- Тот самый, что был вчера у нас? - уточнил джигит. - Он недавно прошел
вон к тому дому с двумя трубами. Там остановился наш сотник.
     Не сказав больше ни слова, офицер зашагал к указанному дому. Он спешил.
     За домом тянулась невысокая изгородь. За  изгородью  виднелась  овчарня
без крыши, стенки ее были сплетены из  крупного  тала;  одной  стороной  она
примыкала к зимовью. В просторном дворе, позванивая удилами, стояли кони.
     Офицер хотел зайти во двор, но  вдруг  как  вкопанный  остановился:  он
услышал негромкий говор за углом дома. "Что делать, если кто-нибудь из  этих
мерзавцев узнает меня?" - подумал офицер. Опытного сыщика сдерживало чувство
осторожности, а с другой стороны, подталкивало любопытство: "Иди!  Узнай,  о
чем говорят!"
     Офицер этот был Айтгали Аблаев.
     Разгадав и внутренне одобрив  коварный  план  Азмуратова,  этот  верный
слуга полковника  Аруна  не  жалел  сил  для  его  осуществления.  "Ни  один
дружинник не должен  знать,  что  я  среди  юнкеров.  Если  провалится  план
Азмуратова, он во всем обвинит меня", - рассуждал Аблаев. Еще в Уиле,  перед
тем как отправиться в дорогу, он обвязал себе голову. На  то  была  причина:
когда дружинники свалили его, чтобы связать, Аблаев ударился лбом  и  содрал
кожу.
     Аблаев наконец решился, подошел к  двери,  но  услышал  за  ней  чьи-то
быстрые шаги. Он резво отпрянул,  завернул  за  угол  и  пошел  невозмутимой
походкой, будто случайный прохожий. Тот, кто вышел из дома, пошел в обратную
сторону; по быстрым, легким  шагам  офицер  догадался,  что  вышла  женщина.
Аблаев незаметно оглянулся и безошибочно узнал ее: стройный,  высокий  стан,
свободная, горделивая походка, обута в красные сафьяновые сапожки...  Аблаев
остолбенел, видя, как Мукарама стремительно шла кому-то навстречу.
     - Сальмен!.. Жунусов! - донесся ее голос. - Почему вы не сказали?..
     Аблаев  выглянул  из-за  угла  и  увидел,  как  девушка  горячо  обняла
Сальмена.
     - Значит, к Хакиму едешь в Уральск?! Молодчина! -  воскликнул  Сальмен,
одобрительно погладив плечо девушки.
     - Теперь вместе  поедем.  Мне  Жунусов  сказал  о  вас,  -  проговорила
Мукарама, глядя на стоящего рядом Нурыма.
     - Иди в дом, замерзнешь, Мукарама. Я скоро вернусь. Поговорить  есть  о
чем, только не здесь.
     Аблаев по задворкам побежал к Азмуратову. "Предатель!" - шипел  Аблаев,
задыхаясь от ярости.
     Сальмен не догадывался, что кто-то следит за ним, но  беспокоился,  что
Азмуратов станет искать его.
     Едва Мукарама отошла, Сальмен сказал Нурыму:
     - Мне надо поговорить с вашими руководителями. Где они остановились?
     Нурым показал дом, где остановился Жоламанов. Сальмен кивнул и, бросив:
"Я скоро приду", неторопливой походкой пошел на свою квартиру. "Нет, не  для
того мы учились, чтобы убивать добродушных детей степи. Наоборот, мы  должны
бороться за их будущее. Почему я не подумал  об  этом  раньше?  По  глупости
отправился в этот поход. Дай бог в будущем стать умнее..." - думал он.
     На  квартире  Сальмен  умылся,  причесался,  и  тут  к  нему   прибежал
встревоженный Жанкожа.
     - Сальмен-ага, вас  ждет  войсковой  старшина,  -  доложил  он  упавшим
голосом.
     Удивленный унылым настроением юноши, Сальмен  внимательно  взглянул  на
него, но расспрашивать ни о чем не стал.
     - Сейчас, Жанкожа, пойду. А ты пока приготовь чаек, приду  -  попьем  с
удовольствием.
     - Меня он назначил своим вестовым...
     - Кто?..
     - Господин Азмуратов.
     - И это тебя печалит, Жанкожа? Ничего, наоборот, для тебя только лучше.
     - Нет, Сальмен-ага, другое меня печалит...
     - Ну, ладно, ладно, после поговорим, - бросил на ходу Сальмен и пошел к
командиру в соседний дом.
     Азмуратов  пристально  оглядел  Сальмена.  За  спиной  командира  стоял
Аблаев.
     - Вас   что-то   не   было...    Или    вы    ведете    переговоры    с
босяками-дружинниками?
     - Нет, - коротко ответил Сальмен.  Презрительный  тон  командира  задел
его, и он продолжал: - С босяками-дружинниками я вел беседу вчера, а теперь,
думаю, ваш черед с ними разговаривать.
     Азмуратов уловил усмешку в ответе прапорщика. Аблаева передернуло.
     - Ладно, ступайте, - сдержанно проговорил Азмуратов.
     Едва Сальмен вышел, как Аблаев взорвался:
     - Сразу видно - врет! Мерзавец,  успел  все  выложить  им!  "Значит,  к
Хакиму едешь? В Уральск?! Молодчина!" - говорит. А  та,  подлюка,  отвечает:
"Вместе,  вместе  теперь  едем!"  Эта  сучка  -  невеста  Жунусова,   агента
большевиков. А рядом с ней - брат Жунусова. Своими  песнями  он  сеял  смуту
среди дружинников. С ними заодно еще и Мамбет, известный головорез. Это  он,
разнузданный негодяй, набросился на Кириллова, ворвался в дом султана  Аруна
и орал там.  Это  он  сманил  голодранцев  на  сторону  большевиков.  А  ваш
прапорщик снюхался с подонками и  пакостит  вам  как  только  может.  Насчет
предательства они собаку съели, подлость  -  их  любимый  прием.  Эта  банда
связана и с теми партизанами, которые под Богдановкой отбили обоз с оружием.
Теперь они спешат в Уральск, к Айтиеву. Вот их планы!.. Собачье  отродье!  -
Аблаев сплюнул от злости.
     - Жанкожа, позови Аманбаева! - приказал Азмуратов.
     - Зовите его или не зовите, господин  командир,  а  намерения  его  уже
известны, - прохрипел Аблаев и кивком головы указал на  шагнувшего  к  двери
юношу, как бы говоря: "С этим тоже будь осторожней".
     - Ладно, подожди звать! - отменил свой приказ командир.
     Ему понравилось, что Аблаев не доверял  и  молодому  юнкеру.  Помолчав,
командир сказал Аблаеву:
     - Последите, чтобы никуда не уходил.
     Аблаев с готовностью  кивнул.  Он  уже  обдумал,  как  будет  сторожить
Сальмена на квартире.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

     Жоламанов и Орак почтительно вскочили, когда огромный Мамбет ворвался в
дом. Среди сотников Мамбет был старшим и по возрасту и по чину, в свое время
ворочал всеми интендантскими делами Джамбейтинской дружины.
     - Ну, где твой Кара-Таяк?* - спросил Мамбет Жоламанова, едва переступив
порог.
     ______________
     * Кара-Таяк - дословно: "черная палка", презрительное  прозвище  ученых
чиновников.

     Кара-Таяком он называл офицера из Уила, но Нурым не сразу сообразил и с
улыбкой глянул на Жоламанова, как бы спрашивая: "А это еще кто такой?"
     - Кара-Таяк сейчас  на  квартире,  в  доме  возле  речушки,  -  доложил
сотник. - Мы с Батырбеком ждем вас, чтобы обсудить это дело.
     Нурым залюбовался Мамбетом: "Ну и наградил тебя аллах силой! Мышцы  так
и распирают одежду. А говорит-то как?! Словно колотушкой  бьет...  Сердце  у
него, наверно, львиное, не знает страха..."
     - Зови! - зычно сказал Мамбет.
     Жоламанов отправил двух джигитов за старшиной юнкеров.
     - Будьте повежливей. Они сейчас вроде наши гости, - предупредил  сотник
джигитов.
     Жоламанов стал делиться с Мамбетом своими соображениями:
     - Офицер у них  образованный,  такой  же  высокородный  чистоплюй,  как
братья Досмухамбетовы и Арун-тюре. Вопят о  свободе,  о  равенстве,  а  сами
презирают простых казахов. Я не верю, что они  поднялись  против  валаята  и
хотят присоединиться к нам!
     - Ты разве не из таких? Тоже офицер, но пришло время - ты отделился  от
своего косяка, от Кириллова к нам пришел. Разве не так? - спросил Мамбет,  в
упор глядя на Жоламанова.
     Такого оборота Жоламанов не ожидал.
     - Это совсем другое дело, Маке. Я - не "белая кость", а такой же, как и
вы, и по образованию, и по натуре.  Тут  и  говорить  нечего...  -  запнулся
Жоламанов, обидевшись.
     - Значит, обмануть нас хотят? Зачем? Что  им  надо,  как  по-твоему?  -
резко спросил Мамбет.
     - Настоящий враг изворотлив, хитер...
     - Ни черта они нам не сделают! - отрезал Мамбет.
     Он шагнул к окну, стал смотреть на улицу. Батырбек и Орак  молчали,  но
подозрение Жоламанова смутило их, оба нахмурились.
     Совершенно разными по характеру были эти пятеро  джигитов,  выросшие  в
различных уголках на первый взгляд однообразной степи.
     Мало-мальски осознав себя, уже двадцать лет Мамбет шел наперекор всему,
не оглядывался по сторонам. Всем своим видом он сейчас говорил:  "Всколыхнул
я всю орду, усмирю строптивых! Вот и чванливое офицерье потянулось ко мне!"
     Жоламанов, не обладая решительностью  Мамбета  и  находчивостью  Орака,
порою стеснительный, мнительный, сейчас мечтал об одном: скорее добраться до
Галиаскара, до большевиков. Жоламанов стал сотником у повстанцев  по  совету
своего родственника Галиаскара. Когда Джамбейтинский валаят  принял  решение
оказать помощь казахам, захватившим Уральск, большевик  Алибеков  прислал  к
Жоламанову человека с наказом - поднять дружинников на восстание.  Восстание
вспыхнуло само по себе, но  довести  начатое  дело  до  конца  стало  теперь
главной заботой Жоламанова. Сейчас он не  верил  ни  одному  офицеру  и  был
убежден, что Уильский  кадетский  корпус  коварно  хитрит.  Он  весьма  сухо
обошелся с прапорщиком и нетерпеливо ждал Батырбека и Мамбета. А теперь  вот
долгожданный Мамбет рубит сплеча: "Разве  ты  не  из  таких  же?!"  Что  ему
скажешь? Объяснить, что я сочувствую большевикам? Разве и так не видно,  кто
кому сочувствует?!"
     - Прапорщик - хороший друг нашего Хакима, - подал голос Нурым. -  Зовут
его Сальмен. Сейчас он придет сюда, с ним можно обо всем потолковать.
     - Сальмен, говоришь?! Сальмен  Аманбаев,  который  в  Теке  учился?!  -
встрепенулся Батырбек.
     - Да, Сальмен Аманбаев. Вместе с Хакимом учился.
     - Так я его хорошо знаю!..
     - В его искренности нельзя сомневаться, - ревниво сказал Нурым.
     - Ойбой-ау, это превосходный джигит. Друг наш! - радостно поддержал его
Батырбек.


2

     Большую  комнату,  в  которой  могли  бы   свободно   разместиться   за
дастарханом тридцать - сорок аульчан, сейчас заполнили люди в военной  форме
и при оружии. Одни выходили, другие заходили. До прихода  Азмуратова  Мамбет
перекинулся несколькими словами со своими товарищами и разлегся на  коврике,
подложив под руку подушку. Могучая его фигура заняла  весь  простенок  между
окнами. В правом углу, ближе к  печке,  сидел  на  корточках  Батырбек;  как
только улегся Мамбет, он тоже сел, скрестив ноги. Орак о чем-то  рассказывал
Нурыму. Жоламанов задумчиво прислонился к стене возле двери.
     В доме имелись две двери, обе выходили в  небольшие  сенцы.  Незнакомый
быт казахского аула, встреча со старым знакомым Сальменом привели Мукараму в
восторг. С утра она обошла несколько домов, узнавая, нет  ли  больных  среди
дружинников. Девушке хотелось поговорить с Сальменом, но она не  знала,  где
он остановился.
     - Певец-ага, - позвала она Нурыма, входя в дом. Щеки ее пылали румянцем
от холода и возбуждения. - Что-то нет Сальмена. Обещал, а не идет. Проводите
меня к нему, хочу узнать уральские новости.
     Нурым встал, приподнял голову и Мамбет.
     - Сальмен должен прийти, мы его тоже ждем, - ответил Нурым с улыбкой.
     Мамбет недовольно сдвинул брови. Девушка ему не  понравилась.  "Прошлый
раз в городе вклинилась в  разговор  дочь  Аруна-тюре,  здесь  околачивается
среди нас какая-то татарка. Неужели без этой красавицы  не  решатся  мужские
дела?" - раздраженно подумал он.
     - Брат Нурыма, оказывается, жених  нашей  девушки-доктора,  -  объяснил
Орак. - Вполне возможно, вам, Маке, еще придется стать главным сватом.
     - Брат - ученый джигит? - пробасил Мамбет.
     - Образованный.
     Открылась дверь, и вошел Азмуратов. Все  уставились  на  него.  Был  он
среднего роста, строен, худощав, серолиц, нос небольшой, крючковатый,  глаза
глядят в упор, по виду за тридцать, в новой совершенно шинели, с  блестящими
золотом погонами. Вслед за ним вошел юный джигит  и  остановился  у  порога.
Минуты две стояла настороженная тишина.
     Азмуратов  обвел  острыми  глазами   сидящих   командиров,   недоуменно
скользнул по фигуре девушки. Он не поздоровался.
     - Проходите, - сказал Орак, кивком указывая на передний угол.
     - Мне и здесь неплохо, - кичливо ответил Азмуратов.
     Воцарилась неловкая тишина.
     - Садись! - грубо бросил Мамбет.
     - Я пришел не сидеть, а говорить с начальником дружинников. Кто из  вас
командир? - невозмутимо спросил офицер.
     - Я, - стараясь смягчить голос, отозвался Мамбет.
     Азмуратов недоверчиво посмотрел на огромного человека, разлегшегося  на
ковре, заметил его изуродованное ухо. "Как отметина у верблюда",  -  подумал
офицер и неожиданно спросил по-русски:
     - Какое училище вы окончили? Ваше звание?
     - Окончил Мергеновский кадетский корпус с отличием. Офицер  действующей
дружины, - ответил Мамбет тоже по-русски.
     - Такого кадетского корпуса не было.
     - Я его сам создал. И сам закрыл.
     Орак не удержался,  хмыкнул.  По  вызывающему  тону  Мамбета  Азмуратов
понял, что говорить с ним будет трудно.
     - Я об этом спросил потому,  что  в  военное  время  за  жизнь  солдата
отвечает командир. Знания и способности  командира  решают  исход  боя.  Мне
хотелось бы знать о маршруте вашего похода и о ваших целях.
     Мамбет ответил прямо:
     - Я не умею красиво говорить. Весь твой отряд пойдет с моей  сотней,  а
ты останешься с моими джигитами. Сколько вас человек?
     - Чтобы объединиться с вашей сотней, мне нужно знать о ваших целях.
     - Ты мне скажи короче: хотят офицеры Уила объединиться с  нами  или  не
хотят?
     - Офицеры Уила примкнут к вам или, наоборот, вы примкнете к нам  -  это
должна решить степень боеспособности каждого отряда. Но вы  не  ответили  на
мой вопрос: какая у вас цель? Какой маршрут? Мне, как командиру отряда,  это
необходимо знать.
     - Как ты сказал? - недобро переспросил Мамбет, приподнимаясь.
     - Какова ваша конечная цель? - повторил Азмуратов.
     Батырбек  опасался,  что  вот-вот  вспыхнет  скандал,  поэтому,  выждав
момент, он заговорил:
     - Маке, насколько я понимаю, офицер Азмуратов хочет  сказать,  что  оба
отряда состоят из казахов, жаждущих свободы. Но какой путь окажется наиболее
верным - вот о чем надо поговорить...
     Мамбет оборвал Батырбека:
     - Ты, парень, не  вмешивайся...  Я  хорошо  понял,  что  хочет  сказать
господин офицер. Он, мол, офицер, а мы должны перейти под его  командование,
он будет нас обучать. Вот что хочет сказать офицер!
     - Правильно говорите, - согласился Азмуратов. - Вы только  вчера  взяли
оружие в руки, а мои офицеры знают военное дело, должны основательно обучить
ваших солдат. Для этого нам следует всем вместе отправиться в Уил, где  есть
условия для военных учений...
     Мамбет вскочил.
     - Я хочу привести джигитов туда, где казахи поднимут знамя  свободы.  Я
не желаю отправлять их в Уил, с  поклоном  к  Кириллову!  Поэтому,  господин
Азмуратов, ты распределишь людей по моим сотням и сам  поедешь  с  нами.  Не
желаешь - скажи прямо!
     Азмуратов понял, что этого упрямца не удастся склонить на свою  сторону
и лучше прибегнуть к последней уловке:
     - Ладно, я разделю офицеров по твоим сотням. Но  для  этого  мне  нужен
недельный срок.
     - Да одного часа хватит! - одновременно воскликнули Мамбет и Батырбек.
     - Самое меньшее - неделя, - твердо сказал Азмуратов. - Здесь всего лишь
пятьдесят юнкеров, остальные двести пятьдесят в  Уиле.  Два  дня  на  дорогу
туда, денька два-три на сборы, два  дня  на  обратный  путь.  Значит,  самое
меньшее - неделя, а то и целых десять дней.
     Орак и Жоламанов глянули на Мамбета.
     - Маке, мы тогда сами... - начал было Батырбек; но Мамбет  не  дал  ему
договорить.
     - Даем неделю! Чтоб через неделю были здесь.  Без  всяких  опозданий  и
оправданий.
     - Я сам приведу офицеров и постараюсь  за  неделю  успеть,  -  пообещал
Азмуратов.
     - Встретимся здесь или в тридцати пяти верстах отсюда, в Шынгырлау. Там
стоит полк Айтиева.
     - Нет,  лучше  дождитесь   здесь.   Сначала   объединимся,   хорошенько
подготовимся к дальней дороге. Военный поход  -  это  не  перегон  скота  на
базар. Неделя не такой уж большой срок, вы пока отдыхайте.
     Лицо Азмуратова смягчилось. Внимательно наблюдавший  за  ним  Жоламанов
заметил, как на бескровном лице офицера проскользнуло подобие улыбки.
     - Ладно! - решил Мамбет. - Место встречи - здесь!
     Азмуратов чуть заметно наклонил голову, неопределенно сказал:
     - До встречи! - и повернулся к двери.
     Мукарама молча слушала разговор командиров. Резкие слова, властный тон,
еле  сдерживаемая  бесшабашность  Мамбета  привлекали  девушку  больше,  чем
кичливость  и  высокомерие  офицера,  но  тем  не  менее  она  обратилась  к
Азмуратову:
     - Господин офицер, не могли бы вы прислать сюда Сальмена Аманбаева?
     Тот круто повернулся к девушке, поклонился и, не задумываясь, ответил:
     - Время не позволяет,  красавица,  извините.  Аманбаев  сию  же  минуту
отправится со мной в Уил. Как только вернемся, я отдам  его  в  полное  ваше
распоряжение.
     - Тогда я сама зайду к  нему.  Вы,  конечно,  разрешите?  -  улыбнулась
Мукарама.
     - Личные разговоры во время похода не к лицу ни  офицеру,  ни  военному
врачу. А вы, как я  догадался,  врач,  -  сухо  ответил  Азмуратов,  звякнул
шпорами, еще раз поклонился и вышел.
     Мукарама растерянно замолчала.
     Единолично приняв  решение,  Мамбет  хмуро  оглядел  товарищей,  мрачно
помолчал, потом прогудел:
     - Я поеду в Шынгырлау. А  вы  дождитесь  офицеров  из  Уила.  Пока  они
притащатся, и я вернусь. Чем здесь валяться неделю, я  попытаюсь  разузнать,
где сейчас Айтиев и Галиаскар. Может быть, даже встречусь с ними.
     Мамбет решительно поднялся.
     Жоламанов укоризненно покачал головой, но  Мамбету  ничего  не  сказал,
зная, что любые разговоры теперь бесполезны.


3

     Мамбет  разозлил  Азмуратова.  "Или  моей,  или   твоей   голове   быть
притороченной к седлу! А тут еще Аманбаев оказался предателем", -  негодовал
офицер. Придя на квартиру,  он  тут  же  приказал  своему  новому  вестовому
Жанкоже:
     - Зови Аманбаева! И сам готовься в путь.
     Жанкожа  услужливо  побежал.  Загадочность   военных   походов   всегда
волновала юношу.
     - Сальмен-ага, вас зовет старшина  Азмуратов,  срочно!  -  доложил  он.
Заметив,  что  прапорщик  чем-то  подавлен,  юноша  решил   порадовать   его
новостью: - Сальмен-ага, мы объединяемся с дружинниками.
     Жанкожа сиял, но те, кто сидел в  комнате,  по-разному  восприняли  эту
весть. Таинственный офицер с повязанной головой сверлящим взглядом уставился
на Жанкожу, а на лице Сальмена  выразилось  удивление.  Оба,  не  сказав  ни
слова, встали и пошли к выходу.
     - Сальмен-ага,  -  шепнул  уже   на   улице   Жанкожа,   -   берегитесь
перевязанного, он следит за вами.
     Чем-то озабоченный Сальмен ласково взглянул  на  юношу,  но  промолчал.
"Спасибо, родной, я и сам  догадался,  -  хотелось  ему  сказать,  но  слова
застряли в горле. - Неужели  правда,  что  мы  объединимся  с  дружинниками?
Неужели раб валаята отказался от своих черных намерений? Как неожиданно  все
обернулось. Где правда, где ложь?" Но ответа Сальмен не находил и поспешил к
командиру, чтобы узнать от него все.
     - Господин Аманбаев, срочно отправляйтесь  за  остальными  офицерами  в
Кара-Тобе. Мы договорились, - сказал Азмуратов.
     На сухом, словно онемелом лице  командира  мелькнула  улыбка.  Жанкожа,
вошедший вслед за Сальменом, вспыхнул от радости.
     - Я не понял, господин старшина, с кем вы договорились?
     Азмуратов улыбнулся еще шире:
     - С братьями. Я понял, что враждовать  несправедливо.  Надо  немедленно
привести сюда остальных офицеров и создать один мощный отряд.
     "Он  клялся  уничтожить  бунтовщиков.  Только  вчера  отправил  меня  с
приказом обмануть джигитов. А теперь...  За  один  час  вдруг  отказался  от
злодеяния?!"
     - Среди них, оказывается, есть красавиц