Антон Никитин. 
			 Рассказы и повести 
 
   Библиотекарь
 
   Эпоха Великих Географических Открытий
 
   1.Секта Стелларитов
 
   2.Обстоятельства места-времени
 
   3.Смерть времени
 
   4.Дуэль
 
 
   Сын
 
   Предательство
 
   БИБЛИОТЕКАРЬ
 
   В тот день я встал раньше обычного: в библиотеку должны  были  прийти
новые контейнеры с книгами, и среди них несколько арабских рукописей,  и
один трактат четырнадцатого века, которые меня весьма интересовали.  Не-
кий загадочный магнат пожелал передать свою библиотеку в дар нашей наци-
ональной, и, как гласит предание, это были последние слова,  которые  он
произнес перед тем, как скончался в своем кипрском имении.
   Я слишком дорожу отпущенным мне остатком времени, и, хоть  глаза  мои
уже почти ничего не различают в темноте обступающего меня мира, я стара-
юсь ощупать каждый новый лист перед тем, как отправить его в хранилище.
   Кто-то говорил мне, что наш кипрский благодетель был весьма  странен,
меня предупреждали о том, что возможен подлог, но я рассудил, что  выяс-
нить подлинность текстов никогда не поздно, и не отказался от дара. Так,
не выдавая главной причины - моей бессонной страсти к старинным  рукопи-
сям - я сумел укрепить свою репутацию  учтивого  и  непреклонного  перед
сплетниками (коли речь заходит о последней, священной воле) человека .
   Я сидел в своем кабинете и ожидал телефонного звонка из порта,  чтобы
дать финальные, не столь уж и необходимые указания, когда мне  позвонили
по внутреннему телефону.
   Я с неохотой поднял трубку, и по слабому  фоновому  шуму  (с  потерей
зрения слух мой обострился) понял, что звонят из вестибюля.
   Взволнованный, но уверенный в себе мужчина извинился за нарушение мо-
его покоя ( мне подумалось, что он обращается со мной, как с больным)  и
попросил у меня немедленной аудиенции.
   Я отказывался, как мог, придумывая самые невообразимые предлоги - так
не хотелось мне смазывать сладость ожидания надоевшими за сорок лет  ра-
боты ходатайствами, но напор мужчины был необычаен, и я уступил.
   Он появился у меня в кабинете через три минуты, так быстро  добраться
от вестибюля не мог ни один из моих  предыдущих  просителей.  Я  пытался
рассмотреть циферблат моих часов, всерьез уже волнуясь за  судьбу  груза
(корабль должен был войти в порт уже полтора часа назад).
   - Вы ждете звонка, - сказал мужчина, выдвинулся из мрака, сел, не до-
жидаясь приглашения и положил на стол визитную карточку.
   Наглость его не имела границ, но что-то мешало  мне  выгнать  его  из
комнаты.
   - Я понимаю Вас. Каждый директор, наверное, хочет, чтобы его  библио-
тека была самой полной.
   Тут я понял, к чему он клонит. Он не будет ничего просить,  он  будет
предлагать. Он станет всовывать  мне  какой-нибудь  невообразимый  хлам,
купленный у старьевщика, и утверждать, что этот китайский манускрипт на-
писан на первой созданной на Земле бумаге. Естественно, библиотека этого
не купит, но скандала, скорее всего, не миновать.
   Я уже потянулся к звонку, чтобы вызвать  секретаршу,  но  посетитель,
выступавший из темноты неразборчивым тепло-синим пятном,  остановил  мой
порыв.Рука его была мягкой, дружественной, но неколебимой.
   - Не нужно, я не хочу вам продавать список  "Тысячи  и  одной  ночи",
продиктованный самой Шахерезадой. Я вообще ничего не хочу  продавать.  Я
хочу убедить вас, что всякая библиотека должна быть полной до некоторого
предела.
   - Книги из собрания национальной библиотеки не продаются.
   - И не нужно. Просто мне хочется знать, понимаете ли вы, что  нет  на
Земле библиотеки, которая имела бы все книги?
   Я потерял всякое терпение. Он обращался со мной,  как  с  мальчишкой.
Мне хотелось его одернуть, но мешало одно - я не знал, как к нему  обра-
титься. Туманное белое пятно визитной карточки маячило на столе, но  мне
почему-то было стыдно показывать ему свою слепоту.
   - Говорите, пожалуйста, поскорее, у меня нет времени.
   - К сожалению, это правда, но если вы согласитесь, то времени  у  нас
будет целая вечность.
   Я задумался, пытаясь предугадать, что он скажет мне в  следующий  мо-
мент. Мысль моя была словно парализована, плутая  в  тумане  я  старался
найти просвет, но мир моего воображения впервые оказался таким же  смут-
ным, как и мир реальный.
   - Вы, конечно, знаете про Зогар?
   Конечно, я знал про Зогар. Каббалистическая книга волновала мое вооб-
ражение в молодости. Казалось, весь мир был создан так, чтобы его  можно
было описать понятиями Зогара.
   - Тогда вы должны знать, что Зогар - это не  только  сам  Зогар,  это
сотни , может быть - тысячи книг, ими можно  навьючить  верблюда.  Зогар
постоянно пишется, и я знаю, что он дописан.
   Что-то смутно-знакомое послышалось мне в этих словах.
   Какая-то тайна, к которой некогда был причастен, но забыл,  или  ста-
рался забыть, восстала во мне и настойчиво била тревогу.
   - Мне нужно напоминать Вам, что случится, если все эти книги  собрать
вместе?
   - Пожалуйста...
   - Весь древний Восток связывал с этим событием конец мира.
   Наверное, старость источила меня, как  жуки  проедают  старую  книгу.
Иначе не объяснить, почему в этот момент я потерял сознание. Когда я оч-
нулся, расплывчатое лицо посетителя плавало надо мной.
   - Вы хотите этого? - спросил он. Несмотря на весь ужас положения, по-
завтракать он не забыл, и в его завтраке было много чеснока, - Ваш меце-
нат уже совершил половину преступления.
   - Что мне нужно сделать?
   - Подпишите доверенность на получение контейнера в порту. По дороге я
изыму из него то, что не должно доехать до библиотеки и сожгу этот доку-
мент.
   - Что это за книга? - мне показалось, что он не ответит, и я  хитрил,
задавая этот вопрос, потому что уже решил вычислить книгу по описи.
   - К сожалению, я не уполномочен говорить ни о чем, что имеет хотя  бы
случайное отношение к Тайне.
   Я до сих пор не могу понять, почему я подписал, но сразу после  этого
ко мне вернулось нормальное расположение духа и я вспомнил, что  вечером
собирался пойти на органный концерт.
   Посетитель был вежлив, попрощался и растаял в темноте. Через два часа
ко мне пришел шофер грузовика и протянул мне документы на подпись.
   - Ничего не произошло? - поинтересовался я.
   - Я задержался, потому что проколол колесо.
   - Вам ничего не передавали?
   - Нет.
   Сомнение мое быстро исчезло: шофер, даже через туман, не казался лже-
цом, контур его почти что не был размыт. Вероятность того, что, пока во-
дитель возился с колесом, в запертом кузове кто-то орудовал, была крайне
невелика. Я второй раз за день расписался и велел оставить контейнеры во
внутреннем дворе, под навесом.
   Я не сомневался: мой утренний посетитель или был убит,  или  попал  в
автокатастрофу. Вся тяжесть решения ложилась на меня.
   Но я не знал ни названия книги, ни способа, которым она вызовет  раз-
рушение вселенной. По крайней мере, она была безвредна, находясь в одном
здании с остальными составными частями этой мистической бомбы.
   Единственная ее жертва - мой посетитель - уже не мог сообщить мне  ни
одной подробности. Мне оставалось догадываться самому, как нужно собрать
Зогар: нужно ли, чтобы все книги прошли через одни руки, или  стояли  на
одной полке, или их нужно прочесть вслух в определенном порядке, или  же
они сами выберут время, чтобы раскрошить все окружающее. Вариантов  было
столько, что даже мое, тренированное слепотой, воображение, отказывалось
все их осознать.
   Я вызвал к себе в кабинет плотника и, по старой дружбе, попросил  его
оставить мне топор. Он не очень удивился, за долгие годы совместной  ра-
боты он привык уже к моим чудачествам.
   Я просидел на работе до самого позднего вечера, и  когда  в  коридоре
стихли шаги последнего сотрудника, я взял топор и  вышел  во  внутренний
двор. Для слепого ночь не слишком отличается от дня, я,  например,  могу
видеть только молочно-белое пятно солнца, если буду  смотреть  прямо  на
него. Но эта ночь показалась мне особенно темной. Я ждал, что сейчас,  в
ослепительной ( даже для меня!) вспышке из этой темноты выплывет  Некто,
прекрасный и карающий и поймет все мои намерения.  Я  наощупь  взламывал
контейнер за контейнером, пока что-то не подсказало мне, что я найду то,
что ищу, в этом ящике. Я сунул дрожащую руку в ворох  какого-то  мусора,
возможно, опилок, и слабое тепло пергамента подсказало  мне,  что  поиск
окончен.
   И тут на плечо мне легла рука.
   - Прекрасно, Вы выполнили работу, возложенную на Вас.
   Это был утренний незнакомец.
   - Отдайте книгу, - и он вырвал свиток у меня из рук, -
   только Вы, с Вашим чутьем могли отыскать ее среди тысяч других.
   Я пытался нашарить в темноте влажные руки похитителя, но был жалок  и
беспомощен.
   - Зачем она Вам, я и сам могу ее уничтожить.
   - А никто не собирался ее уничтожать, - незнакомец хмыкнул и исчез.
   С тех пор прошло уже полгода, но ничего необычного не произошло.
   Иногда я думаю, что он не дал мне уничтожить книгу, потому что именно
уничтожение Зогара пускает в ход взрывной механизм, а иногда мне  кажет-
ся, что конец света уже наступил, но тогда я подхожу к окну и вижу  сла-
бый мерцающий свет Солнца.
 
   ЭПОХА ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ
 
   1.СЕКТА СТЕЛЛАРИТОВ
 
   Почти всю прошедшую неделю я читал книгу, попавшую ко мне чудом.  Мой
друг, работающий униформистом в театре, нашел ее, пропыленную  и  истре-
панную, где-то между стопками задников, относящихся  к  "Гамлету",  и  к
"Звездочету". Книга, видимо, была принесена в театр кем-то  из  художни-
ков, да так и забыта( Виктор (так имя моего друга) рассказывал мне,  что
художники читают только при крайней нужде).
   Книга была  наполнена  множеством  неожиданных  (возможно,  тщательно
скрывавшихся ранее) данных.
   В ней было собрано практически все о поверьях, связанных со звездами,
не нашел я только времени и места издания самой книги,  что  было  явным
упущением со стороны издателей этого небесного свода. Позже я стал дога-
дываться, почему они захотели остаться неизвестными.
   Введение было посвящено традиционной  астрологии,  большая  же  часть
текста отводилась под ее опровержение. Секта стелларитов, к которой при-
надлежали и авторы издания начала существовать в девятом или десятом ве-
ке нашей эры.
   "Видимо, какой-нибудь бедуин, потрясенный размерами  завоеванных  ис-
панских городов и их непрерывным ростом, вернулся к себе домой" -  пишут
тайные жрецы, -" и сообщил, что каждый человек не может иметь  собствен-
ной звезды, потому что иначе через полсотни лет ночное небо будет  сиять
, как солнце. С еретиком поступили  согласно  доброй  арабской  традиции
убивать за неверие, но, видимо, в Европе успело прорасти семя  невнятной
азиатской проповеди.
   По крайней мере, именно в это время мы сталкиваемся с первым упомина-
нием о том, что не всякий достоин иметь собственную звезду."
   Секта долгое время не могла найти собственное лицо,  поскольку  никто
не мог остановить свой выбор на какой-либо модели мироздания. Было  оче-
видно, что далеко не всякий человек имеет свое светило, и  что  двое  не
могут быть рождены под одной эвеэдой - такой вывод  затуманивал  бы  яс-
ность мироздания и опрокидывал бы фундамент простоты, на котором  все  и
базировалось.
   Прошло по крайней мере триста лет, описываемых авторами книги  весьма
подробно, прежде чем появилось учение о Настоящих -  о  людях,обладающих
звездами.
   Согласно этой гипотезе, существуют только несколько тысяч  вечноживу-
щих людей, чьи звезды сияли над нами вечно. Большинство же людей не име-
ло никогда своих звезд, и не играло никакой роли в мире.
   Сразу же возникла группа энтузиастов, секта в секте, направившая свои
усилия на поиск Настоящих. Первый же шарлатан, объявивший себя Настоящим
был проверен - в скрытом под землей храме секты его торжественно  убили.
Звездное небо от этого не изменилось, и оказалось, что лжец понес заслу-
женное наказание. Так началась самая кровавая эпоха в истории секты.
   Некоторые сектанты начали предполагать, что Настоящие - это  монархи,
продолжая свой род, они передают свою звезду наследникам,  предположение
это не выдерживало никакой критики, поскольку монархии образовались сов-
сем недавно, да и несколько дворцовых переворотов с отравлениями  авгус-
тейших владык полностью развенчали заблуждавшихся.
   Никто больше не брал на себя  ответственность  называться  Настоящим,
так как исход был очевиден - проверить его слова можно было только одним
способом. Поэтому многие стали верить, что Настоящие  сами  не  знают  о
том, что они избраны. Благодаря тайному перерождению (так же, как зашед-
шая звезда должна взойти ) они не помнят своего прошлого, начиная  новый
виток. Как происходит перерождение, меняют ли Настоящие вместе со  своей
памятью еще и внешность - никто не знал этого.
   В то время в священном языке обрядов  секты,  основанном  на  латыни,
глаголы "придумать" и "запомнить" слились в один.
   Через два века стеллариты поняли, что весь мир  перерождается  каждые
36000 лет, и основным вопросом теологии стал вопрос о положении звезд  в
переродившемся мире.
   Но пока что секту томил вопрос обнаружения Настоящих.
   Варфоломеевская ночь была самым известным экспериментом  по  открытию
тайны. Кровожадность кортесовских завоевателей объяснялась двумя заблуж-
дениями: открывший Америку Колумб полагал, что обнаружил рай  земной  (а
где же, как не в раю жить Настоящим), стеллариты же полагали, что Насто-
ящие не похожи на европейцев. На мой взгляд, Ку-клукс-клан зря не  приз-
нает своей очевидной принадлежности к стелларитам - это  могло  бы  хоть
как-то облагородить движение.
   Бойня в Америке кончилась так же неожиданно, как и  началась.  Кто-то
из жрецов понял, что солнцепоклонство индейцев рождено той же  причиной,
только под жертвенный нож кладутся те, на кого пало  подозрение  в  том,
что их звезда - Солнце.
   Несколько, особо упорных еретиков еще некоторое время плавали по  Ка-
рибскому морю, топили корабли и сжигали прибрежные селенья, по  ночам  с
надеждой всматриваясь в небо, но и они вскоре поняли бесплодность  своих
попыток.
   Открытие Америки внесло смятение в души стелларитов, появилась  идея,
что Настоящие сами обратили внимание людей  на  новый  континент,  чтобы
отвлечь от себя внимание. Язык обрядов  еще  более  упростился,  глаголы
"открыть" и "создать" слились, а затем срослись и оба двухзначных глаго-
ла, и полученное слово стало обозначать "существовать".
   С той поры секта все больше и больше склонялась к философскому созер-
цанию: все равно, ничего изменить простой человек не в силах, все в  ру-
ках Настоящих. Последний варварский всплеск экспериментирования  произо-
шел во время второй мировой войны, когда озлобленные собственным  бесси-
лием фашисты истребляли по всей Европе евреев.
   "Ныне (когда "ныне"?) секта стелларитов видит перед собой одну задачу
- оберегать Настоящих. Мы (здесь авторы  признались,  наконец)  избежали
печальной участи баптистов, не всякий Настоящий - стелларит,  и  уж  тем
более, не всякий стелларит - Настоящий. Поэтому  мы  оберегаем  всякого,
кто вызывает у нас сомнение. Вспышка сверхновой, описанная  в  китайских
летописях четвертого века, должна стать последей горькой  звездой  этого
перерождения Вселенной. Мы надеемся, что и нас кто-то оберегает."
   Я читал эту книгу ночами на кухне, к полному неудовольствию жены, оз-
лобленной и моим увлечением, и моими ночными дежурствами в обсерватории.
   Теперь я почти не ночую дома - ночи напролет я сижу у телескопа,  бо-
ясь увидеть яркий и невосполнимый знак смерти.
   2.ОБСТОЯТЕЛЬСТВА МЕСТА-ВРЕМЕНИ
   Лишенный жены, которая не в силах была больше выносить мое постоянное
отсутствие, и друга, вынужденного отправиться в другой город  на  поиски
работы, я нашел себе собеседника в книге. Виктор, отдавший мне ее  перед
отъездом, в спешке, сказал только, что прочитать до конца он ее  не  ус-
пел, но, похоже, в ней причина всех его сегодняшних неурядиц.  Это  меня
несколько удивило, потому что я знал, что Виктора уволили за  недосмотр:
часть декораций оказалась не на месте и в сценическое  пространство  че-
тырнадцатого века вклинился паровоз.
   Тоскливый и отрешенный тон Кирматта, автора монографии, очаровал меня
своей близостью.
   Отвергнутый всеми (причина этого остается неясна, но недомолвки  поз-
воляют догадываться, что гонения были повсеместны, а вина, их вызвавшая-
довольно серьезна), он вынужден искать убежища, отдыха, и  горы  показа-
лись ему самым подходящим местом для забвения.
   Со сладострастным унижением, ставшим  для  него,  похоже,  привычкой,
описывает он тяжесть пути и неизмеримую грубость  проводника.  Возможно,
только мое состояние помогло мне преодолеть первые главы, перегруженные,
как рюкзаки и корявые, как горы. Через две недели, в туманное утро  Кир-
матт увидел, как близкий снежный склон  плавно  превращался  в  туман  и
мглистое небо. Между черными горами зияла дыра, в которой ничего  нельзя
было различить.
   " - Что там? - спросил я у проводника.
   - Ничего, - резко ответил он, продолжая пить чай и не оглядываясь."
   Кирматт встал и пошел в ту сторону.
   "Там действительно не было Ничего. Я стоял в одном шаге от  отсутсвия
чего бы то ни было. Вокруг меня еще можно было ощутить снег, воздух,  То
же, что было на шаг впереди, было лишено и света, и воздуха, и существо-
вания. Около минуты я размышлял о целесообразности следующего  шага,  но
страх победил мое сомнение и я вернулся к костру. Через час туман  расс-
тупился и на месте провала оказалась каменная осыпь."
   Как всякий представитель германской культуры, Кирматт слишком доверял
своим чувствам и потому он немедленно вернулся из гор обратно в долину и
начал изучать физику. Скоро он, однако, понял, что ищет не там, и , про-
учившись всего два года, вновь занялся своей старой  работой  (бухгалтер
на пивном заводе). Учеба, правда, не прошла даром, так  как  гипотеза  о
том, что белое пятно - это место, лишенное  измерений,  подкреплялась  в
книге примитивной математикой.
   Кирматт решил, что вселенский недосмотр позволил ему  прикоснуться  к
тайне белых пятен. Мир - это только  декорация  для  испытания  человека
добром и злом, может случиться так, что какая-то деталь в декорации  бу-
дет утеряна, и тогда белые пятна покрывают карты древних. В  этом  месте
из книги выпала закладка Виктора. Кирматт не стал  развивать  свою  идею
дальше, хотя чего, казалось бы, заманчивей:
   Колумб, открывая до той поры неведомые острова, думал, что  открывает
Индию, мы сегодня думаем, что он открыл Америку, а на самом же деле Аме-
рики до того момента просто не существовало. Возможно, что не  существо-
вало ее и после этого, а острова, открытые великим мореплавателем в  мо-
мент открытия действительно были индийскими островами. Только потом Про-
видение рассмотрело все выгоды, связанные с наличием в этом месте нового
континента. Земной шар разошелся, выдвигая из своих недр фон для  разви-
тия будущих драм. Можно поразмыслить о том, какие географические  откры-
тия, или завершения каких пьес послужили поводом для исчезновения Атлан-
тиды.
   После столь небрежно упущенной, пускай даже и очевидной, возможности,
я заподозревал Кирматта в ограниченности взглядов, но довольно скоро по-
нял, что ошибся.
   Прошел год после того, как был оставлен университет, и Кирматт женил-
ся. Женитьба была, видимо, очень удачной, потому что  Кирматт  прекратил
все свои изыскания и некоторое время писал  только  в  дневник.  Радость
возвращения к спокойной жизни после всеобщего презрения  и  последующего
холодного отношения в университете была черезвычайно велика - почти  все
книги, проходившие через Кирматта служили ему прежде всего  мерилом  его
собственного счастья. В это время он увлекается собиранием легенд о зем-
ном рае, особенно его поражает история, связанная  с  именем  Александра
Македонско