Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
ника боцмана семи футов ростом, вообразившего себя знаменитым
Кинг-Конгом.
- Аййе! - кричал он, - Я - Кинг-Конг, не вздумайте тут меня трахать.
- Ну-ну, - сказал патрульный, - Кинг-Конг не говорит. Он рычит.
Тогда помощник боцмана зарычал и, подпрыгнув, уцепился за свисавший с
потолка старый вентилятор. Он закружился, крича по-обезьяньи и молотя себя
кулаком в грудь. Патрульные с полицейскими в замешательстве топтались внизу,
самые храбрые пытались схватить его за ноги.
- И что теперь? - сказал один из полицейских. Ему ответил оторвавшийся
вентилятор, уронивший помощника в самую гущу блюстителей порядка. Они
набросились на него и связали тремя или четырьмя ремнями. Полицейский
прикатил из гаража небольшую тележку, погрузил на нее помощника боцмана и
куда-то повез.
- Эй! - крикнул патрульный, - смотрите-ка, кто в аквариуме. Это Свин
Бодайн, его разыскивают в Норфолке за дезертирство.
Свин открыл один глаз.
- А, ладно, - сказал он, закрыл глаз и стал спать дальше.
Пришли полицейские и сказали Профейну, что он может идти.
- Пока, Свин, - сказал Профейн.
- Трахни там за меня Паолу, - сквозь сон проурчал босой Свин.
В ночлежке Стенсил играл в покер, но партия вот-вот должна была
закончиться, поскольку заступала следующая смена. - Как раз вовремя, -
сказал Стенсил, - а то Стенсил остался бы без штанов.
- Ты нарочно им поддавался, - сказал Профейн.
- Нет, - возразил Стенсил, - деньги потребуются для путешествия.
- Решено?
- Решено.
Профейн почувствовал, что дело никогда еще не заходило так далеко.
III
Недели через две состоялась приватная отвальная - только для Профейна и
Рэйчел. После того, как он сфотографировался на паспорт, сделал последние
прививки и все остальное, Стенсил стал его личным слугой, сметая неким
волшебством все бюрократические рогатки.
Айгенвэлью ничего не предпринимал. Стенсил даже зашел к нему -
возможно, дабы испытать себя перед встречей с тем, что осталось от В. на
Мальте. Они обсудили концепцию собственности и сошлись на том, что истинному
собственнику не требуется физическое владение. Если дантист по душам знал
(Стенсил почти не сомневался, что знал), то "владельцем", с точки зрения
Айгенвэлью, был Айгенвэлью, а с точки зрения Стенсила - В. Коллизия мнений.
Они расстались друзьями.
Воскресный вечер Профейн провел у Рэйчел за сентиментальной бутылкой
шампанского. Руни спал в комнате Эстер. Последние две недели это было его
основным занятием.
Потом Профейн лежал, устроившись головой на коленях Рэйчел, а ее
длинные волосы укрывали и согревали его. Наступил сентябрь, но владелец дома
не спешил с отоплением. Оба были раздеты. Профейн прижался ухом к ее большим
половым губам, словно они могли заговорить с ним. Рэйчел рассеянно
прислушивалась к бутылке шампанского.
- Послушай, - прошептала она, поднося отверстие бутылки к его
свободному уху. Он услышал звук выделявшейся из раствора двуокиси углерода,
усиленный стеклянным резонатором над поверхностью шампанского.
- Счастливый звук.
- Да. - Стоило ли рассказывать ей, что на самом деле напоминал этот
звук? В Ассоциации антроисследований были как счетчики радиации, так и
собственно радиация в количестве, достаточном для имитации нашествия саранчи
в лабораторных условиях.
На следующий день они отчаливали. У лееров "Сюзанны Сквадуччи"
столпились типы, тянувшие на фуллбрайтовских стипендиатов. Молнии
серпантина, дождь конфетти и оркестр (все взято напрокат) создавали
праздничную обстановку.
- Чао! - кричала команда. - Чао!
- Sahha, - сказала Паола.
- Sahha, - эхом отозвался Профейн.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Валетта
I
Над Валеттой шел слепой дождь, даже показалась радуга. Подперев голову
руками, пьяный сигнальщик Хови Серд лежал на животе под артустановкой 52 и
смотрел на пыхтевшую под дождем в Гавани британскую десантную баржу. Жирный
Клайд из Ши (6 футов 1 дюйм, 142 фунта, родом из Виннетки, в миру - Харви)
стоял у лееров и сонно поплевывал в сухой док.
- Клайд! - крикнул Хови.
- Нет, - сказал Жирный Клайд. - В любом случае - нет.
Должно быть, расстроен. Ведь с сигнальщиками так не разговаривают.
- Вечером буду в городе, - мягко сказал Хови, - и мне нужен плащ. На
улице дождь, как ты, наверно, заметил.
Жирный Клайд вынул из заднего кармана бескозырку и натянул ее, как
чепчик, на голову. - У меня тоже увольнительная, - сказал он.
Сверху заорал динамик: - Кисти и краску - на место!
- Самое время, - проворчал Хови. Он выполз из-под артустановки на
палубе 01 и присел на корточки. Дождь затекал в уши и за воротник; Хови
смотрел на солнце, вымазавшее небо над Валеттой в красный.
- Эй, Жирный, что стряслось?
- Э-эх, - ответил Жирный Клайд и плюнул за борт, провожая глазами белую
каплю слюны. Промолчав минут пять, Хови сдался. Он прошел по правому борту к
трапу и спустился вниз, оторвав от работы Тигренка - коротышку-рулевого,
который, примостившись на нижней ступеньке рядом с камбузом, резал огурцы.
Жирный Клайд зевнул. Капли падали в рот, но он, казалось, не замечал.
Перед ним встала проблема. Будучи эктоморфом, он имел склонность к
размышлениям. Клайда как старшину-артиллериста третьего класса это не
касалось, просто его ячейка в стеллаже находилась как раз над ячейкой Папаши
Хода, а с приходом в Валетту Папаша стал разговаривать сам с собой. Тихо.
Так тихо, что никто, кроме Жирного Клайда, не слышал.
Пошли слухи - слухи как слухи, но свиноподобные, с виду сентиментальные
моряки и в самом деле были сентиментальными свиньями. Клайд знал, почему
приход на Мальту так беспокоит Папашу. Тот ничего не ел. Любитель
увольнений, в этот раз он еще ни разу не сходил на берег. Это портило
Жирному Клайду всю малину, поскольку бухал он в увольнениях именно с
Папашей.
Палубный матрос Лазар, уже две недели испытывавший терпение радарной
команды, вышел со шваброй и стал сгонять воду в шпигаты левого борта. - Не
понимаю, почему я должен этим заниматься? - громко ныл он. - Это не моя
обязанность.
- Надо было тебе оставаться в первом дивизионе, - мрачно заметил Жирный
Клайд и, увернувшись от швабры Лазара, спустился по трапу правого борта.
Коротышке-рулевому:
- Эй, Тигр, дай огурца!
- Огурца захотелось! - отозвался Тигр, резавший лук. - А такого огурца
не хочешь? - Его глаза слезились так сильно, что делали его похожим на
грустного мальчика, каким он, в сущности, и был.
- Нарежь его и положи в тарелку, - сказал Жирный Клайд, - тогда, может,
я...
- Я здесь. - Из камбузного иллюминатора, размахивая куском дыни,
высунулся Папаша Ход. Он плюнул семечком в Тигра.
Прежний Папаша Ход! - подумал Жирный Клайд. - И на нем снова парадная
форма и шейный платок.
- Прикрой свою задницу, Клайд, чем-нибудь поприличнее, - сказал Папаша.
- С минуты на минуту объявят увольнение.
Нужно ли говорить, что Клайд молнией бросился в кубрик и через пять
минут вернулся чистый и аккуратно одетый - как обычно перед увольнением.
- Восемьсот тридцать два дня, - рыкнул Тигренок вслед Папаше и Клайду,
шедшим на квартердек. - Я не доживу.
"Эшафот" покоился на кильблоках, подпертый с обеих сторон дюжиной
футовых деревянных брусьев, которые упирались в стенки сухого дока. Сверху
он, должно быть, казался гигантской каракатицей с древесного цвета
щупальцами. На сходнях Папаша и Клайд, бросив взгляд на корабль, на секунду
задержались под дождем. Локатор сонара зачехлен брезентом. На топе мачты
развивается американский флаг - самый большой, какой только смог достать
капитан Лич. Вечером флаг не спускали, с наступлением темноты на него
направляли лучи переносных прожекторов. Находка для потенциальных египетских
бомбардировщиков, поскольку "Эшафот" был единственным американским кораблем
в Валетте.
По правому борту возвышалась школа или семинария с высокой башней,
торчавшей из бастиона, словно локатор поиска надводных целей.
- Засели, - сказал Клайд.
- Говорят, лайми собираются нас похитить, - сказал Папаша. - И бросить
тут нашу задницу, пока все не кончится.
- В любом случае это может затянуться и дольше. Дай сигарету.
Генератор, винт...
- И чинуши. - В голосе Папаши чувствовалось отвращение. - Им, наверное,
захочется отпескоструить корпус, пока корабль в доке. Хотя, как только мы
вернемся в Филли, начнется доковый период. Найдут нам, Клайд, работенку.
Они шли через Доки. Вокруг них кучками и шеренгами шла увольнительная
команда "Эшафота". Подлодки тоже были зачехлены - то ли военная тайна, то ли
дождь. Раздался гудок окончания работы, и Папаша с Клайдом тут же очутились
в потоке докеров, поваливших к воротам - из-под земли, с кораблей, от
писсуаров.
- Докеры везде одинаковы, - сказал Папаша. Они с Клайдом не спешили.
Задевая их, рабочие проходили мимо - оборванные, серые. Когда Папаша с
Клайдом добрались до ворот, докеры уже скрылись из виду. Их поджидали лишь
две старушки, сидевшие под черными зонтиками по обе стороны дороги с
соломенными корзинками на коленях. Донышки корзинок были едва прикрыты
шестипенсовиками и шиллингами. Клайд положил крону, а Папаша не успел
поменять деньги и поэтому бросил в другую корзинку доллар. Улыбнувшись,
старушки продолжили свое бдение.
- Что это? - спросил Папаша, улыбаясь самому себе. - Входная плата?
Дорога шла в гору мимо высившихся вокруг руин, круто поворачивала и
ныряла в тоннель. На другом его конце находилась остановка автобуса; в
Валетту до отеля "Финикия" - три пенса. В подъехавший автобус вместе с ними
сели несколько отставших докеров и толпа "эшафотовцев". Последние
расположились на задних сиденьях и запели.
- Слушай, Папаша, - начал Жирный Клайд, - это, конечно, не мое дело...
- Водитель! - раздался крик сзади.- Эй, водитель, останови! Отлить
надо.
Папаша съехал ниже и надвинул бескозырку на глаза. - Теледу, -
пробормотал он. - Это Теледу из машинной команды.
- Водитель! - сказал Теледу. - Если ты не остановишься, мне придется
ссать из окна. - Переборов себя, Папаша обернулся. Группа машинистов
пыталась удержать Теледу. Водитель вел автобус с угрюмым упрямством. Докеры
молчали, но внимательно следили за происходящим. "Эшафотовцы" пели:
Пойдем поссым на "Форрестал",
Чтобы проклятый умотал,
на мотив "Старой серой клячи" - слова придумали в заливе Джитмо в
пятьдесят пятом.
- Если ему стукнуло в голову, - сказал Папаша, - он не уймется. Так
что, если ему не дадут поссать из окна, он скорей всего...
- Смотри, смотри, - сказал Жирный Клайд. В проходе появился желтый
ручеек мочи. Теледу застегивал ширинку.
- Хулиганский посланец доброй воли, - заметил кто-то, - вот кто такой
Теледу. - Пока ручеек полз вперед, моряки и докеры торопливо прикрыли его
забытыми на сиденьях утренними газетами. Друзья Теледу аплодировали.
- Папаша, - спросил Жирный Клайд, - ты, случаем, не собираешься сегодня
забухать?
- Собираюсь, - ответил Папаша.
- Этого-то я и боюсь. Смотри. Я понимаю, что вмешиваюсь...
Его прервал взрыв хохота на задних сиденьях. Приятель Теледу Лазар,
которого Жирный Клайд последний раз видел сгонявшим воду с палубы 01, поджег
лежавшие на полу автобуса газеты. Повалил зловонный дым. Докеры стали
переговариваться. - Следовало немного оставить, - загоготал Теледу, - было
бы чем потушить.
- О Боже! - сказал Папаша. Пара-тройка коллег Теледу затаптывали пламя.
