Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Платонов Андрей. Сокровенный человек -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  -
Андрей Платонов. Сокровенный человек Этой повестью я обязан своему бывшему товарищу Ф. Е. Пухову и тов. Тольскому, комиссару Новороссийского десанта в тыл Врангеля. (Прим. автора.) 1 Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки. -- Естество свое берет!-- заключил Пухов по этому вопросу. После погребения жены Пухов лег спать, потому что сильно исхлопотался и намаялся. Проснувшись, он захотел квасу, но квас весь вышел за время болезни жены -- и нет теперь заботчика о продовольствии. Тогда Пухов закурил -- для ликвидации жажды. Не успел он докурить, а уж к нему кто-то громко постучал беспрекословной рукой. -- Кто?-- крикнул Пухов, разваливая тело для последнего потягивания.-- Погоревать не дадут, сволочи! Однако дверь отворил: может, с делом человек пришел. Вошел сторож из конторы начальника дистанции. -- Фома Егорыч,-- путевка! Распишитесь в графе! Опять метет -- поезда станут. Расписавшись, Фома Егорыч поглядел в окно: действительно, начиналась метель, и ветер уже посвистывал над печной вьюшкой. Сторож ушел, а Фома Егорыч загоревал, подслушивая свирепеющую вьюгу,-- и от скуки, и от бесприютности без жены. -- Все совершается по законам природы,-- удостоверил он самому себе и немного успокоился. Но вьюга жутко развертывалась над самой головой Пухова, в вечной трубе, и оттого хотелось бы иметь рядом с собой что-нибудь такое -- не говоря про жену, но хотя бы живность какую. По путевке на вокзале надлежало быть в шестнадцать часов, а сейчас часов двенадцать еще можно поспать, что и было сделано Фомой Егорычем, не обращая внимания на пение вьюги над вьюшкой. Разомлев и распарившись, Пухов насилу проснулся. Нечаянно он крикнул, по старому сознанию: -- Глаша!-- жену позвал; но деревянный домик претерпевал удары снежного воздуха и весь пищал. Две комнаты стояли совсем порожними, и никто не внял словам Фомы Егорыча. А бывало, сейчас же отзовется участливая жена: -- Тебе чего, Фомушка? -- А ничего,-- ответит, бывало, Фома Егорыч,-- это я так позвал: цела ли ты! А теперь никакого ответа и участия: вот они, законы природы! -- Дать бы моей старухе капитальный ремонт -- жива бы была, но средств нету и харчи плохие!-- сказал себе Пухов, шнуруя австрийские башмаки. -- Хоть бы автомат выдумали какой-нибудь: до чего мне трудящимся быть надоело!-- рассуждал Фона Егорович, упаковывая в мешок пищу: хлеб и пшено. На дворе его встретил удар снега в лицо и шум бури. -- Гада бестолковая!-- вслух и навстречу движущемуся пространству сказал Пухов, именуя всю природу. Проходя безлюдной привокзальной слободой, Пухов раздраженно бурчал -- не от злобы, а от грусти и еще отчего-то, но отчего -- он вслух не сказал. На вокзале уже стоял под парами тяжелый, мощный паровоз с прицепленным к нему вагоном -- снегоочистителем. На снегоочистителе было написано: "Система инженера Э. Бурковского". "Кто этот Бурковский, где он сейчас и жив ли? Кто ж его знает!"-- с грустью подумал Пухов, и отчего-то сразу ему захотелось увидеть этого Бурковского. К Пухову подошел начальник дистанции: -- Читай, Пухов, расписывайся, и -- поехали!-- и подал приказ: "Приказывается правый путь от Козлова до Лисок держать непрерывно чистым от снега, для чего пустить в безостановочную работу все исправные снегоочистители. После удовлетворения воинских поездов все паровозы поставить для тяги снегоочистителей. В экстренных случаях снимать для той же тяги дежурные станционные паровозы. При сильных метелях впереди каждого воинского состава должен неотлучно работать снегоочиститель, дабы ни на минуту не было прекращено движение и не ослаблена боеспособность Красной Армии. Пред. Глав. рев. комитета Ю.-В. ж. д. Рудин. Комиссар путей сообщения Ю.-З. ж. д. Дубанин". Пухов расписался -- в те годы попробуй не распишись! -- Опять неделю не спать!-- сказал машинист паровоза, тоже расписавшись. -- Опять!-- сказал Пухов, чувствуя странное удовольствие от предстоящего трудного беспокойства: все жизнь как-то незаметней и шибче идет. Начальник дистанции, инженер и гордый человек, терпеливо слушал метель и смотрел поверх паровоза какими-то отвлеченными глазами. Его раза два ставили к стенке, он быстро поседел и всему подчинился -- без жалобы и без упрека. Но зато навсегда замолчал и говорил только распоряжения. Вышел дежурный по станции, вручил начальнику дистанции путевку и пожелал доброго пути. -- До Графской остановки нет!-- сказал начальник дистанции машинисту.-- Сорок верст! Хватит ли воды у вас, если топку придется все время форсировать? -- Хватит,-- ответил машинист.-- Воды много -- всю не выпарим! Тогда начальник дистанции и Пухов вошли в снегоочиститель. Там уже лежали восемь рабочих и докрасна калили чугунку казенными дровами, распахнув для свежего воздуха окно. -- Опять навоняли, дьяволы!-- почувствовал и догадался Пухов.-- А ведь только что пришли и харчей жирных, должно, не едали! Эх, идолы! Начальник дистанции сел на круглый стул у выпуклого окна, откуда он управлял всей работой паровоза и снегоочистителя, а Пухов стал у балансира. Рабочие тоже встали у своих мест, у больших рукояток, посредством которых по балансиру быстро перекидывался груз -- и балансир то поднимал, то опускал снегосбросный щит. Метель выла упорно и ровно, запасшись огромным напряжением где-то в степях юго-востока. В вагоне было не чисто, но тепло и как-то укромно. Крыша вокзала гремела железами, отстегнутыми ветром, а иногда этот скрежет железа перемежался с далеким артиллерийским залпом. Фронт работал в шестидесяти верстах. Белые все время прижимались к железнодорожной линии, ища уюта в вагонах и станционных зданиях, утомившись в снежной степи на худых конях. Но белых отжимали бронированные поезда красных, посыпая снега свинцом из изношенных пулеметов. По ночам -- молча, без огней, тихим ходом -- проходили броневые поезда, просматривая темные пространства и пробуя паровозом целость пути. Ночью ничего не известно; помашет издали поезду низкое степное дерево -- и его порежут и снесут пулеметным огнем: зря не шевелись! -- Готово?-- спросил начальник дистанции и посмотрел на Пухова. -- Готово!-- ответ ил Пухов и взял в обе руки рычаги. Начальник дистанции потянул веревку к паровозу -- тот запел, как нежный пароход, и грубо дернул снегоочиститель. Выскочив со станционных путей, начальник дистанции одной рукой резко и коротко дернул за веревку паровозного свистка, а другой махнул Пухову. Это означало: работа! Паровоз крикнул, машинист открыл весь пар, а Пухов передвинул оба рычага, опуская щит с ножами и развертывая крылья. Сейчас же снегоочиститель сдал скорость и начал увязать в снегу, прилипая к рельсам, как к магнитам. Начальник дистанции еще раз дернул веревку на паровоз, что означало -- усилить тягу! Но паровоз весь дрожал от перенапряжения и сифонил так, что из трубы жар вылетал. Колеса его впустую ворочались в снегу, как в крутой почве, подшипники грелись от частых оборотов и плохого масла, а кочегар весь взмок от работы с топкой, несмотря на то, что выбегал за дровами на тендер, где его прохватывал двадцатиградусный ветер. Снегоочиститель и паровоз попали в глубокий снежный перевал. Один начальник дистанции молчал -- ему было все равно. Остальные люди на паровозе и на снегоочистителе грубо выражались на каком-то самодельном языке, сразу обнажая задушевные мысли. -- Пару мало! Пошуруй топку и просифонь, чтоб баланец загремел,-- тогда возьмем! Баланс -- автоматический предохранитель от излишнего давления пара в котле. (Прим. автора.) -- Закуривай!