Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Камю Альберт. Чума -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -
Альбер Камю Чума Роман Перевод Н. Жарковой Если позволительно изобразить тюремное заключение через другое тюрем- ное заключение, то позволительно также изобразить любой действительно существующий в реальности предмет через нечто вообще несуществующее. Даниель ДЕФО1 Часть первая Любопытные события, послужившие сюжетом этой хроники, произошли в Оране в 194... году. По общему мнению, они, эти события, были просто не- уместны в данном городе, ибо некоторым образом выходили за рамки обычно- го. И в самом деле, на первый взгляд Оран - обычный город, типичная французская префектура на алжирском берегу. Надо признать, что город как таковой достаточно уродлив. И не сразу, а лишь по прошествии известного времени замечаешь под этой мирной обо- лочкой то, что отличает Оран от сотни других торговых городов, располо- женных под всеми широтами. Ну как, скажите, дать вам представление о го- роде без голубей, без деревьев и без садов, где не услышишь ни хлопанья крыльев, ни шелеста листвы, - словом, без особых примет. О смене времени года говорит только небо. Весна извещает о своем приходе лишь новым ка- чеством воздуха и количеством цветов, которые в корзинах привозят из пригородов розничные торговцы, - короче, весна, продающаяся вразнос. Ле- том солнце сжигает и без того прокаленные дома и покрывает стены серова- тым пеплом; тогда жить можно лишь в тени наглухо закрытых ставен. Зато осень - это потопы грязи. Погожие дни наступают только зимой. Самый удобный способ познакомиться с городом - это попытаться узнать, как здесь работают, как здесь любят и как здесь умирают. В нашем городке - возможно, таково действие климата - все это слишком тесно переплетено и делается все с тем же лихорадочно-отсутствующим видом. Это значит, что здесь скучают и стараются обзавестись привычками. Наши обыватели работа- ют много, но лишь ради того, чтобы разбогатеть. Все их интересы вращают- ся главным образом вокруг коммерции, и прежде всего они заняты, по их собственному выражению, тем, что "делают дела". Понятно, они не отказы- вают себе также и в незатейливых радостях - любят женщин, кино и морские купания. Но, как люди рассудительные, все эти удовольствия они прибере- гают на субботний вечер и на воскресенье, а остальные шесть дней недели стараются заработать побольше денег. Вечером, покинув свои конторы, они в точно установленный час собираются в кафе, прогуливаются все по тому же бульвару или восседают на своих балконах. В молодости их желания не- истовы и скоротечны, в более зрелом возрасте пороки не выходят за рамки общества игроков в шары, банкетов в складчину и клубов, где ведется крупная азартная игра. Мне, разумеется, возразят, что все это присуще не только одному наше- му городу и что таковы в конце концов все наши современники. Разумеется, в наши дни уже никого не удивляет, что люди работают с утра до ночи, а затем сообразно личным своим вкусам убивают остающееся им для жизни вре- мя на карты, сидение в кафе и на болтовню. Но есть ведь такие города и страны, где люди хотя бы временами подозревают о существовании чего-то иного. Вообще-то говоря, от этого их жизнь не меняется. Но подозрение все-таки мелькнуло, и то слава Богу. А вот Оран, напротив, город, по-ви- димому никогда и ничего не подозревающий, то есть вполне современный го- род. Поэтому нет надобности уточнять, как у нас любят. Мужчины и женщины или слишком быстро взаимно пожирают друг друга в том, что зовется актом любви, или же у них постепенно образуется привычка быть вместе. Между двумя этими крайностями чаще всего середины нет. И это тоже не слишком оригинально. В Оране, как и повсюду, за неимением времени и способности мыслить люди хоть и любят, но сами не знают об этом. Зато более оригинально другое - смерть здесь связана с известными трудностями. Впрочем, трудность - это не то слово, правильнее было бы сказать некомфортабельность. Болеть всегда неприятно, но существуют го- рода и страны, которые поддерживают вас во время недуга и где в извест- ном смысле можно позволить себе роскошь поболеть. Больной нуждается в ласке, ему хочется на что-то опереться, это вполне естественно. Но в Оране все требует крепкого здоровья: и капризы климата, и размах деловой жизни, серость окружающего, короткие сумерки и стиль развлечений. Больной там по-настоящему одинок... Каково же тому, кто лежит на смерт- ном одре, в глухом капкане, за сотнями потрескивающих от зноя стен, меж тем как в эту минуту целый город по телефону или за столиками кафе гово- рит о коммерческих сделках, коносаментах и учете векселей. И вы поймете тогда, до чего же некомфортабельна может стать смерть, даже вполне сов- ременная, когда она приходит туда, где всегда сушь. Будем надеяться, что эти беглые указания дадут достаточно четкое представление о нашем городе. Впрочем, не следует ничего преувеличивать. Надо бы вот что особенно подчеркнуть - банальнейший облик города и ба- нальный ход тамошней жизни. Но стоит только обзавестись привычками, и дни потекут гладко. Раз наш город благоприятствует именно приобретению привычек, следовательно, мы вправе сказать, что все к лучшему. Конечно, под этим углом жизнь здесь не слишком захватывающая. Зато мы не знаем, что такое беспорядок. И наши прямодушные, симпатичные и деятельные сог- раждане неизменно вызывают у путешественника вполне законное уважение. Этот отнюдь не живописный город, лишенный зелени и души, начинает ка- заться градом отдохновения и под конец усыпляет. Но справедливости ради добавим, что привили его к ни с чем не сравнимому пейзажу, он лежит пос- реди голого плато, окруженного лучезарными холмами, у самой бухты совер- шенных очертаний. Можно только пожалеть, что строился он спиной к бухте, поэтому моря ниоткуда не видно, вечно его приходится отыскивать. После всего вышесказанного читатель без труда согласится, что проис- шествия, имевшие место весной нынешнего года, застали наших сограждан врасплох и были, как мы поняли впоследствии, провозвестниками целой че- реды событий чрезвычайных, рассказ о коих излагается в этой хронике. Не- которым эти факты покажутся вполне правдоподобными, зато другие могут счесть их фантазией автора. Но в конце концов летописец не обязан счи- таться с подобными противоречиями. Его задача - просто сказать "так бы- ло", если он знает, что так оно и было в действительности, если случив- шееся непосредственно коснулось жизни целого народа и имеются, следова- тельно, тысячи свидетелей, которые оценят в душе правдивость его расска- за. К тому же рассказчик, имя которого мы узнаем в свое время, не позво- лил бы себе выступать в этом качестве, если бы волею случая ему не дове- лось собрать достаточное количество свидетельских показаний и если бы силою событий он сам не оказался замешанным во все, что намерен изло- жить. Это и позволило ему выступить в роли историка. Само собой разуме- ется, историк, даже если он дилетант, всегда располагает документами. У рассказывающего эту историю, понятно, тоже есть документы: в первую оче- редь его личное свидетельство, потом свидетельства других, поскольку в силу своего положения ему пришлось выслушивать доверительные признания всех персонажей этой хроники, наконец, бумаги, попавшие в его руки. Он намерен прибегать к ним, когда сочтет это необходимым, и использовать их так, как ему это удобно. Он намерен также... Но, видимо, пора уже бро- сить рассуждения и недомолвки и перейти к самому рассказу. Описание пер- вых дней требует особой тщательности. Утром шестнадцатого апреля доктор Бернар Риэ2, выйдя из квартиры, споткнулся на лестничной площадке о дохлую крысу. Как-то не придав этому значения, он отшвырнул ее носком ботинка и спустился по лестнице. Но уже на улице он задал себе вопрос, откуда бы взяться крысе у него под дверью, и он вернулся сообщить об этом происшествии привратнику. Реакция старого привратника мсье Мишеля лишь подчеркнула, сколь необычным был этот случай. Если доктору присутствие в их доме дохлой крысы показалось только странным, то в глазах привратника это был настоящий позор. Впро- чем, мсье Мишель занял твердую позицию: в их доме крыс нет. И как ни уверял его доктор, что сам видел крысу на площадке второго этажа, и, по всей видимости, дохлую крысу, мсье Мишель стоял на своем. Раз в доме крыс нет, значит, кто-нибудь подбросил ее нарочно. Короче, кто-то просто подшутил. Вечером того же дня Бернар Риэ, прежде чем войти к себе, остановился на площадке и стал шарить по карманам ключи, как вдруг он заметил, что в дальнем, темном углу коридора показалась огромная крыса с мокрой шерсткой, двигавшаяся как-то боком. Грызун остановился, словно стараясь удержаться в равновесии, потом двинулся к доктору, снова остановился, перевернулся вокруг собственной оси и, слабо пискнув, упал на пол, при- чем из его мордочки брызнула кровь. С минуту доктор молча смотрел на крысу, потом вошел к себе. Думал он не о крысе. При виде брызнувшей крови он снова вернулся мыслью к своим заботам. Жена его болела уже целый год и завтра должна была уехать в санаторий, расположенный в горах. Как он и просил уходя, она лежала в их спальне. Так она готовилась к завтрашнему утомительному путешествию. Она улыбнулась. - А я чувствую себя прекрасно, - сказала она. Доктор посмотрел на повернутое к нему лицо, на которое падал свет ночника. Лицо тридцатилетней женщины казалось Риэ таким же, каким было в дни первой молодости, возможно из-за этой улыбки, возмещавшей все, даже пометы тяжелого недуга. - Постарайся, если можешь, заснуть, - сказал он. - В одиннадцать при- дет сиделка, и я отвезу вас обеих на вокзал к двенадцатичасовому поезду. Он коснулся губами чуть влажного лба. Жена проводила его до дверей все с той же улыбкой. Наутро, семнадцатого апреля, в восемь часов привратник остановил про- ходящего мимо доктора и пожаловался ему, что какие-то злые шутники подб- росили в коридор трех дохлых крыс. Должно быть, их захлопнула особенно мощная крысоловка, потому что они все были в крови. Привратник еще с ми- нуту постоял в дверях, держа крыс за лапки, он, видимо, ожидал, что зло- умышленники выдадут себя какими-нибудь ядовитыми шутками. Но ровно ниче- го не произошло. - Ладно, погодите, - пообещал мсье Мишель, - я их непременно поймаю. Заинтригованный этим происшествием, Риэ решил начать визиты с внешних кварталов, где жили самые бедные его пациенты. Мусор оттуда вывозили обычно много позже, чем из центра города, и автомобиль, кативший по пря- мым и пыльным улицам, чуть не задевал своими боками стоявшие на краю тротуара ящики с отбросами. Только на одной из улиц, по которой ехал доктор, он насчитал с десяток дохлых крыс, валявшихся на грудах очистков и грязного тряпья. Первого больного, к которому он заглянул, он застал в постели в ком- нате, выходившей окнами в переулок, которая служила и спальней и столо- вой. Больной был старик испанец с грубым изможденным лицом. Перед ним на одеяле стояли две кастрюльки с горошком. Когда доктор входил, больной, полусидевший в постели, откинулся на подушки, стараясь справиться с хриплым дыханием, выдававшим застарелую астму. Жена принесла тазик. - А вы видели, доктор, как они лезут, а? - спросил старик, пока Риэ делал ему укол. - Верно, - подтвердила жена, - наш сосед трех подобрал. Старик потер руки. - Лезут, во всех помойках их полно! Это к голоду! Риэ понял, что о крысах говорит уже весь квартал. Покончив с визита- ми, доктор возвратился домой. - Вам телеграмма пришла, - сказал мсье Мишель. Доктор осведомился, не видал ли он еще крыс. - Э-э, нет, - ответил привратник. - Я теперь в оба гляжу, сами пони- маете. Ни один мерзавец не сунется. Телеграмма сообщала, что завтра прибывает мать Риэ. В отсутствие больной жены дом будет вести она. Доктор вошел к себе в квартиру, где уже ждала сиделка. Жена была на ногах, она надела строгий английский костюм, чуть подкрасилась. Он улыбнулся ей. - Вот и хорошо, - сказал он, - очень хорошо. На вокзале он посадил ее в спальный вагон. Она оглядела купе. - Пожалуй, слишком для нас дорого, а? - Так надо, - ответил Риэ. - А что это за история с крысами? - Сам еще не знаю. Вообще-то странно, но все обойдется. И тут он, комкая слова, попросил у нее прощения за то, что недоста- точно заботился о ней, часто бывал невнимателен. Она покачала головой, словно умоляя его замолчать, но он все-таки добавил: - Когда ты вернешься, все будет по-другому. Начнем все сначала. - Да, - сказала она, и глаза ее заблестели. - Начнем. Она повернулась к нему спиной и стала смотреть в окно. На перроне су- етились и толкались пассажиры. Даже в купе доходило приглушенное пыхте- ние паровоза. Он окликнул жену, и, когда она обернулась, доктор увидел мокрое от слез лицо. - Не надо, - нежно проговорил он. В глазах ее еще стояли слезы, но она снова улыбнулась, вернее, чуть скривила губы. Потом прерывисто вздохнула. - Ну иди, все будет хорошо. Он обнял ее и теперь, стоя на перроне по ту сторону вагонного окна, видел только ее улыбку. - Прошу тебя, - сказал он, - береги себя. Но она уже не могла расслышать его слов. При выходе на вокзальную площадь Риэ заметил господина Огона, следо- вателя, который вел за ручку своего сынишку. Доктор осведомился, не уез- жает ли он. Господин Отон, длинный и черный, похожий на человека светс- кого, как некогда выражались, и одновременно на факельщика из похоронно- го бюро, ответил любезно, но немногословно: - Я встречаю мадам Отон, она ездила навестить моих родных. Засвистел паровоз. - Крысы... - начал следователь. Риэ шагнул было в сторону поезда, но потом снова повернул к выходу. - Да, но это ничего, - проговорил он. Все, что удержала его память от этой минуты, был железнодорожник, несший ящик с дохлыми крысами, прижимая его к боку. В тот же день после обеда, еще до начала вечернего приема, Риэ принял молодого человека - ему уже сообщили, что это журналист и что он заходил утром. Звался он Раймон Рамбер. Невысокий, широкоплечий, с решительным лицом, светлыми умными глазами, Рамбер, носивший костюм спортивного пок- роя, производил впечатление человека, находящегося в ладах с жизнью. Он сразу же приступил к делу. Явился он от большой парижской газеты взять у доктора интервью по поводу условий жизни арабов и хотел бы также полу- чить материалы о санитарном состоянии коренного населения. Риэ сказал, что состояние не из блестящих. Но он пожелал узнать, прежде чем продол- жать беседу, может ли журналист написать правду. - Ну ясно, - ответил журналист. - Я имею в виду, будет ли ваше обвинение безоговорочным? - Безоговорочным, скажу откровенно, - нет. Но хочу надеяться, что для такого обвинения нет достаточных оснований. Очень мягко Риэ сказал, что, пожалуй, и впрямь для подобного обвине- ния оснований нет; задавая этот вопрос, он преследовал лишь одну цель - ему хотелось узнать, может ли Рамбер свидетельствовать, ничего не смяг- чая. - Я признаю только свидетельства, которые ничего не смягчают. И поэ- тому не считаю нужным подкреплять ваше свидетельство данными, которыми располагаю. - Язык, достойный Сен-Жюста 3, - улыбнулся журналист. Не повышая тона, Риэ сказал, что в этом он ничего не смыслит, а гово- рит он просто языком человека, уставшего жить в нашем мире, но, однако, чувствующего влечение к себе подобным и решившего для себя лично не ми- риться со всяческой несправедливостью и компромиссами. Рамбер, втянув голову в плечи, поглядывал на него. - Думаю, что я вас понял, - проговорил он не сразу и поднялся. Доктор проводил его до дверей. - Спасибо, что вы так смотрите на вещи. Рамбер нетерпеливо повел плечом. - Понимаю, - сказал он, - простите за беспокойство. Доктор пожал ему руку и сказал, что можно было бы сделать любопытный репортаж о грызунах: повсюду в городе валяются десятки дохлых крыс. - Ого! - воскликнул Рамбер. - Действительно интересно! В семнадцать часов, когда доктор снова отправился с визитами, он встретил на лестнице довольно еще молодого человека, тяжеловесного, с большим, массивным, но худым лицом, на котором резко выделялись густые брови. Доктор изредка встречал его у испанских танцовщиков, живших в их подъезде на самом верхнем этаже. Жан Тарру сосредоточенно сосал сигаре- ту, глядя на крысу, которая корчилась в агонии на ступеньке у самых его ног. Тарру поднял на доктора спокойный, пристальный взгляд серых глаз, поздоровался и добавил, что все-таки нашествие крыс - любопытная штука. - Да, - согласился Риэ, - но в конце концов это начинает раздражать. - Разве что только с одной точки зрения, доктор, только с одной. Просто мы никогда ничего подобного не видели, вот и все. Но я считаю этот факт интересным, да-да, весьма интересным. Тарру провел ладонью по волосам, отбросил их назад, снова поглядел на переставшую корчиться крысу и улыбнулся Риэ. - Вообще-то говоря, доктор, это уж забота привратника. Доктор как раз обнаружил привратника у их подъезда, он стоял, присло- нясь к стене, и его обычно багровое лицо выражало усталость. - Да, знаю, - ответил старик Мишель, когда доктор сообщил ему о новой находке. - Теперь их сразу по две, по три находят. И в других домах то же самое. Вид у него был озабоченный, пришибленный. Машинальным жестом он тер себе шею. Риэ осведомился о его самочувствии. Нельзя сказать, чтобы он окончательно расклеился. А все-таки как-то ему не по себе. Очевидно, это его заботы точат. Совсем сбили с панталыку эти крысы, а вот когда они уберутся прочь, ему сразу полегчает. Но на следующее утро, восемнадцатого апреля, доктор, ездивший на вок- зал встречать мать, заметил, что мсье Мишель еще больше осунулся: теперь уж с десяток крыс карабкались по лестницам, видимо, перебирались из под- вала на чердак. В соседних домах все баки для мусора полны дохлых крыс. Мать доктора выслушала эту весть, не выказав ни малейшего удивления. - Такие вещи случаются. Была она маленькая, с серебристой сединой в волосах, с кроткими чер- ными глазами. - Я счастлива повидать тебя, Бернар, - твердила она. - И никакие кры- сы нам не помешают. Сын кивнул: и впрямь с ней всегда все казалось легким. Все же Риэ позвонил в городское бюро дератизации, он был лично знаком с директором. Слышал ли директор разговоры о том, что огромное количест- во крыс вышли из нор и подыхают? Мерсье, директор, слышал об этом, и да- же в их конторе, расположенной неподалеку от набережной, обнаружено с полсотни грызунов. Ему хотелось знать, насколько положение серьезно. Риэ не мог решить этот вопрос, но он считал, что контора обязана принять ме- ры. - Конечно, - сказал Мерсье, - но только когда получим распоряжение. Если ты считаешь, что дело стоит труда, я могу попытаться получить соот- ветствующее распоряжение. - Все всегда стоит труда, - ответил Риэ. Их служанка только что сообщила ему, что на крупном заводе, где рабо- тает ее муж, подобрали несколько сотен дохлых крыс. Во всяком случае, примерно в это же время наши сограждане стали про- являть первые признаки беспокойства. Ибо с восемнадцатого числа и в са- мом деле на всех заводах и складах ежедневно обнаруживали сотни крысиных трупиков. В тех случаях, когда агония затягивалась, приходилось грызунов приканчивать. От окраин до центра города, словом везде, где побывал док- тор Риэ, везде, где собирались наши сограждане, крысы будто бы поджидали их, густо набившись в мусорные ящики или же вытянувшись длинной цепоч

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору