Татьяна Моспан
   Подиум

   [издательство ВАГРИУС, www.vagrius.com]

	Несколько слов об авторе:

   Татьяна Моспан. Закончила факультет журналистики МГУ.  Член Союза пи-
сателей России. Автор остросюжетных романов "Клавиши",  "Ловушка для ду-
раков", "Смерть в рассрочку".

	Несколько слов о книге:

   Тысячи девушек  в надежде на красивую, обеспеченную жизнь мечтают по-
пасть в престижные модельные агенства, чтобы блистать на подиуме. Однако
пробиться удается единицам. После многих испытаний Катя Царева становит-
ся топ-моделью  и убеждается  на  собственном опыте, что подиум - это не
только модельный бизнес, но и криминал...


   ЧАСТЬ I
   "ПОДМОСКОВЬЕ"

   Глава 1
   Катя Царева нервничала. Внешне  девушка  выглядела  почти  спокойной,  но
горевшие ярким румянцем щеки выдавали волнение. Еще бы! Сегодня она  впервые
участвовала в большом показе новой коллекции одежды "Весна - лето 2000". Все
произошло так внезапно, что Катя  до  сих  пор  не  могла  опомниться.  Дело
решилось в один день...
   Приятную новость Кате принесла позавчера поздно вечером подруга Царевой -
Наташа Богданова, ведущая манекенщица Дома моды "Подмосковье".
   - Все, вопрос, считай, решен! - выпалила она с порога и, не снимая шубки,
кинулась тормошить Катерину.
   Наташины  пышные  темно-каштановые  волосы,  рассыпавшиеся   по   плечам,
распространяли едва  уловимый  аромат  духов,  который  смешался  с  запахом
свежего февральского морозца. Она встряхнула головой,  но  одна  непослушная
прядь упала на лоб, где блестели капельки от растаявших снежинок.
   - Наташка!  -  только  и  смогла  вначале  выговорить  ахнувшая  Катя.  И
опустилась на диван.
   - Мадам, - красивым жестом откинув непослушную прядь волос со лба (словно
на нее были направлены объективы фотокамер),  проговорила  Богданова  хорошо
поставленным голосом, - у  вас  появилась  возможность  попытать  счастья  в
супермодной  профессии:  топ-модель!  Ступив  на  подиум,  вы  окажетесь   в
привлекательнейшем мире...
   - Ой, даже не верится!
   - Пожевать дай чего-нибудь, - попросила Наташа. - С утра маковой  росинки
во рту не было.
   Потом она  уминала  бутерброды  и,  смахивая  с  одежды  хлебные  крошки,
торопливо рассказывала:
   - Через день - большой показ. Все как с ума  посходили,  просто  на  ушах
стоят, а тут, представляешь, Эльвира Канева сцепилась с  Пономаревой.  Такой
скандал был! Дуреха, нашла с кем связываться. Они с Ниной  Ивановной  шипели
друг на друга, как змеи. Мне сегодня Зинка  под  большим  секретом  сказала:
Эльвира, дескать, кричала, что выведет всех на чистую воду и ни минуты, мол,
не останется в этом  скотном  дворе.  И  у  кого  собралась  искать  защиты,
идиотка?!  К  директору  побежала,  а   тот   ей   тоже   всыпал,   проявляя
принципиальность. Последняя уборщица знает, что Чувашин  здесь  -  свадебный
генерал. И держится он на  должности  только  потому,  что  Пономаревой  так
удобно.
   Нина  Ивановна  Пономарева,   главный   художник-модельер,   была   очень
значительной фигурой в Доме моды  "Подмосковье".  Немногие  решались  подать
голос против этой властной и самоуверенной дамы. Бунтаря,  который  все-таки
делал такую глупость, в ту же секунду вышвыривали вон.  Никакие  протесты  и
судебные  иски   о   незаконном   увольнении   не   помогали.   Восстановить
справедливость до сих пор не удавалось ни одному  правдолюбцу.  И  хотя  Дом
моды не являлся частной собственностью (в свое  время  его  преобразовали  в
акционерное   общество,   основной   пакет   акций   которого    принадлежал
государству), главный художник-модельер  чувствовала  себя  здесь  настоящей
хозяйкой. У нее  в  помощницах  ходила  Зинаида  Кудрявцева,  или  Зинка,  -
"прислуга за все", как неуважительно ее  здесь  называли.  Она  была  правой
рукой  Нины  Ивановны  и  регулярно  докладывала  Пономаревой  о  том,   что
происходило в беспокойном хозяйстве.
   - Я с Пономаревой о  тебе  поговорила.  Она  не  против.  Завтра  с  утра
подойдешь к ней для беседы. Напишешь заявление.
   - Как? Уже завтра?! - испугалась Катя.
   - А когда? - Наташа перестала жевать. - Чего тянуть? У нас,  конечно,  не
французский Дом моды  и  даже  не  престижный  столичный  Дом  моды  Эдуарда
Кардашева... - Сейчас в ее голосе прозвучала легкая насмешка. -  Но  имей  в
виду: желающих полно - набегут, только свистни. Кто не успел,  тот  опоздал.
Сто раз уже про это говорили. Не понимаю тебя, честное слово! -  возмутилась
она. -  А  может,  ты  раздумала  и  собираешься  получить  работу  в  более
престижном месте? Ну, тогда...
   - О чем ты говоришь, какой престиж? Просто все  так  неожиданно,  в  один
день...
   - Ну и что? Куй железо, пока не украли.
   - А вдруг из бригады не отпустят? С тех пор как разряд получила, я меньше
двух месяцев отработала.
   - Отпустят, - уверенно сказала Наташа.  -  Нина  Ивановна  в  курсе.  Как
скажет, так и будет. Учти, она баба крутая, с ней нелегко бывает, но  ладить
можно. Я тебя потом подробнее просвещу. И кстати, про  наш  скотный  двор  -
тоже... Надо же! - вспомнив про Каневу, захохотала она.  -  Как  Эльвира  ей
ввернула!
   На следующий день утром Катя стояла перед Пономаревой. Та, едва глянув на
нее, тут же вспомнила:
   - А-а, знаю, знаю. Ты у кого в бригаде сидишь - у Лиды?
   - Да, у Лидии Анатольевны Кургузиной, в первом цехе, во второй бригаде по
пошиву легкого платья.
   Нина Ивановна беззастенчиво ощупывал глазами Катину фигуру: грудь, талию,
бедра - главный  художник-модельер  на  взгляд  с  точностью  до  сантиметра
определяла объемы окружности...
   - Рост сто восемьдесят?
   - Да, - подтвердила Катерина.
   -  В  груди  немного  недобираешь...  -   с   сожалением   констатировала
Пономарева.
   У Кати упало сердце.
   Но  на  стоявшую  тут  же  Богданову  эти  слова  не  произвели  никакого
впечатления. По глазам Нины Ивановны она видела, что Царева той понравилась.
   - Впрочем, все  это  в  пределах  допустимого,  -  после  паузы  добавила
Пономарева. И подумала о том, что девчонка и впрямь смотрится неплохо.
   При показе коллекции у публики порой создается впечатление,  что  у  всех
манекенщиц одинаковые фигуры. Однако это вовсе не так.  Просто  девушки  для
Домов моды подбираются таким образом,  чтобы  каждая  могла  демонстрировать
любой из представленных данным Домом образцов модной одежды. Когда  говорят:
"фигура манекенщицы", - то имеют в виду все: размеры  груди,  талии,  бедер,
красивые ноги, рост, прямые плечи, длинную шею.
   Царева соответствовала параметрам, по которым отбираются модели.
   - С Лидой я поговорю. Бригаду без ручницы оставлять  нельзя,  но,  думаю,
бригадир найдет  замену.  Там  Раиса  Акулинина  до  сих  пор  индивидуально
работает. Вот ее пусть и забирает.
   Акулинина, бойкая тридцатилетняя мать-одиночка, трудилась  индивидуально,
то есть после раскроя сама выполняла все операции: бригадира,  мотористки  и
ручницы. Несколько раз ее  сажали  в  бригаду,  но,  как  только  появлялась
возможность, Раиса  опять  возвращалась  к  индивидуальной  деятельности.  В
бригаде - дисциплина, во многом зависишь от других, а она привыкла быть сама
себе хозяйкой. Из-за острого язычка и вздорного характера с ней старались не
связываться.
   "Ну вот,  нажила  теперь  врага,  -  подумала  Катя,  -  Акулинина  сразу
дознается, по какой причине ее опять сунули в бригаду..."
   - А ты, - обратилась Нина Ивановна к Наташе,  -  введешь  Цареву  в  курс
дела. Движения отработайте.
   Богданова кивнула.
   - Ну-ка, пройдись  еще  разок,  -  приказала  Пономарева  Кате.  И  стала
наблюдать за девушкой. - А что - смотришься неплохо!
   - Да она в балетной школе занималась, - вмешалась  Наташа,  желая  помочь
подруге. - Я вам говорила.
