ор. На передней его стенке  были
расположены выключатели, контрольные и измерительные приборы. Бракк сделал
знак рукой. Включилась система временного охлаждения.  Стрелки  на  шкалах
приборов  медленно   поползли   вправо.   Атомная   батарея   вырабатывала
электрический ток почти бесшумно. Слышалось только легкое  гудение.  Бракк
включил одну за другой нагрузки, предназначенные  для  испытания  батареи.
Потом сказал инженеру Фаберу -  одному  из  своих  сотрудников,  вместе  с
которым завтра вылетал на остров:
   - Я намеренно допустил большую перегрузку, господин  Фабер.  Напряжение
остается постоянным. Мне кажется, что мы можем быть довольны.
   Инженер кивнул.
   - Я того же мнения, господин доктор!
   Взгляд  Бракка  скользнул  по  приборам  и  задержался  на   измерителе
радиации, который определял уровень радиоактивности за пределами  защитной
оболочки. Стрелка стояла на нуле.  Батарея  была  включена  уже  два  часа
назад, а до этого работала целыми неделями. Бракк  отключил  ее.  Проверка
закончена, теперь можно было приступать к упаковке и отправке в аэропорт.
   Из института он ушел вскоре после полудня,  попрощавшись  с  коллегами.
Они напутствовали его добрыми пожеланиями. Отойдя уже довольно далеко,  он
остановился и посмотрел назад. Странное чувство  овладело  им.  Целых  три
месяца он не будет проходить через эти ворота. Долгий срок! Три  месяца  в
вечных льдах. Что ждет его на острове?
   Бракк видел снимки научной станции, недавно построенной на острове,  но
представить ее себе все-таки не мог. Повсюду только лед  и  снег,  никакой
зелени, ни деревца, ни цветка. Белая,  сверкающая  на  солнце  пустыня.  А
морозы! Ему стало не по себе. Безотрадное место. Он прогнал  эти  мысли  и
решил пройтись по городу. Сегодня ему было приятно ощущать  биение  пульса
шумного  города.  Он  рассматривал   дома,   остановился   на   одном   из
перекрестков, заглядевшись на автомашины и трамваи, с интересом следил  за
прохожими, словно собирался уехать на годы.  Зашел  в  цветочный  магазин,
купил большой букет красных гвоздик и бережно понес его. "Она обрадуется",
- подумал он и прижался лицом к тонкой обертке цветов.


   На ночном столике затрещал маленький будильник. Вернер Бракк в  полусне
протянул к нему руку и заглушил его. Потом поспешно сел в постели.  Верина
кровать была уже пуста. Бракк услышал, как  она  хозяйничает  в  столовой.
Тихо играло радио. Диктор объявил время: семь часов! Самолет  отправляется
через два часа.
   Без четверти девять Бракк вместе с Верой вошел  в  здание  аэровокзала.
Там уже собрались профессор Экардт, доктор Хегер  и  несколько  коллег  по
институту.
   Турбовинтовой самолет стоял на взлетной  полосе  в  полной  готовности.
Серое небо нависло над землей, только там, где должно  было  быть  солнце,
виднелось молочно-белое пятно. Шел мелкий  дождик.  Веру  знобило,  и  она
подняла  воротник  пальто.  Бракк,  его  ассистентка  и   двое   инженеров
попрощались с родными и коллегами. Молоденькая жена  одного  из  инженеров
плакала. Вера держалась спокойно, только  иногда  прерывисто  вздыхала.  А
когда Бракк, уже стоя у входа в самолет, повернулся к ней и крикнул:
   - Я сразу дам тебе радиограмму. До свидания,  Вера!  -  она  кивнула  и
улыбнулась ему.
   Взревели  турбины.  Самолет  медленно  двинулся,   покатился,   набирая
скорость, оторвался от земли и стрелой врезался в  низко  нависшую  пелену
облаков.
   Вернувшись домой, Вера прошла в гостиную и опустилась в кресло.  Ничего
не хотелось делать. Рассеянно смотрела она на голые деревья в саду. Только
кое-где на ветвях оставались еще  коричневые  листья.  Осень  подходила  к
концу. Пасмурная, дождливая погода и тишина в  доме  действовали  на  Веру
угнетающе. Она привыкла проводить весь день в одиночестве, но  сегодня  ей
было особенно тяжело именно от этой ничем не нарушаемой тишины.
   Над какой страной летит сейчас самолет? Они должны  достигнуть  острова
через пять часов. Она представила себе бесконечную белую пустыню  и  среди
этой  пустыни  много  недель  будет  жить  ее  муж.  Их  разделяют  тысячи
километров...
   Погода стала еще хуже, ветер бросал  в  оконные  стекла  большие  капли
дождя. И все-таки Вере хотелось выйти на улицу, немного пройтись - ей было
все равно, куда идти.
   Она надела плащ, натянула на голову капюшон и вышла из дому.  Навстречу
ей кинулся ветер. Он стучал ветками, срывал листья,  завывал  в  проводах.
Вере невольно вспомнилось, как незадолго до свадьбы  она  пошла  гулять  с
Вернером в такую же погоду. Тесно прижавшись друг  к  другу,  они  строили
планы на будущее. Жизнь рисовалась ей прекрасной... Ей захотелось плакать.
   Было уже поздно, когда она направилась обратно. В лесу смеркалось.  Она
шла медленно, с поникшей головой. Ей незачем было торопиться.


   В  назначенное  время  самолет  прошел  над  Северным  полюсом.  Долгая
полярная ночь уже началась, и огромная ледяная пустыня была объята мраком.
На острове все было  готово  для  посадки.  Маленький  аэродром  освещался
прожекторами.  На  обеих  мачтах-антеннах  радиостанции  зажглись  красные
сигнальные огни. На краю  летного  поля  собрались  почти  все  сотрудники
научной станции. Самолет сделал большой  круг  над  островом  и  пошел  на
посадку.
   Бракк, его ассистентка и  инженеры  Фабер  и  Бенке  вышли  из  машины.
Толстая  меховая  одежда  делала  их  движения   неуклюжими.   Прилетевших
приветствовал   профессор   Гольцман,   руководитель   немецкого    отряда
исследователей. Речь  его  была  теплой,  но  немногословной  -  термометр
показывал 28 градусов ниже  нуля,  к  тому  же  дул  пронизывающий  ветер.
Гольцман предложил Бракку и его сотрудникам пройти в  отведенные  для  них
помещения. Позднее они встретятся в  клубе  с  учеными,  поселившимися  на
острове. Скоро они подошли  к  строению  странной  полусферической  формы.
Приятное тепло охватило  их,  когда  они  очутились  внутри.  Круглый  зал
освещался  лампами  дневного  света.  От  него  в  различных  направлениях
отходили три туннеля.
   - Это вход "Б", - пояснил профессор. - Целый  лабиринт  таких  туннелей
связывает между собой лаборатории и  жилые  помещения.  На  улицах  нашего
международного городка всегда тепло и сухо. Иногда мы  сами  себе  кажемся
кротами, но к этому привыкаешь. Это лучше, чем бродить во мраке по снегу в
такой мороз.
   У входа в туннели висели таблички-указатели на разных языках.
   - Заблудиться тут невозможно, - заметил  профессор  Гольцман.  -  Такие
надписи имеются повсюду, так что вы  всегда  можете  узнать,  как  быстрее
попасть туда, куда вам нужно.
   Пройдя несколько десятков метров по залитому,  мягким  светом  туннелю,
они достигли жилых помещений.
   - Надеюсь, что вам будет хорошо у нас, - сказал профессор. - Вы сможете
прийти в клуб, - он посмотрел на часы, - ну, скажем, через час?
   - Вполне, господин профессор, - ответил Бракк.
   Комната номер четыре, где должен был жить Бракк, оказалась небольшой  и
очень уютно обставленной. Две кровати, посередине стол и мягкие кресла.  В
стены, обшитые светлым деревом,  были  встроены  шкафы  и  книжные  полки.
Толстый ковер покрывал пол. Бракк снял меховую одежду закурил сигару и сел
в кресло. Не верилось, что там за стенами, морозная  полярная  ночь.  Окна
завешаны толстыми шторами, заглушавшими завывания ветра. "Что ж, жить  тут
совсем не так плохо!" - подумал Бракк.
   Час спустя он уже сидел  в  клубе.  Здесь  собралось  сорок  ученых  из
различных стран. Перед ними лежали наушники и маленькие ручные микрофоны.
   Разноязычный говор стих, когда профессор  Гольцман  поднялся  с  места,
чтобы  официально  приветствовать  Бракка  и  его  сотрудников.  Затем  он
предоставил слово Бракку.
   Бракк взял микрофон  и  поблагодарил  присутствующих  за  дружественную
встречу. Затем рассказал о цели своего приезда на остров. За  какие-нибудь
доли секунды говорящие автоматы  -  сложные  аппараты  с  сотнями  трубок,
транзисторов и реле - переводили  его  слова  на  различные  языки.  Голос
автомата звучал монотонно  и  немного  металлически,  он  точно  переводил
немецкую речь на другие языки.
   -  Мое  решение  подвергнуть  первую  атомную   батарею   практическому
испытанию на этом острове связано с  проектом  канадского  коллеги  Шетли,
предложившего осветить остров искусственным солнцем.
   Бракка прервали аплодисменты. Выждав, он заговорил вновь:
   - Если атомная батарея оправдает ожидания, то в скором времени на  этом
маленьком клочке суши  будет  сколько  угодно  электрической  энергии.  Ее
хватит на все.
   Бракк изложил ряд технических данных о своей  батарее  и  в  заключение
сказал:
   - Меня особенно радует, что энергия батареи будет применена для  мирных
исследований, совместно ведущихся учеными различных стран.
   Было уже поздно, когда Бракк вернулся в свою комнату. Пришел  и  геолог
Штиллих, его сосед по комнате, - молодой гамбуржец, высоченный детина,  на
целую голову выше Бракка, с открытым добродушным взглядом. Бракку он сразу
понравился. Геолог вынул из стенного шкафа бутылку коньяку, и, усевшись за
стол,  они  завели  непринужденный  разговор.   Штиллих   рассказывал   об
исследованиях, ведущихся на острове. Бракк  вдруг  вспомнил,  что  еще  не
послал радиограмму жене, и спросил, можно ли сделать это в  такой  поздний
час.
   - Конечно, - ответил Штиллих, - на радиостанции  круглосуточная  вахта.
Подождите, я сейчас соединю вас.
   Он набрал номер и протянул трубку Бракку. Ему ответили сразу же, и Брак
продиктовал  радиограмму.  Облегченно  вздохнув,  он  снова  повернулся  к
геологу.
   - Значит, остров вулканического происхождения?
   - Мы это точно установили.  Он  еще  сравнительно  молод  -  ему  всего
несколько тысяч лет от роду. Когда-то он был гораздо больше. Мы  сидим  на
жалких остатках, которые торчат над  подводной  горной  цепью  как  острие
сломанной кегли. Остров не был открыт раньше, вероятно, потому, что в этих
местах не побывала еще ни одна дрейфующая  станция.  Исследования  в  этом
районе велись только с самолета.  Ученые  утверждали,  что  в  центральной
части Полярного бассейна нет больше неизвестных земель,  пока  потерпевшая
аварию "Гидра" не оповестила мир о сенсационном открытии.
   - Да, помню, - подтвердил Бракк, отчетливо представив день, когда Хегер
сказал ему, что "Гидра" спаслась да еще обнаружила остров. Тогда он  почти
не обратил на это внимания. А теперь вот сам находится  на  этом  острове,
чуть ли не у Северного полюса.
   Геолог рассказал ему, что все постройки на острове  стоят  на  прочных,
как сталь, сваях из синтетического материала. Сквозь толщу льда  эти  сваи
доходят до самого грунта.
   Коньяку в бутылке заметно  поубавилось,  комната  наполнилась  табачным
дымом. Собеседники почувствовали усталость.  Штиллих  включил  вентилятор.
Через несколько минут не осталось даже запаха дыма.
   "Первая ночь на острове", - подумал Бракк и вытянулся на постели.
   Утром громкий зуммер прервал его сон. По привычке он хотел было  встать
с кровати, спустив ноги на левую сторону, но наткнулся  на  стену.  Он  не
сразу сообразил, где находится.
   После завтрака профессор Гольцман предложил Бракку  и  его  сотрудникам
осмотреть островной городок и выбрать место для установки атомной батареи.
   Все было интересно на этом острове. Бракк поражался  объему  и  размаху
научных работ. Вооруженные новейшей аппаратурой, ученые вели  измерения  и
наблюдения,  обрабатывали  полученные  результаты  в  своих  лабораториях.
Ведущую роль играли советские ученые: ведь  у  них  был  огромный  опыт  в
исследовании Арктики.
   Дольше всего задержался Бракк у океанологов и  гидрологов.  Они  только
что опустили в море  телевизионную  камеру  с  двумя  мощными  источниками
света. Телевизионный аппарат отбрасывал большое и  четкое  изображение  на
линзу из матового стекла. Бракк увидел участок  морского  дна  на  глубине
четыре тысячи метров. Профессор Чернов и его американский коллега,  хорошо
говорившие по-немецки, объяснили Бракку принцип действия аппаратуры.
   Бракк только собрался спросить, что за странный шар  лежит  на  морском
дне в правом углу видимого участка, как американец воскликнул:
   - Опять он!
   - На этот раз не уйдет! - вскрикнул Чернов и  быстро  нажал  кнопки  на
пульте управления.
   Шар пополз по каменистому дну, и  Бракк  увидел,  что  он  движется  на
гусеницах. Из него высунулись два длинных щупальца и что-то схватили.
   - О'кей, - сказал  американец  и  довольно  засмеялся.  -  Видели,  как
действует наш робот? Просто замечательный  парень!  Поймал  очень  редкого
рака, за которым мы уже давно охотимся. Этот рак два раза удирал  от  нас,
но теперь попался. Смотрите, смотрите, парень прячет находку.
   Бракк  ясно  увидел,  как  в   шаре   открылось   отверстие   и   робот
манипуляторами засунул добычу к себе в нутро.
   - Умница наш "Мопс"! - так мы его окрестили, - объяснил  американец.  -
Все умеет! Берет пробы грунта и воды, ловит  рыбу,  измеряет  температуру,
скорость течений и давление воды.
   - Да, он у вас универсал, - засмеялся Бракк.
   Потом Бракк побывал в астрономической обсерватории. Закончил  он  обход
осмотром ветровой  электростанции.  Быстро  вращался  трехлопастный  винт,
приводивший в действие генератор.
   - Мощность - пять киловатт, - объяснил инженер-исландец.  -  Достаточно
для зарядки аккумуляторов радиостанции. К сожалению, дает ток  только  при
ветре. Но главное назначение установки не в этом, для нас важнее  то,  что
мы можем систематически измерять силу воздушных течений.
   Потом профессор Гольцман показал  им  вездеходы-амфибии.  Бракк  и  его
сотрудники вошли в обширный гараж, где стояли два  чудовища,  напоминавшие
подводные лодки на гусеницах.
   - Они без труда  преодолевают  паковый  лед,  плавают  по  воде,  снова
влезают на льдины. Эти машины для нас здесь незаменимы.  Видите,  коллеги,
какие плоды приносит сотрудничество народов. У нас на  острове  все  самое
лучшее и современное. При таких условиях  действительно  можно  достигнуть
многого. Так,  а  теперь  пойдем  в  пещеры,  мы  думаем,  что  это  самое
подходящее место для вашей атомной батареи.
   Вооружившись мощным рефлектором, все направились  к  пещере.  Профессор
Гольцман, увязая в снегу,  прокладывал  путь.  Призрачный  луч  рефлектора
скользил по сверкающему снежному  покрову.  На  небе  ярко  сияли  большие
звезды. Идти было недалеко - пещера находилась поблизости от аэродрома.
   При входе их обдало холодом. Бракк стал внимательно осматривать пещеру.
Стены ее покрывал толстый слой льда, порода нигде не проступала из-под его
толщи.
   - Эта пещера не единственная, - заметил профессор. - Геологи обнаружили
еще четыре. По их мнению, все пещеры возникли под воздействием  газов  при
рождении острова. Мы сейчас в самой большой из них.
   - Я согласен с вашим предложением,  господин  профессор.  Мы  установим
атомную батарею именно здесь.


   Вера Бракк стояла у окна и глядела в сад. Выпал  первый  снег;  зима  в
этом году началась слишком рано. Небо было затянуто серой пеленой.
   Вера была подавлена - ее музыка к фильму вышла неудачной. До  просмотра
фильма у нее еще была надежда, что приговор будет не слишком  строгим.  Но
осторожные намеки Корни и других товарищей по Союзу композиторов отняли  у
нее  и  эту  надежду.  Еще  во  время  длительной,  упорной   работы   она
чувствовала, что вещь ей не дается. Она деградирует как композитор и давно
работает без вдохновения, без необходимой сосредоточенности.
   Вера снова взяла номер  музыкального  журнала,  в  котором  этим  утром
прочитала суровую критическую статью о музыке к фильму.
   "Вера Бракк продолжает исходить из устаревшего представления о том, что
музыку к кинофильму можно склеивать из банальных мотивов, -  говорилось  в
статье. -  Воображение  ее  весьма  бедно,  оригинальность  ее  творчества
довольно  ограниченна.  Стремление  к  мелодичности  и  благозвучности,  к
сожалению, слишком часто вступает в конфликт с особенностями  современного
фильма. Вся музыка к этой картине шаблонна, в ней не чувствуется душевного
порыва, воплотившегося в звуках..."
   Вера не стала читать дальше.  Она  слишком  хорошо  знала  цену  своему
неудавшемуся  произведению.  В  самом  мрачном  настроении  принялась  она
перебирать причины, которые привели ее к провалу. Впрочем, тут  не  о  чем
было раздумывать. Разве  может  создать  нужную  для  художника  атмосферу
человек, у которого нельзя найти поддержки, который  занят  только  своими
интересами, далекими от искусства.
   В своем уязвленном тщеславии Вера искала оправданий  вовне,  и  это  не
давало ей всмотреться в себя попристальней. Ей не приходило в голову,  что
именно стремление к шумной светской жизни  мешало  ее  творчеству  обрести
глубину и значительность.
   В этот день  одиночество  было  для  нее  особенно  невыносимо.  Она  с
облегчением вспомнила о приглашении Союза композиторов. Сегодня бал. А  ей
так нужно быть с людьми! Может быть, новые  впечатления  отвлекут  ее.  Ей
необходимо развлечься. Как иначе избавиться  от  грусти,  которую  она  не
переставала испытывать со дня отъезда мужа? Уже пять  недель  он  на  этом
острове. С тех пор - лишь  одна  радиограмма  да  коротенькое  письмо.  Ни
одного вопроса о ее работе, ее заботах...
   Вера долго и тщательно одевалась.  Выйдя  в  прихожую,  посмотрелась  в
зеркало. Почему-то вспомнилась мелодия, которую напевал  ей  Хегер,  когда
подвозил ее в своей машине несколько месяцев назад.
   Она  пошла  пешком.  Под  ногами  скрипел  снег.  Сверкающие   витрины,
украшенные  еловыми   ветками   и   зажженными   свечами,   напоминали   о
приближающемся рождестве. Она запретила себе думать о Вернере, о статье  в
журнале. Сегодня она должна быть веселой!
   В празднично  освещенном  ресторане  первым  ей  встретился  Корни.  Он
заговорил с ней особенно ласково и дружелюбно - как видно, успел  прочесть
статью и теперь пытался утешить Веру.
   Вера беззаботно улыбнулась ему, словно желая показать,  что  совсем  не
огорчена и, в сущности, не придает особого значения этой критике.
   Ей и в самом деле было приятно смотреть на празднично одетых людей. Она
чувствовала на себе восхищенные взгляды мужчин, и это радовало  ее.  Корни
проводил Веру к столику. За ним сидел Хегер, и она вдруг поняла, что давно
хотела встретиться с ним.
   В этот вечер Хегер был с нею особенно любезен. Она  много  танцевала  с
ним, его тонкая, чуть сдобренная иронией лесть нравилась  ей  больше,  чем
когда-либо. Она даже ничего не возразила, когда он восторженно отозвался о
ее музыке к фильму.
   Соседи по столику, видимо желая сделать приятное  Вере,  заговорили  об
успехе ее мужа. Вера умоляюще взглянула на Хегера, и тот, мгновенно поняв,
снова пригласил ее на танец.
   Вера уже не в первый раз замечала, какое странное  смущение  охватывает
Хегера в ее присутствии. С тайной радостью она наблюдала за ним  во  время
танца. Но за бокалом с вином,  которое  так  усердно  подливал  ей  Хегер,
наступил ее черед скрывать свое смущение. Однако это плохо  ей  удавалось.
Было очень трудно делать вид, что она не замечает страсти в  его  взгляде,
не слышит слишком вольных речей.
   Они ушли только тогда, когда зал стал уже  пустеть.  Ни  о  чем  ее  не
спрашивая, Хегер повел Веру к своей машине. Она не протестовала, ведь  это
был долг вежливости с его стороны. Однако когда автомобиль стал петлять по
ночному  городу,  она  строго  сказала  Хегеру,  что  ей  пора  домой.  Он
повиновался с явным неудовольствием. Впрочем, она, не колеблясь,  ответила
утвердительно, когда при прощании он выразил надежду на скорую встречу.


   Вернер Бракк сидел подле канадского физика Шетли  в  клубе  городка  на
острове. Сорок пар глаз были устремлены на Шетли, излагавшего свой проект.
Высокий широкоплечий канадец подошел к рельефной карте ост