Из кабины водителя неслись проклятия.
Наконец они подъехали к отелю "Финикия", дым все еще сочился из окон.
Близилась ночь. Охрипшие от пения моряки "Эшафота" ступили на землю Валетты.
Папаша и Клайд выходили последними. Они извинились перед водителем.
Перед отелем на ветру шуршали листья пальм. Казалось, Папаша робел.
- Почему бы не сходить в кино? - предложил отчаявшийся Клайд. Папаша не
слушал. Они прошли под арку и оказались на Кингсвэе.
- Завтра День Всех Святых, - сказал Папаша, - неплохо было бы закутать
этих идиотов в смирительные рубашки.
- Еще не сшили такой рубахи, которая смирила бы старину Лазара. Черт,
да здесь полно народу!
Кингсвэй бурлил. Ощущалась замкнутость пространства, как в звуковых
кинопавильонах. По улице разлилось рябое море зеленых беретов коммандо,
разбавленных сине-белой морской формой - свидетельство наращивания на Мальте
военного присутствия в связи с Суэцким кризисом. В порту отшвартовался
"Королевский ковчег" и с ним несколько корветов и военных транспортов, на
которых морские пехотинцы отправятся в Египет.
- В войну я служил на торпедном транспортере, - Папаша осматривался,
пока они проталкивались по Кингсвэю, - и перед высадкой все выглядело точно
так же.
- И в Йоко, в Корее, все перепились,- ершисто отозвался Клайд.
- На самом деле все не так. Лайми умеют напиваться перед боем. Не то
что мы. Мы умеем лишь блевать или ломать мебель. А лайми подходят к делу с
воображением. Слышишь?
У входа в магазин мужской одежды краснолицый английский моряк с
мальтийской девушкой рассматривали шелковые шарфы -- только и всего. Но они
пели "Люди скажут, что у нас роман" из "Оклахомы".
Над их головами проревели летящие в Египет бомбардировщики. На
некоторых углах стояли лотки, с которых бойко торговали талисманами и
мальтийскими кружевами.
- Кружева, - сказал Жирный Клайд. - При чем здесь кружева?
- Чтобы напомнить тебе о девушке. Даже если у тебя ее нет, лучше, если
ты... - Папаша не договорил. Жирный Клайд не стал продолжать эту тему.
Слева в радиомагазине "Филипс" включили на полную громкость выпуск
новостей. Кучки гражданских стояли вокруг и напряженно слушали. Из
ближайшего газетного киоска красные пугающие заголовки объявляли: АНГЛИЧАНЕ
ВХОДЯТ В СУЭЦ! - Парламент, - сказал диктор, - на внеочередной сессии принял
резолюцию задействовать в Суэцком кризисе десантные войска. Парашютисты,
базирующиеся на Кипре и Мальте, находятся в состоянии часовой готовности.
- Да-а, - устало произнес Жирный Клайд.
- На мели, - сказал Папша, - на всем Шестом флоте только у нас есть
увольнения. Остальные на восточной Средиземке эвакуируют американцев из
Египта. Папаша резко свернул за угол. Сделав шагов десять по спускавшейся
вниз улочке, он заметил, что идет один.
- Куда ты? - крикнул Жирный Клайд, стоя на углу.
- В Кишку, куда же еще?
- Ох! - Жирный Клайд подошел, спотыкаясь. - Я думал прогуляться по
главной улице.
Широко улыбаясь, Папаша похлопал Клайда по брюшку. - Спокойно,
спокойно, мамаша Клайд, - сказал он. - Старина Ход знает что делает.
Я просто пытался помочь, - подумал Клайд. Вслух: - Знаешь, по-моему у
нас с тобой получился слоненок. Хочешь взглянуть на его хобот?
Папаша загоготал, и они побежали под гору. Ничто не сравнится с
бородатыми шутками. В них есть некоторое постоянство - знакомая почва.
Улица Тесная по прозвищу Кишка, как и Кингсвэй, кишела людьми, чего
нельзя сказать о фонарях. Первым из знакомых они встретили вылетевшего из
дверей "Четырех тузов" красномордого шлюпочного старшину Лемана, на котором
не доставало бескозырки. Он был сильно пьян, поэтому Папаша с Клайдом
нырнули за кадку с пальмой перед входом посмотреть, что будет дальше. Леман
конечно же согнулся под углом 90o и принялся рыться в сточной
канаве. - Камень, - прошептал Клайд. - Он всегда хватается за камень. -
Старшина нашел камень и замахнулся, дабы нанести удар по окну "Четырех
тузов". Американская Кавалерия в лице некого ТурнЕра, судового парикмахера,
выскочила через те же двери и перехватила занесенную руку. Они повалились в
пыль и сцепились в борцовской схватке. Проходившие мимо британские пехотинцы
на миг задержались, с любопытством посмотрели на них и рассмеялись, чувствуя
себя немного неловко.
- Смотри, - сказал Папаша, которого потянуло на философию. - Живем в
богатейшей стране, но, в отличие от лайми, так и не научились устраивать
отвальные.
- Но для нас это не отвальная, - возразил Клайд.
- Кто знает? В Венгрии и Польше - революции, в Египте - война. - Пауза.
- А Джейн Мэнсфилд собралась замуж.
- Этого не может быть! Просто не может. Джейн обещала дождаться.
Они зашли в "Четыре туза". Было еще рано, и никто не бузил, кроме
парочки слабаков вроде Лемана. Сели за столик. - "Гиннес-стаут", - сказал
Папаша, и эти слова оглушили Клайда ностальгическим обухом. Ему захотелось
спросить: "Что бы тебе, Папаша, не остаться на "Эшафоте", ведь сейчас уже не
старые деньки? По мне лучше скучать в увольнении, чем провести его с
человеком, который постоянно страдает, ведь всякий раз начинаешь
сострадать."
Пиво принесла новенькая официантка - по крайней мере, с последнего
похода Клайд ее не запомнил. Но та, что танцевала джиттербаг с одним из
помощников Папаши в другом конце зала, была здесь и тогда. И хотя Паола
работала в "Метро" - баре на той же улице, эта девушка - кажется, Элиза? -
знала от других официанток, что Папаша женат на одной из них. Только бы
Клайд смог помешать ему пойти в "Метрополь"! Только бы Элиза их не засекла!
Но музыка кончилась, и она подошла. Клайд сосредоточился на пиве.
Папаша улыбнулся.
- Как жена? - спросила, разумеется, Элиза.
- Надеюсь, хорошо.
Элиза, благослови Господи ее душу, сменила тему. - Хочешь потанцевать?
Никто еще не побил твой рекорд. Двадцать два танца подряд.
Папаша проворно вскочил на ноги. - Что ж, поставим новый!
Отлично, - думал Клайд, - отлично! - Через некоторое время появился ни
кто иной, как младший лейтенант Джонни Контанго в гражданском - помощник по
борьбе за живучесть на "Эшафоте".
- Джонни, когда починят винт?
Джонни, в прошлом простого матроса, послали на офицерские курсы, и он,
встав впоследствии перед дилеммой - гонять своих бывших корефанов или
послать к черту каюткомпанию, - выбрал последнее. Возможно, Джонни зашел
потом слишком далеко, по крайней мере, он никак не мог поладить с уставом -
угнал мотоцикл в Барселоне и еще ни с того, ни с сего устроил массовое
ночное купание у военного пирса в Пирее. Ему удалось избежать трибунала -
возможно, из-за любви капитана Лича к неисправимым.
- Да я и так уже ночами не сплю из-за этого винта, - сказал Джонни
Контанго. - Я только что смылся с душной вечеринки в Британском офицерском
клубе. Знаете последнюю шутку? "Выпьем еще по одной, дружище, пока не стали
врагами!"
- Не понимаю, - сказал Жирный Клайд.
- Америка проголосовала в Совете безопасности по поводу Суэца - мы
вместе с Россией против Англии и Франции.
- Папаша говорит, что лайми собираются нас похитить.
- Не знаю, не знаю:
- Что с винтом?
- Пей, Жирный, свое пиво. - Джонни Контанго чувствовал себя виноватым
за изуродованный винт отнюдь не в смысле мировой политики. Это - его личная
вина, и она, по подозрениям Клайда, волновала Джонни сильнее, чем могло
показаться на первый взгляд. Он стоял на вахте, когда "Эшафот" в Мессинском
проливе на что-то напоролся - вероятно, на топляк или бочку. Радарная
команда была поглощена слежением за шедшей тем же курсом ночной рыболовецкой
флотилие