   - Не в школе, а в студии, - поправила Богданову Катерина. - До конкурса в
балетную школу при Большом театре меня не допустили.
   - Ладно, балеты нам ни к чему.  По  подиуму  ее  погоняй.  Важен  ритм  и
слаженность движений. Я на тебя надеюсь, Наташенька, смотри не подведи! Сама
знаешь, как важен завтрашний показ.
   - Ручаюсь, Нина Ивановна: все будет в порядке.
   - Катюша, почему ты, когда к нам,  в  Дом  моды,  устраивалась,  сразу  в
манекенщицы не попросилась, у тебя же очень хорошие данные, а решила пойти в
портнихи?
   - Я только заикнулась, так меня кадровичка еле в ученицы оформила.
   Нина Ивановна задумчиво рассматривала крупный сапфир в перстне  на  своей
левой руке. Казалось, игра  света  на  гранях  камня  целиком  поглотила  ее
внимание. Но это было не так: главный художник-модельер ни на  мгновение  не
теряла будущую манекенщицу из поля зрения.
   - Подумай еще как следует. - Пономарева  оторвала  взгляд  от  перстня  и
прищурилась. - В бригаде зарплата более-менее  стабильная,  а  здесь  -  как
получится. Ты в курсе?
   - Да, - тихо сказала Катя.
   - Мы деньги лопатой не гребем, как  думают  некоторые.  Только-только  на
ноги становимся... Пытаемся встать,  -  поправилась  она.  (Тема  денег  для
главного художника-модельера была очень болезненной.) - По пятьсот рублей за
показ, как в столичных Домах моды, я платить не могу. Сама забыла,  когда  в
платежной ведомости расписывалась... А  с  балетной  школой  -  что  у  тебя
получилось? - вдруг спросила она.
   Катя вздохнула.
   - Все было прекрасно, а  потом  неожиданно  я  начала  быстро  расти.  За
полгода вытянулась. Дама в приемной комиссии не захотела рисковать. Пришлось
уйти.
   После разговора с Пономаревой Катерина получила работу манекенщицы в доме
моды "Подмосковье"...
   Сегодня на демонстрацию новой коллекции одежды "Весна - лето  2000"  были
приглашены пресса и представители крупных торговых центров.  От  результатов
показа зависела дальнейшая судьба "Подмосковья", который до  сих  пор  чудом
держался на плаву.
   История создание Дома моды в небольшом  подмосковном  городе  имела  свою
предысторию.
   Раньше к фасаду четырехэтажного типового здания, построенного в  середине
восьмидесятых годов, была намертво  прикреплена  вывеска  -  "Дом  быта",  -
быстро почерневшая от дождей и  наводящая  своим  видом  уныние  на  местных
обывателей.
   Районное начальство, проявляя заботу о населении,  задумало  собрать  под
одной крышей все бытовые службы: по ремонту обуви,  по  починке  одежды,  по
изготовлению ключей, поясов, пуговиц,  по  ремонту  сумок,  зонтов.  Имелись
здесь также служба проката, прачечная самообслуживания и химчистка.  План  -
тогда еще существовал план - всем этим  хозяйствам  удавалось  вытягивать  с
трудом; народ в Дом быта почему-то не шел, вернее, шел неохотно.
   Попавший сюда впервые редкий посетитель,  дико  озираясь  по  сторонам  и
безрезультатно  пытаясь  разобраться  в  расположении  служб,  шарахался  по
просторным коридорам - между ремонтом обуви,  прачечной  самообслуживания  и
химчисткой, определяя по  запаху,  где  какая  служба  находится.  "Все  для
удобства населения!.." - чертыхался несчастный обыватель. И проклинал  вслух
те "умные" головы из районного  начальства,  которые  заставили  посетителей
беспорядочно шататься по гулким безлюдным коридорам в поисках услуг.
   План  Дома  быта  горел,  что  называется,  синим  пламенем,  пока  сюда,
ликвидировав прачечную самообслуживания, не заселили ателье мод  с  толковой
заведующей. Она быстро разобралась в  обстановке  и,  подмяв  под  себя  все
остальные службы, добилась расширения ателье, на деле доказав свою  правоту:
ателье теперь в основном и обеспечивало выполнение плана, и не  считаться  с
этим было нельзя. Заведующая, у которой была забавная фамилия  -  Фуфлыгина,
обшивала жену первого секретаря райкома, как и всех прочих нужных людей.  По
качеству  изделий  ателье  пользовалось   заслуженно   высокой   репутацией.
Клиентура росла, люди простые, не вхожие в круг  избранных,  записывались  в
очередь, чтобы попасть к  закройщице.  Обшиваться  в  ателье  номер  пять  у
Серафимы Евграфовны Фуфлыгиной считалось хорошим тоном. Как уже  говорилось,
весь громадный план Дома быта по  реализации  вытягивало  на  себе  одно  ее
ателье, пополняя, так сказать, государственную казну.
   Сама Фуфлыгина на свое соседство с  малорентабельными  службами  смотрела
как на неизбежное зло. "Чирей на заднице", -  отшучивалась  она,  делая  все
возможное, чтобы  отхватить  как  можно  больше  помещений.  Весь  Дом  быта
возглавлял один общий директор, но по сравнению со всемогущей заведующей  он
являл собой настолько незначительное  лицо,  что  с  ним  всерьез  никто  не
считался.
   Серафима Евграфовна была неравнодушна к почестям. Ее полная,  но  статная
фигура постоянно украшала президиумы различных  производственных  совещаний.
Держалась заведущая с достоинством, и никто не сомневался, что она по  праву
занимает свое кресло. Прекрасно одетая: неброско,  строго  и  вместе  с  тем
дорого, а главное - в соответствии с возрастом,  она  никогда  не  позволяла
себе ни  одной  кричащей  детали  в  костюме.  При  выборе  фасона  Серафима
Евграфовна руководствовалась не  только  модой,  но  и  собственным  вкусом.
Фуфлыгина внешне выгодно отличалась от прочих начальствовавших дам, а  также
от работниц, числящихся передовиками  производства  и  замученных  семьей  и
бытом.
   Горбачевскую перестройку ателье пережило без потерь, продолжая  выполнять
заказы  жен,  детей,  родственников  нужных  чиновников,  а   также   заказы
заведующих базами, складами и продовольственными магазинами. По-прежнему  ни
заведующая ателье, ни ее люди не знали  нужды  -  и  отоваривались  во  всех
доступных им (благодаря знакомствам) местах. Таких мест  стало  со  временем
даже  больше.  Кроме  закрытых   распределителей,   появились   всевозможные
распродажи,  где  можно  было  хапнуть  все:  французские  духи,  спортивные
костюмы,  белье,  кожгалантерею,  мясорубки,  немецкие  миксеры,  английский
трикотаж, жостовские подносы, золотые изделия, китайские байковые рубашки  и
т.д. и т.п.
   Люди  опустошали  свои  загашники  и  "схоронки",   вытаскивали   деньги,
отложенные на  тяжелые  времена,  и,  получив  на  руки  талончики,  неслись
отовариваться. В ателье тогда только и разговоров было, кто да что прикупил.
Кто-то сбрасывал  деньги  легко,  а  кто-то  скорбел  над  каждой  копейкой,
заработанной непосильным трудом. "Ох, не к добру все это", - вздыхали  самые
дальновидные. И довздыхались.
   Тяжелые времена наступили при демократах. Исчез первый секретарь райкома,
и авторитет Серафимы Евграфовны оказался подорванным. Она -  дама  в  годах,
идеально приспособившаяся к прежним условиям, - растерялась, не  зная,  куда
прислониться. Дальше - хуже. Грянувшую затем приватизацию,  когда  никто  не
знал, что надо делать, Фуфлыгина не  пережила:  ушла  на  пенсию,  кинув  на
произвол  судьбы  Дом  быта,  который  продолжали   сокрушать   общественные
катаклизмы.
   В новых условиях не растерялась закройщица легкого платья  Нина  Ивановна
Пономарева. Ателье, преобразившееся в акционерное  общество,  оказалось,  по
сути дела, в ее власти. Акционерами  стали  все  работницы,  но  ей  удалось
получить самый значительный пакет акций. Она нашла подход  к  нужным  людям,
сумела их заинтересовать.
   Дом быта переименовали в Дом моды. Проржавевшие,  но  крепко  державшиеся
буквы сбили - и на фасаде здания появилась новая нарядная надпись: "Дом моды
"Подмосковье". Прожекты у Пономаревой были грандиозные: реконструкция цехов,
замена  изношенного  оборудования  на  новое,  открытие   салона-магазина...
Словом, "планов громадье", но мешали мелкие  службы,  занимавшие  нужные  ей
помещения.  Большинство  из  них  удалось  выжить.  Оставшиеся  ютились   на
задворках, и к ним теперь посетители могли попасть лишь с черного хода.
   Пономарева  заслуженно  пользовалась  репутацией  напористой   дамы,   но
завершить задуманное ей не удалось. Здание, находившееся на балансе  района,
по-прежнему  имело  своего  директора.  Дела  с   приватизацией   постепенно
запутывались, а вскоре зашли  в  такой  тупик,  что  выбраться  из  него  не
представлялось  возможным.  Настал  момент,  когда  встал  вопрос  о   самом
существовании Дома моды: он повис на волоске.  Все  валилось  на  глазах,  и
опускались руки. Но сломить Нину Ивановну оказалось не так-то просто.
   Пономарева крутилась как белка в колесе. Работать приходилось в  нелегких
условиях. "Хорошо было Фуфлыгиной держать марку, - зло думала она.  -  Тогда
все шло как по рельсам: в магазинах - шаром покати, чтобы попасть  к  модной
закройщице, дамочки с ночи номера на заднице писали. А сейчас что? Все рынки
тряпьем забиты, причем дешевым тряпьем. Кто будет  заказывать  костюм,  если
его по более дешевой цене - раза в три, в четыре примерно - можно купить  на
рынке?"
   Дом моды должен был искать своего заказчика, выходить на рынок  сбыта,  и
выходить с такими моделями, которые смотрелись бы не хуже, а  лучше,  чем  в
столичных салонах. И дешевле! На это решила делать упор  Пономарева...  Надо
раздвигать плечами конкурентов на сложившемся рынке  сбыта:  протиснуться  в
него во что бы то ни стало и занять свою нишу. Москва - рядом. Если Дом моды
раскрутить, то будет, будет у нее свой покупатель! Нужно  только  не  сидеть
сложа руки.
   Для осуществления планов требовались деньги, деньги и еще раз деньги... А
где их взять? Нина Ивановна нашла спонсоров, заинтересовала их,  убедила.  С
кем только не  приходилось  иметь  дело!  С  чиновниками,  с  полууголовными
элементами, пожелавшими вложить деньги. Льстить, улыбаться, сулить  прибыль,
почести. Как ни странно, находились и такие, кто в эти тяжелые  времена  еще
занимался благотворительностью. Проще иголку  в  стоге  сена  отыскать,  чем
таких мастодонтов. И ведь Нина Ивановна находила! Кто бы еще мог  справиться
с  такой  непосильной  задачей?  Она  была   средненькой   закройщицей,   но
организатор из нее получился превосходный - с этим соглашались все.
   Удалось доказать нынешним властям, что Дом моды -  это  не  какое-то  там
нерентабельное акционерное общество, захиревшее заведение, дышащее на ладан:
"Подмосковье" будет гордостью района, законодателем мод! Потом она  добьется
своего: дожмет вопрос с приватизацией.  При  ее  хватке  это  только  вопрос
времени.
   Придя к власти, Пономарева прежде всего выжила старенькую  бухгалтершу  -
честную, старательную женщину, которая ни разу в жизни  не  поставила  своей
подписи под сомнительным документом, и посадила  на  ее  место  свою  родную
сестру Зою, даму хваткую и беспринципную.  С  ее  помощью  Пономарева  могла
решить любой финансовый вопрос.
   Для своих пятидесяти трех лет и при довольно тучной фигуре Нина  Ивановна
очень  легко  передвигалась,  причем  обладала   удивительной   способностью
неожиданно появляться там, где ее меньше всего ждали. Она  словно  возникала
неизвестно откуда: ласковая, с доброжелательной улыбкой - и цепким  взглядом
впивалась в собеседника, от чего тому сразу делалось не по себе.  Пономарева
любила, демонстрируя свою демократичность, поболтать со старыми работницами.
Ее доброжелательность и любезность никого не вводили в заблуждение.  Недаром
ей дали неприятное прозвище - Сова.
   Фамилию  "Пономарева"  Нина  Ивановна  стала  носить   после   очередного
замужества. Прежде, когда  работала  закройщицей,  она  звалась  Саватеевой.
Именно тогда к ней намертво прилипла эта мерзкая кличка - Сова. Прозвище как
нельзя лучше подходило Пономаревой... А ведь действительно похожа  на  Сову:
глаза круглые, они могут долго смотреть  на  собеседника  не  мигая;  взгляд
настороженный, даже когда улыбается. Дорогая  косметика,  нанесенная  умелой
рукой, не скрывает, а скорее подчеркивает неприятное выражение лица.
   Во  второй  бригаде  по  пошиву  легкого  женского  платья  работала   ее
двоюродная сестра, Марья Алексеевна, но между родственницами особой любви не
замечалось. Нина Ивановна словно бы стеснялась своей неудачливой сестры: