Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Пинчон Томас. В. -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  -
енном уголке ее мозга - она была бессильна этому помешать, - впрочем, слишком глубоко, чтобы объять оболочкой покоя ее 4 фута 10 дюймов. Которые понимали, что Профейн - тоже безколесный. - Так, - сказала она. Имея в виду отсутствие колес у Профейна - прирожденного пешехода. Движимом собственными силами, которые могли подвигнуть кое на что и ее. Но тогда, что же получается - она расписывается в собственной недееспособности? Словно перед ней лежит налоговая декларация о доходах сердца - столь запутанная и изгаженная таким количеством многосложных слов, что вычисление налога отняло бы все ее двадцать два года. И это еще в лучшем случае, ведь дело осложнялось тем, что декларацию на совершенно законных основаниях можно и не подавать, и соглядатаи фантазии пальцем о палец не ударили бы, чтобы настучать на тебя, но... Ох уж это "но"! Возьмись ты за нее, и налог сведет на нет весь доход, и тогда - кто знает, в какие удручающие ситуации, в какую скандальную хронику души можно угодить. Странны места, где такое может случиться. Еше более странно то, что это вообще случается. Рэйчел направилась к телефону. Кто-то разговаривал. Но она могла подождать. III Профейн зашел в квартиру Винсома в тот момент, когда Мафия в одном надувном бюстгальтере с тремя любовниками, которых Профейн видел впервые, занималась игрой собственного изобретения под названием "Музыкальные одеяла". На останавливаемой произвольным образом пластинке Хэнк Сноу пел "Все прошло". Профейн пошел к холодильнику и достал пиво. Он уже собирался позвонить Паоле, как раздался звонок. - Айдлуайлд? - переспросил он. - Может, удастся взять машину у Руни. "Бьюик". Только я не умею водить. - Я умею, - сказала Рэйчел. - Жди там. Профейн уныло оглянулся на жизнерадостную Мафию с приятелями и поплелся по пожарной лестнице в гараж. "Бьюика" не было. Только "Триумф" Макклинтика Сферы - заперт, ключей нет. Профейн сел на капот "Триумфа", окруженного неодушевленными собратьями из Детройта. Рэйчел явилась через пятнадцать минут. - Машины нет, - сказал он, - нас обманули. - О Боже. - Она объяснила, зачем ей в Айдлуайлд. - Не понимаю, чего ты так суетишься. Хочет прочистить себе матку - ради Бога, пускай чистит. После этого Рэйчел следовало сказать: "Ты бессердечный подонок", вмазать ему и отправиться искать машину в другом месте. Но, приблизившись, она попыталась рассуждать - даже с нежностью, или, возможно, лишь умиротворенная этим новым, пусть даже временным, определением покоя. - Не знаю, убийство это или нет. - сказала она, - Меня это мало волнует. Сколько орехов составляет кучку? Я против абортов из-за того, что они причиняют девушке. Спроси у любой, которая через это проходила. Профейну даже показалось, что она говорит о себе. Ему захотелось убраться отсюда. Сегодня Рэйчел вела себя странно. - Ведь Эстер слаба, Эстер - жертва. После наркоза она придет в себя, ненавидя мужчин, считая, что все они обманщики, и все же понимая, что ей придется довольствоваться тем, кого удастся заполучить - хоть осторожным, хоть неосторожным. В конце концов она согласится на кого угодно - местного рэкетира, студента, тусовщика, слабоумного или преступника, поскольку без этого ей не обойтись. - Не надо, Рэйчел. Подумаешь, Эстер! Ты что, влюбилась в нее? Так о ней печешься. - Да. - Помолчи, - продолжала она. - Ты же не Свин Бодайн. Сам знаешь, о чем я. Сколько раз ты рассказывал мне о том, что творится под улицей, на поверхности, в подземке. - Да, - огорошенный. - Конечно, но: - Я хочу сказать, что люблю Эстер так же, как ты любишь обездоленных и заблудших. Как можно относиться иначе? К тому, кого возбуждает собственная вина? До сих пор она была разборчива. Пока не поняла, что не может сопротивляться, постоянно переживая свою участь дежурной любовницы Слэба и этой свиньи Шунмэйкера. Что вскоре станет обессилевшей, уязвленной, отвергнутой. - Слэб как-то был с тобой, - он пинал ногой шину, - в горизонтальном положении. - Да. - Молчание. - Я могла уйти в себя. Может, под этими рыжими космами скрывается девушка-жертва, - засунув ладошку в волосы, она медленно подняла свою густую гриву, Профейн почувствовал эрекцию, - та часть меня, которую я вижу в ней. Такую же, как Дитя депрессии Профейн - неабортированный комочек, ставший фактом на полу старого гувервиллевского барака в тридцать втором, ты видишь его в каждом безымянном бродяге, попрошайке и бездомном, ночующем на улице, и ты любишь его. О ком она говорит? Всю прошлую ночь Профейн мысленно разговаривал с ней, но такого никак не ожидал. Опустив голову, он пинал ногой неодушевленные шины, зная, что они отомстят в самый неподходящий момент. Теперь он вообще боялся говорить. Ее рука по-прежнему была в волосах, глаза наполнились слезами. Она отошла от крыла, на которое опиралась, и замерла, широко расставив ноги. Дугой выгнулись бедра. В его направлении. - Мы разошлись со Слэбом из-за нашей несовместимости. Команда потеряла для меня всякую привлекательность, не знаю, что случилось, но я выросла. Он никогда не покинет ее, хотя все понимает и видит то же, что вижу я. Не хочу, чтобы меня затянуло, вот и все. Но тогда ты... Блудная дочь Стюйвезанта Аулгласа стояла в позе красотки с плаката. Готовая при малейшем скачке давления в кровеносных сосудах, эндокринном дисбалансе или возбуждении эрогенных зон вступить в связь со шлемилем Профейном. Казалось, ее груди тянутся к нему, но он не двигался, боясь прервать это удовольствие, боясь почувствовать вину за любовь к неудачникам - к себе, к ней, - боясь убедиться в том, что она - столь же неодушевленная, как и все вокруг. Почему? Только ли из-за абстрактного желания хоть раз в виде исключения найти кого-нибудь по эту - настоящую - сторону телеэкрана? Откуда появилась надежда, что Рэйчел окажется хоть на йоту более одушевленной? Ты задаешь слишком много вопросов, - сказал он себе. - Перестань спрашивать, бери. Дари. Как бы она это ни называла. Член у тебя в трусах или мозг? Делай что-нибудь. Она не знает, ты не знаешь. Только одно - соски, которые образовали бы с его пупом и мягкой ямочкой солнечного сплетения теплый алмазный ромб, автоматически притягивающая руку девичья попка, пышные, недавно уложенные волосы, щекочущие его ноздри - на этот раз все это не имеет никакого отношения к черному гаражу или авто-призракам, среди которых они оба случайно оказались. Теперь Рэйчел хотелось только одного - схватиться за него, ощутить, как его пивной живот расплющивает не сдерживаемые лифчиком груди, она уже стала разрабатывать планы, как заставить его сбросить вес, больше заниматься спортом. Так и застал их вошедший Макклинтик - обнявшимися; время от времени кто-то из пары терял равновесие и слегка переступал ногами, дабы не упасть. Танцплощадка в подземном гараже. Так танцуют в городах. Пока Паола вылезала из "Бьюика", Рэйчел поняла Все. Девушки поравнялись друг с другом, улыбнулись и разошлись. Отныне их пути разминутся, - говорили застенчивые симметричные взгляды, которыми они обменялись. - Руни спит на твоей кровати. За ним нужно присмотреть, - только и сказал Макклинтик. - Профейн, милый Профейн, - засмеялась она, и "Бьюик" заурчал в ответ на ее прикосновение, - как много людей, о которых надо сейчас позаботиться! IV Винсом пробудился от сна о дефенестрации в недоумении, почему это не пришло ему в голову раньше. Семь этажей отделяли окно спальни Рэйчел от дворика, служившего исключительно неблаговидным целям - там испражнялись пьяные, по ночам развлекались кошки, туда сваливали пивные банки и выметенный из квартиры мусор. Как бы прославил все это его труп! Он открыл окно и, оседлав подоконник, прислушался. На Бродвее хихикали снимаемые кем-то девушки. Безработный музыкант упражнялся на тромбоне. Из окна напротив лился рок-н-ролл: Юная богиня, Мне "нет" не говори. В парке вечерком Вместе посидим. Дай мне стать Юным Ромео твоим... Посвящен стрижкам "утиная задница" и чуть не лопающимся по швам узким юбкам Улицы, на которых полицейские наживали язву, а Совет молодежи - зарплату. Почему бы не спорхнуть туда? Жара усиливается, а на щербатом асфальте в щели между домами август будет бессилен. - Послушайте, друзья, - сказал Винсом, - у меня есть слово для всей нашей Команды, и слово это напрочь больное. Одни из нас не успевают застегнуть ширинку, другие хранят верность подругам, пока не подкрадется менопауза, или Великий Климакс. Но среди нас, распутных и моногамных, по обеим сторонам ночи, на улице или вне ее, нет ни одного, на кого можно указать пальцем и сказать, что он здоров. - Армяно-ирландский еврей Фергюс Миксолидян берет деньги у фонда, названного в честь человека, потратившего миллионы, дабы доказать, что миром правят тринадцать раввинов. Фергюс не видит в этом ничего дурного. - Эстер Гарвиц платит за переделку тела, в котором родилась, и по уши влюбляется в искалечившего ее человека. Эстер тоже не видит в этом ничего дурного. - Теледраматург Рауль может написать сценарий настолько уклончивый, что не вякнет ни один спонсор, и все-таки объяснить зрителям, что с ними происходит. Но при этом довольствуется вестернами и детективами. - Художник Слэб во всем отдает себе отчет, у него замечательная техника и, если хотите, - "душа". Но он увлечен датскими творожниками. - У фолк-певца Мелвина нет таланта. Однако именно он рассуждает о социальной политике чаще, чем вся Команда вместе взятая. И ничего не доводит до конца. - Мафия Винсом достаточно умна, чтобы создать свой мир, но слишком глупа, чтобы не жить в нем. Обнаружив, что реальный мир не совпадает с ее фантазиями, она тратит все виды энергии - сексуальную, эмоциональную, - чтобы приладить их друг к другу, но всякий раз безуспешно. - И так далее. Любой, кто продолжает жить в столь больной субкультуре не имеет права называть себя здоровым. Остается лишь один здравый выход, которым я и собираюсь воспользоваться, это - окно, и сейчас я из него выпрыгну. С этими словами Винсом поправил галстук и приготовился к дефенестрации. - Послушай, - сказал Свин Бодайн, внимавший ему из кухни, - разве ты не знаешь, что жизнь - самое ценное, что у тебя есть? - Это я уже слышал, - сказал Винсом и выпрыгнул. Он забыл о пожарной лестнице в трех футах внизу. К тому времени, когда Винсом встал и занес ногу, Свин уже был за окном. Он вцепился в ремень Винсома как раз, когда тот падал во второй раз. - Вот, посмотри теперь, - сказал Свин. Писавший во дворе пьяница взглянул вверх и заорал, призывая всех посмотреть на самоубийство. Зажегся свет, открылись окна, и вскоре у Свина и Винсома появилась аудитория. Винсом висел, сложившись наподобие складного ножа, умиротворенно глядел на пьяницу и обзывал его обидными словами. - Может, отпустишь? - сказал Винсом через некоторое время. - Руки-то, небось, устали. Свин признался, что устали. - Хочу ли я, могу ли я, давно ли я, говно ли я, - сказал Свин. Винсом рассмеялся, и Свин могучим рывком перевалил его через низкие перила пожарной лестницы. - Нечестно, - сказал Винсом, отнявший у Свина все силы. И рванул вниз по лестнице. Пыхтя, словно кофеварка с неисправными клапанами, Свин бросился в погоню. Он поймал Винсома двумя этажами ниже - тот стоял на перилах и зажимал рукой нос. На этот раз он перекинул Винсома через плечо и решительно направился вверх по пожарной лестнице. Винсом сполз с его плеча и сбежал на этаж вниз. - Ладно, - сказал он, - четыре этажа тоже сойдет. Рок-н-рольщик-энтузиаст на противоположной стороне двора врубил приемник на полную мощность. Исполнявший "Доунт би крул" Элвис Пресли обеспечивал музыкальное сопровождение. Свин услыхал сирены подъезжавших к дому полицейских машин. Так они и гонялись друг за другом вверх-вниз по пожарной лестнице. Через некоторое время у обоих закружились головы, и они стали хихикать. Их подбадривали зрители. Так редко в Нью-Йорке случается что-нибудь эдакое! Полицейские с сетями, фонариками и лестницами вбежали в щель между домами. В конце концов Свин загнал Винсома на нижнюю площадку на высоте в полуэтажа над землей. К тому времени полицейские растянули сеть. - По-прежнему хочешь прыгать? - спросил Свин. - Да, - ответил Винсом. - Валяй, - сказал Свин. Винсом прыгнул ласточкой, стараясь приземлиться на голову. Но, разумеется, попал в сеть. Он разок подпрыгнул и, обмякнув, замер. Полицейские надели на него смирительную рубаху и повезли в Белльвью. Внезапно осознав, что находится в самоволке уже восемь месяцев, и что полицейских можно считать "гражданским береговым патрулем", Свин повернулся и, покинув добропорядочных граждан, которым предстояло гасить свет и возвращаться к своему Элвису Пресли, проворно побежал по лестнице к окну Рэйчел. Забравшись в квартиру, он подумал, что можно надеть старое платье Эстер, повязать голову платком и говорить фальцетом, на случай, если полицейские решат подняться для выяснения подробностей. Они так глупы, что им в жизни не догадаться. V В Айдлуайлде жирная трехлетка, которой нетерпелось поскакать по гудронированной площадке к стоящему на посадке самолету Майами-Гавана-Сан-Хуан, пресыщенно смотрела из-под полуприкрытых век через усыпанное перхотью черное плечо отцовского костюма на клаку провожавших ее родственников. "Кукарачита, - кричали те, - adios, adios". Перед вылетами аэропорт на короткое время наполнялся народом. Выйдя из радиоузла, где она попросила сделать объявление для Эстер, Рэйчел наугад петляла в толпе в поисках потерявшейся подруги. В конце концов она встала рядом с Профейном у ограждения. - Мы - просто ангелы-хранители. - Я проверил рейсы "Пан Американ" и остальных компаний, - сказал Профейн. - У крупных фирм все было забито еще за несколько дней. Сегодня утром есть только рейс "Англо Эрлайнз". Объявили посадку; видавший виды и практически не блестевший под прожекторами DC-3 ждал на летном поле. Проход открыли, и пассажиры стали продвигаться вперед. Друзья маленькой пуэрториканки пришли вооруженные маракасами, трещетками и литаврами. Подобно отряду телохранителей, они проследовали мимо стойки регистрации, дабы проводить ее до самого трапа. Полицейские попытались их остановить. Кто-то запел, и довольно быстро песню подхватили все. - Вот она! - воскликнула Рэйчел. Эстер вынырнула из-за автоматических камер хранения, бок о бок бежал Слэб. Из ее глаз лились слезы, изо рта - рыдания, чемоданчик оставлял за собой след из быстро испарявшихся капель одеколона, она смешалась с толпой пуэрториканцев. Рэйчел ринулась вдогонку, резко увернулась от встречного полицейского, и лоб в лоб столкнулась со Слэбом. - Уф! - сказал Слэб. - Эй ты, хам, что, черт побери, происходит?! - он держал ее за локоть. - Пускай себе едет, - сказал Слэб, - если хочет. - Ты таскаешь ее за собой, как ребенка, - закричала Рэйчел. - Доканать хочешь? Со мной не вышло, так нашел слабачку себе под силу. Лучше б делал ошибки на своем холсте! Как бы то ни было, Команда устроила полиции беспокойную ночь. Раздались свистки, на площадке между ограждением и DС-3 начались мелкомасштабные беспорядки. А что такого? Сейчас август, к тому же полицейские не любят пуэрториканцев. Многометрономный перестук ритм-группы Кукарачиты стал зловещим, напоминая стаю саранчи, повернувшую в сторону цветущего поля. Слэб громко поминал недобрым словом деньки, когда они с Рэйчел оказывались в горизонтальном положении. Тем временем Профейн старался не попасть под полицейские дубинки. Эстер воспользовалась беспорядками как прикрытием, и он потерял ее из виду. По чьей-то причуде замигали все огни этой части Айдлуайлда, и стало еще хуже. Наконец Профейн вырвался из небольшой группы провожающих и засек бежавшую по взлетной полосе Эстер. Она потеряла туфлю. Он уже собирался броситься следом, когда дорогу ему преградило рухнувшее тело. Профейн споткнулся, полетел и, очухавшись, увидел перед собой знакомую пару женских ног. - Бенито. - Печально надутые, как всегда сексапильные губы. - Господи, этого не хватало! Она возвращалась в Сан-Хуан. О своей жизни после изнасилования - ни слова. - Фина, Фина, не уезжай. - Как фотография в бумажнике - что толку от бывшей любимой, если она уехала в Сан-Хуан, какой бы непонятной ни была эта любовь? - Анхель и Джеронимо тоже здесь. - Она рассеянно оглянулась. - Они хотят, чтобы я уехала, - сказала она, подявшись на ноги. Он пошел за ней, о чем-то горячо рассуждая. Он забыл об Эстер. Рядом пробежала Кукарачита со своим отцом. Профейн и Фина прошли мимо туфли Эстер, лежавшей на боку со сломанным каблуком. Наконец Фина повернулась, глаза были сухими. - Помнишь ту ночь в ванной? - плюнула, повернулась и стремглав бросилась к самолету. - Вот задница! - сказал он. - Они бы достали тебя рано или поздно. - Но остался стоять - неподвижный, словно вещь. - Мне удалось, - вскоре произнес он. - Мне. - Считая шлемилей пассивными, он не помнил за собой подобных признаний. - Эх, парень. - Плюс позволил ускользнуть Эстер, плюс на нем теперь висит Рэйчел, плюс что еще случится с Паолой. Для спящего в одиночестве молодого человека проблем с женщинами у Профейна было больше, чем у любого из его знакомых. Он поплелся назад к Рэйчел. Беспорядки прекратились. За спиной завертелись пропеллеры, самолет тронулся, развернулся, оторвался от земли и улетел. Профейн не стал провожать его взглядом. VI Презрев лифт, патрульный Йонеш и постовой Тен Эйк одолели два пролета величественной лестницы и нога в ногу пошли по площадке к квартире Винсома. Несколько репортеров из бульварных газет воспользовались лифтом и перехватили их на полпути. Шум из квартиры Винсома был слышен на Риверсайд-драйв. - Никогда не знаешь, что подсунут в Белльвью, - сказал Йонеш. Они с помощником не пропускали ни одной телепрограммы "Драгнет". У них выработались каменное выражение лица, несинкопированный ритм речи, монотонный голос. Один был высоким и худощавым, другой - низеньким и толстым. Они шли в ногу. - Я говорил с доктором, - сказал Тен Эйк. - Молодой парень по фамилии Готтшалк. У Винсома было, что рассказать. - Сейчас увидим. Перед дверью Йонеш и Тен Эйк вежливо подождали, пока один из фотографов проверял вспышку. Было слышно, как внутри радостно взвизгнула девушка. - Дела, - сказал репортер. Полицейские постучали. - Заходите, заходите! - раздались подвыпившие голоса. - Это полиция, мэм. - Ненавижу легавых, - рявкнул кто-то. Тен Эйк пнул ногой оказавшуюся незапертой дверь. Тела внутри расступились, и Мафия с Харизмой и Фу, игравшие в "музыкальные одеяла", оказались в прямой видимости фотографа. "Зап!" - сработал фотоаппарат. - Черт! - сказал фотограф. - Это мы не сможем отпечатать. - Тен Эйк протис

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору