солдат  -
отжившие порядки царских времен.  Это  -  во-вторых...  В-третьих,  Батырбек
сообщит вам сейчас о решении солдатского Совета. Слушайте!
     Толпа успокоилась. Сотники  переглянулись,  им  стало  ясно:  выполнить
приказ Кириллова сейчас не удастся.
     - Надо сообщить командиру.
     - Да ну! Начнет орать и отошлет назад.
     - А что делать?
     - Придется подождать, пока кончится их митинг.
     Пока сотники  совещались,  что  им  делать,  Батырбек  принялся  читать
обращение.
     - Братья!  Дружинники!  Слушайте.  К  вам  обращаются   истинные   сыны
казахского народа. Яснее говоря, это воззвание Уральского  Совдепа,  который
весною был свергнут белыми казачьими  атаманами.  Уральский  Совет  на  днях
очистит свой город от белых казаков. Сообщая об этом, Совдеп призывает вас к
исполнению гражданского долга. Слушайте!..

     "Джигиты! Казахи!
     Царское правительство  веками  угнетало  казахский  народ,  лишило  его
лучших земель, пастбищ и рек, распределив их между помещиками и баями. Народ
жил в бесправии  и  бедности.  Представитель  царской  власти,  крестьянский
начальник, самовольно назначал волостных  правителей,  а  старшины  всячески
измывались  над  несчастным  скотоводом.   Обездоленные   шаруа   облагались
непосильными налогами; плодородные земли, покосы, пастбища присваивали  себе
баи и бии, хаджи и муллы. Беднякам, батракам, сиротам  и  вдовам  оставались
одни бесплодные участки или вообще ничего.

     Джигиты! Казахи!
     Для сыновей и дочерей простых казахов  школы  были  недоступны,  в  них
учились в первую очередь дети всемогущих правителей, баев, волостных судей и
высоких чиновников. Для бедняка-скотовода не было  ни  врачей,  ни  больниц.
Народ остался сплошь безграмотным,  всюду  невежество  и  нищета.  Казахскую
молодежь не брали в солдаты, царское правительство не доверяло  "инородцам".
А когда началась война, царь погнал  казахских  джигитов,  словно  скот,  на
унизительные  окопные  работы.   Нынешняя   автономия   Жаханши   и   Халела
Досмухамбетовых ничем не отличается от бывшего царского  режима.  На  словах
они обещают казахам  справедливость,  а  на  деле  валаят  обложил  бедняков
налогами, а детей бедных скотоводов забирает в солдаты. "Автономия"  Жаханши
идет на поводу все тех же баев, биев, она  по-прежнему  угнетает,  грабит  и
убивает бесправный люд. Все  их  обещания  оказались  обманом.  Они  предали
интересы простого народа. Поэтому народ решил взять власть  в  свои  руки  и
образовал свою власть - власть Советов, власть бедняков, которая борется  за
истинную свободу и счастье всех обездоленных. Для достижения этой цели,  для
установления на  земле  справедливости  создана  Красная  гвардия.  По  всей
необъятной России Красная  гвардия  изгоняет  бывших  царских  правителей  -
чиновников, помещиков и генералов и передает всю власть  в  руки  рабочих  и
крестьян. Красная гвардия освободила от беляков Самару,  Оренбург,  Саратов,
сейчас окружила Уральск, чтобы дать последний бой белым казачьим атаманам. С
распростертыми  объятиями  встречает  всюду  народ  Красную  гвардию,   свою
освободительницу и защитницу. Готовьтесь и вы к встрече с Красной  гвардией.
Прогоните обманщиков, смутьянов  Досмухамбетовых  и  всеми  силами  помогите
Красной гвардии установить советскую власть в Джамбейте, в Уиле,  в  Жеме  и
Сагызе, Атрау и Уйшике - по всей казахской степи.
     Во главе новой власти будут стоять  сами  скотоводы-батраки.  Грамотные
дети бедняков будут избраны в  аульные,  волостные,  уездные  комитеты.  Для
детей бедноты откроются школы, для больных построят больницы. Лучшие  земли,
пастбища, покосы будут распределены между бедняками,  налоги  будут  платить
только  баи.  Знамя  Красной  гвардии  -  знамя   счастья,   знамя   борьбы,
справедливости, свободы!
     Встаньте под знамя свободы, друзья!
     Пусть сгинет мрак на земле!
     Да здравствуют красные смельчаки - борцы за справедливость и свободу!
     От имени исполнительного комитета Совета Уральской губернии
                                                          Бахитжан Каратаев,
                                                             Петр Парамонов,
                                                           Абдрахман Айтиев,
                                                      Сахипгерей Арганчиев".


     - Да здравствует свобода! - крикнул маленький Орак.
     Батырбек, окончив  чтение,  спрыгнул  с  телеги  и  исчез  в  толпе.  С
открытыми ртами слушали его чернявые степные джигиты,  кто-то  даже  крикнул
несмело:
     - Да здравствует свобода!
     Толпа снова загудела и вдруг словно  взорвалась:  все  хлынули  вперед,
давя и тесня друг друга.
     - Эй, куда девался оратор?
     - Вопрос хочу задать!
     - Нас ведь хотели в Теке отправить. Как же теперь?..
     Нурым, внимательно слушавший Батырбека, хмуро бросил:
     - Мы не скот, чтоб нас гнали!..
     "Этот джигит, наверное, один из тех, о ком  говорил  Хаким.  Надо  было
хоть словечком перекинуться с ним..." - подумал Нурым и тоже ринулся вперед,
но до телеги добраться не удалось: толпа оттиснула его.
     - Пусть попробуют!
     - Не скот, чтобы гнать нас, куда им захочется!.. - кричали возбужденные
голоса со всех сторон.
     - Где Мамбет? Почему он не приехал к нам?
     - Отвечай, Орак! - громче других крикнул Нурым?
     - Мамбет, говорят, в отряде Абдрахмана Айтиева,  Галиаскара  Алибекова,
Капи Мырзагалиева! - из последних сил надрываясь,  прокричал  Орак,  сам  не
зная, однако, где точно находится Мамбет. - Со  всеми  своими  джигитами  он
подался к ним и барсом нападает  на  отбившиеся  сотни  белых  атаманов.  Он
передает всем нам привет. Пусть, говорит, идут  к  нам  джигиты,  я  сам  их
встречу. Хватит, говорит, быть наемниками  убийцы  Кириллова,  дни  казачьих
банд сочтены. Сейчас отправимся в Уральск на помощь нашим друзьям и братьям.
Освободим из тюрьмы Бахитжана. Пусть быстро собираются джигиты! Ждем их! Так
передал Мамбет. Слышите?!
     - Слышим!
     - Молодец, пробился к своим все-таки!
     - А как ты думал? Кто его удержит?!
     - А тебя кто держит? Гоните  мерзавцев  из  города  и  отправляйтесь  к
солдатам Абдрахмана! - опять крикнул Орак, обращаясь к джигиту возле Нурыма.
     Джигит растерянно молчал. Вместо него ответил Нурым:
     - Теперь нас никто не удержит. Смерть Каримгали открыла нам  глаза.  Мы
теперь знаем, где правда и где кривда.
     - Тогда и нам лучше примкнуть к Мамбету! - горячо сказал джигит.
     - Отправляйтесь сейчас в казарму.  Подкрепитесь  и  ждите.  Что  делать
дальше - сообщит Совет солдат, - распорядился Орак.
     Нурыму и Жолмукану он поручил охрану казармы, а сам снова отправился  к
Капи Мырзагалиеву.


3

     От маленькой, как кончик иглы, искорки вспыхнул язычок пламени, в  одно
мгновение облизнул сухой стебелек травы, перепрыгнул от кустика к кустику  и
вытянулся узкой полоской по земле, словно разлитый кумыс на дастархане. Пока
ты соберешься его  потушить,  налетит  откуда-то  шальной  степной  ветерок,
словно шутя перекинет еще слабое пламя  на  жадный  до  огня  ковыль,  и  не
успеешь оглянуться, как уже змеится по степи  ярко-красный  огненный  аркан.
Ненасытное  пламя,  разрастаясь,  моментально  оголит  все  вокруг  себя,  и
заколобродит, заполыхает беспощадный, безудержный степной пожар, все глотая,
сметая, уничтожая на своем пути в сатанинском исступлении. Мигом исчезают  в
его бездонном чреве огромные,  как  дома,  скирды  сена,  а  могучие  тополя
обугливаются, словно черенки старого  ухвата.  Степной  пожар  -  безмолвная
стихия, ужас, безумие природы, неотвратимая, как рок, беда...
     Как немыслимо остановить знойным летом вспыхнувший в степи  пожар,  так
невозможно было сохранить  порядок  среди  взбудораженных  джигитов  ханской
дружины.
     Вскоре с одного конца  казармы  до  другого,  словно  эхо,  прокатилась
команда:
     - По коням!
     - Джигиты, по ко-о-оня-м!..
     Это кричал Орак. Дружинники томились в казарме,  не  зная,  что  делать
дальше. Услышав команду, все с облегчением бросились к выходу. Уж чего-чего,
а с конем джигиты умеют обращаться с детства, тем более после  всех  учений.
Они побежали к стоянке  полковых  коней,  вскочили  на  них  и  закружились,
завертелись в ожидании дальнейших распоряжений.
     - На базарную площадь, марш! - скомандовал Орак.
     На площади было пусто. Только возле моста одиноко стоял  жаугаштинец  с
двумя арбами, груженными сеном. Выскочив со стороны почты, конники помчались
прямо к нему и на всем скаку круто осадили  коней  у  самого  воза.  Впереди
несся Орак со своей сотней, за ним джигиты Жолмукана, а потом  -  в  строгом
порядке - остальные дружинники. Жаугаштинец испугался, подумав, что  конница
примчалась отнять  у  него  сено.  Но  статный,  красиво  сидевший  в  седле
черноусый, смуглый джигит с блестящими глазами, тот, что первым подскочил  к
арбе, легко привстал на коне и прыгнул на сено. Другой джигит тут же схватил
за узду его коня, а остальные - в двух-трех шагах от воза  -  стали  плотным
кольцом. В минуту вокруг арбы образовалась живая крепость  из  сотен  конных
солдат, а на сене, как на трибуне, стоял Орак. Первые  его  слова  глохли  в
шуме и гвалте множества людей.
     - Джи-ги-ты-ы!  -  надрываясь,  кричал  Орак,  но  до  последних  рядов
доходили лишь отдельные ослабленные слоги.
     Через некоторое время на площади немного  стихло.  Орак  поднял  правую
руку, растопырил пальцы, словно требовал, чтобы их считали, потом резко сжал
их в кулак и, будто кому-то угрожая, выбросил кулак вперед. Те,  что  стояли
ближе, видели, как лицо оратора бугрилось от напряжения мышц. Но конных было
столько, сколько бывает людей на ярмарке в  воскресный  день,  и  многие  не
слышали слов маленького офицера. Поняв это, Жолмукан отъехал немного от арбы
и начал передавать задним слова Орака.
     - Выберете руководство из трех человек!
     - Выберете руководство из трех человек!..
     - Пусть главой будет Жоламанов!
     - Пусть главой будет Жоламанов!..
     Подхватывая слова на лету, джигиты передавали их дальше.
     - Помощником его пусть будет Орак,  слышите,  джигиты!  Я  предлагаю  в
помощники Орака! - закричал Жолмукан.
     - Третьим пусть будет Батырбек!
     - Батырбек! - передавалось по рядам.
     Передние внимательно слушали каждое слово Орака.
     - Прежде всего надо  иметь  единого  начальника,  которому  все  должны
подчиняться. Иначе не будет толку, джигиты! Не  будет  порядка!  -  объяснял
Орак.
     Не успели дружинники выслушать его до конца, как сзади кто-то заполошно
крикнул:
     - Почта! Почта!
     Толпа  смолкла,  не  поняв,  что  означает  этот  вопль.  Потом  многих
всколыхнула догадка.
     - Почту надо захватить!.. - пояснил тот, кто кричал. -  Айда,  джигиты,
на почту!
     Группа верховых ошалело поскакала за ним.
     Нурым стоял недалеко от воза и хорошо слышал Орака. Сейчас он  подъехал
к дружинникам Жоламанова и с джигитами своей сотни помчался к интендантскому
складу полка.  Ничего  не  могла  сделать  охрана  склада  против  сорока  -
пятидесяти вооруженных конных джигитов.
     Нурым сразу же узнал татарина, заведующего складом, прятавшегося в доме
Уали.
     - Милейший, давай ключи, иначе выломаем дверь, - сказал он татарину.
     Имени татарина Нурым не знал, но в доме с флигельком видел его не  раз,
когда приходил к Оразу.
     - Оллахи, я тут ни при чем, малый... - залебезил татарин. - Лучше бы вы
разыскали самого Калыбая. Мы с тобой, малый, немного знакомы...
     Не успел Нурым ответить татарину, как из-за угла  большого  купеческого
дома вышел Орак.
     - Джигиты, это имущество общественное - значит, ваше, - заявил он. -  А
потому берите ключи от полкового склада.  И  поставьте  охрану  из  надежных
людей!
     Орак подошел к Жоламанову и вполголоса о чем-то заговорил с ним.
     - Жунусов, бери ключи от склада! - приказал Нурыму Жоламанов. -  Вместе
со своей десяткой  будешь  отвечать  за  сохранность  имущества.  Никого  не
подпускать! Если кто-либо из  офицеров  не  подчинится  -  применяй  оружие!
Дальнейшие распоряжения я передам тебе лично.
     - Есть! - коротко ответил Нурым.


