и дергался, как ненормальный). По-моему, этот Рекс сильно
подозревал нас  в чем-то,  во  всяком случае  он  следил из своей  конуры за
каждым нашим движением,  а  если рядом  оказывался отец,  то этот "партизан"
всегда стоял на предельном натяжении цепи, каждую секунду готовый  рвануться
и защитить своего любимца. Мне кажется, он принимал нас за фашистов.
     Разумеется,  мы  платили  ему  полнейшим презрением.  Мы вели себя так,
будто его не существовало вовсе.  Он  это  чувствовал  и  ненавидел нас  еще
больше.
     Вот  почему  мы,  не  теряя  времени, побежали  к  реке. Будь  ты  хоть
сверховчаркой,  а  в воде ничего не найдешь. Все  шпионы  уходят  от  погони
только по воде.


     "Мы говорим об отцах"

     Несмотря  на то что мы  пришли на минное поле  очень рано, безотцовщина
уже была там в полном составе. На костре варилась требуха, возле возвышалась
горка печеной картошки. Пацаны были в сырых от росы фуфайках
     - Я уж думал, вы больше не придете, - сказал Дылда. Он явно обрадовался
нам.
     - Еле вырвались. Отец выслеживает нас с овчаркой.
     Мои слова произвели впечатление.
     - Выслеживает? За что?
     - Не нашли общего языка.
     - Черт знает! - сказал Дылда. - Жили себе жили, вдруг приходит человек,
ты его и в глаза сто лет не видел, и начинает выслеживать тебя с собакой.
     - И бить ложкой по лбу, - добавил Вад.
     - Ну? - усомнился  Рыжий. - Меня  еще никто  не бил ложкой по лбу. Я бы
ему как ахнул назад.
     - Ты не знаешь простых  вещей, - сказал я. - Отцов бить  нельзя.  Отцов
надо нежно любить.
     - За что?
     - Ни за что. Просто так положено.
     - А по-моему; с отцом все-таки лучше, - пропищал Малыш и покраснел.
     - Почему? - спросил Вад.
     - Да так...
     - Дурак, - сказал Вад.
     - Ты не прав,  - вмешался я. - В принципе в  каждой семье  должен  быть
отец. Только к нему надо привыкать постепенно, с детства. А так тяжело.
     - Отец  нужен, - упрямо повторил  Малыш и опять покраснел. - Он бы учил
всему...
     - Чему? Картошку перебирать? - съязвил Вад.
     - Что правильно и что неправильно... Вчера я ложку в столовой стянул...
Мать сказала, что воровать - грех. А сама с фабрики нитки приносит.
     - Не своруешь - помрешь, - сказал Дылда голосом мудреца.
     - Еду, конечно, воровать можно. А вещи?
     - Мелкие.
     - А до какой крупноты?
     Этого никто не знал.
     Утром, как всегда, заехал дядя Костя. Он был  еще трезвый, а  поэтому в
очень  плохом  настроении. Мы угостили его  печеной  картошкой.  Дядя  Костя
немного повеселел.
     - Ну так как, Малыш? - спросил  он. - Когда-то надо о себе подумать. Не
вечно же здесь тебе сидеть. Настанет зима, картошка померзнет. Дылда уйдет к
брату,  Рыжего к тому времени поймают. О Нероне (они,  черти,  прозвали меня
Нероном) и говорить нечего... Небось удрали?
     - Удрали.
     - Вот видишь. Раз удрали, два удрали, а потом как всыпет.
     - Уже всыпал.
     -- И ты будешь всыпать? - спросил Малыш.
     -- А как же. Если за дело...
     -  Нет, я лучше  подожду  настоящего  отца.  Он если и  выдаст, так  не
обидно.
     Дядя Костя не рассердился.
     - Ну, жди, жди.
     - И  чего ты  к нему  привязался?  - усмехнулся Рыжий. -  Если не хочет
человек.  Бери  кого-нибудь  другого. Можешь меня.  Я  пойду. А  чего  ж. На
велосипеде кататься, суп с требухой  жрать.  Только  если  биться будешь,  я
сдачи буду давать.
     Почтальон покачал головой.
     - Нет, тебя я не возьму. Ты злой.
     - А я и сам не пойду! - сказал Рыжий - Мне отец пьяница не нужен!
     - Ты очень злой.
     - Не твое дело!
     - Перестань!  - сказал Малыш. - Дядя Костя хороший.  Только я все равно
настоящего отца буду ждать...
     - Ну и подавитесь своими отцами! - крикнул Рыжий. - Подумаешь, счастье!
Вон Неронов с собакой выслеживает. Очень здорово!
     - Что ты треплешь! - перебил его дядя Костя
     - Дождались! Ха-ха! Бьет и травит собакой. Скажи ему, Нерон!
     - Это не совсем так,- сказал я
     Когда я произнес эти слова, из кустов высунулась голова Рекса.


     "Про свирепого козлика и серого волка"

     Вад считал, что  расплата будет очень  крепкой.  Я  тоже  придерживался
этого  мнения. Мы  были  готовы  ко всему.  Плохо  лишь,  что расправа  была
отложена.  Диктатор втолкнул  нас в  дом, закрыл  на ключ, а сам  с  матерью
куда-то ушел. Хуже нет, когда неприятные вещи откладываются
     Чтобы убить время, мы стали сочинять информационный бюллетень

     ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ
     ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ "БРАТЬЯ СВОБОДЫ"
     ПОКУШЕНИЕ НА ДИКТАТОРА

     Вчера  в двенадцать часов  ночи  по московскому  времени  в  резиденции
Диктатора  раздался  взрыв. Как  стало  известно  из достоверных источников,
неизвестный  подложил под кровать  Диктатора  бомбу  с  часовым  механизмом,
которая  взорвалась  в  назначенное  время. Лишь по  счастливой  случайности
венценосный сатрап остался жив. Известно,  что Диктатор  давно  уже вызывает
ненависть всего народа. Он прославился пытками, террором. Нет сомнения,  что
покушение повторится
     "Б С"

     Я размножил бюллетень в трех экземплярах и расклеил по комнате.
     Затем  Ваду пришла  удачная  мысль  наложить  в  штаны  книг: защита на
случай,  если отец воспользуется самым примитивным  видом пыток -  стеганием
ремнем,  хотя на это надежды было мало. Уж, наверно, он придумает что-нибудь
похлеще.
     Больше делать было нечего.  Время тянулось страшно медленно. Наконец на
дорожке показались родители.  В руках Диктатора  была  большая хозяйственная
сумка.
     - Крапива, - догадался Вад.
     Я покачал головой. За крапивой не надо было так долго ходить: она росла
под забором.
     - Что-нибудь похуже...
     Но что, мы  так и не  могли придумать. На всякий  случай Вад подложил в
штаны еще книг.
     Первый информационный бюллетень  был повешен  так, что бросался в глаза
сразу же. Отец прочел его очень внимательно.
     Потом бюллетень  прочла мать.  Тем  временем отец  направился к другому
бюллетеню,  но, увидев, что  это одно  и то  же,  читать  не стал. Затем  он
поставил сумку на стол и приказал Ваду:
     - Иди сюда.
     Итак, первому  предстояло Ваду.  Мой гордый  брат  бесстрашно  двинулся
навстречу неизвестности, шурша книгами
     - Возьми там, в сумке.
     Вад заколебался.
     - Бери, бери, - оказал отец почти ласковым голосом
     Я бы не полез в сумку. Пусть  лучше изобьет до  полусмерти, чем лезть в
сумку, где неизвестно что. Может,  там  какая-нибудь гадость вроде  змеи или
капкана. Но у моего брата была железная воля. Он закусил губу и рывком сунул
руку  в  сумку.  Я  закрыл   глаза,  ожидая  услышать  вопль,  но  вопля  не
последовало. Когда я открыл глаза, Вад держал в руке резинового зайца и тупо
смотрел на него.
     - Нажми.
     Уж сейчас-то наверняка что-то произойдет.
     - Не нажимай! - крикнул я.
     Но Вад уже  нажал. Раздался писк.  И больше ничего. Вад нажал  еще раз.
Опять писк. Мой младший брат нажал третий раз и осторожно поставил  зайца на
стол.  Затем  он исподлобья  посмотрел  на  Диктатора.  Все  это было  очень
странно. Странно и непонятно.
     - Этот заяц твой.
     Мне показалось, что я ослышался. Ваду, наверно, показалось то же самое,
потому что он уставился на  отца еще тупее,  чем на зайца. Еще никогда я  не
видел у моего гордого брата такого тупого вида.
     - Можешь взять.
     Вад осторожно взял зайца. Потом подумал и сказал:
     - Спасибо.
     Положение было какое-то идиотское. Еще никогда в жизни я не был в таком
положении. Моя голова лихорадочно работала, но совершенно вхолостую.
     - А теперь снимай штаны.
     Я облегченно вздохнул, услышав эти слова. Значит, обычная порка. Да, но
зачем было сначала дарить зайца?
     Между  тем  Вад с  готовностью  снял штаны.  Видно, обычная порка,  без
всяких там фокусов, его вполне устраивала. Посыпались книги.
     - Это что такое? - изумился отец.
     Мать погладила Вада по голове.
     - Бедненький...
     - Ну бей скорей, долго я буду так стоять? -  довольно грубо спросил мой
гордый брат.
     Мать села на  кровать  и заплакала. Час от  часу не легче, Отец не стал
бить Вада.  Он  достал  из  сумки новые  штаны. Штаны  были великолепные. Из
коричневого вельвета.
     - Надевай! - скомандовал отец. Мой брат недоверчиво надел их.
     Затем  отец вытащил  яркую  в  клеточку рубашку,  новенькие, хрустящие,
пахнущие кожей ботинки, и  через пять  минут оборванец  исчез, а вместо него
стоял одетый с иголочки манекен. Мать  даже зачем-то прикрепила к груди Вада
голубой бант.
     Затем  наступила моя очередь.  Мне отец вручил ремесленную  форму.  Был
даже  ремень с большущей пряжкой. Я лишь  несколько человек видел в городе в
такой форме, и то она у них была потрепанной.
     Родители принялись вертеть нас во все стороны. Мы  послушно  вертелись.
Мать ахала и охала.
     - Какие вы у меня красавчики!- восхищалась она.
     -  Ну,  а теперь  давайте поиграем, -  предложил  отец. - Я буду  серым
волком, а ты, Вадик, козленком...
     Садись мне на спину.
     Если бы нам вчера сказали, что Вад сядет верхом на Диктаторе и он будет
возить его по комнате, мы бы в
     лучшем случае рассмеялись.
     Когда серый  волк основательно  взмок,  он дал нам по кулечку конфет  и
сказал:
     - А теперь до вечера идите куда хотите.
     Мы постояли немного, а потом вышли на улицу.
     - Чевойт он? Подлизывается,  что ли? -  спросил Вад.  - На кой мне этот
костюм? Меня не купишь.
     Однако чувствовалось,  что  мой брат доволен. Правда, он тут  же сорвал
бант и бросил его в крапиву.
     - Пошли сходим к бухгалтеру, - предложил я. - Вот удивится.
     Мы отправились в банк. По дороге у окна парикмахерской мы остановились,
потому что изнутри на нас таращили глаза два расфуфыренных типа. Вад показал
им  язык. Один  из типов  ответил  тем  же.  Я погрозил ему  кулакам. Другой
погрозил мне. Мы презрительно отвернулись, та парочка тоже. Оказывается, это
мы отражались в зеркале.
     Мы пошли дальше. Прохожие пялились  на нас. Особенно девчонки. Они даже
шли задом  наперед, лишь бы подольше  видеть нас. Одна так засмотрелась, что
наткнулась на столб.
     Мы пошли быстрее, но лишь еще больше привлекли к себе внимание.
     -  Гляди,  артисты приехали!- сказала одна  тетка другой,  показывая на
нас.
     Хорошо, что Вад догадался сорвать бант.
     Когда мы вошли  в  тесную комнату бухгалтерии банка, все даже перестали
работать. Семен Абрамович поспешно встал и вывел нас в коридор.
     - Здравствуйте, Семен Абрамович, - сказал я.
     - Здравствуйте.
     Мы помолчали. Бухгалтер достал расческу и расчесался.
     - Это... он вам купил?
     - Ага...
     Семен Абрамович пощупал мою ремесленную форму.
     - Шевиот. Жарко небось?
     - Нет, ничего.
     - Тебе  бы белый  китель надо. Я когда  ездил  в  область, видел. Очень
красивый.
     Семен Абрамович еще расчесался, обдул расческу и спрятал ее в карман.
     - Как живете? Я слышал, он бьет вас?
     - Да так, иногда...
     - Чего врешь7 - оказал Вад. - Не иногда. У меня видите, какие уши стали
длинные? И "Робинзона Крузо" он разорвал. Говорит, мы с него берем пример.
     - Ай-ай-ай,  - покачал  головой бухгалтер -  Робинзона жалко.  А как...
мать?..
     - С матерью они заодно.
     - Мать вы не обижайте... она у вас хорошая...
     - Да мы ничего... С матерью жить можно...
     Из дверей высунулась женская конопатая физиономия:
     - Семен Абрамович, вас к телефону.
     - Сейчас... Вы заходите, ребята...
     Мы поплелись на улицу.
     - Если бы он пришел чуть позже, - сказал Вад. - Представляешь, какой бы
у нас был отец!
     - Теперь что толку... Пошли на минное поле.
     Если бы перед безотцовщиной предстал скелет фрица,
     увешанный с ног до головы пистолетами и фонариками
     "Даймон", то она, наверно, удивилась меньше.
     - Привет! - сказал я, но ответа не получил. - Картошка есть?
     - Есть... - выдавил Малыш, не отрывая глаз от клетчатой рубашки Вада.
     Мы подошли к костру и взяли  по картошине. Вокруг валялись кости, зола,
и пришлось есть  стоя. Безотцовщина глядела на  нас во все глаза, словно  мы
действительно были артисты.
     - Садитесь, - предложил Рыжий.
     - Мы постоим...
     - Костюмчики боитесь испачкать? - усмехнулся он.
     - Ты угадал.
     - Гдей-то вы слямзили? - опросил Дылда.
     - Мы не слямзили.
     - Это им отец купил, - догадался Малыш.
     - Да?
     - Да...
     - С чего это он?
     -  Так  положено,  -  опять  сказал за нас Малыш.  -  Отец  всегда  все
покупает.
     Дылда подул в огонь.
     - Суп будете?
     - Нет, мы уже наелись.
     - Мы хлеб с колбасой дома ели, - зачем-то соврал Вад. - И конфеты есть.
     Мы протянули безотцовщине кулечки со слипшимися
     конфетами. Каждый осторожно взял по шарику и осторожно положил в рот.
     - Сладкая, - удивился Дылда.
     - А внутри варенье! - разгрыз Малыш. - Здорово!
     - Дерьмо! - Рыжий выплюнул конфету в огонь.
     - Еще хотите? - спросил я.
     Дылда задумался.
     - Угостите девочек, - сказал Рыжий. - Может, дадут послюнявить щечку.
     - Пойдемте на горох, - предложил я.
     - Костюмчики запачкаете, - опять съязвил Рыжий. До чего же злой парень.
     - Ну тогда мы пошли вдвоем...
     - И я с вами! - вскочил Малыш.
     - Разомнусь и я, - поднялся Дылда.
     Лишь Рыжий остался сидеть у костра.
     Не успели мы отойти, как послышался топот. Нас догонял Рыжий.  Он тащил
обмотанную тряпками каску.
     - А как же супчик? - спросил он.
     - Не надо.  Спасибо,- вежливо  поблагодарил я, удивленный такой  нежной
заботой.
     - Гребуете? Папина конфетка вкуснее?
     - Почему же... Просто не хочется.
     - А вы все же поешьте!
     Рыжий опрокинул  на меня каску. Остатки супа  он аккуратно выплеснул на
Вада.  В тот же момент мой брат кинулся  ему под  ноги. Я  схватил Рыжего за
"шкирку". Но тот и не думал убегать
     - Бей! Бей! Паршивый Нерон! - закричал он.
     Я не стал  себя  долго  упрашивать.  Рыжий  стоял,  как пень.  Когда не
получаешь сдачи, драться неинтересно.
     Проклиная ненормального, мы стали счищать с себя
     суп.
     Но тут Рыжий схватил земляной ком.
     - Может, земличкой припудрить?
     Ком угодил мне в грудь. Теперь возмутился даже
     Дылда.
     - Ты что делаешь, псих? - закричал он.
     - Я  им еще не  так! Нероны паршивые!  Чтобы больше  не приходили сюда!
Дерьмо тут всякое будет ходить!
     Вад схватил камень, но я не дал ему размахнуться.
     - Не надо. Он тронулся. Пойдем помоемся на речку.
     - Эсэсовцы! Черные эсэсовцы! - кричал нам вслед
     Рыжий. Он имел в виду мою черную ремесленную
     форму.
     Мы тщательно постирали "эсэсовскую" форму, но было  ясно, что ей настал
конец.
     - Прибьет, - сказал Вад, оглядев меня.
     - Пошли на горох. Семь бед - один ответ.


     "Авес Чивонави"

     Я надеялся, что родители уже спят и расправа буде отложена до утра.  Но
окна нашего дома были ярко освещены.
     Я взобрался  на завалинку и  заглянул  в окно. Отец сидел  за  столом и
смеялся. Рядом  с  ним была мать.  Она тоже смеялась. А напротив  них  сидел
незнакомый человек со  странным лицом, словно составленным из  кусочков, как
лоскутное одеяло, и рассказывал что-то, наверное, очень  смешное, потому что
ему  удалось рассмешить даже отца.  На столе  лежало  и  стояло много всякой
всячины, даже настоящая колбаса.
     - Ну чего там? - дернул снизу меня Вад.
     Я помог ему подняться. Мой брат проглотил слюну.
     - Пошли, - сказал он. - Будь что будет...
     - Вот они! - сказал отец.
     - Ах! - ахнула мать.
     Я именно так все и представлял себе.
     - Вот полюбуйся,- сказал отец, обращаясь к человеку с лицом, похожим на
лоскутное одеяло - Сегодня продал свои золотые часы, одел  их, а  к вечеру -
посмотри.
     Гость, видно,  был  веселым человеком, но даже  его  наш вид  привел  в
уныние.
     - Да, - сказал он, разглядывая нас.- Ен киш нредом, река Хунцы.
     Последняя фраза не была немецкой. Скорее итальянской.
     - Друзья отделали?
     - Ага...
     - Ну идите, будем знакомиться. Авес Чивонави.
     - Вы итальянец?
     - Ух, какие шустрые. С ходу определяют.
     -  Это  дядя  Сева,- сказала мать и  засмеялась.  -  Он любит  говорить
наоборот.
     Мне стало стыдно, что я попался на такую простую штуку.
     - Сева Иванович, - перевел я медленно "Авес Чивонави".
     - Совершенно точно. Кичтел.
     - Летчик.
     - Цедолом,- похвалил Авес Чивонави. - Тнанетйел асапаз.
     Получилось у него это сразу.
     - Ну, хватит, -  сказала мать. -  А  то головы  поломают.  Они  и так у
них...
     - Умники?
     - Еще какие.
     - Что вы понимаете под словам "умники"?- не удержался я.
     - Грамотный, - подмигнул дядя Сева зеленым глазом.
     - Запоем читает, - поддакнула мать.
     Отец задвигался.
     - Зато косу в руки взять не умеет.
     - Анищвоцтозеб, - засмеялся дядя Сева. - Теперь научится. А такой змей,
чтоб полететь можно, сделаешь?
     - Нет...
     - Эх, вы, трюфели. Ну, завтра научу. А сейчас налетай на стол.
     И дядя Сева вернулся к своим веселым воспоминаниям о том, как он пришел
домой  с войны, а жена его не пускает на порог: не признает. "Гражданин, что
вам нужно?" - спрашивает она дядю Севу.
     А дело в  том,  что  на Авеса  Чивонави  три раза приходили  похоронки,
потому  что  он три  раза сгорал в своем  самолете. Похоронку  пошлют, а тут
оказывается,  что  на  обгорелый скелет еще  можно натянуть чужую  кожу  или
пришить какую-нибудь чужую часть тела. Дядя Сева три
     раза  полностью  сменял  свой внешний  облик и  в конце концов сам себя
перестал узнавать.
     Потом Авес  Чивонави стал показывать нам свое тело. Оно все состояло из
отдельных кусочков разного цвета и формы. Когда мать увидела тело брата, она
сильно расстроилась, и даже заплакала и сказала, что  эта "змея" нарочно  не
признала своего  мужа,  так как побоялась  принять увечного. Слово "увечный"
очень не  понравилось Авесу Чивонави, и  он стал говорить, что никакой он не
увечный,  и попытался  даже вскочить на стул, но  не  вскочил, а лишь разбил
стакан. В общем, все стали кричать,  смеяться, плакать  одновременно, и мы с
Вадом удрали на улицу, очень довольные таким исходом.
     Мы сели на бревно так, чтобы ветер  дул  в сторону Рекса,  и стали есть
колбасу. Партизанская овчарка забеспокоилась, рванула цепью.
     - Дай, дай, - сказала она угрожающе.
     - Выкуси, - ответил Вад.
     Он откусил  маленький кусочек  и бросил его специально с недокидом.  Но
Рекс  не  кинулся,  что  сделала бы обычная  дворняжка, а  лишь презрительно
отвернулся.
     Вад огорчился.
     - Ну и гадкий пес, - оказал он. - Давай его отравим.
     - Он за него знаешь что сделает?..
     - Лучше бы Авес был нашим отцом. Правда, сильный парень?
     - Ничего.
     - Змея завтра научит делать.
     - Ага. Прилетим на минное поле. Пацаны поумирают.
     - Слушай, а давай вместе с ним фрица откопаем.
     - Может продать.
     - Не продаст.
     - Пистолет ведь.
     - Ну и что? Постреляем немного и сдадим в милицию.
     -  Цирф?- раздалось у нас за спиной. - Да еще с пистолетом?-  Дядя Авес
присел рядом на бревно. - И вы его еще не откопали? Эх, вы, трюфели.
     - Там глубоко, - сказал Вад.
     - Ну сколько?  Метр? Два? Мы для самолетов укрытия  знаешь  какие рыли?
Река Хунцы!
     Как-то  так получилось,  что мы все  рассказали Авесу  Чивонави. Другой
взрослый обязательно махнул бы на эту слишком сомнительную историю рукой или
просто  посмеялся,  но  дядя  Авес  воспринял  ее  серьезно.   Он  загорелся
немедленно идти раскапывать могилу.
     - Только, чур, трюфели, никому ни слова. Поклянемся.
     Мы положили руки одну на другую и поклялись. Вот это дядя!
     Как  ни  осторожно  мы  искали лопату,  фонарь,  но