вили был покороче и потолще. Глаза у него распо-
лагались так близко к переносице, что между ними  оставалось  расстояние
миллиметров в пять. Оба грузина смотрели на меня чуть  покровительствен-
но.
   - Прошу садиться, - сказал Юрий Тимофеевич, указывая той  же  ладонью
на стулья.
   Мы сели. Харахадзе закинул ногу на ногу и  достал  из  кармана  пачку
американских сигарет. Он церемонно протянул  пачку  профессору,  но  тот
сделал протестующий жест. Харахадзе перевел пачку ближе ко мне. Я  вытя-
нул сигарету и поблагодарил легким кивком. Щелкнула импортная зажигалка.
Мы закурили.
   - Как я вам уже говорил, Петр Николаевич, мы решили сделать  вас  от-
ветственным исполнителем новой темы, - начал профессор.
   Я важно кивнул, сообразив, что мое дело состоит именно в этом.
   - Наши тбилисские товарищи предложили нам договор на  научно-исследо-
вательскую работу. Научное руководство темой  я  взял  на  себя,  а  вам
предстоит провести непосредственно расчеты...
   За стенкой опять что-то звякнуло, и послышались сдавленные звуки. Че-
могуров веселился от души.
   - Зураб Ираклиевич, я прошу вас вкратце рассказать о сути вашей рабо-
ты... Так сказать, из первых рук, - с улыбкой сказал профессор.
   Харахадзе затянулся, поискал, куда стряхнуть пепел, но  не  нашел.  Я
подсунул ему листок бумаги из своей пачки. Он задумчиво стряхнул пепел и
сказал:
   - Ми рэжим металл...
   После этого он сделал глубокую паузу, во время которой я  успел  пра-
вильно понять фразу.
   - Ми рэжим металл, - повторил он, внезапно возбуждаясь.  -  Вольфрам,
титан, ванадий... Ми рэжим лазером...
   По-видимому, ему очень нравилось слово "режем".  У  него  даже  глаза
засверкали. Из дальнейших объяснений я понял, что они "рэжут" и сварива-
ют тонкие листы вольфрама, титана и прочих металлов для электронных при-
боров, которые они конструируют и изготовляют на  своем  опытном  произ-
водстве. Точность требуется феноменальная, потому что приборы маленькие.
Их интересуют тепловые процессы, поскольку  при  сварке  лазерным  лучом
иногда отваливаются припаянные лепестки, выводы и еще что-то.  А  иногда
даже лопается стекло. Короче говоря, мне нужно произвести  теоретический
расчет тепловых режимов при сварке, чтобы они могли определить, на каком
расстоянии от спаев можно "рэзать".
   К пониманию проблемы мы пришли общими усилиями в течение  сорока  ми-
нут.
   - Ви считаете, ми платим дэньги. Ми рэжим, ви защищаете  диссертацию,
-веско закончил Зураб Ираклиевич.
   Я не стал объяснять, что еще не защитил диплома.
   - Вы уж только, пожалуйста, вышлите нам техническое задание, - попро-
сил Юрий Тимофеевич. - Договор мы сегодня подпишем, а техническое  зада-
ние...
   - О чем разговор, Юрий Тимофеевич! - воскликнул Харахадзе.
   Меглишвили посмотрел на часы и что-то обеспокоенно сказал по-грузинс-
ки. Харахадзде погрозил ему пальцем и засмеялся.
   - Ну, а теперь, друзья мои, ми обедаем. Я правильно  говорю,  нет?  -
сказал Зураб Ираклиевич.
   Профессор кинул на меня быстрый взгляд. Может быть, он боялся, что  я
соглашусь так же естественно, как взял американскую сигарету? Но я  знал
чувство меры. Не хватало мне начинать работу над дипломом с обеда в ком-
пании профессора!
   - Столик уже заказан, - проговорил Харахадзе игривым шепотом.
   - В "Астории", - добавил Меглишвили.
   Я вспомнил, что я ел на завтрак. Я ел яйца всмятку и бутерброд с кол-
басой. Очень хорошая еда на завтрак. Потом я подумал, что сейчас помчусь
в нашу студенческую столовую, выбью чек на половинку  харчо,  шашлык  из
свинины с рисом и компот. Получится прекрасный грузинский  обед  на  во-
семьдесят семь копеек. Это будет праздник.
   Все это пронеслось у меня в сознании, пока профессор, опасливо косясь
на меня, разводил руками и говорил, что у него дела и прочее.
   Я тоже развел руками и сказал, что у  меня  в  тринадцать  пятнадцать
доклад в обществе "Знание" на тему "Перспективы развития лазерной техни-
ки". Грузины посмотрели на меня с уважением, а Юрий Тимофеевич с  благо-
дарностью.
   Таким образом я отпал. Мы долго и задушевно прощались,  причем  Зураб
Ираклиевич намекал на мой приезд в Тбилиси, где мы, мол, возьмем свое.
   - Если начальство отпустит... - пошутил я, глядя на профессора.
   - Непременно, непременно поедете, - сказал Юрий Тимофеевич. Это  была
компенсация за мой отказ от обеда.
   - Где взять такси? - озабоченно спросил Меглишвили. Его явно беспоко-
ил остывающий обед в "Астории".
   Они вышли уже не так церемонно, почти по-дружески, и гул  их  голосов
затих в коридоре.
   - Интересно, могу ли я, в самом деле, съездить в Тбилиси? - подумал я
вслух. - Было бы неплохо...
   - Могулия! - крикнул Чемогуров за интегратором. -  Грузинская  фамили
я... Теоретиков надо душить, - задумчиво сказал он.
   Дверь с шифром
   Прошла неделя, и постепенно все встало на место. Мы с Крыловым каждый
день сидели за своими столами, изучая литературу. То и дело мы  затевали
долгие разговоры об уровнении теплопроводности и методах его решения. Во
время этих разговоров из-за стенки электроинтегратора доносились коммен-
тарии Чемогурова. К двум его поговоркам, с которыми я был уже знаком,  а
именно:
 
   1. Нужно делать железо;
   2. Теоретиков надо душить,
   прибавилось еще несколько. Например:
   3. Аплодируйте ушами!
   4. Эйнштейн на скрипочке играет;
   5. Одним теплом сыт не будешь.
   И тому подобная чушь.
   Последнюю поговорку он придумал специально для нас, поскольку в наших
разговорах слово "тепло" встречалось особенно часто.  Тепло  идет  туда,
тепло идет сюда... Но мы не обижались на Чемогурова. Мы  уже  знали  его
историю.
   Евгений Васильевич Чемогуров был легендарной личностью. О нем расска-
зала нам Зоя Давыдовна, секретарь, когда мы заполняли листки с названием
темы дипломной работы. Кажется, это  называлось  заданием  на  дипломное
проектирование. Вообще-то, эти задания должен заполнять руководитель, но
мой профессор и Мих-Мих безоговорочно доверились нам с первого дня. Поэ-
тому мы сами написали себе задания. Название темы Юрий  Тимофеевич  про-
диктовал мне по телефону. Оно звучало так: "Исследование  тепловых  про-
цессов при обработке металлов лазерным лучом".
   Так вот, о Чемогурове. Он учился в одной группе с  Мих-Михом,  и  они
там были корифеями. После  диплома  их  сразу  оставили  в  аспирантуре.
Мих-Мих пошел нормальным путем, а Чемогуров окольным. Он зарылся в  схе-
мы, паял, гнул железо, собирал приборы, испытывал, ломал, переделывал  и
в результате ничего не написал.
   Мих-Мих защитил кандидатскую, стал доцентом и  сейчас  уже  дописывал
докторскую, а Чемогуров остался старшим инженером. За это время он  при-
думал кучу схем, каждую из которых можно было оформить в виде кандидатс-
кой диссертации, если навести на нее научный блеск. То есть,  не  просто
выдать работающую схему, а объяснить, почему она работает, обложить гар-
ниром из формул и заключить описание в солидный переплет.
   Чемогуров ничего этого принципиально не делал.
   В итоге создалась странная ситуация. Его приборы  работали  в  других
организациях. За Чемогуровым охотились доктора наук, руководители  лабо-
раторий, начальники отделов крупных КБ, переманивая его к себе. А он си-
дел в закутке за электроинтегратором и  дымил  канифолью.  Он  оставался
свободным художником.
   - Там у них план... - говорил Чемогуров, - Нужно делать то, что  нуж-
но. А мне хочется делать то, что хочется.
   Я долго размышлял над жизненной позицией Чемогурова. Почему-то она не
давала мне покоя. Если упростить его высказывание и придать ему вид фор-
мулы, то получится такая схема:
   ОНИ:ЧЕМОГУРОВ:
   Нужно делать, Хочется делать, что нужно.что хочется.
   Поменяв местами члены, можно получить следующее:
   ОНИ:ЧЕМОГУРОВ:
   Нужно делать, Хочется делать, что хочется.что нужно.
   То есть, если бы ИМ нужно было делать то, что хочется Чемогурову, или
Чемогуров хотел бы делать то, что ИМ нужно, такая ситуация всех бы  уст-
роила. Но этого ни разу не случилось.
   Впрочем, Чемогуров охотно брал отдельные заказы, когда они ему нрави-
лись, и выполнял работы по хоздоговору. Он изобретал схему, делал  опыт-
ный образец и сдавал заказчику. Заказчик запускал схему в серию, Чемогу-
ров получал премию по хоздоговору. Видимо, это его устраивало.
   Как я успел заметить, Чемогурова ценили, но относились к  нему  осто-
рожно. Профессор Юрий Тимофеевич его побаивался.
   Мих-Мих вел себя с Чемогуровым вроде бы как со старым  товарищем,  но
было видно, что ему это нелегко дается. Кажется,  он  испытывал  чувство
некоторой вины за то, что Чемогуров до сих пор живет незащищенным.
   Один Чемогуров плевал на все взаимоотношения и субординацию.
   Может быть, именно из-за Чемогурова нашу комнату редко посещали. Про-
фессора я видел только один раз с тех пор, как мы  осваивали  грузинские
фамилии. Мих-Мих забегал дважды и убегал прежде, чем Крылов успевал отк-
рыть рот. Поневоле мы общались только с Чемогуровым.
   Мне уже не терпелось взяться за конкретные  расчеты.  Сдерживало  от-
сутствие технического задания. Я пожаловался Чемогурову.
   Он как всегда нехотя появился из-за интегратора, посмотррел на меня с
тоской и медленно начал:
   - Теоретиков...
   - Знаю, знаю! - отмахнулся я. - Надо душить. Это уже было.
   - Зачем тебе это задание?
   - Ну как же! Параметры конструкций, материалы, режимы обработки, ско-
рости движения луча... Что же, придумывать, что ли?
   - Вот именно, - кивнул Чемогуров.
   - В чем же тогда смысл работы?
   - Весь смысл твоей работы, - внушительно произнес Чемогуров, - в том,
что ты получишь синенькие корочки.
   - Они же договор заключили! На двадцать тысяч! - закричал я.
   - Аплодируйте ушами! - сказал Чемогуров и скрылся за стенкой.
   Я подождал еще неделю, изучая монографию Карслоу  и  Егера,  а  потом
поймал Юрия Тимофеевича в перерыве заседания Ученого  Совета.  Профессор
непонимающе посмотрел на меня.  Видимо,  он  не  рассчитывал  на  скорую
встречу со своим дипломантом.
   Я коротко изложил ему просьбу насчет технического задания. Юрий Тимо-
феевич состроил кислую мину и махнул рукой.
   - Может быть, Бог с ним? - полувопросительно сказал он.
   - Может быть, он и с ними, - довольно дерзко сказал я. - Но мне хоте-
лось бы иметь техническое задание. Я не знаю, что мне считать.
   - Ладно, я позвоню Зурабу Ираклиевичу... Только учтите, Петя, что  вы
должны полагаться больше на себя.
   "Куда еще больше?" - подумал я.
   Когда я рассказывал Славке о разговоре с профессором, невидимый Чемо-
гуров подал реплику:
   - Петя, ты достукаешься со своим заданием. Попомни мои слова.
   Его слова я попомнил через две недели. Все это время я помогал Славке
Крылову моделировать тепловой поток в слоистых структурах. Мы  использо-
вали электроинтегратор. С  разрешения  Чемогурова.  Интегратор  оказался
ценным прибором. Мы в упоении щелкали ручками потенциометров  и  снимали
кривые. У меня внутри немного скребли кошки, потому что мой диплом  пока
был на нуле.
   И вот через две недели, придя на кафедру, я увидел, что два мужика  в
комбинезонах обшивают дверь нашей комнаты листовым железом. Грохот стоял
на весь коридор. Они посторонились и молча пропустили меня в комнату.  Я
уселся за стол и стал смотреть, как они работают.
   Через несколько минут пришел Чемогуров, хмыкнул, снял плащ и  тут  же
ушел. Уходя он сказал:
   - Когда кончится эта самодеятельность, позвони мне. Я буду в  лабора-
тории измерений.
   Самодеятельностью занимались три дня. Чемогуров и Крылов отсутствова-
ли. После того, как обшили дверь, стали устанавливать  железные  решетки
на окнах. Я поинтересовался, зачем решетки на четвертом этаже. Я сказал,
что мы пока не собираемся прыгать на улицу. Мужики не оценили моего юмо-
ра.
   - Думаешь, нам больше всех надо? - сказал один.
   Они вмазали решетки в оконный проем, наследили цементом и  ушли.  Же-
лезная дверь выглядела внушительно. Наружная сторона  ее  была  украшена
небольшой вертикальной планочкой с кнопками. Рядом с кнопками располага-
лись цифры от 0 до 9. С внутренней стороны двери приделали замок.
   Я стал подметать пол. За этим занятием меня застал Чемогуров.
   - Поздравляю! - сказал он. - Ты своего добился.
   - Почему? - не понял я.
   - Ты что, ничего не знаешь? - спросил Чемогуров.
   - Не знаю, - сказал я, предчувствуя что-то нехорошее.
   - Сходи к Зое. Она тебя обрадует.
   Я побежал к Зое Давыдовне. Она очень просто и буднично сообщила  мне,
что грузины прислали техническое задание. Поскольку институт у них  зак-
рытый, техническое задание пришло в Первый отдел с грифом "для служебно-
го пользования". Первый отдел тут же распорядился обить железом дверь  и
поставить решетки на окна, чтобы мне было удобнее пользоваться техничес-
ким заданием.
   Я даже присвистнул.
   - Можете идти в Первый отдел и брать задание, - сказала Зоя  Давыдов-
на.
   Я пошел туда и сказал, что у нас теперь все в порядке в  смысле  две-
рей. Расписался в какой-то книге, взял  запечатанный  конверт  с  грифом
"для служебного пользования" и пошел обратно.
   Как бы там ни было, в руках у меня было техническое задание.
   Наша новая железная дверь оказалась запертой. Я постучал.
   - Набери трехзначный шифр. Дверь откроется,  -  сообщил  мне  изнутри
глухой голос Чемогурова.
   - Какой шифр?! - крикнул я.
   - Пошевели мозгами, какой! - крикнул он.
   Это была месть. Я прикинул количество сочетаний из  десяти  элементов
по три. Получилось громадное число. Я забарабанил кулаками в дверь.  Че-
могуров дьявольски захохотал.
   Тут меня осенило. Как-то сразу пришло решение.  Если  такой  человек,
как Чемогуров, изобретает трехзначный шифр, что ему первым  делом  может
придти в голову? Конечно, стоимость поллитровки!
   И я смело набрал 3-62. Дверь мгновенно распахнулась.
   Чемогуров выскочил из-за интегратора страшно довольный. Он  радовался
моей удаче. Он даже хлопнул меня по плечу.
   - Молоток! Башка варит!
   Я прошел к своему столу с таким видом,  будто  всю  жизнь  разгадывал
тайные шифры. Славка Крылов сидел отвернувшись и давился от смеха. Ниче-
го, это ему дорого обойдется!
   Я важно распечатывал конверт и вынул оттуда несколько листков.  Чемо-
гуров сзади жадно следил за моими действиями. Он ждал развязки.  Видимо,
ему было что-то известно. А может, он догадывался.
   - Между прочим, в этой комнате я делал схему, которая  сейчас  летает
на спутнике, - сказал он. - И ничего. Никто меня в  железо  не  заковыва
л...
   Он явно издевался. Не обращая на него никакого внимания, я  развернул
листки. На одном из них было письмо Зураба Ираклиевича Юрию  Тимофеевичу
и мне. Письмо стоит того, чтобы привести его целиком.
   "Уважаемые Юрий Тимофеевич и Петр Николаевич! Пользуясь случаем,  шлю
вам горячий привет из нашего солнечного Тбилиси. Мы с товарищами ожидаем
успешных результатов нашей совместной плодотворной работы. Нам бы  хоте-
лось, чтобы прилагаемое техническое задание ни в коей мере не  сковывало
вашей инициативы. Всегда будем рады принять вас в нашем городе для выяс-
нения любых вопросов и деталей.
   С дружеским пламенным приветом,
   Зураб Харахадзе".
   Письмо было на бланке института.
   Вторым листком оказался сложенный вчетверо  план  города  Тбилиси  на
русском и грузинском языках. Маршруты автобусов, названия улиц и достоп-
римечательности.
   На третьем листке была нарисована электронная лампа. К внутренней  ее
детали была протянута стрелочка, рядом с которой стояла надпись:  "режем
здесь". Никаких размеров и разъяснений.
   Я повертел  листок  в  руках,  соображая.  В  смысле  полной  свободы
действий и проявления инициативы это было идеальное техническое задание.
Я покосился на Чемогурова, ожидая его реакции. Интересно, какую поговор-
ку он сейчас произнесет? Я ожидал услышать: "Эйнштейн на скрипочке игра-
ет". Мне казалось, что она наиболее подходит к случаю.
   - С пламенным приветом! - сказал Чемогуров.
   - Ну что? Все в порядке? - спросил Славка, отрываясь от книги.
   - Почти, - сказал я.
   После этого я взял  авторучку  и  каллиграфическим  почерком  написал
письмо Зурабу Ираклиевичу. Письмо было полно ответного дружеского  опти-
мизма. Я выражал полнейшую уверенность в успехе нашей плодотворной рабо-
ты. Я сообщал, что никто и ничто не в силах  остановить  нашей  безумной
инициативы. Я слал приветы тбилисским достопримечательностям.
   Игра началась, и нужно было соблюдать ее правила.
   - За это надо выпить, - предложил Чемогуров.
   В конце дня я сбегал за двумя бутылками "Гурджаани", и мы выпили  их,
сидя за интегратором. Чемогуров был в прекрасном настроении.  Уходя,  он
сменил шифр замка на 2-37. Столько стоила бутылка "Гурджаани".
   Заткни фонтан!
   Я уже собирался впасть в тоску и идти к профессору с жалобами на  за-
казчика, но Чемогуров посоветовал мне этого не делать.  Он  сказал,  что
заказчики развязали нам руки, и я могу рассчитывать что угодно. Он  наб-
росал мне несколько эскизов характерных конструкций и  сказал,  чтобы  я
занимался ими. Попутно он порекомендовал использовать метод интегральных
уравнений. Оказалось, что Чемогуров может не только паять.
   Я засел за интегральные уравнения и приближенные методы. К следующему
приходу  профессора  у  меня  была  готова  расчетная  схема  по  первой
конструкции. Конструкция представляла собой тонкую пластинку металла,  к
которой под углом была припаяна другая пластинка. Путем хитрых  расчетов
я определял, где можно резать одну пластинку, чтобы  вторая  не  отвали-
лась.
   Юрий Тимофеевич выслушал меня с огромным удовольствием. Так мне пока-
залось. Я тоже был рад, что оправдываю его надежды, хотя до сих  пор  не
знал, почему он возложил их именно на меня.
   - А что, получится неплохая работа... - задумчиво сказал он. -Практи-
ческое внедрение обеспечено... Кстати, где они используют эту  конструк-
цию?
   - В лампах бегущей волны, - сказал из закутка Чемогуров, прежде чем я
успел во всем сознаться.
   Профессор удивленно поднял брови и покосился на интегратор.
   - Я показывал техническое задание Евгению Васильевичу, - промямлил я.
   - Ах, вот как!.. Ну что ж, он у нас главный специалист по  электрони-
ке... Евгений Васильевич, вы не возражаете,  если  мы  впишем  вас  кон-
сультантом по теме Петра Николаевича? - обратился он в пространство.
   - Ради Бога, - сказал Чемогуров.
   Тут я понял, что это у меня  с  профессором  предпоследний  разговор.
Последний будет, когда я ему принесу диплом на подпись. К  сожалению,  я
ошибся, как это потом будет видно.
   Юрий Тимофеевич порекомендовал мне провести численные расчеты на  ЭВМ
и ушел, дружески пожав руку.
   - А если потом выяснится, что я липу считал? - подумал  я  вслух  для
Чемогурова.
   - Не понимают люди своего счастья... - ответил он.
   - Кстати, у профессора есть дочка? - спросил я.
   - Хорошенькое "кстати", - проворчал Чемогуров. - Кажется, есть.
   - Сколько ей лет?
   - Что-то около двадцати.
   Я подошел к окну и стал рассматривать свое бледное отражение в  стек-
ле. Я пытался отгадать, что в моей внешности могло понравиться профессо-
ру. Нет, вообще-то я ничего себе. Без особенных уродств... Глаза вдумчи-
вые, брови просто красивые. Рот, правда, никуда не годится. А главное, я
женат...
   - А зачем тебе его дочка? - лениво поинтересовался Чемогуров.
   Я не успел ответить, потому что щелкнул замок с шифром,  и  в  дверях
показался Крылов. С Крыловым в  последние  дни  стало  твориться  что-то
странное. Во-первых, он выдал Мих-Миху какую-то идею, от которой  доцент
пришел не то в ужас, не то в восторг. Эту идею Славка предварительно оп-
робовал на мне. Я ничего не понял. Мих-Мих, видимо, понял больше, и стал
приходить каждый день к нам в комнату. Но тут Крылов повел себя странно.
Это и было во-вторых.
   Он стал пропадать. Без всяких объяснений не являлся на работу. Уходил
вдруг среди дня. П