Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
езе для "Брака в
Кане Галилейской". Хозяин не знал, куда посадить редкого и дорогого гостя.
Прошло много времени, а как будто бы друзья только что встретились. Болезнь
пощадила Левитана, последнюю неделю он был оживлен и радостен. Он говорил
много о будущих планах, надеждах, обоих волновало положение их в русском
искусстве, и друзья старались найти свое место в нем. Это оказалось не так
просто и легко.
-- Дайте мне только выздороветь, и я совсем иначе буду писать, --
сказал Левитан. -- Теперь, когда я так много выстрадал, теперь я знаю, как
писать. По крайней мере мне это кажется, -- поправился Исаак Ильич. -- Я
стал лучше понимать нашу молодежь, что шумит на всех перекрестках, свергает
старых идолов и воздвигает новых кумиров.
Он рассеянно рисовал на оборвыше от календаря какой-то новый мотив,
мелькнувший перед ним среди разговора.
-- Спор между молодым и старым, -- ответил Нестеров, -- всегда труден,
и неизбежен, и необходим. Так было всегда. И будет. Из столкновения школ
рождается будущее. новое искусство, новые ценности.
-- Да, -- вдруг горько протянул Леви тан, --но в этой борьбе есть
художники, которые не пристали ни к тому, ни к другому берегу. Мы с тобой
были признанными передвижниками...
-- Признанными, но не любимыми, -- вставил Нестеров. -- Ты, я,
Константин Коровин и Серов, мы -- пасынки передвижников. Среди них нам
остались близкими только Репин, Суриков, Виктор Васнецов...
-- И еще кое-кто из сверстников, -- сказал Исаак Ильич, оставил
рисовать и бережно спрятал в папку рисунок. -- Недавно я был в Петербурге,
виделся с молодежью, дал на выставку "Мира искусства" этюд, дал и
передвижникам картину. Я прав перед самим собой. Ни у тех, ни у других я не
ко двору. Я ничей. Но меня оба стана обвиняют, что я очень долго делаю
выбор. Меня подталкивают, торопят, бранят, ревнуют друг к другу... Это так
тяжко... Одни забывают, что я двадцать лет связан с реализмом, с
передвижниками, уйти человеку из обжитого дома нелегко, хотя бы в нем жилось
уже и не так удобно. Другие негодуют даже на то, что я встречаюсь с главой
"Мира искусства" Дягилевым и люблю с ним беседовать. Несколько дней назад
один передвижник наговорил мне за этим столом столько любезностей, что по
его уходе я вынужден был звать доктора.
Левитан рассказывал, волнуясь и раздражаясь. Уже несколько лет среди
художников происходили яростные, непримиримые схватки за главенство в
русском искусстве. Талантливая молодежь, увлеченная французским
импрессионизмом, выступила против реалистов-передвижников. Она обвиняла их в
живописной отсталости, в пренебрежении самостоятельными задачами и целями
изобразительного искусства, в порче вкуса современников и самой гибели
подлинной русской школы живописи.
За год до смерти Исаака Ильича молодежь основала свою художественную
организацию "Мир искусства". Левитан вначале тяготел к "мир-искусстникам".
Но, нерешительный и мягкий по характеру, Исаак Ильич не мог сделать
окончательного выбора между старым и новым. Он переживал мучительно шум,
поднятый вокруг него, стыдился своей слабости, сомневался в друзьях и
противниках. Слабое и хрупкое здоровье Левитана испытывало лишнее
напряжение, разрушавшее его.
Дружеская беседа при каждой встрече с Нестеровым непременно затрагивала
эти трудные, неизбежные вопросы. Художникам было многое не по душе в обоих
обществах. Левитан и Нестеров решили создать свое, привлекая в него лучших
из молодых собратий. Сегодня Исаак Ильич отнесся с особой горячностью к этой
мысли. Левитан и Нестеров уже видели свои будущие выставки, -- и друзья
сговорились действовать.
Поздней ночью провожал Левитан Нестерова. Они шли тихо по безмолвным
московским бульварам, вспоминали протекшую юность, долгий путь в искусстве,
который уже сделали, хотели пойти по новому, надеялись на победу. Обоим было
хорошо, приятно, уверенно и крепко на земле. Левитан забыл свою трость дома.
Да она сегодня была и не нужна. Исаак Ильич хотел жить, бодро и смело шагал,
восхищался чудной весенней ночью, словно первый раз в жизни ее увидел.
Друзья простились, крепко обняв друг друга. Они надеялись скоро встретиться
и не подозревали, что встреча эта была последней.
Смерть застала Исаака Ильича за неоконченной картиной "Уборка сена". Он
писал одну из самых своих светлых, жизнерадостных и солнечных вещей в самый
канун преждевременной развязки. Через месяц после встречи с Нестеровым
Левитан поехал в Химки со своей пейзажной мастерской, как когда-то ездил
туда же с ним, молодым и юным пейзажистом, Саврасов. В Химках Левитан
простудился. Болезнь свалила его и не дала больше подняться. Среди
консилиума врачей был Антон Павлович Чехов.
Великий русский пейзажист умер 22 июля 1900 года.
После похорон в столе Исаака Ильича близкие нашли огромную связку
писем. На ней лежала маленькая записка, написанная Левитаном. В ней завещал
он сжечь после его смерти все письма. Желание покойного исполнили. Сожгли
письма художников Серова, Нестерова, Поленова, Карзухина. Больше всего было
писем А. П. Чехова. Их тоже не пощадили...
В тот год стояло удивительное лето. Сирень цвела два раза. Умирающий
Левитан застал начало второго цветения. Окна мастерской и жилых комнат были
настежь. В тяжелых и душных июльских сумерках лиловые и белые цветы свисали
почти до самых подоконников. Левитан с усилием поднимал голову с подушки,
тянулся к окнам и, лежа на боку, не отрываясь смотрел на свои любимые
цветущие кусты...
Москва. 1930--1940
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Литература о великом русском пейзажисте И. И. Левитане очень бедна. В
ней всего-навсего несколько малозначительных брошюр, несколько страниц
отрывочных воспоминаний разных лиц, несколько случайных газетных заметок
и... прочувствованные некрологи. Существует единственная 'монография о
художнике, выпущенная в 1913 году, принадлежащая Сергею Глаголю и Игорю
Грабарю (предисловие). Она вышла через тринадцать лет после смерти И. И.
Левитана. В монографии этой, к счастью, напечатаны небольшие воспоминания С.
П. Кувшииниковой и М. П. Чеховой, - лучший биографический материал о
мастере. Ценные биографические штрихи о Левитане имеются в газетном
фельетоне академика М. В. Нестерова ("Советское искусство" за 1938 г., No
45). При составлении повести "Левитан", кроме выше названных, я пользовался
брошюрами С. Шпицера "Воспоминания о художнике И. И. Левитане" и С. Вермеля
"Левитан", М. П. Чехова "Вокруг Чехова" (глава о Бабкине), письмами А. П.
Чехова, "Дни моей жизни" Щепкиной-Куперник (главы "Софья Петровна и Левитан"
и "А. П. Чехов").
Иван Евдокимов
ОГЛАВЛЕНИЕ
Венок мертвым.........
Семья.............
В эти годы..........
На Мясницкой.........
В мастерской Саврасова......
Салтыковка...........
Сокольники...........
Обыкновенная история......
Саввина слобода ........
Глухая зима..........
Максимовка...........
Бабкино............
Кувшинникова..........
Плес.... . . . . . . . . . . ........
Три картины..........
На закате...........
Послесловие..........
Коротко об авторе
Иван Васильевич Евдокимов (1887-Кронштадт, -1941-Москва) -- писатель,
искусствовед и краевед.
Автор романов "Колокола", "Чистые пруды", "Заозерье", "Победа",
"Жар-птица", повестей "Сиверко", "Дорога", монографий по искусству,
литературных биографий художников: "Врубель", "Левитан"(1939), "Суриков",
очерков, рассказов, стихотворений.
Детство писателя прошло в Сяме (Вологодский район), учился в
Березниках, Новленском. В период 1911-1915 гг. учился на
историко-филологическом факультете Петербургского университета . В 1915 году
начинает печататься газетах. С 1918 года работает заведующим библиотекой
вологодского Молочнохозяйственного института, и заведует школой первой
ступени в Агафонове (Вологодский район), преподает в вологодском Институте
народного образования и Пролетарском университете. С 1922 года -- в Москве
на литературной работе.
Искусствоведческие работы посвящены искусству Севера: "Вологодские
стенные росписи", "Два памятника зодчества в Вологде" и незавершенная работа
"Вологодские усадьбы".
Главный труд И.В. Евдокимова по искусству -- "Север в истории русского
искусства".
Произведения И.В. Евдокимова высоко ценили А.М. Горький и А.В.
Луначарский.