Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Ефименко Владимир. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  -
бе голову его предрассудками. Но при этом никто мне не распишет, как мне смотреть, вздрагивать и дышать. Это как любовь: можно очень достоверно сделать африканскую страсть. И бабы на это ведутся. Некоторые - сознательно принимая правила игры (они - не в счет). Ну, ладно, еще одна в коллекции. Радости - никакой. Но стоит сказать себе: "Я ее люблю" - тут тебе и гроб с музыкой. Уже, значит, влип. И она, зараза, это тоже моментально чувствует, даже если ты ничего специально не изображаешь. Кстати, первый признак того, что ты влип - это когда ты пытаешься это скрыть. Азбука, так ведь? АКТЕРСТВО НЕ НУЖДАЕТСЯ В ОБМАНЕ ЭТО ОБМАН НУЖДАЕТСЯ В АКТЕРСТВЕ И неважно, что ты делаешь, хоть бы ты абсурдные вещи делал достоверно. Потому что если ты даже правду преподносишь с заведомо фальшивой нотой, всегда найдется умник, который скажет: "Не, Абрам, не крути. Ты таки-да едешь в Одессу." Где ж тогда разница между игрой и не игрой? Как говорят в американских фильмах: "Свяжитесь с моим психоаналитиком". Этак, пожалуй, можно и доиграться. Ну, уж нет. Мы средство найдем. Я достаю с полки листанный-перелистанный засаленный "Playboy" и нахожу самую крутую, на мой вкус, телку. В очень пикантной позе. Ага! Тут даже написано: Джулия. Юлечка, значит. Очень приятно. Вырезаюее ножницами из журнала и вклеиваю в самый конец чистой, пока еще, тетради. Это мой якорь. Пока, Юлечка! Она будет ждать меня в конце приключения. Мы встретимся с ней на последней странице. 10. Я сажусь у зеркала и начинаю корчить рожи. Жуткие. Смешные. Нет, не то, слишком зеленый еще. Рядом лежит фото Николай Иваныча, которое я подло выкрал из семейного альбома. Я его обязательно верну, чтоб я сдох. На фото - ему до семидесяти, они сидят на скамеечке с каким-то мужчиной. Более поздних фотографий мне не попалось. Да и надо ли? Марик не видел его куда дольше. Мне нужен типаж, хотя бы отдаленное сходство. Но у него нос мясистый и редкие брови. Нижняя челюсть тонкая, хрупкая. Рот ниточкой, губ не видно. Уши большие и волосатые. Ничего этого у меня нет. Все наоборот. Посмотрим, что можно сделать. Речь пока идет не об актерской игре, а всего лишь о совершенной, мастерской симуляции. Я создаю себе мини-театр, где я -гример, костюмер, бутафор, постановщик движения и речи, исполнитель. Это первая и наиболее легкая часть, так как все это касается внешних проявлений. Когда-то я читал роман Кобо Абэ "Чужое лицо" и, надо сказать, мне это мало помогло. Во-первых, у меня нет маски, не располагаю я такими мощностями. Во-вторых, никакая маска не даст мимики в полном обьеме. Одна только мысль запала оттуда: маска подчиняет себе человекаи переделывает его на свой лад. Не уверен, может быть, отчасти. Хотя - Бог его знает. Да, интересный у меня выходит отпуск за свой счет! Пришлось, правда, продать новенький японскенький двухкассетник (и фигс ним). На карту поставлена карьера. На жратву должно хватить, даже останется. Кое-какими материалами я запасся. Смотри, что у нас есть: клей, накладная борода, усы, грим театральный - (его сразу - в унитаз) зачем я его только брал? Перекись в таблетках, анилиновые краски, коллодий, химикатов куча, очки "+4" (я в них ничерта не вижу). Тут у меня сверток с одеждой. Тросточка. Ну, что, Витюша, решайся! Труден первыйшаг. А! Была не была! Растворяю таблетки и вымазываю себе башку и брови этой шипящей гадостью. Через некоторое время голова начинает чесаться. Смываю все и сушу волосы. Во, блин! В зеркало страшно смотреть: седой! Белый, даже черезчур. Бороду и накладные усы тоже покра-сил, но пока мне что-то не нравится. Слишком похоже на Деда Мороза.Что-то не то. Пока я возился, время пролетело незаметно. Чего это ятак устал? Ну, конечно: полтретьего ночи. Пора баю-бай. 11. Мне снится незнакомая комната. Напоминает немного нашу старую квартиру, где мы жили еще с мамой и папой. Но без окон. Тусклый свет. На большом кожаном диване лежит молодая женщина, завернутая в простыню. Она повернута ко мне спиной и я вижу только затылок, ее роскошные волосы и голую пятку. Она не спит, а притворяется, я это чувствую. Теперь я знаю, что это моя Юля. Она кокетливо шевелит пальцами ног и изгибается, так, что пружины дивана щелкают с многократным эхом. Я раздеваюсь и сажусь рядом с ней, но вдруг вспоминаю, что я все еще в гриме. Я отклеиваю бороду, но тут из соседней комнаты выходит Николай Иванович с палочкой и сердито смотрит на меня через очки: "Ай-яй-яй, молодой человек!" - он качает головой, и я замечаю, что он бос. Юлечка ловит меня за руку, держит нежно и страстно, я сижу рядом голый, и думаю, что бы ему такое сказать, чтобы он поскорей ушел, что это никак не его, а мое личное дело. Но я молчу. Тут она поворачивается ко мне, горячо дышит в лицо, и я замечаю, что это вовсе не Юля, а Галя. Николай Иванович хочет еще что-то сказать, но у него трясутся руки и он роняет тросточку. 12. Утром сходил на станцию. Там есть парикмахерская. Я попросил меня постричь: чуб оставить, а сзади - под машинку. Старый еврей долго смотрел на меня и я перехватил его взгляд: - Вы так думаете? - спрашиваю. - М...да! Рановато, конечно. - Про Чернобыль слыхали? - М-м-м... Не знаю, что такое "М-м-м", но скорей всего это означает наследственный сифилис или алкаголизм. Пока он меня стриг, я все время его торопил, мол, успеть бы на электричку. Получилось отлично: косо, криво, сзади ступеньки. То что надо, стрижечка. От станции до Сашиной дачи топать с километр. Народу сейчас негусто, все жарятся на пляже. Я выбрал тропинку побезлюдней и задал себе упражнение: пусть эта дорога - моя жизнь. Вот я сейчас только родился. Так, пошел! Вот у того столба - я пошел в школу. Хлоп, хлоп, хлоп! - школу я отпрыгал на одной ноге. Интересно, что подумал бы притаившийся в кустах психиатр? Так. За тем вот, поворотом - это я сегодняшний. Я сбавил шаг. Под кустом рябины мне исполнилось сорок пять и дал о себе знать радикулит. Мимо колодца я проходил уже шестидесятилетним и уставшим. Последний отрезок я плелся, ссутуленный, шаркая с одышкой, останавливаясь, как при стенокардии. Вот уже калитка. Конец пути. Стой, дурень, там дальше - твоя смерть! Но бес любопытства подтолкнул. Я зашел туда и "умер". Потом много раз я повторял этот этюд, но всегда почему-то перешагивал этот последний рубеж, хотя внутренний голос скулил-вопил и сопротивлялся. Обратил внимание на свои руки: гнусная манера грызть ногти! С этим надо бороться. Не видел еще ни одного старика, грызущего ногти. Заодно и мне польза будет. 13. Старики упрямы. Старики ворчливы. Стариковский консерватизм. Почему? Есть целая наука - геронтология. Однако, я далеко не ученый. Что-то где-то слыхал. Никогда меня это всерьез не интересовало. Это каждый успеет. Все там будем. "Старый мудрец" - как символ коллективного бессознательного у Юнга. (Мудрость, как следствие старости). С другой стороны - "старпер", "старый осел молодого везет", "старую собаку не выучишь новым фокусам". Но: "Старый конь борозды не портит", "старый друг..." - это вообще не из той оперы. Главное - "Старость - не радость". Вот и разберись тут! Предположим, я старик. Главное, повторять себе: "Я стар. Я очень стар. Я - суперстар." Вот я прожил целую жизнь. И если я что-то икал, о чем-то думал столько времени, меня уже не занимает качественный состав моего опыта. Может быть я всю жизнь, как последний тупица, повторял одни и те же ошибки. Но у многих ли хватит мужества признать, что жизнь прожита впустую, перед лицом самой смерти? Когда уже поздно что-либо менять? Распространенное заблуждение, что старики спокойней, мудрее, добрее и т.д. Водка ведь тоже далеко не всех веселит, хотя и говорится: "навеселе". Усугубляется то, что уже есть. Конечно, каждый старик умнее (самого себя в молодости). Я тоже буду знать больше, потом. Склероз, маразм сведут на нет весь интеллектуальный прогресс. Есть желчные старики, которые ненавидят молодость именно за то, что на их привлекает, но уже, увы - недоступна. Развенчиваем еще один миф "о доброте и спокойствии". Кстати, за спокойствие мы часто принимаем клиническую картину апатии. Есть старики, которые ненавидят детей: "Если жизнь настолько пуста и безнадежна, то к чему терпеть эти дурацкие вопли и прыжки? Во имя чего? Пополнять ряды, плодить неудачников?" Это уже не от возраста зависит. Детей одинаковых тоже нет. Старик чувствует, что к нему начинают относиться снисходительно, "с поправкой на возраст" и начинает входить в роль. Тогда: 1)он ворчит: "Я еще не старик! Мы еще повоюем!", а потом 2)Он расплывается в приторной улыбке: "Вот какой я милый и славный, бесполезный, но за то очень добрый и безобидный овощ." Это все - неблагополучные старики, те, которым страшно оглянуться назад. А как же спокойные, степенные? Эти - назидательный пример юношеству. У них мания величия. Они в своих устных и письменных мемуарах пытаются составить себе эпитафию, свой собственный некролог, опасаясь, чтобы кто-нибудь не сделал этого за них. Значит, и у этих не все так благополучно, только видимость одна. Эти претендуют на знание истины в последней инстанции. Как же так: жизнь прожить и так ни к чему не прийти? Они истину и подгоняют под свой куценький опыт. Полученный суррогат они выдают с непререкаемой интонацией: "С годами вы поймете..." Выходит, нет на свете благополучных стариков? Смотрю на свою, вполне благополучную физиономию в зеркале и она начинает меня раздражать. Дурилка картонная, а не старик! Кого ты купишь на свои седины? У тебя еще сорок, как минимум лет, в запасе и не устал ты от жизни, аж никак. Смотрю на свои руки: ногти стали чуть отрастать, но все равно, руки молодые, гладкие. А у стариков они узловатые, мосластые, жилистые и мало подвижные. Неужели все это - пустая затея? Смотрю на свои кисти, а они смотрят на меня. Ищу им нужное выражение. Складываю пальцы вместе, а большой - в сторону, как гитарист, готовящийся взять аккорд. Теперь, в таком положении, немного сгибаю фаланги. Ничего, уже лучше: "Руки-крюки". Вымазываю себе тыльные части слабым раствором клея и даю высохнуть. Замечательно: кожу постягивало, мелкая сеточка морщин, только блестит подозрительно - надо больше разбавлять водой. Потом вдруг, вспоминаю, как нас еще студентами водили сдавать кровь, как на донорском пункте стягивали руку жгутом. Пробуем. Превосходно: все вены повылазили наружу, рука стала безобразной, quoderat demonstrandum. Добавим к этому легкий тремор: если направление от локтя к запястью взять за ось и качать вокруг нее с небольшой амплитудой получается отменное старческое дрожание рук. Надо запомнить. 14. Уже больше недели я торчу на этой даче, а толку все еще мало. Походка у меня несколько изменилась, но это еще надо сознательно контролировать, автоматизма еще нет. "Обнашиваю" дедушкин френч и очки. У костюма такой вид, будто я в нем сплю. А выглядит он так, потому что это так и есть. Врастаю в личину. Один раз, правда, не удержался: джинсы, футболка, никакого грима - пошел на курортную дискотеку. Не то, чтобы потанцевать. Танцевать как раз и не хотелось, а просто так - потолкаться среди людей. Мои обесцвеченные волосы никого не волновали. Девки скачут, трясут всем на свете, ногами дрыгают - дуры счастливые. А эти темпераментные юноши! Какие все крутые! Барбосы зеленые. Единственное, что я себе позволил - пропустил грамм двести с каким-то низким хмырем. Он вовсю пялился на девчонок. А мне что-то и не веселилось. Может, и правда, начинаю стареть? Почему под самую завязку - разочарование? Сперва меня любит мама, мои родные, знакомые. За то, что я такой умный и хороший. Потом меня любят друзья и бабы - кто за что. Любит жена, сначала просто как баба, а потом уже по привычке. Дети любят - я с ними вожусь, я им нужен, от меня еще что-то зависит. А когда наступает момент, что уже не зависит - гуляй, Вася. Почва выбита из-под ног. И у меня есть два пути; 1) Менторский - "Я всю жизнь отдал людям. Берите с меня пример. Честь мне и хвала (а желательно, и вечная память). Или: 2) Экстрапунитивный - "Я всю жизнь старался, думал, что это кому-то нужно, но люди гораздо хуже и не оценили всего этого." Все старики балдеют на своей эпохе. Вы видели хоть одного, кто жаловался бы на "плохую молодость"? Да, времена были тяжелые, непростые, но какие-то светлые (война, голод, разруха, репрессии, эпидемии). Интересно, что Николай Иваныч не укладывался в эту схему. Похоже, он знал свое место, вовремя понял и смирился. И при этом получал какие-то радости жизни. Конечно, его розарий, его краеведческий музей - хобби, игры для забивания мозгов на пенсии. Но далеко не всегда он выглядел жалким и беспомощным. Иногда, когда он стрелял глазами из-под своих очень "плюсовых" очков, мне казалось, что это - он настоящий, а хихикающий божий одуванчик - это так, дань общественным ожиданиям. Кстати, что такое пенсия? Ведь это - оплачиваемое государством ожидание своей смерти. И гуманное государство, определяя ее размеры, стремится к тому, чтобы мучительное ожидание не слишком затягивалось. Почему я Николай Иваныча воспринимал не только, как старика? Да наверное, потому, что он не только старик. Иногда же кажется, что старики повышенно участливы. Это и так, и не так. Просто, когда своя жизнь не дает достаточно материала для переживаний, они чисто вампирически делают объектом переживаний жизнь чужую. Но это не исключительно стариковская черта. Мой старик, разводил ли он розы, собирал ли материалы для никому не нужного музея - когда он играл в свои игры, он был востребован и не страдал от недостатка признания и сочувствия. Что-то могло еще заинтересовать его просто само по себе. Так что, Витя, твои планы "вывести формулу старости" - ерунда, мечта метафизика. Кожа морщится одинаково, но что делать с мозгами? Ну, сделаю я совершенный грим, походку, дикцию. Но это будет, в лучшем случае, "Я в старости". И то, не уверен: мне не хватает главного мотива, главного конфликта: "Жизнь ушла". Итак, я потерял массу времени на то, чтобы рационально оседлать свою роль, когда мне надо было всего лишь ужаснуться от того, что неизбежный конец - рядом. Очень ли я обману себя и других? Ну, так не пару лет, а пару десятков - какая разница? Я ведь и так ничего не успел - только пил, жрал, развлекался. Ведь так и есть. И все мои трепыхания ни к чему не приведут. Разве это не ужас? Настроение испортилось окончательно. Хорошо, Витя, продолжай в том же духе. 15. Опять видел дурацкий сон: Я где-то в больнице, в операционной, на столе. Люди в белых халатах. Рука перевязана жгутом. Сестра делает мне инъекцию внутривенно. Доктор спрашивает ее: "Вы сделали два кубика анальгина?" "Анальгина?"- в ужасе переспрашивает она: "Разве вы сказали, анальгина?" Они суетятся и переживают, кто за это будет отвечать, потому что "он же сейчас..." "Он" - это я, значит. И я сейчас... Прямо сейчас! Как же мне собраться? Мне холодно и страшно. Сейчас я прыгну куда-то. Там темно. Что я там буду делать? Я же ничего не знаю. Я так привык здесь! Зачем они это сделали? Я их всех обману. Сейчас станет темно, но это я просто усну. Я даже... Встал я подавленным. Ничего себе, сон! А я - ничего, молодцом. Даже испугаться не успел. А ведь не знал, что мне все это только снится. Как я их всех взул - "я сейчас просто усну!" Это не они мне, а я сам себе обезболил процесс. Безо всякого наркоза. Медсестра, сучка рассеянная. Врачи, называется. Стоп! На кого я злюсь? Это же мне приснилось! Вспомнилась одна хрестоматийная байка: В редакцию одного издательства пришел мужик. В лаптях, с рукописью. Дело было при царе-батюшке. Редактор прочитал, заинтересовался и принял у себя мужика. Оказалось, это был Лев Толстой. Но ему надо было, чтобы рассказ приняли не от графа Льва Николаевича, а от простого русского крестьянина. Здорово это напоминает и мою затею! Пушинский и Бранцотти беседуют со мной, то да се. Надо обязательно попросить у итальянца автограф - для доказательства. А потом я "молодой-зеленый" прихожу на студию и говорю: "Ну, что, берете меня на роль?" Они, естественно: "Нет, вы еще слишком молоды..." А я тогда с торжествующим видом вытаскиваю автограф и спрашиваю... Целый день вожусь у зеркала со своим лицом. Хорошая вещь - коллодий. Морщин - хоть отбавляй. Неужели я когда-то таким стану? Немножко тертого графита на веках не помешает. Бороду и усы - распустил, к черту, по волоску, иначе вида - никакого. Клеил потом, часа два кряду. Из остатков - удлинил себе брови и кое-что налепил в уши. Недельную щетину - a la George Mikchael, тоже обесцветил. Вышла характерная пенсионерская "небритость". Поработал с шеей. В нос затолкал ватные тампоны, он сразу преобразился картошкой. Из пластмассовой линейки на свечке согнул дужку - за нижнюю губу. Она оттягивает вниз щеки. Брыла, как у бульдога. А тарахтит во рту, как вставная челюсть. Видос у меня, конечно!.. Пожалуй, пора перейти к полевым испытаниям! 16. Под вечер я решился на вылазку, в полной экипировке. Больше всего я боялся, что какая-то досадная мелочь может меня выдать. ("Товарищ лейтенант, у вас ус отклеился!") И меня тогда в лучшем случае поднимут на смех, а в худшем - ... В театре я много раз бывал дедом: Старик Хоттабыч, Папа Карло, мало ли. Но там я не боялся разоблачения - ведь зрители идут на этот обман добровольно. Но и не сидеть же мне вечно на этой даче! Заветной мечтой крысы Чучундры из "Рикки-Тик-ки" было - когда-нибудь отважиться и выползти на средину комнаты. Нет, лучше оскандалиться сейчас, чем потом. Надеваю очки и все мутнеет в глазах. Отражения своего не вижу - так, смутные очертания. Однако, я знаю, что мои глазища сейчас - огромные, на все стекло, и из-за этого у лица сердитое выражение. Проверив все, от шляпы до сандалий, нахожу, что все в порядке. Накладное брюшко хорошо держится под френчем. Какое мучение - ходить по жаре в носках! Но что поделаешь - старики не нося обувь на босу ногу, а мои стопы без признаков подагры, меня бы выдали. Я достал носовой платок и пропитал его корвалолом. Второй платочек я сбрызнул змеиным ядом (это растирание такое) и теперь излучал вокруг себя такой аптекарский аромат, что это не могло не надавить на подсознание. Любое сомнение будет гаситься этим запахом. Ведь мы настолько привыкли доверять своим ушам и глазам, что усомниться можем именно втом, что видим и слышим, а не в том, что чуем носом. Парадокс? Но говорят же: "Я носом чую...", когда речь идет об интуиции. Вот и обычное наше чутье (обоняние, то бишь): мы его не осознаем, не контролируем , а ощущение, полученное таким образом, принимаем за интуицию. Другое дело - собаки. Как-то раз я приходил к одному захворавшему родственнику в больницу. Это было осенью вечером, тогда еще рано темнело. Ища выход, я долго бродил между корпусами, пока не оказался на пустынной темной алейке. Наконец, я увидел искомый пролом в стене и устремился туда. В голову ненавязчиво вползла мысль: "А тоскливо, наверное, было бы умереть в больнице, хотя, казалось бы, здесь созданы для этого все условия..." С чего бы это вдруг? Утром следующего дня я снова отправился туда с целым пакетом домашней жратвы,

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору