Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Драйзер Теодор. Сестра Керри -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
подошел ближе. Герствуд сразу узнал Карджила, владельца больших скаковых конюшен в Чикаго. В последний раз он видел этого человека в день выступления Керри в любительском спектакле. Он вспомнил, как этот самый Карджил вместе с женой подошел поздороваться с ним. Герствуд был чрезвычайно смущен. По выражению его глаз чувствовалось, что он переживает тяжелые минуты. - Да ведь это Герствуд! - воскликнул Карджил. Он узнал своего бывшего приятеля, но искренне пожалел, что не узнал его раньше, ибо тогда мог бы избежать неприятной встречи. - Да, это я, - сказал Герствуд. - Как поживаете? - Очень хорошо, - ответил Карджил, стараясь придумать, о чем бы заговорить. - Вы остановились в этом отеле? - Нет, я только назначил здесь свидание одному человеку. - Я слышал, что вы покинули Чикаго. Я все удивлялся, куда это вы пропали. - О, я уже давно живу здесь, - ответил Герствуд, думая лишь о том, как бы поскорее отделаться от своего собеседника. - Дела идут хорошо, надеюсь? - Прекрасно. - Очень рад слышать, - сказал Карджил. Несколько секунд они смущенно разглядывали друг друга. - Ну, я пойду наверх. Меня там ждут, - сказал наконец Карджил. - Будьте здоровы! Герствуд кивнул на прощание. - Проклятие! - пробормотал он, направляясь к двери. - Я так и знал, что это случится! Герствуд прошел несколько кварталов и посмотрел на часы. Было только еще половина второго. Он старался придумать, куда бы пойти, где бы еще поискать работы. Погода была скверная, и Герствуду хотелось поскорее очутиться дома. Наконец, почувствовав, что ноги у него озябли и промокли, он сел в трамвай, который доставил его на Пятьдесят девятую улицу. Куда ехать, ему было безразлично. Выйдя из вагона, он направился в обратную сторону по Седьмой авеню. Но слякоть была совершенно невозможная, и бродить без всякой цели стало невыносимо. Герствуду казалось, что он простудился. Подойдя к углу, он стал дожидаться трамвая, направлявшегося на Южную сторону. Нет, в такой день нельзя ходить по улицам. Он поедет домой. Керри была изумлена, увидя его уже в четверть третьего дома. - Погода мерзкая, - только и сказал он. Потом он снял пиджак и переобулся. Ночью у Герствуда начался сильный озноб, и он принял хинин. Его лихорадило до утра, и он, естественно, сидел весь день дома, а Керри ухаживала за ним. Во время болезни он становился беспомощным; к тому же вид у него на сей раз был весьма неприглядный: он лежал нечесаный, в каком-то бесцветном халате. Тусклые глаза глядели мрачно, и он казался теперь почти стариком. Керри все видела, и, конечно, это не могло ей нравиться. Ей хотелось проявить доброту и сочувствие, но что-то в нем удерживало ее на расстоянии. К вечеру у Герствуда был такой ужасный вид, что Керри сама предложила ему лечь в постель. - Ложись-ка ты сегодня один, - посоветовала она. - Ты будешь лучше себя чувствовать. Я сейчас постелю тебе. - Хорошо, - согласился Герствуд. А Керри возилась с постелью и в отчаянии спрашивала себя: "Что же будет? Что это за жизнь?" Еще днем, когда Герствуд сидел, сгорбившись, у батареи и читал газеты, Керри прошла мимо и, взглянув на него, нахмурилась. Она вышла в гостиную, где было не так тепло, как в столовой, опустилась на стул у окна и расплакалась. Неужели жизнь кончена? Неужели ей суждено до гроба оставаться с человеком, который бездельничает и к тому же совсем равнодушен к ней? Всю свою молодость провести взаперти в этих клетушках? Ведь в конце концов она превратилась просто в служанку Герствуда! От слез у нее покраснели глаза, и, когда, приготовив постель, она зажгла газ и позвала Герствуда, тот обратил на это внимание. - Что с тобой, Керри? - спросил он, пристально вглядываясь в нее. Его голос звучал хрипло, волосы были взлохмачены, и это придавало ему крайне неприглядный вид. - Ничего, - чуть слышно ответила Керри. - Ты плакала? - И не думала даже! Он догадывался, что ее слезы вызваны отнюдь не любовью к нему. - Не надо плакать, - сказал он, укладываясь в постель. - Вот увидишь, все еще уладится! Дня через два Герствуд был уже снова на ногах, но, так как погода все еще была отвратительная, он остался дома. Газетчик-итальянец приносил ему утренние газеты, и Герствуд прилежно прочитывал их. После этого он несколько раз бывал в городе, но, повстречавшись снова с кем-то из старых друзей, уже не чувствовал себя уютно в вестибюлях отелей. Теперь он стал рано возвращаться домой и в конце концов перестал даже притворяться, будто ищет работу. Зима не подходящее время для таких поисков. Сидя почти весь день дома, Герствуд, конечно, видел, как Керри ведет хозяйство. В роли домашней хозяйки она далеко не была совершенством, и ее мелкие отступления от принципа бережливости привлекли внимание Герствуда. Раньше, пока просьбы о деньгах не стали для Герствуда мукой, он ничего не замечал. Теперь же, сидя дома без дела, он с удивлением думал о том, как быстро мчатся недели. А Керри каждый вторник требовала денег. - Ты думаешь, что мы живем достаточно экономно? - спросил он в один из таких вторников. - Я делаю все, что могу, - ответила Керри. На этом разговор окончился. Но на следующий день Герствуд снова спросил: - Ты когда-нибудь ходила на рынок Гензевурт? - Я даже и не знала, что такой существует, - ответила Керри. - Вот видишь, а между тем говорят, что там продукты значительно дешевле. Керри не обратила никакого внимания на это указание. Такие вещи не интересовали ее. - Сколько ты платишь за фунт мяса? - как-то спросил Герствуд. - Разные бывают цены, - ответила Керри. - Филейная часть для бифштекса стоит, например, двадцать два цента фунт. - А ты не находишь, что это очень дорого? В том же духе продолжал он расспрашивать ее и о других продуктах, пока это не превратилось у него в какую-то манию. Герствуд узнавал цены и хорошенько запоминал их. Вместе с тем он стал проявлять все большие способности в качестве посыльного. Началось, конечно, с мелочей. Однажды, когда Керри надевала шляпу, Герствуд остановил ее: - Куда ты идешь, Керри? - В булочную, - ответила она. - Давай-ка я схожу, - предложил он. Керри охотно согласилась, и Герствуд пошел за хлебом. Каждый день под вечер, отправляясь на угол за газетами, он спрашивал ее: - Тебе, может, что-нибудь нужно? Постепенно Керри привыкла пользоваться его услугами. Но зато она лишилась своих еженедельных двенадцати долларов. - Дай мне сегодня на хозяйство, - сказала она как-то утром, во вторник. - Сколько тебе нужно? - спросил Герствуд. Керри великолепно поняла смысл этого вопроса. - Долларов пять, - ответила она. - Я задолжала за уголь. Несколько позже, в тот же день, Герствуд заметил: - Итальянец на углу продает уголь как будто дешевле, кажется, по двадцать пять центов за бушель. Я буду покупать у него. Керри отнеслась к этому с полным равнодушием. - Хорошо, - сказала она. А потом уже пошло: - Джордж, у нас весь уголь вышел. Или: - Джордж, сходи принеси мяса к обеду. Герствуд узнавал во всех подробностях, что именно требуется, и отправлялся за покупками. Но следом за экономией пришла скаредность. - Я купил только, полфунта говядины, - сказал он, как-то возвращаясь с газетами. - По-моему, мы никогда всего не съедаем. Эта отвратительная мелочность изводила Керри. Она омрачала ее существование, наполняла тоской ее душу. О, как страшно изменился этот человек! Целый день он сидел дома на одном и том же месте и все читал и читал свои газеты. Казалось, мир потерял для него всякий интерес. Лишь изредка он выходил из дому, если была хорошая погода, - иногда часа на четыре, на пять, обычно между одиннадцатью и четырьмя. Керри со всевозрастающей неприязнью и презрением наблюдала за ним. Герствудом овладела полная апатия, так как он не видел выхода из создавшегося положения. С каждым месяцем его денежные запасы таяли. Теперь у него оставалось лишь пятьсот долларов, и он так цеплялся за них, словно эта сумма могла до бесконечности отдалять нужду. Сидя все время дома, он решил, что не стоит носить хорошее платье, и надевал какой-нибудь старенький костюм. Впервые это случилось, когда наступила плохая погода, но тогда он счел нужным извиниться перед Керри. - Сегодня такая отвратительная погода, что я решил надеть что-нибудь из старых вещей, - сказал он. А потом это уже вошло в привычку. Раньше он имел обыкновение платить пятнадцать центов за бритье и десять оставлять мастеру "на чай". В первом порыве отчаяния он сразу урезал чаевые до пяти центов, а затем и совсем свел их на нет. Через некоторое время, однако, он решил побриться в более дешевой парикмахерской, где брали лишь десять центов. Убедившись, что там бреют вполне удовлетворительно, он стал ходить туда. Вскоре он перестал бриться каждый день. Сперва брился через день, потом через два дня, потом - лишь раз в неделю. К субботе он весь обрастал щетиной. И, конечно, по мере того как этот человек терял к себе уважение, теряла уважение к нему и Керри. Она не могла понять, что случилось с Герствудом. Ведь у него еще оставалось немного денег, у него был в запасе вполне приличный костюм, и, когда Герствуд аккуратно одевался, он все еще неплохо выглядел. Керри ни на минуту не забывала о том, какую борьбу ей самой пришлось выдержать в Чикаго, но она не забывала также, что не прекращала поисков работы и не сдавалась до конца. А этот человек и не пытается что-либо сделать. Он перестал даже заглядывать в газетные объявления. И наконец у нее однажды вырвалось то, о чем она думала постоянно. - Для чего ты кладешь так много масла в жаркое? - спросил как-то Герствуд, околачивавшийся на кухне. - Чтобы оно было вкуснее, - ответила Керри. - Масло нынче чертовски дорого, - пробормотал он. - О, ты не стал бы обращать внимания на это, если бы работал! - возразила Керри. Герствуд тотчас умолк и вернулся к своим газетам. Но ответ Керри еще долго сверлил его мозг. Ему впервые случилось услышать от нее такую резкую отповедь. В тот вечер Керри приготовила себе постель в гостиной. Это было необычно. Войдя в спальню, Герствуд, по своему обыкновению, улегся, не зажигая света. И только тогда обнаружил, что Керри нет. "Как странно! - подумал он. - Может быть, она читает и еще не ложилась?" Больше он не думал об этом и тотчас заснул, а наутро убедился, что Керри нет рядом с ним. Как ни странно, но этот инцидент не вызвал никаких разговоров. На другой день с приближением ночи Керри заметила: - У меня сегодня что-то голова болит. Я лучше буду спать одна. - Как хочешь, - сказал Герствуд. На третью ночь Керри уже без всяких объяснений приготовила себе постель в гостиной. Это было жестоким ударом для Герствуда, но он все-таки не сказал ни слова. "Ладно, пусть спит одна", - решил он, но при этом невольно нахмурился. 36. ПО НАКЛОННОЙ ПЛОСКОСТИ. ПРИЗРАК УДАЧИ Супруги Вэнс, возвратившиеся в Нью-Йорк еще к рождеству, не забыли Керри, но они, вернее, миссис Вэнс, не навестили ее по той причине, что она не сообщила им своего адреса. Керри переписывалась с миссис Вэнс лишь до тех пор, пока они с Герствудом жили на Семьдесят восьмой улице, - таков уж был ее характер. Но когда они были вынуждены переселиться на Тринадцатую улицу, она стала думать, как бы ей не давать нового адреса. Она боялась, что ее приятельница догадается по этому переезду о той перемене к худшему, которая произошла в их положении. И, ничего не придумав, Керри с сожалением оборвала переписку с миссис Вэнс. А та, не зная, чем объяснить молчание приятельницы, решила, что Керри, по всей вероятности, уехала из Нью-Йорка и что едва ли они когда-нибудь увидятся. Велико было поэтому ее удивление, когда она столкнулась с Керри на Четырнадцатой улице, куда случайно отправилась за покупками. Керри пришла туда с той же целью. - Как, миссис Уилер, это вы? - воскликнула миссис Вэнс, окидывая Керри быстрым взглядом. - Где же вы пропадали? Почему вы ни разу не зашли ко мне? Я не переставала спрашивать себя, что могло с вами статься. Право, я... - Я очень рада вас видеть, - сказала Керри, обрадовавшись и вместе с тем сильно смутившись. Вот уж не вовремя встретила она миссис Вэнс! - Мы живем здесь неподалеку. Я все время собиралась побывать у вас. Где же вы сейчас обитаете? - На Пятьдесят восьмой улице, дом двести восемнадцатый, - ответила миссис Вэнс. - Это почти на углу Седьмой авеню. Так вы зайдете к нам? - снова спросила она. - Непременно зайду, - обещала Керри. - Поверьте, мне тоже хотелось повидать вас. Я знаю, что давно уже следовало это сделать, мне даже стыдно, честное слово. Но, знаете ли... - А вы где живете? - перебила ее миссис Вэнс. - Тринадцатая улица, сто двенадцать, на Западной стороне, - неохотно ответила Керри. - О, ведь это совсем близко отсюда! - воскликнула ее приятельница. - Да, - подтвердила Керри. - Вы должны как-нибудь зайти ко мне. - Ну и хороши же вы! - снова попрекнула ее миссис Вэнс и рассмеялась. Однако во время разговора она успела заметить, что Керри как-то изменилась внешне. И к тому же этот новый адрес... Все же она очень любила Керри и, как всегда, хотела покровительствовать ей. - Зайдемте со мной на минутку сюда, - сказала она, потянув Керри в универсальный магазин. Когда Керри вернулась домой, Герствуд, по обыкновению, сидел в качалке и читал. К своему положению он, видимо, относился с исключительной беспечностью. Он не брился уже, по крайней мере, четыре дня. "А вдруг зашла бы миссис Вэнс и застала его в таком виде!" - подумала Керри. Она горестно покачала головой. Положение становилось совершенно невыносимым. В порыве отчаяния она спросила за обедом: - Что слышно о том оптовом складе, где тебе обещали место? Помнишь, ты мне как-то рассказывал? - Ничего из этого не вышло, - ответил Герствуд. - Им не нужен человек, не имеющий опыта. Керри прекратила разговор, чувствуя, что не в силах ничего больше сказать. - Я встретила сегодня миссис Вэнс, - промолвила она через некоторое время. - Вот как? - отозвался Герствуд. - Да. Они снова в Нью-Йорке. У нее очень элегантный вид. - Что ж, она может себе это позволить, пока у ее мужа есть деньги, - сказал Герствуд. - У него доходное местечко. Он снова уткнулся в газету и не заметил бесконечно усталого и разочарованного взгляда, который бросила на него Керри. - Миссис Вэнс обещала зайти к нам, - сказала Керри. - Однако она что-то долго собиралась. Ты не находишь? - заметил Герствуд с некоторым сарказмом. Он не питал особой симпатии к миссис Вэнс, считая ее мотовкой. - Как сказать, - ответила Керри, рассерженная его тоном. - Быть может, я сама не хотела, чтобы она приходила. - Уж больно она легкомысленна, - многозначительно произнес Герствуд. - За нею может угнаться лишь тот, у кого уйма денег. - Насколько я вижу, мистеру Вэнсу это совсем не в тягость, - парировала Керри. - Сейчас, может, и нет, - упрямо сказал Герствуд, прекрасно понявший намек Керри. - Но его жизнь еще не кончена. Мало ли что может случиться. Он тоже может сесть на мель, да еще как. На его лице появилось гаденькое выражение, он ехидно подмигнул, как бы злорадно предвкушая крах всех этих счастливцев. А его собственное положение - это совсем другое дело; тут все образуется. В этом сказывались последние остатки его прежней самоуверенности и независимости. Проводя все дни дома, читая о деятельности других людей, Герствуд временами вновь ощущал прилив энергии и былой самонадеянности. Тогда он забывал о том, как томительно шататься без толку по улицам, каким чувством унижения сопровождаются поиски работы. Он вдруг гордо выпрямлялся, словно говоря себе: "О, я еще на что-то гожусь. Я не совсем пропащий человек. Стоит мне только захотеть, и я многого могу достигнуть". В такие минуты он тщательно одевался, брился, натягивал перчатки и пускался в путь, испытывая жажду какой-нибудь деятельности. Но брел он без всякой определенной цели. Он выходил из дома под влиянием настроения. Он просто чувствовал потребность выйти на улицу и что-то делать. Но в таких случаях у него уплывали деньги. Он знал несколько мест, где играли в покер. У него были знакомые в барах поблизости от ратуши. Повидаться с кем-нибудь из них и поболтать - это уже вносило какое-то разнообразие в его жизнь. Когда-то Герствуд довольно удачно играл в покер. Случалось, что в кругу друзей он выигрывал сотню долларов, а то и больше. В те времена, однако, такая сумма была лишь чем-то вроде острой приправы к самой игре, ибо не в выигрыше было дело. И теперь Герствуду снова пришла в голову мысль о покере. "Я мог бы, пожалуй, выиграть сотню-другую долларов. Ведь я еще не разучился играть!" - подумал он. Надо отдать ему справедливость: эта мысль приходила ему в голову много раз, прежде чем он решился ее осуществить. Первый игорный зал, в который он попал, находился над каким-то кабачком на Уэст-стрит, неподалеку от одной из переправ. Герствуд уже не раз бывал здесь. Играли за несколькими столами, и Герствуд некоторое время довольствовался ролью наблюдателя. Он заметил, что в банке, несмотря на мелкие ставки, набралась сравнительно крупная сумма. - Сдайте-ка и мне, - сказал он перед раздачей. Он придвинул себе стул и посмотрел в карты. Остальные партнеры исподтишка внимательно изучали новичка. Вначале Герствуду не везло. Ему досталось пять разных карт, не оставлявших даже надежды что-либо прикупить. Игра между тем завязалась. - Я пасую, - сказал он. При таких картах невольно приходилось жертвовать первоначальной ставкой. Но потом ему шла приличная карта, и в конце концов он ушел, унося в кармане выигрыш в несколько долларов. На другой день Герствуд вернулся, ища развлечения и наживы. На этот раз он, на свою беду, получил при сдаче карт трех королей. Напротив него сидел молодой ирландец воинственного вида, из тех, что околачиваются в Таммани-холл. Ему досталась лучшая карта. Герствуд был удивлен настойчивостью, с какой его противник повышал ставки, и его хладнокровием. "Если этот субъект решился на блеф, он делает это очень искусно", - подумал Герствуд. Он начал сомневаться в своей карте, но внешне сохранял или старался сохранять полную невозмутимость, помогавшую ему в прежние времена обманывать иных психологов игорного стола, которые не руководствуются реальными данными, а предпочитают читать чужие мысли и угадывать настроения. Он не мог побороть в себе трусливую мысль, что карта у противника, возможно, лучше, чем у него, что тот будет упорствовать до конца и вытянет у него все до последнего доллара, если он сам вовремя не отступит. А все-таки почему не сорвать большой куш - ведь карта превосходная? Почему не повысить еще? - Ставлю еще три, - сказал молодой ирландец. - Пусть уж будут все пять, - отозвался Герствуд, пододвигая в банк стопочку фишек. - И еще столько же! - сказал его противник, в свою очередь, прибавляя в банк стопочку красных фишек. - Разрешите мне еще фишек, - попросил Г

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору