Бернард Шоу.
   Пигмалион


 OCR: В.И.Лущенко.



ПЕРЕВОД Е. КАЛАШНИКОВОЙ

РOMAH В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Ковент-гарден. Летний вечер. Дождь как из ведра. Со всех сторон отчаянный рев
автомобильных сирен. Прохожие бегут к рынку и к церкви св. Павла, под портиком
которой уже укрылось несколько человек, в том числе пожилая дама с дочерью, обе
в вечерних туалетах. Все с досадой всматриваются в потоки дождя, и только один
человек, стоящий спиной к остальным, по-видимому, совершенно поглощен какими-то
отметками, которые он делает в записной книжке. Часы бьют четверть двенадцатого.

Д о ч ь (стоит между двумя средними колоннами портика, ближе к левой). Я больше
не могу, я вся продрогла. Куда девался Фредди? Полчаса прошло, а его все нет.
М а т ь (справа от дочери). Ну, уж не полчаса. Но все-таки пора бы ему привести
такси.
П р о х о ж и й (справа от пожилой дамы). Это вы и не надейтесь, леди: сейчас
ведь все из театров едут; раньше половины двенадцатого ему такси не достать.
М а т ь. Но нам необходимо такси. Не можем же мы стоять здесь до половины
двенадцатого. Это просто возмутительно.
П р о х о ж и й. Да я-то тут при чем?
Д о ч ь. Будь у Фредди хоть капля сообразительности, он взял бы такси у театра.
М а т ь. Чем он виноват, бедный мальчик?
Д о ч ь. Другие ведь достают. Почему же он не может?
Со стороны Саутгемптон-стрит влетает Фредди и становится между ними, закрыв
зонтик, с которого стекает вода. Это молодой человек лет двадцати; он во фраке,
брюки у него внизу совершенно мокрые.
Д о ч ь. Так и не достал такси?
Ф р е д д и. Нет нигде, хоть умри.
М а т ь. Ах, Фредди, неужели совсем, совсем нет? Ты, наверно, плохо искал.
Д о ч ь. Безобразие. Уж не прикажешь ли нам самим идти за такси?
Ф р е д д и. Я же вам говорю, нигде ни одного нет. Дождь пошел так неожиданно,
всех застигло врасплох, и все бросились к такси. Я прошел до самого
Чэринг-кросс, а потом в другую сторону, почти до Ледгейт-цирка, и ни одного не
встретил.
М а т ь. А на Трафальгар-сквер был?
Ф р е д д и. На Трафальгар-сквер тоже ни одного нет.
Д о ч ь. А ты там был?
Ф р е д д и. Я был на Чэрингкросском вокзале. Что ж ты хотела, чтоб я до
Гаммерсмита маршировал под дождем?
Д о ч ь. Нигде ты не был!
М а т ь. Правда, Фредди, ты как-то очень беспомощен. Ступай снова и без такси не
возвращайся.
Ф р е д д и. Только зря вымокну до нитки.
Д о ч ь. А что же нам делать? По-твоему, мы всю ночь должны простоять здесь, на
ветру, чуть не нагишом? Это свинство, это эгоизм, это...
Ф р е д д и. Ну ладно, ладно, иду. (Раскрывает зонтик и бросается в сторону
Стрэнда, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от
дождя, и вышибает у нее из рук корзину с цветами.)
В ту же секунду сверкает молния, и оглушительный раскат грома как бы
аккомпанирует этому происшествию.
Ц в е т о ч н и ц а. Куда прешь, Фредди! Возьми глаза в руки!
Ф р е д д и. Простите. (Убегает.)
Ц в е т о ч н и ц а (подбирает цветы и укладывает их в корзинку). А еще
образованный! Все фиалочки в грязь затоптал. (Усаживается на плинтус колонны
справа от пожилой дамы и принимается отряхивать и расправлять цветы.)
Ее никак нельзя назвать привлекательной. Ей лет восемнадцать - двадцать, не
больше. На ней черная соломенная шляпа, сильно пострадавшая на своем веку от
лондонской пыли и копоти и едва ли знакомая со щеткой. Волосы ее какого-то
мышиного цвета, не встречающегося в природе: тут явно необходимы вода и мыло.
Порыжелое черное пальто, узкое в талии, едва доходит до колен; из-под него видна
коричневая юбка и холщовый фартук. Башмаки, видно, также знали лучшие дни. Без
сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется
замарашкой. Черты лица у нее недурны, но состояние кожи оставляет желать
лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста.
М а т ь. Позвольте, откуда вы знаете, что моего сына зовут Фредди?
Ц в е т о ч н и ц а. А, так это ваш сын? Нечего сказать, хорошо вы его
воспитали... Разве это дело? Раскидал у бедной девушки все цветы и смылся, как
миленький! Теперь вот платите, мамаша!
Д о ч ь. Мама, надеюсь, вы не сделаете ничего подобного. Еще недоставало!
М а т ь. Подожди, Клара, не вмешивайся. У тебя есть мелочь?
Д о ч ь. Нет. У меня только шестипенсовик.
Ц в е т о ч н и ц а (с надеждой). Вы не беспокойтесь, у меня найдется сдачи.
М а т ь (дочери). Дай сюда. Дочь неохотно расстается с монетой. Так. (Девушке.)
Вот вам за цветы, моя милая.
Ц в е т о ч н и ц а. Дай вам бог здоровья, леди.
Д о ч ь. Возьмите у нее сдачи. Эти букетики стоят не больше пенни.
М а т ь. Клара, тебя не спрашивают. (Девушке.) Сдачи не надо.
Ц в е т о ч н и ц а. Дай вам бог здоровья.
М а т ь. А теперь скажите мне, откуда вы знаете, как зовут этого молодого
человека?
Ц в е т о ч н и ц а. А я и не знаю.
М а т ь. Я слышала, как вы его назвали по имени. Не пытайтесь обмануть меня.
Ц в е т о ч н и ц а. Очень мне нужно вас обманывать. Я просто так сказала. Ну,
Фредди, Чарли - надо же как-нибудь назвать человека, если хочешь быть вежливым.
(Усаживается возле своей корзины.)
Д о ч ь. Зря выбросили шесть пенсов! Право, мама, уж от этого вы могли бы Фредди
избавить. (Брезгливо отступает за колонну.)
Пожилой джентльмен- приятный тип старого армейца - взбегает по ступеням и
закрывает зонтик, с которого течет вода. У него, так же как у Фредди, брюки
внизу совсем мокрые. Он во фраке и легком летнем пальто. Становится на свободное
место у левой колонны, от которой только что отошла дочь.
Д ж е н т л ь м е н. Уфф!
М а т ь (джентльмену). Скажите, пожалуйста, сэр, все еще не видно никакого
просвета?
Д ж е н т л ь м е н. К сожалению, нет. Дождь только что полил еще сильнее.
(Подходит к тому месту, где сидит цветочница, ставит ногу на плинтус и,
нагнувшись, подвертывает мокрую штанину.)
М а т ь. Ах, боже мой! (Жалобно вздыхает и отходит к дочери.)
Ц в е т о ч н и ц а (спешит воспользоваться соседством пожилого джентльмена,
чтобы установить с ним дружеские отношения). Раз полил сильнее, значит скоро
пройдет. Не расстраивайтесь, кэптен, купите лучше цветочек у бедной девушки.
Д ж е н т л ь м е н. Сожалею, но у меня нет мелочи.
Ц в е т о ч н и ц а. А я вам разменяю, кэптен.
Д ж е н т л ь м е н. Соверен? У меня других нет.
Ц в е т о ч н и ц а. Ух ты! Купите цветочек, кэптен, купите. Полкроны я могу
разменять. Вот возьмите этот - два пенса.
Д ж е н т л ь м е н. Ну, девочка, только не приставать, я этого не люблю.
(Роется в карманах.) Право же, нет мелочи... Погодите, вот полтора пенса, если
это вас устроит... (Отходит к другой колонне.)
Ц в е т о ч н и ц а (она разочарована, но все-таки решает, что полтора пенса
лучше, чем ничего). Спасибо вам, сэр.
П р о х о ж и й (цветочнице). Ты смотри, взяла деньги, так дай ему цветок, а то
вон тот тип стоит и записывает каждое твое слово.
Все оборачиваются к человеку с записной книжкой.
Ц в е т о ч н и ц а (вскакивает в страхе). А что же я такого сделала, если
поговорила с джентльменом? Продавать цветы не запрещается. (Плаксиво.) Я честная
девушка! Вы все видели, я только попросила его купить цветочек.
Общий шум; большинство публики настроено сочувственно к цветочнице, но не
одобряют ее чрезмерную впечатлительность. Пожилые и солидные успокоительно
треплют ее по плечу, подбодряя репликами вроде: - Ну-ну, не реви! - Кому ты
нужна, никто тебя не тронет. Нечего скандал поднимать. Успокойся. Будет, будет!
- и т. д. Менее терпеливые цыкают на нее и сердито спрашивают, чего собственно
она орет? Те, которые стояли поодаль и не знают, в чем дело, протискиваются
поближе и еще увеличивают шум расспросами и объяснениями: - Что случилось? - Что
она сделала? - А он где? - Да вот засыпалась. Как, вон тот? - Да, да, стоит у
колонны. Она у него деньги выманила, и т. д. Цветочница, оглушенная и
растерянная, пробирается сквозь толпу к пожилому джентльмену и жалобно кричит.
Ц в е т о ч н и ц а. Сэр, сэр, скажите ему, чтобы он на меня не заявлял. Вы не
знаете, чем это пахнет. За приставанье к джентльменам у меня отберут
свидетельство, выкинут меня на
улицу. Я...
Человек с записной книжкой подходит к ней справа, и за ним теснятся все
остальные.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Но-но-но! Кто вас трогал, глупая
вы девушка? За кого вы меня принимаете?
П р о х о ж и й. Все в порядке. Это джентльмен - обратите внимание на его
ботинки. (Человеку с записной книжкой, пояснительно.) Она думала, сэр, что вы
шпик.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (с интересом). А что это такое -
шпик?
П р о х о ж и й (теряясь в определениях). Шпик - это... ну, шпик, и все тут. Как
же иначе сказать? Ну, сыщик, что ли.
Ц в е т о ч н и ц а (все еще плаксиво). Вот хоть на библии поклясться, не
говорила ему ничего!..
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (повелительно, но без злобы). Да
замолчите же вы наконец! Разве я похож на полицейского?
Ц в е т о ч н и ц а (далеко не успокоенная). А зачем же вы все записывали? Почем
я знаю, правду вы записали или нет? Вот покажите, что у вас там про меня
написано.
Он раскрывает свою записную книжку и несколько секунд держит ее перед носом
девушки; при этом толпа, силясь заглянуть через его плечо, напирает так, что
более слабый человек не удержался бы на ногах.
Это что такое? Это не по-нашему написано. Я тут ничего не разберу.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. А я разберу. (Читает, в точности
подражая ее выговору.) Ни расстрайвтись, кэптен; купити луччи цвиточик у бедны
девушки.
Ц в е т о ч н и ц а (в испуге). Это что я его назвала <кэптен>? Так я же ничего
дурного не думала. (Джентльмену.) Ой, сэр, скажите ему, чтобы он на меня не
заявлял. Скажите...
Д ж е н т л ь м е н. Как заявлял? Не нужно ничего заявлять. (Человеку с записной
книжкой.) В самом деле, сэр, если вы детектив и хотели оградить меня от уличных
приставаний, то заметьте, что я вас об этом не просил. У девушки ничего дурного
не было на уме, всякому ясно.
Г о л о с а в т о л п е (выражая общий протест против системы полицейского
сыска). И очень даже просто! - Вам-то что до этого? Вы знайте свое дело. Верно,
выслужиться захотел. Где это видано, записывать за человеком каждое слово! -
Девушка с ним и не заговаривала. А хоть бы и заговорила! - Хорошее дело, уже
нельзя девушке спрятаться от дождя, чтоб не нарваться на оскорбление... (И т. д.
и т. п.)

Наиболее сочувственно настроенные ведут цветочницу обратно к колонне, и она
снова усаживается на плинтус, стараясь побороть свое волнение.
П р о х о ж и й. Да он не шпик. Просто въедливый тип какой-то, вот и все. Я вам
говорю, обратите внимание на ботинки.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (обернувшись к нему, весело).
Кстати, как поживают ваши родственники в Селси?
П р о х о ж и й (подозрительно). Откуда вы знаете, что мои родственники живут в
Селси?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Не важно, откуда. Но ведь это
так? (Цветочнице.) А вы как попали сюда, на восток? Вы ведь родились в
Лиссонгров.
Ц в е т о ч н и ц а (с испугом). Что ж тут дурного, если я уехала из Лиссонгров?
Я там в такой конуре жила, хуже собачьей, а плата - четыре шиллинга шесть пенсов
в неделю... (Плачет.) Ой-о-о-ой...
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Да живите вы где хотите, только
перестаньте ныть.
Д ж е н т л ь м е н (девушке). Ну полно, полно! Он вас не тронет; вы имеете
право жить где вам заблагорассудится.
С а р к а с т и ч е с к и н а с т р о е н н ы й п р о х о ж и й (протискиваясь
между человеком с записной книжкой и джентльменом). Например, на Парк-лэйн.
Послушайте, я бы не прочь потолковать с вами о жилищном вопросе.
Ц в е т о ч н и ц а (пригорюнившись над своей корзиной, обиженно бормочет себе
под нос). Я не какая-нибудь, я честная девушка.
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й (не обращая на нее внимания). Может
быть, вы знаете, откуда я родом?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (без запинки). Из Хокстона.
Смешки в толпе. Общий интерес к фокусам человека с записной книжкой явно
возрастает.
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й (удивленно). Черт возьми! Так и
есть. Слушайте, да вы в самом деле всезнайка.
Ц в е т о ч н и ц а (все еще переживая свою обиду). И никакого он права не имеет
лезть! Да, никакого права...
П р о х о ж и й (цветочнице). Факт, никакого. И ты ему так не спускай. (Человеку
с записной книжкой.) Послушайте, по какому это вы праву все знаете о людях,
которые не желают иметь с вами дела? Есть у вас письменное разрешение?
Н е с к о л ь к о ч е л о в е к и з т о л п ы (видимо, ободренные этой
юридической постановкой вопроса). Да, да, есть у вас разрешение?
Ц в е т о ч н и ц а. А пускай его говорит, что хочет. Не стану я с ним
связываться.
П р о х о ж и й. Все потому, что мы для вас - тьфу! Пустое место. С джентльменом
вы бы себе таких штук не позволили.
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й. Да, да! Если уж вам пришла охота
поворожить, скажите-ка - откуда вот он взялся?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Челтенхем, Харроу, Кембридж, а
впоследствии Индия.
Д ж е н т л ь м е н. Совершенно верно.
Общий хохот. Теперь сочувствие явно на стороне человека с записной книжкой.
Восклицания вроде: - Все знает! - Так прямо и отрезал. Слыхали, как он этому
длинному расписал, откуда он? - и т. д.
Простите, сэр, вы, вероятно, выступаете с этим номером в мюзик-холле?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Пока нет. Но я уже подумывал об
этом.
Дождь перестал; толпа понемногу начинает расходиться.
Ц в е т о ч н и ц а (недовольная переменой общего настроения в пользу обидчика).
Джентльмены так не делают, да, не обижают бедную девушку!
Д о ч ь (потеряв терпение, бесцеремонно проталкивается вперед, оттеснив пожилого
джентльмена, который вежливо отступает за колонну). Но где же, наконец, Фредди?
Я рискую схватить воспаление легких, если еще постою на этом сквозняке.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (про себя, поспешно делая отметку
в своей книжке). Эрлскорт.
Д о ч ь (гневно). Прошу вас держать ваши дерзкие замечания при себе.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. А я разве сказал что-нибудь
вслух? Прошу извинить меня. Это вышло невольно. Но ваша матушка, несомненно, из
Эпсома.
М а т ь (становится между дочерью и человеком с записной книжкой). Скажите как
интересно! Я действительно выросла в Толсталеди-парк близ Эпсома.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (шумно хохочет). Ха-ха-ха! Ну и
название, черт дери! Простите. (Дочери.) Вам, кажется, нужно такси?
Д о ч ь. Не смейте обращаться ко мне!
М а т ь. Прошу тебя, Клара!
Дочь вместо ответа сердито пожимает плечами и с надменным выражением отходит в
сторону.
Мы были бы вам так признательны, сэр, если б вы нашли для нас такси.
Человек с записной книжкой достает свисток.
О, благодарю вас. (Идет за дочерью.)
Человек с записной книжкой издает пронзительный свист.
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й. Ну вот вам. Я же говорил, что это
переодетый шпик.
П р о х о ж и й. Это не полицейский свисток; это спортивный свисток.
Ц в е т о ч н и ц а (все еще страдая от оскорбления, нанесенного ее чувствам).
Не смеет он у меня отбирать свидетельство! Мне так же нужно свидетельство, как и
всякой леди.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Вы, может быть, не заметили -
дождь уже минуты две как перестал.
П р о х о ж и й. А ведь верно. Что же вы раньше не сказали? Мы бы не теряли тут
время, слушая ваши глупости! (Уходит по направлению к Стрэнду.)
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й. Я вам скажу, откуда вы сами. Из
Бидлама. Вот и сидели бы там.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (услужливо). Бедлама.
С а р к а с т и ч е с к и й п р о х о ж и й (стараясь весьма изысканно
произносить слова). Спасибо, господин учитель. Ха-ха!Будьте здоровы. (С
насмешливой почтительностью притрагивается к шляпе и уходит.)
Ц в е т о ч н и ц а. Зря только людей пугает. Самого бы его пугнуть как следует!

М а т ь. Клара, уже совсем прояснилось. Мы можем дойти до автобуса. Идем.
(Подбирает юбку и торопливо уходит в сторону Стрэнда.)
Д о ч ь. Но такси...
Мать уже не слышит ее.
Ах, как все это скучно! (Сердито идет за матерью.)
Все уже разошлись, и под портиком остались только человек с записной книжкой,
пожилой джентльмен и цветочница, которая возится со своей корзинкой и
по-прежнему бормочет что-то себе в утешение.
Ц в е т о ч н и ц а. Бедная ты девушка! И так жизнь нелегкая, а тут еще всякий
измывается.
Д ж е н т л ь м е н (вернувшись на прежнее место - слева от человека с записной
книжкой). Позвольте спросить, как вы это делаете?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Фонетика - и только. Наука о
произношении. Это моя профессия и в то же время мой конек. Счастлив тот, кому
его конек может доставить средства к жизни! Нетрудно сразу отличить по выговору
ирландца или йоркширца. Но я могу с точностью до шести миль определить место
рождения любого англичанина. Если это в Лондоне, то даже с точностью до двух
миль. Иногда можно указать даже улицу.
Ц в е т о ч н и ц а. Постыдился бы, бессовестный!
Д ж е н т л ь м е н. Но разве это может дать средства к жизни?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. О да. И немалые. Наш век - это
век выскочек. Люди начинают в Кентиштауне, живя на восемьдесят фунтов в год, и
кончают на Парк-лэйн с сотней тысяч годового дохода. Они хотели бы забыть про
Кентиштаун, но он напоминает о себе, стоит им только раскрыть рот. И вот я
обучаю их.
Ц в е т о ч н и ц а. Занимался бы своим делом, вместо того чтоб обижать бедную
девушку...
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (рассвирепев). Женщина! Немедленно
прекратите это омерзительное нытье или поищите себе приют у дверей другого
храма.
Ц в е т о ч н и ц а (неуверенно-вызывающе). Я имею такое же право сидеть тут,
как и вы.
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Женщина, которая издает такие
уродливые и жалкие звуки, не имеет права сидеть нигде... вообще не имеет права
жить! Вспомните, что вы - человеческое существо, наделенное душой и божественным
даром членораздельной речи, что ваш родной язык - это язык Шекспира, Мильтона и
Библии! И перестаньте квохтать, как осипшая курица.
Ц в е т о ч н и ц а (совершенно обалдевшая, не решаясь поднять голову, смотрит
на него исподлобья, со смешанным выражением изумления и испуга). У-у-ааааа-у!
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (хватаясь за карандаш). Боже
правый! Какие звуки! (Торопливо пишет; потом откидывает голову назад и читает, в
точности воспроизводя то же сочетание гласных). У-у-ааааа-у!
Ц в е т о ч н и ц а (представление ей понравилось, и она хихикает против воли).
Ух ты!
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Вы слышали ужасное произношение
этой уличной девчонки? Из-за этого произношения она до конца своих дней обречена
оставаться на дне общества. Так вот, сэр, дайте мне три месяца сроку, и я сделаю
так, что эта девушка с успехом сойдет за герцогиню на любом посольском приеме.
Мало того, она сможет поступить куда угодно в качестве горничной или продавщицы,
а для этого, как известно, требуется еще большее совершенство речи. Именно
такого рода услуги я оказываю нашим новоявленным миллионерам. А на заработанные
деньги занимаюсь научной работой в области фонетики и немного - поэзией в
мильтоновском вкусе.
Д ж е н т л ь м е н. Я сам Изучаю индийские диалекты и...
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й (торопливо). Да что вы? Не знаком
ли вам полковник Пикеринг, автор <Разговорного санскрита>?
Д ж е н т л ь м е н. Полковник Пикеринг - это я. Но кто же вы такой?
Ч е л о в е к с з а п и с н о й к н и ж к о й. Генри Хиггинс, создатель
<Универсального алфавита Хиггинса>.
П и к е р и н г (восторженно). Я приехал из Индии, чтобы познакомиться с вами!
Х и г г и н с. А я собирался в Индию, чтобы познакомиться с вами.
П и к е р и н г. Где вы живете?
Х и г г и н с. Уимпол-стрит, двадцать семь-А. Приходит