     Все еще удивляясь странному поведению Капи Мырзагалиева, Ораз пришел  в
интендантство и от неожиданности не поверил ни  ушам,  ни  глазам  своим.  В
дверях его встретил Нурым.
     - Вход сюда запрещен, писарь-мирза. Одежда, обувь  -  все  имущество  в
распоряжении военного комитета, - строго сказал он.
     Ораз рассмеялся.
     - Есть, онбасы Жунусов! - ответил он, лихо  козырнув.  -  Можно  к  вам
обратиться с просьбой?
     Нурым смешался.
     - Никого не пускать!  -  бросил  он  своим  джигитам  и  кивком  головы
пригласил Ораза зайти в канцелярию.
     - Кто тебя поставил? - спросил писарь шепотом.
     - Орак.
     - А кто он, ты не догадался?
     Нурым ответил, что ничего не знает, что  ни  один  дружинник  не  имеет
права уйти из города без приказа комитета дружинников  и  что  наши  джигиты
стоят на постах по всему городу.
     - Просто глазам не верю, - почему-то удрученно произнес Ораз. - Хорошо,
Нурым. Очень хорошо! Ну, я пошел. По своим делам...
     Шквал событий, неожиданная тревога в городе, необычное оживление  людей
обеспокоили Ораза. Все это происходит  по  воле  человека  или  как  попало,
бессмысленно, случайно? Может быть, это просто стихия? С чего началось?  Чем
кончится? Кто такой Орак? Куда исчез Батырбек? К добру ли эта вспышка? А что
будет, если для подавления восставших вышлют вооруженные отряды?
     Хотя городок был небольшим, однако пешком пройти его из конца  в  конец
было нелегко. Ораз устал,  пока  добрался  до  казармы.  Здесь  тоже  царило
необычайное  оживление:  дружинники  то  входили,  то  выходили,  толкались,
суетились. Все возбуждены, никто никого не слушает.  Ораз  присел,  вытер  с
лица обильный пот, понаблюдал за суетней солдат, понял, что и они толком  не
знают, что творится вокруг.
     - Где ваши командиры? - спросил он у одного из дружинников.
     - Какое нам дело до всяких  командиров-самандиров,  -  ответил  тот.  -
Теперь вся забота: как бы до дому добраться...
     Никто в казармах не знал, где находятся Батырбек и Орак. Говорили,  что
за порядок в казарме отвечают онбасы, но и те отправились в столовую.
     День уже клонился к вечеру. "Может быть, пойти домой? В такой  суматохе
и отдохнуть-то не удастся. Или  зайти  в  тюрьму,  попытаться  поговорить  с
Мендигереем?.." - раздумывал Ораз. Но тут  откуда-то  появился  Батырбек,  а
следом за ним из-за угла казармы выскочила группа конных,  и  один  из  них,
по-видимому командир, с ходу закричал:
     - Пятнадцать человек живо на коней и следуйте за Батырбеком! Пятнадцать
солдат - за мной. Быстро! По коням!
     Это был Орак.
     Батырбек взглянул на писаря и спохватился:
     - Ойбой-ау, ты что здесь делаешь? Где твой конь?
     - Калеке на нем уехал, - ответил Ораз, оскорбленный  тем,  что  остался
пешим.
     - Беги в конюшню! Бери любого коня и поезжай за мной!
     Не чуя ног, Ораз побежал к конюшне.


     - Сейчас мы освободим  заключенных.  Ты  знаешь,  кто  приехал  громить
тюрьму? Сам Мамбет! - сообщил Батырбек скакавшему рядом Оразу.
     Ораз молчал, усердно подгоняя полкового коня,  которого  заполучил  так
легко. Он не сомневался  в  том,  что  в  этакой  кутерьме  без  Мамбета  не
обойтись.
     Ворота тюрьмы уже были открыты. Отряд конных солдат с  большой  группой
освобожденных потянулся к интендантству. Батырбек подъехал к Мамбету.
     - Интересно, есть ли там интендант Калыбай  или  он  удрал?  -  спросил
Мамбет.
     - Интенданта нет,  но  там  дежурит  наш  джигит,  Жунусов,  -  ответил
Батырбек.
     Мамбет сразу насторожился:
     - Какой Жунусов?
     - Певец Нурым. Его фамилия - Жунусов.
     - А, знаю. Чумазый певец.
     Дальше говорить было некогда. Ораз восхищенно подумал:  "Ну  и  Мамбет!
Какая осанка! А сила! Одной камчой двоих запросто прибьет".
     - Сколько вас человек? - спросил Мамбет у освобожденных.
     - На перекличке было шестьдесят восемь. Сейчас, должно быть, меньше,  -
ответил кто-то в старой военной форме, выступив вперед.
     - А почему меньше?
     - Некоторые убежали...
     - А, ну и пусть бегут. Сейчас вам каждому выдадут шинель и сапоги. Если
есть желающие вступить в солдаты, дадим  оружие,  коня,  седло.  Понятно?  -
громко спросил Мамбет.
     - Поняли!
     - Ну и хорошо, если поняли. Кто надумал вступить  в  дружину  -  выходи
вперед!
     Первым шагнул тот, что был  в  военной  форме,  за  ним  -  еще  пятеро
джигитов в гимнастерках без погон, пуговиц и ремня.
     - Мы с вами, Мамбет-ага, - в один голос заявили они.
     - Жунусов, выдай им новые шинели, сапоги, седла, - приказал Мамбет.
     - Хорошо,  Маке,  -  с  радостью  откликнулся   Нурым.   -   Наконец-то
встретились, Маке...
     Он подал знак своим джигитам, те бросились в склад за новыми шинелями и
сапогами.
     - Если вступить в дружину, то и коня с седлом дадут?
     - Не только коня с седлом, но еще и ружье, и шашку, и вдобавок порох.
     - А что, если и мы запишемся?
     - За Мамбетом пойдешь?
     - Даром пропадешь - хочешь сказать?
     - Нет, но...
     - А ты запишись, чего тебе  терять?  -  переговаривались  освобожденные
шаруа между собой.
     Заметив их нерешительность, Мамбет сказал:
     - Ладно, вижу, не быть вам солдатами.  Отправляйтесь  лучше  в  аулы  и
наденьте узду на мерзавцев старшин. Напоследок выберете себе по шинели и  по
паре сапог.
     - Дают - бери, говорят. Нужный камень  не  тяжел.  Спасибо,  родной,  -
обрадовались шаруа, поспешно выбирая из кучи шинели и сапоги.
     Джигит в военной форме скользнул  голодным  взглядом  вдоль  склада  и,
глянув на большой купеческий дом рядом, спросил Нурыма:
     - Ага, не найдется ли там чего-нибудь поесть?
     Нурым, с тех пор как вступил в дружину,  еще  не  ел  досыта  и  сейчас
искренне пожалел изможденного джигита.
     - Жунусов, поручаю тебе: всех  шестерых  накорми  хорошенько,  обеспечь
конями, седлами и пристрой к своей десятке, - велел Мамбет.
     Отряд Мамбета направился к оружейному складу.


4

     На улицах Джамбейты появились всадники на куцехвостых конях.
     Казалось, над маленьким, заброшенным в степи городком, вдали от больших
дорог, пронесся смерч. Кроме конных повстанцев,  решительных  и  хмурых,  на
улицах не было ни души; наглухо  закрыв  окна  и  ворота,  засели  по  домам
горожане; купцы повесили на дверях лавок и магазинов огромные замки; покинув
учреждения, исчезли, будто растворились, чиновники;  из  правителей  валаята
одни поспешно удрали, другие  попрятались  по  чуланам,  третьи  кинулись  в
объятья мечети. Никто не знал, с чего началась заваруха  и  чем  она  теперь
кончится. Все старались не попадаться на глаза дружинникам.
     А повстанцы, захватив оружейный склад, почту,  интендантство,  носились
по опустевшим улицам из учреждения в учреждение. С треском выламывали двери,
вырывали косяки; под ударами прикладов трещали  оконные  ставни,  со  звоном
летели стекла; ветер лихо гнал по улицам тучи бумажек: из затхлых канцелярий
вырывались  на  простор  многолетние  "дела",  точно  пух  из  распоровшейся
подушки; в здании земуправы и  в  правлениях  огненные  языки  жадно  лизали
пухлые папки...
     Группка офицеров пыталась было защитить штаб, но повстанцы, не  обращая
внимания на тявканье наганов, легко опрокинули ее,  одного  офицера  прибили
прикладом, другого зарубили шашкой, а на двоих ловко закинули  петли,  точно
на необузданных коней...
     После этого  офицеры  уже  не  пытались  наводить  "железный  порядок".
Присутствие Мамбета вдохновило повстанцев, а на офицеров из  штаба  его  имя
нагоняло ужас.
     Все чаще раздавались крики:  "Довольно  гнуть  шеи  перед  атаманами!",
"Дол