-- крикнул рабочим Пухов, догадавшись о том, что делается на паровозе. Начальник дистанции тоже вынул кисет и насыпал в кусочек газеты зеленой самогонной махорки. К метели давно притерпелись и забыли про нее, как про нормальный воздух. Покурив, Пухов вылез из вагона и здесь только обнаружил гром бури, злобу холода и пальбу сухого снега. -- Вот сволота!-- сказал Пухов, еле управляясь с тем, с чем ему нужно было управиться. Вдруг бешено заревел баланс паровоза, спуская лишний пар. Пухов вскочил в вагон -- и паровоз сейчас же и разом выхватил снегоочиститель из снежного бугра, пробуксовав колесами так, что огонь посыпался из рельс. Пухов даже увидел, как хлестнула вода из паровозной трубы от слишком большого открытия пара, и оценил машиниста за отвагу: -- Хорош парень у нас на паровозе! -- А?-- спросил старший рабочий Шугаев. -- Чего а?-- ответил Пухов.-- Чего акаешь-то? Горе кругом, а ты разговариваешь. Шугаев поэтому замолчал. Паровоз прогудел два раза, а начальник дистанции крикнул: -- Закрой работу! Пухов рванул рычаг и поднял щит. Подъезжали к переезду, где лежали контррельсы. Такие места проезжали без работы: щит снегоочистителя резал снег ниже головки рельса и не мог работать, когда у рельса что-нибудь находилось -- тогда снегоочиститель опрокинулся бы. Проехав переезд, снегоочиститель понесся открытой степью. Укрытый снегом, лежал искусный железный путь. Пухов всегда удивлялся пространству. Оно его успокаивало в страдании и увеличивало радость, если ее имелось немного. Так и теперь -- поглядел в запушенное окно Пухов: ничего не видно, а приятно. Снегоочиститель, имея жесткие рессоры, гремел, как телега по кочкам, и, ухватывая снег, тучей пушил его на правый откос пути, трепеща выкинутым крылом; это крыло назначено было швырять снег на сторону -- то оно и делало. В Графской сделали значительную стоянку. Паровоз брал воду, помощник машиниста чистил дымовую коробку, топку и прочее огневое хозяйство. Обмерзший машинист ничего не делал, а только ругался на эту жизнь. Из штаба какого-то матросского отряда, стоявшего в Графской, ему принесли спирту, и Пухов тоже прошел в долю, а начальник дистанции отказался. -- Пей, инженер,-- предложил ему главный матрос. -- Благодарю покорно. Я ничего не пью,-- уклонился инженер. -- Ну, как хочешь!-- сказал матрос.-- А то выпей -- согреешься! Хочешь, рыбы принесу покушаешь? Инженер опять отказался, по неизвестной причине. -- Эх ты, тина!-- сказал тогда оскорбленный матрос.-- Ведь тебе с душой дают -- нам же не жалко,-- а ты не берешь! Поешь, пожалуйста! Машинист и Пухов пили и жевали все напролом, улыбаясь насчет начальника. -- Отстань ты от него!-- обрубил другой матрос.-- Он есть хочет, но идея его не велит! Начальник дистанции смолчал. Есть он действительно не хотел. Месяц назад он вернулся из командировки -- из-под Царицына, где сдавал восстановленный мост. Вчера он получил депешу, что мост просел под воинским поездом: клепка моста шла наспех, неквалифицированные рабочие ставили заклепки на живую нитку, и теперь фермы моста расшились -- от одного чувства веса мало-мальски грузного поезда. Два дня назад началось следствие по делу моста, и дома у начальника дистанции лежала повестка от следователя железнодорожного Ревтрибунала. Назначенный в экстренную поездку, инженер не мог пойти в Ревтрибунал, но помнил об этом. Поэтому ему не пилось и не елось. Но страха он тоже не имел, терзаясь сплошным равнодушием; равнодушие, он чувствовал, может быть страшнее боязливости -- оно выпаривает из человека душу, как воду медленный огонь, и когда очнешься -- останется от сердца одно сухое место; тогда человека хоть ежедневно к стенке ставь -- он покурить не попросит: последнее удовольствие казнимого. -- Теперь куда поедете?-- спросил у Пухова главный матрос. -- Должно, на Грязи! -- Верно: под Усманью два эшелона и броневик в сугробах застряли!-- вспомнил матрос.-- Казаки, говорят, Давыдовку взяли, а снаряды за Козловом в заносах стоят! -- Расчистим, сталь режем, а снег -- вещество чепуховое!-- уверенно определил Пухов, спешно допивая последние капли спирта, чтобы ничто не пропадало в такое время. ---- Тронулись на Грязи. Пассажиром напросился старичок -- будто бы ехал от сына в Лиски,-- а кто ж его знает! Поехали. Загремел балансир, кидая щит то вниз, то вверх, забурчали рабочие, которым не досталось матросской жирной рыбы. -- Яблок бы моченых я теперь поел!-- сказал на полном ходу снегоочистителя Пухов.-- Ух, и поел бы -- ведро бы съел! -- А я бы сельдь покушал!-- ответил ему старичок-пассажир.-- Люди говорят, что в Астрахани сельди той миллионы пудов гниют, только маршрутов туда нету! -- Тебя посадили, ты и молчи сиди!-- строго предупредил Пухов.-- Сельдь бы он покушал! Будто без него съесть ее некому! -- А я,-- встрял в разговор помощник Пухова, слесарь Зворычный,-- на свадьбе в Усмани был, так полного петуха съел -- жирен был, дьявол! -- А сколько петухов-то было на столе?-- спросил Пухов, чувствуя на вкус того петуха. -- Один и был -- откуда теперь петухи? -- Что ж тебя не выгнали со свадьбы?-- допытывался Пухов, желая, чтоб его выгнали. -- Нет, я сам рано ушел. Вылез из стола, будто на двор захотел,-- мужики часто ходят,-- и ушел. -- А тебе, старик, не пора слезать -- деревня твоя не видна еще?-- спросил Пухов пассажира.-- Гляди, а то разбалакаешься -- проскочишь! Старик подскочил к окну, подышал на стекло и потер его. -- Места будто знакомые пошли -- будто Хамовские выселки торчат на юру. -- Раз Хамовские выселки -- тебе к месту,-- сказал сведущий Пухов.-- Слезай, пока на подъем прем! Старик почухался с мешком и покорно возразил: -- Машина ходко бежит, аж воздух журчит,-- жутко убиваться, господин машинист! Может, окоротить позволите на одну минуту -- я враз. -- Обдумал!-- осерчал Пухов.-- Окоротить ему казенную машину в военное время! Теперь до самых Грязей остановки не будет! Старик смолчал, а потом спросил особо покорным голосом: -- Сказывали, тормоза теперь могучие пошли -- на всякую скороту окорот дают! -- Слазь, слазь, старик!-- серчал Пухов.-- Скороту ему окоротить! Не на каменную гору прыгаешь, а в снег! Так мягко придется, что сам полежишь -- и потянешься еще! Старик вышел на наружную площадку, осмотрел веревку на мешке -- не для прочности, конечно, а для угона времени, чтобы духу набраться,-- а потом пропал: должно, шлепнулся. ---- С Грязей снегоочистителю вручили приказ: вести за собой броневик и поезд наркома, пробивая траншею в заносах, вплоть до Лисок. Снегоочистителю дали двойную тягу: другой паровоз уступил поезд наркома -- громадную спокойную машину Путиловского завода. Тяжелый боевой поезд наркома всегда шел на двух лучших паровозах. Но и два паровоза теперь обессилели от снега, потому что снег хуже песка. Поэтому не паровозы были в славе в ту мятежную и снежную зиму, а снегоочистители. И то, что белых громила артиллерия бронепоездов под Давыдовкой и Лисками, случилось потому, что бригады паровозов и снегоочистителей крушили сугробы, не спя неделями и питаясь сухой кашей. Пухов, например, Фома Егорыч, сразу почел такое занятие обыкновенным делом и только боялся, что исчезнет махорка с вольного рынка; поэтому дома имел ее пуд, проверив вес на безмене. Не доезжая станции Колодезной, снегоочиститель стал: два могучих паровоза, которые волокли его, как плуг, влетели в сугроб и зарылись по трубу. Машинист-петроградец с поезда наркома, ведший головной паровоз, был выбит из сиденья и вышвырнут на тендер от удара паровоза в снег и мгновенной остановки. А паровоз его, не сдаваясь, продолжал буксовать на месте, дрожа от свирепой безысходной силы, яростно прессуя грудью горы снега впереди. Машинист прыгнул в снег, катаясь в нем окровавленной головой и бормоча неслыханные ругательства. К нему подошел Пухов с четырьмя собственными зубами в кулаке -- он стукнулся челюстью о рычаг и вытащил изо рта ослабшие лишние зубы. В другой руке он нес мешочек со своими харчами хлеб и пшено. Не глядя на лежащего машиниста, он засмотрелся на его замечательный паровоз, все еще бившийся в снегу. -- Хороша машина, сволочь! Потом крикнул помощнику: -- Закрой пар, стервец, кривошипы порвешь! С паровоза никто не ответил. Положив харчи на снег и зашвырнув зубы, Пухов сам полез на паровоз, чтобы закрыть регулятор и сифон. В будке лежал мертвый помощник. Его бросило головой на штырь, и в расшившийся череп просунулась медь -- так он повис и умер, поливая кровью мазут на полу. Помощник стоял на коленях, разбросав синие беспомощные руки и с пришпиленной к штырю головой. "И как он, дурак, нарвался на штырь? И как раз ведь в темя, в самый материнский родничок хватило!"-- обнаружил событие Пухов. Остановив бег на месте бесившегося паровоза, Пухов оглядел все его устройство и снова подумал о помощнике: "Жалко дурака: пар хорошо держал!" Манометр действительно и сейчас показывал тринадцать атмосфер, почти предельное давление,-- и это после десяти часов хода в глубоком плотном снегу! Метель стихала, переходя в мокрый снегопад. Вдалеке дымили на расчищенных путях броневик и поезд наркома. Пухов с паровоза ушел. Рабочие снегоочистителя и начальник дистанции лезли по живот в снегу к паровозу. Со второго паровоза тоже сошла бригада, перевязав разбитые головы грязными обтирочными концами. Пухов подошел к петроградскому машинисту. Тот сидел на снегу и прикладывал его к окровавленной голове. -- Ну что,-- обратился он к Пухову,-- как стоит машина? Закрыл поддувала? -- Все на месте, механик!-- ответил по-служебному Пухов.-- Помощник только твой убился, но я тебе Зворычного дам, парень умственный, только жрать здоров! -- Ладно,-- сказал машинист.-- Положи-ка мне хлебца на рану и портянкой окрути! Кровь, сатану, никак не заткну! ---- Из-за снегоочистителя выглянула милая усталая морда лошади, и через две минуты к паровозу подъехал казачий отряд в человек пятнадцать. Никто на них не обратил нужного внимания. Пухов со Зворычным закусывали; Зворычный советовал Пухову непременно вставить зубы, только стальные и никелированные -- в воронежских мастерских могут сделать: всю жизнь тогда не изотрешь о самую твердую пищу! -- Опять выбить могут!-- возразил Пухов. -- А мы тебе их штук сто наделаем,-- успокоил Зворычный.-- Лишние в кисет в запас положишь. -- Это ты верно говоришь,-- согласился Пухов, соображая, что сталь прочней кости и зубов можно наготовить массу на фрезерном станке. Казачий офицер, видя спокойствие мастеровых, растерялся и охрип голосом. -- Граждане рабочие!-- нарочито сказал офицер, ворочая полубезумными глазами.-- Именем Великой Народной России приказываю вам доставить паровозы и снегочистку на станцию Подгорное. За отказ -- расстрел на месте! Паровозы тихо сипели. Снег падать перестал. Дул ветер оттепели и далекой весны. У машиниста кровь на голове свернулась и больше не текла. Он почесал сухую корку сукровицы и трудным, ос

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору