Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Дубровин Е.П.. В ожидании козы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -
за вас. Я прочитал эти документы и сказал: - Разумеется, все будет в порядке. Правда, вы несколько преувеличили наши возможности, но мы постараемся справиться с поставленными задачами. - Не выходить из дома вечером ни в коем случае! Я пожал плечами. Какой может быть разговор! - Никого не пускать в дом! - Разумеется. Кто же пускает в дом чужих? Отец посмотрел на меня подозрительно, но мой вид успокоил его - Будьте осторожны с огнем! - Вы повторяетесь. В документах все записано очень четко - А что скажешь ты, малец? - Не впервой! Мать заплакала - То вы маленькие были... А теперь вон какие вымахали. . самый опасный возраст... - Ну, ну! - отец обнял ее за плечи. - До опасного возраста еще далеко. Всю ночь они говорили про опасный возраст. Мать рассказывала про свой, отец про свой. Это было чертовски интересно. Тут были и любовь, и плохие подружки и товарищи, и запретные книжки. Но потом они пришли к общему мнению, что нам с Вадом до этого опасного возраста еще жить и жить, и они успеют приехать и взять его под свой контроль. Но все-таки мать сильно колебалась, идти ей или не идти. Я с волнением следил за этими колебаниями. Они проговорили почти всю ночь, и отцу удалось успокоить мать, но все равно утром, когда они уходили, была очень тяжелая сцена. Родители долго тискали нас, вертели и так и этак и все сыпали, сыпали советами. Даже если бы я задался целью соблюдать их "от" и "до", я бы просто не смог запомнить все эти "не надо, "надо", "не смей", "сделай", "не делай" и т. д. Потом отец взял меня за подбородок, поглядел в глаза и вдруг притянул к груди. Я почувствовал колючую щетину на своей щеке и что-то щелкнуло, вроде слабого удара кнута. Так же насильно он поцеловал Вада. Потом они взялись за тяжелогруженую тачку и пошли. До самого поворота мать плакала и махала платком, будто уходила на войну, и слышались бесконечные "не забудь", "не делай", "будь умным". Потом они скрылись за поворотом, и осталась только пыль, которая еще долго висела в воздухе. Первое кругоутиновское путешествие. География, этнография, фауна, флора. Самый сильный человек Утиного Я оглянулся и не узнал ни улицы, ни дома. Все было вроде бы то и в то же время не то. Все было веселее, таинственнее. Даже чахлые кусты в соседнем палисаднике. Даже облачко, что повисло над горизонтом. Даже зеркальце, что светило нам из пыли. Я сделал шаг к этому зеркальцу. Никто не спросил меня, куда я иду и зачем. Я сделал другой. Опять молчание. Никто не рявкнул, не закричал. Я побежал к этому зеркальцу, схватил его и стал рассматривать. Это было обыкновенное стекло от бутылки. Я выбросил его и оглянулся. Вада на месте не было Вад мчался во всю прыть к росшему поблизости репейнику. Подбежав, он стал сбивать ногами головки и смеялся, как ненормальный - Вад! - крикнул я. - Иди сюда! Давай составим план. - Давай!- радостно крикнул брат.- Э-й-й-й! И мы пошли домой. Мы вошли во двор чинно, не спеша, как подобает настоящим свободным людям, хозяевам, которые могут войти во двор, а могут и не войти, могут закрыть калитку, а могут и не закрывать. Мы прошли мимо Рекса - ноль внимания, фунт презрения, а тот встал при нашем приближении и вильнул хвостом в знак уважения (понял, что остался в нашей власти). Мы постояли немного на крыльце, рассматривая постройки, которые теперь принадлежали нам, и я спросил Вада: - Ну что, начнем копать огород? А брат, закусив губу, чтобы не расхохотаться, ответил: - Давай лучше замесим кизяки. Мы вошли в хату, закрыли на задвижку дверь и остановились, глядя друг на друга. Было очень тихо, лишь тикали ходики с кошкой, которая игриво водила глазами, да из рукомойника капала вода. И вдруг мы поняли, что мы в доме одни. Надолго одни. Что мы свободны. И тут на нас напало буйное помешательство. Первым ощутил его Вад. Он взвился под потолок козлом и пошел по комнате. На ходу брат схватил алюминиевую миску и швырнул ее в дверь. Я хотел сделать ему замечание, но вместо этого ринулся к этой миске и подфутболил ее. Мы кричали и прыгали, наверно, около часа, так что совсем выбились из сил. Остальную часть дня до обеда мы провели тоже очень непроизводительно. В основном мы читали документы Диктатора. Например, я прочту строчку: "3апрещаю выходить из дома после 21.00", и мы полчаса корчимся в судорогах. Или "3апрещаю доводить собаку". - Ее надо гладить по головке,- скажет Вад, и мы опять валимся на пол. Но со временем мы, конечно, успокоились, сварили целый чугун пшенной каши и почти весь уплели его, поливая постным маслом. Никто не галдел нам: "Хватит, оставь на завтра", или "Меньше лей масла. Масло надо экономить", не говоря уже о том, что никто не стукал Вада ложкой по лбу. Все это было очень странно и непривычно. Первым нашим серьезным практическим шагом было решение бежать. Бежать назад, в Нижнеозерск. Мы даже начали было собирать вещи, но потом решили перенести побег на более позднее время, ведь все равно нам никто не может помешать. Надо сначала узнать, что это за сказочная страна Утиное и кто в ней обитает. Пообедав, мы закрыли дом на замок, закрутили проволокой калитку и отправились в первое кругоутиновское путешествие. Спешить нам было некуда. Сначала мы осмотрели всю местность вокруг нашего дома. Наш дом стоял последним на улице, дальше была лишь полуразвалившаяся кошара, и затем начиналась степь. Она тянулась до самого горизонта, и в той стороне не было видно ни деревца, ни кустика, лишь торчали вдоль пустынной дороги репейники. В другую сторону была деревня. От нашего дома, который располагался чуть на пригорке, она была видна почти вся: две широченные улицы, чуть в стороне зеленели ветлы. Там был пруд. Утиное нам не понравилось еще в первый день. Деревня была какая-то скучная, прибранная, обжитая. Ни взорванных зданий, ни бродячих собак, ни воронок, траншей, окопов, где можно было бы великолепно проводить время. А самое главное - почти не видно было людей. В Нижнеозерске жизнь бурлила вовсю: шли люди, орала на базаре "толкучка", сидели нищие, инвалиды, играя на губных гармошках, "тальянках", балалайках. Здесь же было совсем пустынно. Улица словно вымерла. Даже во дворах никого не было видно. Мы дошли почти до самого пруда, а не встретили ни одного человека. Лишь по дороге, поднимая огромный хвост пыли, тащила на себе хворост бабка. Была она, несмотря на жаркий день, в черной юбке, черной кофте и черном платке, но босая. Увидев нас, бабка бросила хворост, прикрыла глаза ладошкой и уставилась так, словно мы были выкопанные из земли фрицы. От усердия она даже рот раскрыла. У самого пруда я оглянулся, бабку уже еле было видно, но она все стояла и смотрела в нашу сторону. Дорога к пруду шла мимо кладбища. Для такой маленькой деревни это было очень большое кладбище, причем на многих могилах стояли еще новые кресты. Даже в Нижнеозерске не было столько свежих могил Ничего себе, сказочная страна... Пруд был неплохой, глубокий, с чистой водой, красиво заросший осокой. На плотине росли громадные ветлы, тень от них достигала почти середины пруда. Но, конечно, никакого сравнения с речкой. В пруду возился лишь один человек: худой длинный парень примерно моего возраста. Он снял рубашку и пытался ею ловить в воде селявку. Смотреть на него было одно удовольствие. Таких дураков я еще не видел. Вместо того, чтобы опустить рубашку в воду и ждать, когда рыба наплывет сверху, потом только дергать, не зевать, он гонялся за рыбешками и, конечно, распугивал их со страшной силой. Такого зрелища Вад, страстный рыбак, выдержать не мог. - Ты что же это делаешь? - крикнул он. Парень оглянулся и впал в столбняк - Дай сюда рубашку! Мой брат выдернул у верзилы рубашку и быстро наловил ему горсть селявок. Потом мы полезли купаться. Мы прошли "кролем" до середины пруда, потом способом "брасс" вернулись назад. Потом Вад ушел под воду, и его не было минуты две. Потом Вад кувыркался с меня, потом я с Вада. В общем, это были обычные штучки, какие у нас в Нижнеозерске знал каждый. Когда мы влезли на берег, утиновец уже вышел из столбняка. - А я знаю, хто вы,- оказал он. - Кто? - Вы кузнецовы диты. Вы анадысь приихали. Парень внимательно осмотрел нас. - А вы жирные! Мабуть, кажный дэнь едитэ,- сказал он на малопонятном местном наречии. Мы не считали себя жирными, и замечание верзилы нам очень не понравилось. - А мускулов у вас нэма. А у меня бачьте - яки мускулы. Я самый сильный в Утином. Это уж было слишком. - Давай поборемся,- предложил я. - Давай! Парень не знал приемов борьбы, и я легко швырнул его через себя. Он вскочил, почесал в затылке и неожиданно ринулся на меня, головой вперед. Я толкнул его кулаком в плечо, и он упал. Я толкнул его слабо, так как от неожиданности не успел хорошо размахнуться. Верзила ринулся во второй раз. Я толкнул его опять, и он опять упал... - Давай, кто кого с ног сшибэ!- предложил самый сильный человек в Утином. Он, видно, никак не мог поверить, что нашелся кто-то сильнее его. Мы разбежались и ошиблись. Верзила опять очутился на земле. Вад засмеялся. Мой брат умел обидно смеяться. Самый сильный утиновец, словно бык, увидавший красное, ринулся на него. Брат кинулся навстречу. И опять утиновец упал. Он сел на землю и горько-прегорько заплакал. - Эт потому... эт потому... я третий дэнь ни ил... - сказал он, размазывая слезы. - Будет врать. Еду всегда можно найти. - У нас ничего нет-у-у... Мука вся кончилась... - Ешь картошку. - Уже усю поилы... Рви яблоки, лови рыбу, делай муку из лебеды. - У нас садов нэма... В войну повырубали... И рыбы нэма... Мы с Вадом уставились друг на друга. Вот тебе и страна сплошных уток. - Послушай, - сказал я. - Хочешь пшенной каши с постным маслом? Самый сильный человек в Утином стал делать глотательные движения, как рыба, вытащенная из воды. Потом отвернулся. - Когда-нибудь я наимся и поколочу вас, - сказал он. Утиновец надел рубашку и побрел от пруда. - Эй! - крикнул я. - У нас правда есть каша! Он остановился и недоверчиво посмотрел на нас. - За што... - За так! Утиновец поколебался, но вернулся. Мы двинулись к нашей хате. По дороге парень сообщил, что его зовут Иваном, что отца у него убили на войне, а мать работает в колхозе. Семья у них - семь человек, поэтому с кормежкой очень плохо. Он старший, остальные - мелюзга, ничего не понимают, жрут, как гуси, и на них не напасешься, Вот поэтому он уже три дня голодный. Рассказывая, Иван вытаскивал из кармана селявки и грыз их, словно это были семечки. У самого дома он вдруг струсил: - А мамка с батькой ругаться не будут? - Ушли за козой. - Как же вы одни? - Плохо. Никто не пожалеет, не приголубит, - сострил Вад. - Если за козой, они тоды скоро придуть, - успокоил нас Иван. - Наши ходили. Туточки неподалеку. Рекс произвел на утиновца сильное впечатление. Они с овчаркой долго разглядывали друг друга, склоняя головы то направо, то налево. - Хорошая псина, - сказал Иван.- Стадо им охранять. И не тощая, кормили, мабуть. Скажи батьке - пусть продаст в колхоз. Зачем она вам? Мешок пшена, поди, дадут. Каша была еще теплая. Иван, как увидел огромный чугун, весь в белых подтеках, так и затрусился. - Ешь! - оказал я. - Сколько хочешь. Иван заглянул в чугун, сморщился, проглотил слюну. - Я не очень хочу... Я сегодня полову ил. - Да ты не стесняйся! То полова, а то каша! - Ей-богу, места в животе нэма. Можно, я трошки с собой возьму? - Бери. Вад, дай газету. Иван с уважением пощупал газету. - Настоящая. На цигарки - пятерку дадут. Нет, я лучше так... Первый утиновец осторожно запустил руку в чугун и принялся накладывать кашу в карманы. - Ну, я пошел, - сказал он. - Благодарствую. - Ну что, подрыхнем немного? - предложил Вад, когда за Иваном захлопнулась калитка. Второе кругоутиновское путешествие. Самый умный человек в Утином Разбудило нас рычание Рекса и стук в ставни. Я вышел на крыльцо. Солнце уже садилось. Под окнами со смущенным видам стоял Иван. - Извиняйтэ, коли помешал, - оказал он. - Пожалуйста. - Я думал, вы нэ спитэ. - Ничего. - Сегодня, вечер, мабуть, будэ холодным. - Ага. Иван еще немного потоптался, потом выпалил: - Вы чугунок скрибли? - Какой чугунок? - удивился я. - В коем кашу варили... - Нет. - Я можу поскребты... и помыти... - Пожалуйста... но зачем это тебе нужно? - Вы спивки повыливаетэ... а я их с собой возьму... Мы вошли в до(м. Вад уже проснулся и валялоя на кровати, наслаждаясь бездельем. Иван принялся старательно скрести чугун, а мы с братом стали думать, как лучше провести вечер. - Иван, чем тут пацаны занимаются? - В колхозе роблють. - Все? - Да. - А вечером? - И вечером роблють. - Ну? - не поверил Вад. - Придут с поля, по хозяйству надо зробыть. - А ты чего ж не работаешь? - У менэ ж пятеро на шие. - Иван, а у вас шайка есть? - Чего? - испугался Иван. - Ну... дружные ребята... Чтобы все время вместе. Один за всех, все за одного. И пошкодить чтобы любили. - Не... я ж казав... роблютъ уси. - Вот заладил. "Роблють, роблють". Не может быть, чтобы все работали. Ты подумай. Иван бросил скрести и послушно задумался. - Е одын, - сказал он наконец. - Виталька Ерманский. У его батька богатый, в Ермании роблить, и мамка учителька. - Где он живет? Далеко? - Та ни. Сусед ваш. Мы переглянулись. - Ну и что, - продолжал я допрос, - компанейский он парень? Иван в затруднении почесал затылок. Видно, слово "компанейский" было ему незнакомо. - Та хто зна. Не роблить он... Мать не слухаетея... Она его слухается... - Пошли, познакомь с ним. Но Иван наотрез отказался знакомить нас с Виталькой Ерманским. Мы долго допытывались, в чем причина, и наконец утиновец рассказал нам, что у Витальки Ерманского есть пугач и он очень любит стрелять из него в пацанов и однажды даже прожег Ивану ухо Это было совсем здорово! Мы уже сильно соскучились по огнестрельному оружию. Иван тщательно вымыл чугун, слил в принесенное ведерко воду и ушел. Стало еще скучнее. Мы поплелись на улицу. Солнце висело совсем низко над степью, и от кошары тянулись к нам длинные черные лапы. Улица была совершенно пустынной, лишь тощая коза стояла, задумавшись, над пыльной травой. От нечего делать мы сели на кочки возле дороги и принялись разглядывать дом Витальки Ерманского. Этот дом был даже лучше нашего. Он был покрыт веселой красной черепицей, обнесен не как у нас, крепостной стеной, а зеленым штакетником. В палисаднике было много цветов. Во дворе стояло два столба, между которыми была натянута веревка. На веревке сушилось женское белье. Я еще никогда не видел такого красивого белья. Оно было разноцветным, тонким и все в кружевах. Материны длинные до пят рубашки, которые часто пугали меня спросонья (мать в них была похожа на привидение), нельзя было с этими даже сравнить. Сзади послышалось лязганье и шуршание шин. Прямо на нас мчался велосипед. На велосипеде сидел полный белобрысый парень в новенькой вельветовой куртке с "молнией". На весь Нижнеозерск было всего несколько велосипедов, причем лишь один у пацана - сына председателя райисполкома. И вдруг в этой глуши великолепный велосипед с никелированными ободами. Парень тяжело спрыгнул с седла и ввел велосипед во двор. На нас он не обратил никакого внимания. Виталька вышел примерно через час с книгой под мышкой. Он равнодушно скользнул по нас взглядом, сел на лавочку и вытащил из кармана футляр. В футляре оказались очки. Очки были красивые, с золотыми ободками. Такие я видел у директора нашей школы. Виталька нацепил их, еще раз окинул нас безразличным взглядом и стал читать. Мы подошли к нему. - Привет, - сказал я. - Здоров, - ответил Виталька, не поднимая глаз от книги. - Давай знакомиться. Виктор. Мой брат Вадим. А тебя как зовут? Виталька шевелил губами, глядя в книгу. - Тебя Виталькой зовут? - Что? - Тебя Виталькой зовут? - Да... Мы постояли. Ерманский продолжал читать - Что ты читаешь? - А? - Что за книга?.. - Шекспир. Виталька захлопнул книжку и ушел. Его широкая спина еле протиснулась в узкую калитку. - Его надо проучить, - оказал Вад. Еще раз Ерманский показался лишь поздно вечером. Мы успели обойти все Утиное, искупаться в пруду, а он все не показывался. Наконец мы услышали, как скрипнула калитка. Ерманский стоял перед домом, широко расставив ноги, и смотрел на звезды в большой бинокль. - Дай глянуть, - попросил Вад. - Так... Сириус... - бормотал Виталька. - Где Сириус? - Дракон... - А ну дай на Дракона. - Где же?.. Странно... Куда же он делся? Вад потянул за ремешок. - Дай. Не жмись. - Не мешай... - Ну дай! - Не мешай... - Вот жмотина! Продолжая смотреть на звезды, Ерманокий сунул правую руку в карман. Грохнул выстрел. В грудь Вада ударилась пробка. Брат отшатнулся, споткнулся о камень и упал. - Ты что ж это? - спросил я. - А ничего. Не мешайте. Лезут тут всякие... Виталька Ерманский спокойно повернулся и пошел. - Ты много о себе думаешь, - сказал я. - Придется тебя проучить. - На, шкура! Получай! - крикнул Вад. Вслед Ерманскому полетел камень. Но Виталька даже не оглянулся. Вся его широкая спина выражала презрение. Наутро мы встали пораньше, но Ерманский уже укатил на своем велосипеде: от его дома по мокрой траве шел след. Весь день мы никуда не отлучались, боясь пропустить Ерманского, даже ели по очереди. Ерманский приехал, как и в первый раз, вечером. По плану мне надо было любой ценой задержать Витальку на улице, пока Вад сделает свое дело. - Подожди, поговорить надо, - сказал я, подходя к Ерманскому. Ерманский поставил велосипед к забору и высокомерно посмотрел на меня. - Слушаю вас. - Что ты из себя ставишь? Подумаешь, Сириус увидел. Ты что, никогда не видел Сириуса? Ерманский взялся снова за велосипед. - Я попрошу впредь не останавливать меня по пустякам. - Ах, вот как! Мы все-таки остановим. Вад, пускай! Из нашей калитки выбежал Рекс. - Рекс! Раненый! Взять! Домой! - крикнул я, показывая на Витальку. Рекс не заставил себя долго упрашивать. Огромный зверь прыгнул на Ерманского и сбил его с ног (под огнем раненому стоять не полагается). - Ой, что вы делаете! - завопил Ерманский. Из его карманов посыпались различные предметы, в том числе фонарик "Даймон". Рекс бережно взял в зубы ботинок Ерманского и потащил "раненого" к нам во двор. Виталька орал, корчился, драл траву, как грабли, но все это было напрасно. Рекс знал свое дело хорошо, Через минуту астроном лежал у наших ног. Его новенькая вельветовая куртка имела бледный вид. - Вы чего это, а? - спросил Ерманский, отряхиваясь.

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору