ю ее поехать
на время домой, а сам постараюсь скопить денег и...  может  быть...  когда
она будет дома... и поймет, что я очень не хочу на ней жениться...  (Клайд
запнулся и умолк. Тяжело было так лгать).
   - Так, продолжайте. И помните: правда,  как  бы  вы  ее  ни  стыдились,
всегда лучше лжи.
   - Я думал, может быть, когда она еще  больше  испугается  и  станет  не
такой несговорчивой...
   - А сами вы не боялись?
   - Да, сэр, боялся.
   - Ладно, продолжайте.
   - Так вот... я думал... может быть, если  я  предложу  ей  все  деньги,
сколько сумею до тех пор собрать... понимаете ли, я хотел попробовать  еще
и занять у кого-нибудь... тогда, может быть, она согласится  уехать  и  не
заставит меня венчаться с ней...  просто  поселится  где-нибудь  в  другом
городе, а я буду ей помогать.
   - Понятно. Но она не согласилась на это?
   - Нет... То есть на  то,  чтобы  не  венчаться...  Но  она  согласилась
поехать на месяц домой. Я только не мог ее уговорить, чтобы  она  от  меня
отказалась.
   - Вы говорили ей тогда или когда-нибудь прежде или после, что  приедете
и обвенчаетесь с нею?
   - Нет, сэр. Никогда не говорил.
   - А что же именно вы ей сказали?
   - Сказал, что... как только достану денег...  -  от  волнения  и  стыда
Клайд начал заикаться, - ...примерно через месяц я приеду  за  ней,  и  мы
уедем куда-нибудь на время, пока... пока... ну, пока все это не кончится.
   - Но вы не сказали, что женитесь?
   - Нет, сэр. Не говорил.
   - А она, конечно, этого хотела?
   - Да, сэр.
   - Вы не считали тогда, что она может вас заставить? То  есть,  что  вам
против воли придется на ней жениться?
   - Нет, сэр, я этого не думал. Я бы старался всеми силами, чтобы так  не
случилось. У меня был план: я хотел ждать возможно дольше  и  собрать  как
можно больше денег, а потом отказаться от брака, отдать ей все деньги и  в
дальнейшем помогать ей всем, чем смогу.
   - Но вам известно, - тут Джефсон заговорил весьма мягко и дипломатично,
- что вот в этих письмах, которые писала вам мисс Олден (он  дотянулся  до
стола прокурора, взял пачку подлинных писем Роберты и торжественно взвесил
их на ладони), имеются различные упоминания о  некоем  _решении_,  которое
было у вас обоих  связано  с  этой  поездкой,  -  по  крайней  мере,  она,
очевидно, так считала. Так вот,  что  же  это  было  за  решение?  Если  я
правильно припоминаю, она определенно пишет: "у нас все решено".
   - Да, я знаю, - ответил Клайд: ведь целых два месяца они с  Белнепом  и
Джефсоном обсуждали этот вопрос. - Но единственное решение, о котором  мне
известно  (он  изо  всех  сил  старался  казаться  искренним  и   говорить
убедительно), - это решение, которое я предлагал ей снова и снова.
   - Какое же именно?
   - Так вот, чтобы она уехала, сняла где-нибудь  комнату  и  предоставила
мне помогать ей, а время от времени я бы ее навещал.
   - Ну нет, вы что-то не то говорите, - не без умысла возразил Джефсон. -
Не может быть, чтобы она это имела в виду. В одном из писем  она  говорит,
что понимает, как вам трудно будет уехать и оставаться с нею так долго,  -
пока она не оправится, - но что тут ничем нельзя помочь.
   - Да, я знаю, - ответил Клайд быстро и в точности как ему было  велено.
- Но это был ее план, а не мой. Она все время повторяла, что хочет этого и
что так мне и придется сделать. Несколько раз  она  говорила  об  этом  по
телефону, и я, может быть, отвечал: "Ладно, ладно", - но вовсе  не  в  том
смысле, что вполне согласен с нею, а просто что мы еще поговорим  об  этом
после.
   - Понятно. Стало быть, вы думаете, что она имела  в  виду  одно,  а  вы
другое?
   - Я знаю только, что в этом я никогда с нею не соглашался.  То  есть  я
все время просил ее подождать еще и ничего не  предпринимать,  пока  я  не
соберу достаточно денег; я рассчитывал приехать и обсудить все с  нею  еще
раз и уговорить ее, чтобы она уехала, - так, как я предлагал.
   - Ну, а если бы она не согласилась, тогда что?
   - Тогда я думал рассказать ей про мисс Х  и  просить,  чтобы  она  меня
отпустила.
   - А если бы она все-таки настаивала?
   - Ну, тогда я, пожалуй, убежал бы... но мне даже не  хотелось  об  этом
думать.
   -  Вам,  конечно,  известно,  Клайд,  что  кое-кто  из   присутствующих
полагает, будто примерно в это время в вашем сознании зародился преступный
план: укрыться под чужим именем, завлечь мисс Олден на одно из  уединенных
озер в Адирондакских горах и хладнокровно  убить  или  утопить,  для  того
чтобы свободно, без помехи жениться на мисс X. Так  вот,  правда  ли  это?
Скажите присяжным - да или нет?
   - Нет! Нет! Никогда я не думал  убивать  ни  ее,  ни  кого  другого,  -
поистине трагически запротестовал Клайд, сжимая ручки кресла  и  стараясь,
как его  учили,  чтобы  эти  слова  прозвучали  возможно  взволнованнее  и
выразительнее.
   Он привстал и всячески пытался  казаться  твердо  уверенным  в  себе  и
внушить доверие,  хотя  в  эту  минуту  все  в  нем  было  полно  вопиющим
сознанием, что именно таков и был его замысел... и это сознание,  ужасное,
мучительное, отнимало у него силы. Взгляды всего  зала  были  прикованы  к
нему. Взгляды судьи, и присяжных, и Мейсона, и всех репортеров. И снова на
лбу его выступил холодный пот. Он лихорадочно  провел  кончиком  языка  по
запекшимся тонким губам и с усилием глотнул, потому что  в  горле  у  него
пересохло.
   И вот шаг за шагом, начиная с первых писем Роберты после ее  приезда  к
родным и кончая письмом, в котором она требовала, чтобы Клайд  приехал  за
нею, угрожая в противном случае  вернуться  в  Ликург  и  изобличить  его,
Джефсон разобрал все стадии "предполагаемого" злоумышления и преступления,
всячески  стараясь  преуменьшить  и  окончательно  опровергнуть  все,  что
свидетельствовало против Клайда.
   Считают подозрительным, что Клайд не писал Роберте. Но ведь  он  боялся
осложнений из-за родственников, из-за своей работы, из-за всего на  свете.
То же относится и к встрече в Фонде, о которой он условился с Робертой.  В
то время у него не было никакого плана поездки в  какое-либо  определенное
место. Была только смутная  мысль  встретиться  с  нею  где-нибудь  -  где
придется - и по возможности убедить ее расстаться с ним. Но наступил июль,
а его планы были все еще очень неопределенны, и тут ему пришло на ум,  что
они могут съездить куда-нибудь за город, в недорогую дачную местность. И в
Утике сама Роберта предложила поехать на какое-нибудь  из  северных  озер.
Там, в гостинице, а вовсе не  на  вокзале,  он  достал  несколько  карт  и
путеводителей (в  известном  смысле  роковое  утверждение,  потому  что  у
Мейсона был один из этих путеводителей с штампом отеля "Ликург" на обложке
- штампом, которого Клайд в свое время не заметил,  и  Мейсон  подумал  об
этом, слушая его показания). Клайд уехал из Ликурга потихоньку, с  далекой
окраины, - что же, несомненно, он хотел сохранить в тайне свою  поездку  с
Робертой, но только для того, чтобы уберечь ее и себя  от  всяких  толков.
Именно этим объясняется езда в разных вагонах, запись в качестве  "мистера
и миссис Голден" и прочее - целая серия уловок и уверток, для  того  чтобы
остаться  незамеченными.   Что   касается   двух   шляп,   просто   старая
загрязнилась, и, увидев подходящую, он купил еще одну.  А  потом,  потеряв
шляпу во время катастрофы, он, естественно, надел  вторую.  Разумеется,  у
него был при себе фотографический аппарат, и верно,  что  он  брал  его  с
собою к Крэнстонам, когда гостил у них в первый раз восемнадцатого июня. И
он вначале отпирался от этой  своей  собственности  по  одной-единственной
причине: из страха, что его отношение к  чисто  случайной  смерти  Роберты
поймут ложно и ему трудно  будет  оправдаться.  Его  ошибочно  обвинили  в
убийстве с первой же минуты ареста в лесу, - а он и без того был перепуган
всем случившимся во время этой злополучной поездки и не имел  защитника  и
никого, кто замолвил бы за него хоть слово; он вообразил, что самое лучшее
вообще ничего не говорить, и поэтому тогда попросту все отрицал. Но, когда
ему дали защитников, он тотчас поведал им подлинную историю случившегося.
   То же и с пропавшим костюмом: так как он был промокший и грязный, Клайд
еще в лесу свернул его в  узелок  и,  добравшись  до  Крэнстонов,  засунул
куда-то среди камней, рассчитывая позже достать его  и  отдать  в  чистку.
Познакомившись с мистерами Белнепом и Джефсоном, он  сразу  сказал  им  об
этом; костюм достали, вычистили и вернули ему.
   - А теперь, Клайд, расскажите нам о своих планах и об этой  поездке  на
озеро.
   И тут - в точности, как в свое время Джефсон  излагал  это  Белнепу,  -
последовал рассказ о том, как Клайд и Роберта приехали в Утику и потом  на
Луговое озеро. Никакого плана действий  не  было.  На  худой  конец  Клайд
собирался рассказать Роберте о своей безграничной любви К мисс Х и, взывая
к ее разуму и сердцу, просить,  чтобы  она  его  отпустила;  при  этом  он
предложил бы всеми силами помогать ей  и  поддерживать  ее.  Если  бы  она
отказалась, он пошел бы на полный разрыв; в случае необходимости он  готов
был бросить все и уехать из Ликурга.
   - Но когда в Фонде и потом в Утике я увидел, что она  такая  усталая  и
измученная (Клайд  очень  старался,  чтобы  слова,  тщательно  подобранные
другими, прозвучали искренне)... какая-то  очень  беспомощная,  мне  опять
стало ее жалко.
   - И дальше что?
   - Ну вот... я был уже не так уверен, что в самом деле смогу бросить ее,
если она откажется меня отпустить.
   - И что же вы решили?
   - Тогда еще ничего не  решил.  Я  ее  выслушал,  что  она  говорила,  и
постарался объяснить ей, что мне будет очень трудно сделать для нее много,
даже если я уеду с ней. У меня было только пятьдесят долларов.
   - Так.
   - А она стала плакать, и я решил, что сейчас больше нельзя  говорить  с
ней об этом. Она слишком нервничала и была совсем измученная и усталая.  И
я спросил, не хочется  ли  ей  съездить  куда-нибудь  на  день-два,  чтобы
немножко отдохнуть, - продолжал Клайд. (И тут от  сознания,  что  все  это
чудовищная ложь, его передернуло, и он судорожно глотнул  -  предательская
слабость, которую он проявлял всякий раз, когда пытался сделать что-нибудь
непосильное,  все  равно  -  выполнить  ли  чересчур  сложное   физическое
упражнение, или сказать неправду.)  -  Она  сказала,  что  да,  хорошо  бы
поехать на какое-нибудь из Адирондакских озер, все равно  на  какое,  если
только у нас хватит денег. А когда я  сказал,  главным  образом  из-за  ее
плохого самочувствия, что, по-моему, поехать можно...
   - Так вы, в сущности, поехали туда только ради нее?
   - Да, сэр, только ради нее.
   - Понятно. Продолжайте.
   - ...тогда она сказала, чтобы я тут же в гостинице или  еще  где-нибудь
поискал путеводители, и мы выберем место, где  можно  прожить  день-другой
без больших расходов.
   - И вы пошли за путеводителями?
   - Да, сэр.
   - Что дальше?
   - Мы их просмотрели и под конец выбрали Луговое озеро.
   - Кто именно выбрал? Вы оба или она?
   - Просто она взяла один путеводитель, а я другой, и она в  своем  нашла
рекламу гостиницы, где плата за двоих двадцать один доллар  в  неделю  или
пять долларов в день. И я  подумал,  что,  наверно,  наш  отдых  нигде  не
обойдется дешевле.
   - Вы собирались провести там только один день?
   - Нет, сэр, если бы она захотела,  мы  бы  остались  дольше.  Сперва  я
думал, что, может быть, мы там побудем дня два или три. Я не знал, сколько
времени понадобится на то, чтобы все с ней обсудить и растолковать ей, как
у меня обстоят дела.
   - Понятно. А потом?
   - Потом на другое утро мы поехали на Луговое озеро.
   - Опять в разных вагонах?
   - Да, сэр, в разных вагонах.
   - Приехали в гостиницу и...
   - Ну, и записались там...
   - Как?
   - Карл Грэхем с женой.
   - Все еще боялись, как бы вас не узнали?
   - Да, сэр.
   - И вы пытались как-то изменить свой почерк?
   - Да, сэр... немножко.
   - Но почему же вы всегда оставляли свои настоящие инициалы К.Г.?
   - Видите ли, я думал, что надо записаться под  вымышленным  именем,  но
так, чтобы инициалы не расходились с меткой на моем чемодане.
   - Понятно. Умно в одном отношении,  но  не  слишком  умно  в  другом...
ровным счетом наполовину умно, а это хуже всего.
   Услышав это, Мейсон привстал, словно  собираясь  заявить  протест,  но,
видимо, раздумал и опять медленно опустился  в  кресло.  И  снова  Джефсон
исподтишка метнул быстрый, испытующий взгляд вправо, на присяжных.
   - Так что же в конце концов, сказали вы ей все, как  собирались,  чтобы
покончить с этим делом, или не сказали?
   - Я хотел поговорить с нею, как только  мы  туда  приедем  или,  уж  во
всяком случае, на другое утро. Но не успели мы приехать и устроиться,  как
она стала говорить,  чтобы  я  поскорее  женился  на  ней...  что  она  не
собирается долго жить со мною, но так больна и измучена и так  плохо  себя
чувствует, что хочет только одного: чтобы все  это  кончилось  и  чтобы  у
ребенка было имя, а потом она уедет, и я буду свободен.
   - А потом что было?
   - Потом... потом мы пошли на озеро...
   - На какое озеро, Клайд?
   - Ну, на Луговое. Мы решили покататься на лодке.
   - Сразу? Днем?
   - Да, сэр. Ей так захотелось. И пока мы катались... (Он умолк.)
   - Что же, продолжайте.
   - Она опять стала плакать, и я видел, что она совсем больна и  измучена
и никак не может примириться с судьбой... и я решил, что  в  конце  концов
она права и я плохо поступаю... и нехорошо будет, если я не женюсь на  ней
- из-за ребенка и все такое, понимаете...  тут  я  подумал,  что  надо  бы
жениться.
   - Понимаю. Такой душевный переворот. И вы тут же сказали ей об этом?
   - Нет, сэр.
   - Почему же? Разве вам не казалось, что вы причинили ей уже  достаточно
горя?
   - Конечно, сэр. Но, понимаете ли, я совсем уже собрался сказать ей -  и
вдруг опять стал думать обо всем, о чем думал до приезда туда.
   - О чем, например?
   - Ну, вот, о мисс X, и о своей жизни в Ликурге, и о том, что нас  ждет,
если мы поженимся и уедем.
   - Так.
   - И вот... я... я просто не мог сказать ей тогда... во всяком случае, в
тот день не мог...
   - Так что же вы ей тогда сказали?
   - Ну, чтобы она больше не плакала... Что хорошо бы, если  бы  она  дала
мне еще день подумать - и, может быть, мы сумеем как-нибудь все уладить...
   - А потом?
   - Потом, немного погодя, она  сказала,  что  на  Луговом  озере  ей  не
нравится. Ей хотелось уехать оттуда.
   - _Ей_ хотелось?
   - Да. Мы  опять  взяли  путеводители,  и  я  спросил  одного  малого  в
гостинице, какие тут есть озера.  Он  сказал,  что  самое  красивое  озеро
поблизости - Большая Выпь. Я там как-то был и сказал  об  этом  Роберте  и
передал ей слова того парня, а она сказала, что хорошо бы туда съездить.
   - И поэтому вы туда поехали?
   - Да, сэр.
   - Никакой другой причины не было?
   - Нет, сэр, никакой... Пожалуй, еще только  одно:  что  это  к  югу  от
Лугового озера и нам все равно надо было возвращаться этой дорогой.
   - Понятно. И это было в четверг, восьмого июля?
   - Да, сэр.
   - Так вот, Клайд, вы слышали: вас тут обвиняют в том,  что  вы  завезли
мисс Олден на  озеро  Большой  Выпи  с  единственным,  заранее  обдуманным
намерением избавиться от нее, убить ее - найти какой-нибудь незаметный  со
стороны укромный уголок и там ударить ее либо  фотографическим  аппаратом,
либо, может быть, веслом, палкой или камнем и затем утопить. Итак, что  вы
на это скажете? Верно это или нет?
   - Нет, сэр! Это неправда! - отчетливо и с чувством  возразил  Клайд.  -
Прежде всего я поехал туда вовсе не по своей охоте, а только  потому,  что
ей не понравилось на Луговом озере.
   (До сих пор он понуро сидел в своем кресле, но теперь  выпрямился  и  -
как ему заранее велели - посмотрел на присяжных и на публику так открыто и
уверенно, как только мог.)
   - Я изо всех сил старался сделать ей  что-нибудь  приятное.  Мне  очень
хотелось развлечь ее хоть немного.
   - В этот день вы все еще жалели ее так же, как накануне?
   - Да, сэр... наверно, даже больше.
   - И к этому времени вы уже окончательно решили, как вам быть дальше?
   - Да, сэр.
   - Что же именно вы решили?
   - Знаете, я решил действовать по-честному. Я думал об этом целую ночь и
понял, как ей будет плохо, да и мне тоже, если я поступлю с  ней  не  так,
как надо... ведь она несколько раз говорила,  что  тогда  она  покончит  с
собой. И наутро я решил так: будь что будет, сегодня я все улажу.
   - Это было на Луговом озере. В четверг утром вы еще были в гостинице?
   - Да, сэр.
   - Что же именно вы собирались сказать мисс Олден?
   - Ну, что я знаю, как нехорошо я с ней поступил, и мне очень жаль...  и
потом, что ее предложение справедливое, и если после всего, в чем  я  хочу
ей признаться, она все-таки захочет выйти за меня замуж, то я уеду с  нею,
и мы обвенчаемся. Но что сперва я должен рассказать правду, почему я  стал
к ней иначе относиться: что я любил и до сих пор люблю  другую  девушку  и
ничего не могу с этим поделать... и, видно, женюсь я на ней или нет...
   - Вы хотите сказать, на мисс Олден?
   - Да, сэр... что я всегда буду любить ту, другую девушку, потому что не
могу не думать о ней. Но если Роберте это безразлично, я на  ней  все-таки
женюсь, хотя и не могу любить ее по-прежнему. Вот и все.
   - А как же мисс X?
   - Я и о ней думал, конечно, но ведь она обеспечена, и мне казалось, что
ей легче это перенести. А кроме того, я думал, что,  может  быть,  Роберта
меня отпустит, и тогда мы просто останемся друзьями, и я буду ей  помогать
всем, чем смогу.
   - И вы решили, где именно будете венчаться?
   - Нет, сэр. Но я знал, что за Большой Выпью и  Луговым  озером  сколько
угодно городов.
   - И вы собирались сделать это, ни словом не предупредив мисс X?
   - Н-нет, сэр, не совсем так... Я надеялся, что если Роберта не отпустит
меня совсем, то она позволит мне уехать  на  несколько  дней,  так  что  я
съездил бы к мисс X, сказал бы ей все и потом вернулся. А если бы  Роберта
не согласилась - ну что ж, тогда я написал бы мисс Х  письмо  и  объяснил,
как все вышло, а потом бы мы с Робертой обвенчались.
   - Понятно. Но, Клайд, среди  других  вещественных  доказательств  здесь
было предъявлено письмо, найденное в кармане пальто мисс Олден, - то,  что
написано на бумаге со штампом гостиницы  на  Луговом  озере  и  адресовано
матери, - и в нем мисс Олден пишет, что собирается выйти замуж.  Разве  вы
уже твердо сказали ей в то  утро  на  Луговом  озере,  что  хотите  с  нею
обвенчаться?
   - Нет, сэр. Не совсем так. Но я с самого утра сказал ей,  что  это  для
нас решающий день и что  она  сама  должна  будет  решить,  хочет  ли  она
обвенчаться со мной.
   - А, понимаю! Значит, вот что! - улыбнулся  Джефсон,  словно  испытывая
огромное облегчение. (При этом Мейсон, Ньюком, Бэрлей и  сенатор  Редмонд,
слушавшие с глубочайшим вниманием, тихонько и чуть  ли  не  в  один  голос
воскликнули: "Что за вздор!")
   - Ну, вот мы и дошли до самой поездки. Вы слышали, что  здесь  говорили
свидетели и какие черные побуждения и замыслы приписывались вам на  каждом
шагу. Теперь я хочу, чтобы вы сами рассказали  обо  всем,  что  произошло.
Здесь указывали, что, отправляясь на озеро Большой Выпи, вы взяли с  собой
оба чемодана - и свой и ее, но, приехав на станцию  Ружейную,  ее  чемодан
оставили там, а свой захватили в лодку. По какой причине вы  так  сделали?
Пожалуйста,  говорите  громче,  чтобы  все  господа  присяжные  могли  вас
слышать.
   - Видите ли, почему так вышло, - и снова у Клайда пересохло в горле, он
едва мог говорить,  -  мы  не  знали,  можно  ли  будет  на  Большой  Выпи
позавтракать, и решили захватить с собой  кое-какую  еду  с  Лугового.  Ее
чемодан был битком набит, а в моем нашлось место. И,  кроме  того,  в  нем
лежал фотографический аппарат, а снаружи бы