Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Житинский А.Н.. Дитя эпохи -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  -
от же Сметанин. Правильно говорят, что любовь способна на чудеса. Моя беда состояла в том, что я пережил любовь еще на втором курсе. Нужно было оттянуть ее до диплома. Сметанин повадился к нам в комнату и вел бесконечные разговоры о пре- имуществах фиктивного брака и о Кутырьме, местоположение которой он вы- яснил. Кутырьма была где-то за Уралом, что не устраивало Сметанина. Еще он начал читать Фрейда и нес несусветную чушь о психоанализе. Мое положение становилось критическим. Спас меня Чемогуров. Однажды, он, как всегда, вышел из-за интегратора и выгнал Сметанина. Сметанин и не предполагал, что Чемогуров там сидел и слушал его бред о психоанализе и фиктивном браке. - Вот ты, - сказал Чемогуров, указывая пальцем на Сметанина, - уходи отсюда и больше сюда не приходи. Я запрещаю как ответственный за проти- вопожарное состояние комнаты. - Почему? - выдавил перепугавшийся Сметанин. - Потому что он, - и Чемогуров перевел палец на меня, - уже горит си- ним пламенем. Сметанин удалился, стараясь сохранять достоинство. Чемогуров тут же переменил шифр на двери и запретил сообщать его посторонним. Он поставил 4-67 в честь того шампанского, которое мы будем пить после моей защиты. После этого Чемогуров сел верхом на стул напротив меня и долго изучал мое лицо. Я в это время внимательно рассматривал пол. - Как ты думаешь, чем студент отличается от инженера? - начал Чемогу- ров. Я понял, что вопрос риторический, поэтому не ответил. - Тем, что студент получает оценку от преподавателя, а инженер ставит ее себе сам, - продолжал Чемогуров. - Преподавателя можно обмануть, а себя не обма- нешь. - Вот-вот, - сказал я. - Я и не хочу себя обманывать. Моя работа ни- кому не нужна. - Любую работу можно делать двояко, - продолжал философствовать Чемо- гуров. - Можно сделать так, что ею воспользуются один раз и выкинут, как бу- мажный стаканчик. Но если ты сделаешь ее по-настоящему, она пригодится еще много раз. Ты сам не знаешь, кому и когда она сможет пригодиться. - Вы ведь сами говорили, что весь смысл моей работы в получении дип- лома... - Для тебя, - спокойно парировал Чемогуров. - Но не для человечества. - Скажете тоже - для человечества! - смущенно возразил я. Мне нес- колько польстила неясная связь моей работы с человечеством. - Ты студент, Петя, и останешься студентом до пенсии! - в сердцах вскричал Чемогуров. - Ты будешь вечно видеть не дальше своего носа, веч- но зарабатывать хороший балл у начальства, вечно решать маленькие конк- ретные задачи... Я обиделся. Особенно меня задело слово "вечно". Мне не понравилось, что мою бездарную деятельность планируют на такой срок. - Лазеры еще еле дышат! - кричал Чемогуров. - Тебе и не снилось, как они будут применяться! В космосе чем будут сваривать? А?.. У тебя появи- лась уникальная возможность поставить и решить задачу в общем, для мно- гих случаев, для будущего! Бу-ду-ще-го! - по складам произнес Чемогуров. - А ты страдаешь, что твои расчеты не нужны сейчас в городе Тбилиси. Чемогуров ушел в свой закуток и с шипением погрузил паяльник в кани- фоль. А я стал думать над его словами. В самом деле, я еще ни разу не смотрел на свою работу с такой точки зрения. А ведь нужно смотреть на любую работу именно так. Я старался ее спихнуть и получить маленькую пользу в виде диплома и горстки полезных сведений для грузинского КБ. Теперь мне предстояло переосмыслить задачу и стараться уже для всего мыслящего человечества. Мыслящее человечество с нетерпением ждало результатов. И я провалился в программу для машины. Тут моя жизнь стала опять со- вершенно фиктивной, но уже в другом смысле. Я стал работать по ночам. Вычислительная машина днем сильно загружена. Поэтому студентам ее в нормальные часы не дают. Мое машинное время начиналось с полуночи и кон- чалось в шесть утра. Около месяца я жил в странном режиме совы или лету- чей мыши. Я просыпался после обеда, часа в четыре. В пять я завтракал и садился за программу и выкладки по расчету тепловых полей. В десять часов вечера я обедал и шел на машину. Ровно в полночь я нажимал кнопку общего сброса и запускал свою задачу. Устройство ввода заглатывало колоду перфокарт и лампочки на панели начинали дрожать мелкой дрожью. В шесть часов утра появлялся заспанный инженер по эксплуатации и на- жимал ту же кнопку общего сброса. Он сбрасывал мою задачу. В семь утра я приходил домой, ужинал и ложился спать. Я жил в противофазе с женой и окружающими. Мыслил я в то время на двух языках, причем оба были неродными. Первым был математический язык формул. Мои тепловые поля выражались через ряд интегралов, среди которых выделялся один. Он имел особенность. Я старал- ся обойти ее и так, и сяк, вычисляя интеграл приближенно, но ничего не получалось. Для этого интеграла я придумал специальное имя. Я назвал его "бесконечно подлый змей", потому что он обращался в бесконечность в од- ной точке, а другие слова выражали мое к нему отношение. На "змея" я тратил уйму времени. Другим языком на этот период времени стал сильно усеченный английс- кий, в котором было около двух десятков слов. Этот язык назывался АЛ- ГОЛ-60. На нем я разговаривал с машиной. Может ли машина мыслить? Этот вопрос часто становится предметом дис- куссии в прессе. По-моему, он устарел. Машина уже давно мыслит. В этом я убедился на собственном опыте. Правда, она мыслит не так, как нам бы хо- телось. Мои диалоги с машиной выглядели странно. - Бегин! - говорил я, нажимая кнопку ввода. Этим словом начиналась моя программа. Машина не различала его на слух, но понимала, если слово было набито на перфокарту. - КОНЕЦ ОТДЫХА, ВРЕМЯ СЧЕТА, - вежливо говорила машина, печатая свои слова на пишущей машинке. И начинала считать. Чаще всего ей не нравилась моя программа. Проработав несколько минут, машина говорила мне страшное слово АВОСТ. На нормальном языке это озна- чает АВТОМАТИЧЕСКИЙ ОСТАНОВ, хотя я сильно сомневаюсь в наличии слова "останов" в русском языке. Короче говоря, она останавливалась, потому что произошло деление на ноль или что-то в этом роде. По всей вероятности, это были проделки "подлого змея". После АВОСТА машина терпеливо ожидала продолжения диало- га. Однажды, когда она выдала мне подряд семь "авостов", я ее ударил. Я смазал ей по никелированной панели устройства ввода. Машина и тут оказа- лась выше меня. Она в восьмой раз произнесла с достоинством это слово и затихла. Я ругался так, что мне не хватало не только, алгольных, но и всех известных мне русских слов. Машина молча зациклилась, то есть ушла в себя и минут десять крутилась на одном месте программы, пока я ее не остановил. Подобные сцены обычно происходили часа в четыре ночи, когда в голове полная путаница, а сквозь окна машинного зала видны только одинокие ми- лицейские машины. Корректность и твердость машины бесили меня. Я совал ей в пасть новые и новые перфокарты, но она невозмутимо выплевывала АВОСТ или зациклива- лась. Иногда инженер по эксплуатации заставал меня лежащим на пульте в пол- ном изнеможении. Машина же всегда была как огурчик. Кто же из нас, спрашивается, мыслил? Я пожаловался на машину Чемогурову. К тому времени он завалил меня исходными данными по лазерной сварке, которые брались неизвестно откуда. Но из-за упрямства машины результаты задерживались. - Всякая машина - это женщина, - глубокомысленно изрек Чемогуров. -Только лаской, Петя, только лаской и нежностью. Грубым напором ты ниче- го не добьешься. Я не успел воспользоваться его советом, потому что подошло время же- ниться Сметанину. Я уже успел позабыть, что приглашен свидетелем. Но Сметанин это хорошо помнил. Продолжение моего романа с машиной пришлось отложить. Сметанин нашел меня и потребовал выполнения обязательств. Я сказал, что жена против. Сметанин презрительно посмотрел на меня и обоз- вал подкаблучником. - Сделай так, чтобы она не знала. Ты же все равно каждый вечер ухо- дишь из дома. Не все ли ей равно - на свадьбу или на машину? И я решился. Кроме всего прочего, я никогда не видел фиктивного бра- ка. Хотелось посмотреть, как это выглядит. Было только одно маленькое затруднение. На свадьбу нужно было одеться поприличнее, чем на работу. Жена, конечно, сразу обратила внимание, когда я наряжался. - На работу так не ходят, - сказала она. - У тебя, наверное, свида- ние? - Конечно, свидание, - сказал я. - Чемогуров советовал подойти к ма- шине как к женщине. Теперь я всегда буду ходить к ней нарядным и с цве- тами. Между прочим, я так потом и делал. Может быть, именно это мне помог- ло. Но в тот вечер жена не оценила моего юмора, и мы с ней немного поспо- рили. В результате я чуть не опоздал во Дворец бракосочетания, где ре- гистрировались Сметанин и Мила. Когда я с букетом белых хризантем влетел во Дворец, до бракосочетания оставалось полторы минуты. А во Дворце график бракосочетаний выполняется с точностью железнодорожного расписания. Это я знал еще по своей регист- рации. Я взбежал по мраморной лестнице наверх и ворвался в зал, где происхо- дило построение участников. Процедурой руководила миловидная девушка. Она выстраивала всех парами перед закрытыми дверями в самый главный зал, где совершалось таинство. - Впереди жених и невеста, - командовала она. - Дальше свидетели... Какая-то незнакомая девушка подхватила меня под руку и повела. Мы пристроились за Сметаниным и Милой. Мила на этот раз была в нормальном свадебном платье. Сметанин, красный от духоты и ответственности, обер- нулся и погрозил мне кулаком. - Следующими становятся родители невесты... - продолжала вещать рас- порядительница. За нами пристроилась еще одна пара. Я скосил глаза и, к своему ужасу, обнаружил, что пара эта состоит из элегантной пожилой женщины в розовом костюме и профессора Юрия Тимофеевича, моего руководителя. Он был строг и торжественен. - Здра... - прошептал я, но задохнулся. Профессор кивнул мне немного холодновато. Мол, не стоит церемониться, после поговорим. Я отвернулся, чувствуя, что мой затылок немеет под взглядом профессора. Вот и состоялась наша встреча! Больше всех я в тот момент ненавидел Сметанина. Только теперь я понял, зачем я ему понадо- бился в качестве свидетеля. Сметанин прикрывал мною свой фиктивный брак. Я был буфером между ним и профессором. Заиграл свадебный марш композитора Мендельсона, и мы вошли в зал бра- косочетаний, чтобы выполнить формальности фиктивного брака. Свадьба понарошке Интересно было бы узнать, о чем свидетельствует брачный свидетель? Свидетель в суде, например, рассказывает, как произошло преступление. При этом он обязуется говорить правду и только правду. С брачного свиде- теля таких обязательств не берут. По-видимому, он должен засвиде- тельствовать, что знает жениха с хорошей стороны и уверен в благоприят- ном браке. То есть, я должен был сделать именно то, против чего активно возражала моя совесть. Тем не менее, в нужный момент я вышел к столу и поставил свою подпись там, где требуется. - А теперь, товарищи, поздравьте новобрачных! - сказала главная жен- щина с бархатной красной перевязью. Мы все, толпясь, подошли к Сметанину и Миле и принялись их целовать куда попало. Хуже того, пришлось целовать и родителей. Я облобызался с собственным профессором, чувствуя, что никогда еще не был в более иди- отской ситуации. - Как ваши расчеты? - спросил он меня между поцелуями. - Как сказать?.. Скорее хуже, чем лучше, - ответил я и снова приник к его щеке. После этого мы дружной гурьбой спустились вниз и принялись рассажи- ваться в такси. Я как свидетель ехал с новобрачными в специальной машине с переплетенными колечками на крыше. К колечкам примотали большую куклу в свадебном платье с фатой. Кукла хлопала глазами на ветру и была очень похожа на Милу. Эта кукла символизировала что-то хорошее. Мы поехали сначала на Дворцовую площадь, где трижды объехали вокруг Александровской колонны. Зачем это понадобилось, не знаю. Таков обычай. Эти загадочные обычаи плодятся с огромной быстротой. Кажется, уже появи- лась мода взбираться на купол Исаакиевского собора в день бракосочета- ния. Потом мы поехали в ресторан "Ленинград", где был заказан свадебный ужин. Заказывал ужин Юрий Тимофеевич, который взял на себя и другие сва- дебные расходы. Если бы профессор знал, что его дочь вступает в фиктив- ный брак, он не потратил бы ни копеечки. - А ты не боишься, что придется расплачиваться при разводе? - шепнул я Сметанину, чтобы хоть как-нибудь испортить ему настроение. - Не имеет права. Я узнавал у юриста, - быстро ответил он. Колоссальный человек! Все расселись за столоим. Гостей было человек сорок. С одной стороны стола сидели старики - тети, дяди, бабушка Милы и прочие родственники. По другую сторону - молодежь. Были ребята из нашей группы, включая Кры- лова и Вику. Вика разглядывала всех с повышенным интересом и невзначай наводила справки. Она готовилась к своему браку. Крылов до сих пор пре- бывал в состоянии грогги и никого, кроме Вики, не замечал. Мои неприятности продолжились и в ресторане, потому что меня назначи- ли тамадой. Я должен был выкликать тосты и время от времени организовы- вать хор, завывающий "Горько!" Сметанин и Мила целовались кинематографично и не без чувства. Было непохоже, что впереди их ждет фиктивный брак. Я тем временем потихоньку записывал на салфетке имена и отчества всех родственников, чтобы, не дай Бог, не перепутать. - А теперь мы попросим бабушку Милы Калерию Федоровну сказать нес- колько слов и напутствовать новобрачных! - кричал я голосом циркового клоуна. И несчастная бабушка, принимая за чистую монету все происходящее, проникновенно говорила о трудностях и радостях семейной жизни. Рука об руку... Умейте прощать друг другу... Главное - дети... Сметанин понимаю- ще кивал. - Горько! - крикнула Вика и вдруг ни с того ни с сего запустила пус- тым фужером в стенку. Фужер просвистел над головой профессора и разле- телся на мелкие брызги. - На счастье! - твердо сказала бабушка, выпила и тоже хряснула своим фужером об пол. Сразу возник официант. Он обеспокоенно повертелся вокруг стола и нак- лонился к уху профессора. Юрий Тимофеевич, благодушно улыбаясь, что-то сказал официанту. Тот испарился. Сметанин и Мила опять слились в поцелуе. Они, кажется, вошли во вкус. Свадьба потеряла управление и покатилась дальше сама собой, как трамвай, у которого отказали тормоза. Заиграл оркестр, гости пошли танцевать, а ко мне подсел Юрий Тимофеевич. Он был в приподнятом расположении духа. - Вот как бывает, Петя, - сказал он, обобщая совершающееся в одной фразе. Потом он помолчал и стал распрашивать о Сметанине. - Скажите, как вам нравится Боря? Вы ведь его хорошо знаете... Как студент он... э-э... немножко с ленцой. Но мне кажется, если захочет, он своего добьется. Не правда ли? - Совершеннейшая правда! - убежденно сказал я. - Хорошая пара... - сказал профессор, с любовью глядя в зал, где на площадке перед оркестром кружились Сметанин и Мила. - Очень подходят друг другу, - согласился я. - Так что Боря? Мне хотелось бы знать ваше мнение. Вы ближайший его товарищ. Всякий раз, когда у меня спрашивают мое мнение, я теряюсь. И вовсе не потому, что не обладаю им. Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев хотят услышать не мое мнение, а подтверждение своему. Вот и сей- час профессор Юрий Тимофеевич хотел услышать от меня, что Сметанин пре- восходнейший человек, добрый товарищ и верный друг. Я же придерживался мнения, что Сметанин большой прохиндей, бездарен, но энергичен. Поэтому я сказал: - Боря очень энергичен... - Так! - воскликнул Юрий Тимофеевич, радуясь совпадению. - Любит общество. Всегда живет жизнью коллектива, - продолжал я, вспомнив его поручение относительно мест распределения. - Ага! - кивнул профессор. - По-моему, Мила любит его, - закончил я свое мнение. - Я тоже так думаю, - сказал профессор. А ведь умный человек! Лауреат государственной премии. Большая голова в своей области. Почему умение разбираться в людях никак не коррелирует с профессиональным совершенством? Проще говоря, почему профессора, ака- демики и, скажем, народные артисты могут быть сущими детьми во всем, что касается человеческих отношений? Профессора опять отвлек официант. Они стали обсуждать горячее и слад- кое. Что когда подавать. А я пригласил Вику, потому что она явно скуча- ла. Крылов не умел танцевать и только шептал ей что-то на ухо. Я дружес- ки отстранил Славку и повел Вику на площадку. Слава Богу, играли что-то спокойное. Можно было поговорить. - Как тебе это все нравится? - спросил я. - Очень! - мечтательно сказала Вика. - Они такие счастливые! Я вот только удивляюсь твоему участию... - А что? - не понял я. - Всем известно, что при кафедре оставят двоих, - сказала Вика. -Кры- лову место обеспечено. Мы думали, что вторым будешь ты. А теперь, скорее всего, оставят Борьку. Как же не помочь зятю?.. Я отодвинул Вику от себя и осмотрел ее, продолжая танец. Наконец я ее увидел. Оказывается, можно проучиться с человеком пять лет, а увидеть один раз в ресторане во время танца. Я подумал, что Крылов непроходимый дурак. У меня даже появилось жела- ние его спасти. Но вмешиваться в чужую личную жизнь не принято. Я поблагодарил Вику за танец и вернул Крылову. Дальше были какие-то незначительные свадебные эксцессы. Кто-то ку- да-то убегал, его ловили, успокаивали, пили на брудершафт, целовались, хохотали над чем-то, привели иностранца, усадили, пили с ним на брудер- шафт, целовались, выясняли откуда он, наконец выяснили. Он был с острова Маврикий. В общем, все как обычно. В полночь я обнаружил себя стоящим в вестибюле ресторана в обнимку с профессором. Я выяснял, почему он к себе на диплом взял меня, а дочь вы- дал за Сметанина. Я находил это нелогичным. Профессор настойчиво грозил мне пальцем и смеялся. Самое интересное, что и в этот раз у меня было машинное время. Я вы- шел на машину в час ночи, шутил с нею и пел ей цыганские романсы. Види- мо, машине это понравилось. Под утро затрещало АЦПУ, что в переводе на русский язык означает "алфавитно-цифровое печатающе устройство" и машина выдала мне рулон бумаги с буквами и цифрами. Я засунул рулон под мышку и пошел домой разбираться. Когда я проснулся днем, рулон лежал под подушкой. Я развернул его и прочитал следующий текст: 2 х 2 = 4 3 х 3 = 9 4 х 4 = 16 ПОНЯЛ? НЕ ПЕЙ ПЕРЕД РАБОТОЙ НА ЭВМ! ЦЕЛУЮ, МАНЯ. Этот текст был повторен раз тысячу. Думаю, что это была шутка инженера по эксплуатации. Впрочем, не уве- рен. Гений В течение некоторого времени после свадьбы профессор проявлял ко мне повышенное внимание. Он звонил по телефону и интересовался, как идут де- ла. Я неизменно отвечал, что нормально. Наконец Юрий Тимофеевич зашел в нашу комнату чтобы посмотреть на результаты. Я показал ему теоретические кривые, выкладки с интегральными уравнениями, "бесконечно подлого змея" и алгольную программу. - Все хорошо, только программа не идет, - сказал я. - Как это не идет? Должна идти, - сказал профессор. - Я тоже так думаю. - Ничего! Пойдет, - сказал Юрий Тимофеевич и похлопал меня по плечу. - А как настроение? Как дела дома? Вы ведь, кажется, женаты? - Кажется, - сказал я. Профессор недоуменно поднял брови. - Я давно не видел жену, - пояснил я. - Мы с ней расходимся во време- ни. Профессор понимающе улыбнулся. Потом в его взгляде мелькнула какая-то мысль. Он на

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору