д.
     --  Пол, я  хотела  попросить тебя  достать для меня одну вещь...-- она
сделала  паузу,--  понимаешь, я в  таком жутком  положении... Мне это  очень
нужно...  Только   не   пугайся,   это,  может   быть,   даже   больше   для
психологического настроя, чем для реального применения...
     Он удивленно  воззрился на нее, колеблясь в догадках между тем, что она
либо  от кого-то забеременела, либо сейчас  попросит у него  оружие, но, все
же, более склоняясь ко второму.
     -- Так что же именно? -- поинтересовался он.
     -- Пол, мне нужен быстродействующий яд. Только не цианид...
     -- А почему не цианид? Чем же он так плох?
     Она  уничтожающе взглянула на него,  с трудом подавив вспышку ярости на
его вечное стремление сделать нелепый фарс  из ее маленьких трагедий. Однако
теперь и ей уже все это начинало казаться нелепым и смешным в обществе этого
спокойного, уравновешенного и уверенного  в  себе человека,  в доме которого
все мысли о Дэвиде и о несчастной любви отступали на второй план. Однако она
продолжала игру уже из принципиальных соображений.
     -- Не смейся, это вовсе не так смешно...-- произнесла она.
     Пол стер слезинку с ее щеки.
     --  Собираешься  свести с  жизнью  счеты?  --  его  взгляд  был  больше
серьезным, чем  насмешливым,--  или подмешать  Ричи  в  алкоголь?.. Впрочем,
против  этого я  бы не  стал возражать  после  того,  как  этот наглый клоун
обошелся с моей сестрой.  Но подумай о себе: цветочки-бабочки, которых потом
уже больше не будет...
     Он сочувственно-ободрительно улыбнулся.
     -- Пол, насчет твоей сестры -- это была моя идея.
     Настала выжидательная пауза.
     Пол не  спеша  встал,  приготовил  вторую  порцию коктейля  и  протянул
Оливии.
     -- Или, может быть, тебе добавить "не  цианид" прямо сюда? -- улыбнулся
он и, укоризненно взглянув, заключил,-- Чтобы кое-кого не выгораживала...
     -- Пол, ты можешь мне помочь или нет?
     -- Помочь ли?..
     -- Можешь или нет?! -- ее глаза приобрели стальной оттенок.
     -- Выпей. И держи себя в руках,-- он сел на табурет, вновь закуривая,--
Я, конечно, дам тебе то, что ты хочешь, но ты ведь  умница,-- он взглянул ей
в глаза,-- Ты не будешь совершать необдуманных поступков...
     --  Ты  знаешь,  что я  делаю  что-либо  только если  не  могу  так  не
поступить.
     Он улыбнулся, почти игнорируя ее слова.
     --  Так вот,--  произнес он,-- сейчас я  пойду, взгляну, есть ли у меня
то,  что  тебе  нужно. Если нет, позвоню  по одному телефону... А  потом  мы
выпьем чаю  и  подождем  немного... Ну или  просто выпьем  чаю и  ты пойдешь
домой, запрешь все приспособления в ящик стола и ляжешь спать,  положив ключ
где-нибудь  подальше  от  спальни.  А все  решения  принимать  будешь, когда
проснешься. Договорились?
     -- Да...
     -- Пообещай мне так,  чтобы я поверил,-- он выбросил сигарету в окно,--
Или... Где дверь -- ты знаешь, и забудем об этом разговоре...
     -- Пол, я обещаю, что сегодня ничего предпринимать не буду.
     С минуту он испытующе смотрел в ее слишком откровенные глаза.
     --  Вот и  славно.-- сказал он наконец, неторопливо  встал  и вышел  из
кухни.
     Оливия  старалась ни  о чем не думать,  оставив в  пустой голове только
доносящийся из комнаты приглушенный звук работающего телевизора. "Несчастная
Молли старается перебить новостями горечь разочарований"-- подумала Оливия и
вдруг  в  ее  голове  всплыла  мучительная  мысль о зле, которое  троекратно
возвращается творящему оное...
     "Нет... Ведь это была не моя идея..."
     Несколько раз звякнул телефон -- кто-то набирал номер в другой комнате,
возможно Пол звонил куда-то, как говорил. Оливия автоматически сняла трубку,
руководствуясь даже  не  столько  желанием подслушать  его разговор, сколько
удостовериться, что это звонит именно Пол и именно по ее делу.
     То,  что она  услышала,  в  общем-то было  вполне в  духе  реалистичной
прагматичности Пола,  однако на Оливию это произвело шокирующее впечатление,
как внезапный удар с совершенно неожиданной стороны.
     --...да,  и, похоже не  совсем в  нормальном  состоянии и  расположении
духа,-- слышался его деловито-сосредоточенный голос.
     -- Как это? -- голос Ричарда.
     Оливия,  топнув  со злости  ногой, еле удержалась, чтобы не выругаться.
Слезы  обиды  навернулись на глаза.  Как  мог он, ее лучший  друг,  человек,
который всегда называл и ее своим лучшим другом, так гнусно  ее предать, так
подло выставить Ричарду все ее карты, раскрыть все сокровенные мысли для его
нещадного осмеяния и подавления...
     -- Она очень чем-то расстроена,-- продолжал Пол,-- и, по-моему, она еще
кое-чего приняла...
     -- Шесть таблеток реланиума.
     -- И еще накурилась.
     -- Ты думаешь?
     -- Точно. А руки перебинтованы, потому что резала вены?
     -- Да, вчера днем по приходу. Я не знаю, что ей там померещилось... Но,
пардон,  когда это  было!.. А с чего ты взял, что она расстроена?  --  голос
Ричарда был взволнованным и каким-то неестественно-рассеянным.
     -- Знаешь, зачем она сюда пришла?
     -- Ну?
     -- Она хочет, чтобы я достал ей яд.
     -- Крысиный?
     -- Нет,  не крысиный.-- Пол выругался,--  Ты бесчувственный кретин.  Ты
находишься рядом с ней и даже не в состоянии понять, что ей плохо, настолько
плохо, что она, похоже, решила свести с жизнью счеты.
     --  И  поэтому пошла  среди ночи  к  тебе через  два  квартала  просить
какую-то белиберду вместо того, чтобы докончить вчера  начатое, пока я спал?
Что-то на  нее  мало  похоже... Даю голову на отсечение, что  это она решила
тебя попугать, чтобы ты  ее пожалел и  сердобольно послушал какие-нибудь  ее
излияния.
     --  Знаешь,  Рик,  я  ей  посоветую  выкинуть  тебя  вон  и  больше  не
связываться... Все равно толку, как от...
     -- Пол, ты что, серьезно думаешь, что...
     -- Да, думаю.-- отрезал Пол,-- она на редкость неважно выглядит.
     Ричард сделал неуверенную паузу.
     -- Ну, а ты что?-- спросил он наконец.
     -- Сейчас спорить с ней  бесполезно. Я дам ей то, что  она  хочет, а ты
приезжай побыстрее и примени свои увещевания...
     Ричард издал тяжкий вздох, отпустив сдавленное проклятие.
     --  Ты переоцениваешь мои риторские  способности. Я в последнее время и
так чувствую, что слишком уж лезу ей в душу...
     -- Да брось! Похоже она сама бы рада высказаться, только боится... Рада
бы поверить, да ни в ком не уверена...
     Ричард еще раз вздохнул.
     -- Пол, не давай ей ничего,-- произнес он после тягостной паузы.
     -- Но я,  все  же, думаю,  что так будет лучше,--  возразил Пол,--  Она
должна сама решить, что не стоит  этого делать.  А если я сейчас  откажу  --
только  устроит  истерику  и слушать никого уже не  будет,  а  сделать,  как
решила, все равно сделает...
     -- А если она сразу возьмет все это и примет?!.
     -- Нет, она уже мне пообещала подождать до завтра...
     Оливия в ярости бросила трубку.
     Мысль, что и дружба оказалась разочарованием, что теперь последний путь
к  спасению  ей  отрежут,  была  невыносима.  Ярость,  злоба  безнадежности,
сплетаясь с болью разбитой любви, текли по щекам потоками слез.
     Оливия нервно курила, глядя в окно невидящим взглядом.
     Он предал ее. Он не доверял ей. Она была  для него  вовсе  не другом, а
всего лишь глупым несознательным существом, готовым оступиться.
     И  теперь  Ричард знает все. Теперь он приедет и будет вновь доказывать
ей  необходимость  боли  и  самоистязания,  вновь  еще  больше  раздирать ее
кровоточащие  раны... Нет,  подумала  она  вдруг  неожиданно  трезво,  я  не
позволю. Ну я уж устрою вам "увещевания" и обещания подождать до завтра!..

     Оглянувшись назад, она поняла, что жалеть ей, в общем-то не о чем.
     "Лишь  бы  Пол  сделал  так,  как   сказал,  лишь  бы  яд  не  оказался
каким-нибудь лекарством от мигрени..."
     Оливия не видела.
     Она только знала, что ее последний  шаг будет, быть может теперь, самым
великолепным  поступком  ее жизни, тонкими  эмоциями отречений  окрашенным в
багрово-черные тона чувства освобождения и искупления.  И  она  не останется
вновь непонятой, нелепо-непостижимой  в ее сокровеннейших  мечтаниях,  людям
откроется   ее  истинная  душа  такой,  какая  она   была  на  самом   деле:
бесхитростной и благородной в стремлении к безбрежной любви...
     Смахнув капли слез со щек и ресниц она уже не замечала, как в истерике,
словно в  лихорадке, дрожат ее руки, как сбивается дыхание, кружится голова,
перемешивая мысли  бесполезным  ожиданием:  она хотела продолжения, ища лишь
повода, чтобы все  пресечь,  разрезав  жизнь  на две  части. Но  Пол,  будто
чувствуя  ее  намерение,  вел  себя  предельно  корректно,  не  позволяя  ей
зацепиться  хоть  за  взгляд,  хоть за  жест,  в  ожидании прихода  Ричарда.
Маленькая  ампула  с прозрачной  жидкостью, "Это сильный наркотик, запаха не
имеет,  слабый  привкус вряд ли почувствуется. Если  принять  сразу -- будет
так, как ты просила... Но помни, что ты обещала...", "Спасибо,  я, право, не
знаю, воспользуюсь ли... Только предательство может такое востребовать..."--
ответила Оливия. Пол молча улыбнулся.

     Ричард вошел в комнату, когда Оливия поднесла чашку с чаем к губам. Пол
зажигал сигарету.
     -- О, привет, Рик! -- сказал он, протянув руку.
     -- Ты, как всегда, во время.-- заметила Оливия двусмысленным тоном.
     Ричард молчал, прислонившись к притолоке. Наступила тягостная пауза.
     -- Рик, мы тебя не ждали.-- сказал наконец Пол, фальшиво улыбаясь.
     -- А чем это вы тут таким занимались? -- мрачно осведомился Ричард.
     -- Странный вопрос. Ты разве не видишь? Мы ужинаем.
     -- В пять утра? И почему здесь?
     --  К себе в гости Пола я позвать  не могла,-- объяснила Оливия,--  там
спал ты. Поэтому он позвал меня к себе.
     --  Как  все просто, черт  побери! --  Ричард выругался,--  Взять, уйти
среди ночи, ничего не сказав! Я просыпаюсь...
     -- В пять утра? -- передразнила Оливия. Ричард проигнорировал ее выпад.
     -- Я просыпаюсь, не  вижу  тебя рядом.  Куда ты ушла, где тебя искать?!
После вчерашней сцены я чуть с ума не сошел, тебя разыскивая!..
     Он  остановился,  наткнувшись  на холодный  и  недружелюбный взгляд  ее
холодных голубых  глаз с темными кругами вокруг  них, предававшими  ее  лицу
жутковатое выражение.
     -- Ну и где же ты меня разыскивал? -- поинтересовалась она.
     -- Да чуть не по всему Лондону! Черт знает, куда тебя могло занести...
     -- Надо было воспользоваться наводкой Пола, моего лучшего друга, сразу.
Ведь он еще полчаса назад сказал тебе по телефону, что я здесь.
     Ричард растерянно взглянул на Пола.
     -- Ты подслушивала.-- заключил тот.
     -- Да. Я доверяю друзьям так же, как и они мне.
     Настала  напряженная пауза. Ричард смерил Пола  уничтожающим  взглядом,
тот виновато-отрешенно пожал плечами.
     -- Это не от недоверия, детка,-- сказал наконец Ричард, стараясь, чтобы
она  поймала  его проникновенный взгляд,-- просто мы очень боялись, что твое
упрямство  окажется сильнее обещаний,  боялись за  тебя,-- его голос  хорошо
отрепетированно дрогнул,-- боялись потерять тебя...
     --  А в  особенности  твои деньги и твой дом, где нам можно чувствовать
себя  совершенно  свободно...--  Оливия  сама  не  ожидала  от  себя  такого
низкопробного выпада.
     -- Ну зачем ты так...-- неожиданно  ласково сказал Ричард,-- ты же сама
знаешь, что  сказала глупость. Я  люблю  тебя и  мне  все равно леди ты  или
простушка с улицы. Ты для меня -- тема всей жизни и если я потеряю тебя, мое
существование  станет   похоже   на   бессмысленную   импровизацию   слепого
пианиста...
     -- Хватит! -- вскричала она,-- Все это только высокопарная чушь! И если
даже  я  -- тема твоей жизни,  то в последнее время вариации значат для тебя
гораздо  больше. Все, на что тебя  хватило, это  надавать пощечин  и уложить
спать, не вдаваясь в подробности. Твоя любовь стоит столько же, сколько  его
дружба,--  она  пренебрежительно  кивнула  на  Пола,--  Ты, так  же как  он,
пообещаешь, а потом подсунешь какое-нибудь противогриппозное средство!..
     Слезы выступили у нее на глазах и она в отчаянии закрыла лицо руками.
     -- Оливия, я клянусь, что дал тебе то, что ты просила.-- сказал Пол.
     -- Мне проверить? -- всхлипнула она.
     -- Не шути так...
     -- Конечно, вам все кажется шутками, даже  когда люди страдают так, что
это становится невыносимым...
     Ричард взглянул на Пола -- тот снова лишь  пожал плечами. Ричард кивнул
ему, делая знак  удалиться и присел на диванчик рядом с Оливией, нежно обняв
ее за плечи.
     -- Рассказывай.-- сказал он.
     --  Зачем  я   должна  тебе  что-то  рассказывать?  --  возразила  она,
всхлипывая,--  чтобы  ты  опять  начал проповедовать  о  своих  "извращенных
наслаждениях",  ранить мои эмоции. Прости, я больше не  играю в  эти игры, у
меня уже нет сил, моя душа уже и так одна сплошная рана.
     -- Я не  собираюсь тебе ни о  чем  проповедовать. Просто я вижу, что  у
тебя неприятности и хочу тебе помочь...
     -- Помочь мне мог только Пол, и он это  уже сделал, если сделал то, что
обещал.
     -- Ты не права. Истина не в радикализме. Нельзя же сразу рубить голову,
надо сначала разобраться, кто виноват и чем виноват...
     -- И зачем виноват...
     Он снова проигнорировал ее выпад.
     -- Собственные проблемы всегда кажутся вселенским горем,-- продолжал он
убеждающе,  глядя ей  в  глаза  гипнотизирующим взглядом,--  но  поверь,  со
стороны лекарство от беды иногда видно сразу. Почему же ты думаешь, что я не
дам  тебе разумного совета, неужели я настолько  плохо себя зарекомендовал в
роли советчика?
     -- Нет, Рик, но...
     -- Или, может быть, это касается лично меня?
     Это был  хорошо  отработанный  и  весьма  затасканный тактический  ход,
однако  Оливии  было не до тактики.  Такой  поворот показался ей  чудовищным
кощунством,  она  замотала головой  в  знак  отрицания, пытаясь унять слезы,
сдавившие горло и мешающие говорить.
     -- Тогда в чем же дело? -- спросил Ричард ласково.
     Оливия  горестно  посмотрела  ему  в  глаза.  Его   взгляд  вопрошал  с
настойчивой преданностью.
     -- Не здесь...-- произнесла она, вытирая руками мокрое от слез лицо.

x x x

     -- А потом не было ничего.-- Она зажгла  еще одну сигарету.-- Потом  он
просто ушел, даже не сказав мне "прощай".
     -- А ты?
     -- А что я?..
     -- Неужели этот эпизод был способен на столько сильно  ранить  чувства?
После того, как он просто ушел...
     Она смахнула слезы.
     -- Я устала, Рик,-- произнесла она,--  я устала лгать и лицемерить... Я
люблю его и мне больше нечего  ему  сказать... Он все знает и больше  уже не
вернется...
     -- Детка,  ты  слишком  низкого  о себе  мнения.--  Ричард погладил  ее
волосы, нежно улыбнувшись.
     --  Нет,  ты  не  все  еще знаешь.-- Она  вздохнула, стараясь  вновь не
расплакаться,-- Альберт Стэйтон,  мой названный  двоюродный  брат, рассказал
мне, что Дэвид обручен, что у него есть невеста...
     -- Любимая подружка Альберт Стэйтон? -- ревниво осведомился Ричард,-- А
как же я?..
     -- Мы с ним вовсе не друзья.
     -- Но...
     -- Я им лечилась недавно... Потом, когда я объяснила ему  суть дела, он
сделал  верное  предположение насчет Дэвида, вспомнив, что тот провожал меня
после дядиного банкета...
     -- А потом привел его невесту в качестве аргумента в свою пользу?
     Она  кивнула.  Ричард,  откинувшись  на  подушки  в  мечтательной позе,
улыбнувшись, заключил:
     -- Так это же просто канонический случай. Как говорится, дорогая, nihil
facilius.  Во-первых:  почему  ты  думаешь,   что   твой   Альберт  Стэйтон,
почувствовав себя дешевым лекарством, сказал тебе правду?
     -- Если бы ты слышал, как он  это говорил!..-- и секунду колеблясь  она
добавила,-- И потом: позже я звонила  Дэвиду, а его  мать  спросила: "Нелли,
деточка, это вы?"
     --  Обращаясь,  как  она думала,  к  своей белошвейке,  которой намедни
заказала  кружевной воротник... Или к няне своей малолетней  дочери, ну, или
мало ли еще к кому...
     -- Нет. Все это было после того, как я попросила  Дэвида к  телефону. А
потом она сказала, что он мне, то есть Нелли, перезвонит, когда вернется.
     -- Так ты ответила, что ты Нелли?
     -- Да...
     Ричард усмехнулся, но вновь приняв серьезный вид, продолжал:
     -- Ну что ж, это вовсе не меняет дела. Если даже девочка Нелли, подруга
Дэвида, и существует, не обязательно же она должна быть его  невестой. Пойми
г-на  Стэйтона  правильно: он,  огорченный,  в надежде  тебя  удержать готов
состряпать твоему Дэвиду недоступность из любого подручного материала. Здесь
в ход может пойти соседка, бывшая школьная подруга, однокурсница в колледже,
коллега  по  работе...  В конце концов,  даже если молодой человек  поверяет
девушке свои  тайны,  еще не обязательно, что он в  нее влюблен и еще  менее
того -- что он должен на ней жениться...
     Слова Ричарда волшебной музыкой звучали для Оливии и она теперь сама не
понимала, как вдруг могла столь сильно поддаться столь зыбким наветам.
     --  И  во-вторых,-- продолжал Ричард,--  не  понимаю,  как вообще можно
впадать в такую панику из-за такого пустяка, толком ничего не разузнав?
     -- Но он ведь ушел; но он ведь наговорил мне таких жестокостей потом...
     Ричард,  затянувшись,  стряхнул  пепел  элегантным  показным  жестом  и
произнес, вкрадчиво посмотрев в ее глаза:
     -- Ты даже не  представляешь, какие  номера  порой  выкидывают  молодые
люди, первый  раз переспав с  любимой  женщиной  (да  и  вообще  первый  раз
переспав), чтобы, как они считают, не казаться ей сопливыми подростками...
     -- Ну уж...
     -- Правда, правда,-- он,  аппетитно затянувшись,  откинулся  на  спинку
дивана,-- Вот я например после своей первой ночи любви, расхрабрившись, снял
двух девочек, мы отправились ко  мне, накурились травки... Короче, когда моя
любезная вернулась, она полностью смогла насладиться картиной моего триумфа.
Она  была  на  пять   лет  меня  старше  и  я  хотел  показаться  ей  эдаким
акселератом-донжуаном, шикарным и циничным, чтобы  она  поняла, что я совсем
не  то,  что  она  обо  мне,  как  мне  казалось,  думает...  Но  я  жестоко
просчитался. Для  нее, видимо, это  оказалось шоком,  и  стремление  утопить
разочарование  в вине  привело  ее,  как  это не прозаично,  лишь под колеса
автомобиля.   Но,   как   говорится,   deus   jura   hominum  fecit.   Фатум
предопределяет,  поэтому  я  не  чувствовал  тогда вины,  даже  более  того,
подумал, что возможно, для нее  это было лучше, нежели дальнейшее общение со
мной, роковым и непредсказуемым,-- Ричард сделал паузу,-- Так что твой Дэвид
-- милый,  заботливый  мальчик. Когда он вырастет,  превратится в  честного,
благородного и добропорядочного джентльмена.
     --  Но  ведь  он  ушел!  -- крик отчаяния  без отчаяния,  просто  чтобы
закруглить диалог.
     -- Детка, неужели ты  всерьез думаешь, что он способен уйти навсегда от
красивой  женщины с  завидным  положением в  обществе, умной,  оригинальной,
сводящей с ума в любви,  умеющей, как никто больше,  искушенность  преподать
под упоительной  приправой  непорочности  и  духовной  чистоты?  Неужели  ты
думаешь, что мальчик, видя явное неравнодушие к себе, способен навсегда уйти
от такой женщины, переспав с ней всего один раз?
     Оливия улыбнулась почти мечтательно.
     -- Так  что не надо  слез,  не надо  драм,  дорогая,-- заключил Ричард,
вставая  и наливая себе вина,--  не надо  ничего предпринимать. Вот увидишь,
через дня  два-три  он сам объявится на твоем горизонте и все будет так, как
ты ему продиктуешь.

6.

     А дальше -- дни ожидания, словно воплощение невероятно растянутой мысли
о том, как могут сложиться обстоятельства. Рассуждения о том, что логические
выводы могут оказаться неверными.
     Или,  может б