Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Шоу Ирвин. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -
ет его на какие=то идеи. Не бойся, дорогуша, все образуется. Наслаждайся Парижем. Она сняла номер в отеле на Левом берегу, хотя обычно останавливалась на улице Мон Табо. Но там ее хорошо знали, а ей не хотелось видеть знакомые лица. Она собиралась еще раз все обдумать, наедине с собой. Первый шаг, второй, третий... Первый, второй, третий... Потом у Розмари создалось ощущение, что ее мозги выворачиваются наизнанку. Она поняла, что должна с кем=то поговорить. О чем угодно. Говорить о случившемся Жан=Жаку она не собиралась. Какой смысл? Но в ресторане неподалеку от ее отеля (ели они морской язык, запивали "пулли фуме") он отнесся к ней с таким вниманием, так быстро догадался, что у нее какие=то неприятности, так хорошо смотрелся в темном костюме и узком галстуке, выглядел таким цивилизованным, что она рассказала обо всем. Много смеялась, выставила психиатра в самом неприглядном свете, трещала без умолку. Жан=Жак не спросил: "Pouquoi moi?" - но сказал: "Это надо серьезно обсудить". И повез ее в Булонский лес на роскошном английском спортивном автомобиле, чтобы выпить на солнышке кофе с коньяком (должно быть, у него на работе четырехчасовые перерывы на ленч, подумала она). И, сидя на террасе, наблюдая, как молодые мужчины налегают на весла, проплывая мимо на фоне тюльпанов, она уже не сожалела о том заснеженном уик=энде. Совсем не сожалело. Она помнила, как решила позабавиться, увести Жан=Жака от юных красоток, которым так хотелось лечь под него. Она помнила ощущение триумфа, охватившее ее, когда ей это удалось, когда он отдал предпочтение ей, стоящей на пороге среднего возраста, которая не могла мчаться по склонам, как эти детки. Жан-Жак так нежно держал ее за руку, когда они сидели на солнышке за железным столиком, что это ощущение вернулось вновь. Но уже не захлестнуло ее с головой, так что о постели не могло быть и речи. О чем она ему и сказала, прямо и откровенно. Жан-Жак стоически воспринял ее решение. Французов просто оклеветали, подумала она. Когда он вытащил бумажник, чтобы расплатиться в ресторане, она заметила фотографию молодой женщины под прозрачным целлулоидом. Настояла на том, чтобы он показал фотографию ей. Его жена, улыбающаяся, очаровательная женщина с широко посаженными серыми глазами. Она не любила горы, терпеть не могла кататься на лыжах, сказал он. Поэтому на уик=энды он ездил один. Это их дело. В каждой семьи свои законы. Она, Розмари, не собиралась вмешиваться в их жизнь. Жан=Жак сидел рядом, нежно держал ее за руку, уже не любовник, а друг, в помощи которого она нуждалась, который бескорыстно брался ей помочь. - Все расходы, - говорил Жан-Жак, - я разумеется... - Такая помощь мне как раз ни к чему, - быстро ответила она. - Сколько у нас есть времени? - спросил он. - Я хочу сказать, когда ты должна вернуться домой? - Вчера. - А в Америке? Она высвободила руку. Вспомнила истории, которые рассказывали ей подруги. Темные дома в районах с сомнительной репутацией, деньги, заплаченные авансом, не внушающие доверия медсестры, доктора, нарушающие закон, возвращение домой два часа спустя. - Где угодно, только не на моей дорогой родине. - Да, я слышал, - кивнул Жан-Жак. - Кое=что, - он покачал головой. - В каких ужасных странах мы живем, - и он тяжело вздохнул, уставившись на тюльпаны. Мозги Розмари вновь начали выворачиваться наизнанку. - На уик=энд я должен уехать в Швейцарию. Лыжный сезон завершается, - он чуть пожал плечами, извинялся. - Я давно об этом договорился. Потом заверну в Цюрих. У меня там есть друзья. Постараюсь найти тебе другого доктора, который проявит больше сочувствия. - Психиатра. - Разумеется. Я вернусь во вторник. Ты сможешь подождать? Мозги стали наперекосяк. - Да. Еще неделя. - К сожалению, завтра я уезжаю в Страсбург. По делам. В Швейцарию поеду прямо оттуда. Я не смогу показать тебе Париж. - Ничего страшного. Я не пропаду. Я очень тебе признательна, - ей хотелось сказать ему что=то приятно, компенсироваться за свою прежнюю недооценку Жан-Жака. Он взглянул на часы. Всегда наступает момент, подумала она, когда мужчина, даже лучший из лучших, смотрит на часы. * * * Телефон зазвонил, едва она открыла дверь номера. - Говорит Элдред Гаррисон, - мягкий, английский выговор. - Я - друг Берта. Как и все, - короткий смешок. - Он сказал, что в Париже вы одна и я должен о вас позаботиться. Вы позволите пригласить вас на обед? - Ну... - она уже собралась отказаться. - Я обедаю с друзьями. Маленькая такая компания. Мы зайдем за вами в отель. Она оглядела свой номер. Заляпанные обои, тусклые лампы, под такими не почитаешь. Ждать целую неделю. Не могла же она просидеть в номере семь дней. - Премного вам благодарна, мистер Гаррисон. - С нетерпением жду встречи. Восемь часов вас устроят? - Я буду готова. Без пять восемь она сидела в холле отеля. Волосы зачесала назад, надела самое бесформенное платье. На этой неделе ей не хотелось привлекать к себе внимание мужчины, особенно англичанина. Ровно в восемь в отель вошла пара. Молоденькая девушка со светлыми волосами и славянскими чертами лица. Симпатичная, улыбчивая. Несомненно, она не могла тратить на одежду, сколько хотела. Жан-Жаку она бы понравилась, но он не стал бы показываться с ней на людях, не пригласил бы в ресторан, где бывали его друзья. Мужчина, высокий, седеющий, держался очень уверенно. Неброский, но дорогой серый костюм полностью соответствовал голосу, который она слышала по телефону. Розмари отвела взгляд и застала в ожидании. Мужчина переговорил с портье по=французски, портье указал на Розмари, сидящую у окна. Пара направилась к ней. Оба улыбались. - Надеюсь, мы не заставили вас ждать, миссис Маклайн, - сказал Гаррисон. Она поднялась, протянула ему руку, улыбнулась. Решила, что этот вечер не принесет сюрпризов. * * * Она не ожидала, что спиртное польется рекой. Гаррисон четко выдерживал график. Порция виски каждые пятнадцать минут. Для всех, включая девушку. Ее звали Анна. Приехала из Польши четыре месяца тому назад. С сомнительными документами. Она работала секретарем, знала пять языков. Хотела выйти замуж за американца, ради паспорта, чтобы ее не отправили обратно в Варшаву. Фиктивный брат, она этого не скрывала. Новый паспорт и быстрый развод. Гаррисон имел какое=то отношение к английскому посольству. Он отечески смотрел на Анну, и Розмари подумала, что девушку, похоже, не устраивал английский паспорт. Вот Гаррисон и подыскивал ей подходящего американца. Он вновь заказал виски. Алкоголь, похоже, на него не действовал. Сидел он с прямой спиной, руки его не дрожали, когда он закуривал сам или подносил зажигалку к сигаретам дам, язык не заплетался. Если Империя и рухнула, то не из=за таких, как Гаррисон. Они сидели в маленьком, окутанном полумраком баре неподалеку от отеля Розмари. Удобное местечко, сказал Гаррисон. В Париже он знал тысячи удобных местечек, Розмари в этом не сомневалась. И в баре хватало его знакомых. Англичан, того же возраста, за сорок, молодых французов. Стаканы с виски прибывали как по расписанию. Розмари казалось, что сумрак в баре сгущался, но она чувствовала, что ее глаза сияют все ярче. А впереди маячил обед. С молодым американцем. Розмари уже не помнила, где они должны с ним встретиться и когда. Они говорили о Берте. Об Афинах. Военные только что взяли власть в Афинах. Берту это наверняка понравилось. Он обожал риск. "Я за него боюсь, - вздохнул Гаррисон. - Дело всегда кончается тем, что его бьют. Ему это нравится. Но как бы на этот раз его не выловили из Пирейской бухты. Странный у него вкус". Розмари кивнула. - У меня сложилось такое же ощущение. Я даже сказала ему об этом. Дорогуша, ответил мне Берт, от судьбы не уйдешь. Как написано на роду, так и будет. Анна улыбалась, глядя в пятый стакан виски. Она напомнила Розмари ее дочь, которая иногда, перед сном, вот так же загадочно улыбалась над стаканом молока. И у одиннадцатилетних были свои секреты. - И я знала одного такого человека, - сказала Розмари. - Художник по интерьеру. Невысокий, милый мужчина. Лет пятидесяти с небольшим. Тихий, спокойный. Не такой откровенный, как Берт. Американец. Трое матросов забили его до смерти в баре в Ливорно. Никто не мог понять, каким ветром его занесло в Ливорно, - как же его звали? Она же знала и имя, и фамилию. Точно знала. Встречалась с ним десятки раз, часто разговаривала на вечеринках. Он изобрел стул, она это помнила. И злилась на то, что память отказывалась подсказать его имя. Дурной признак. Если ты многократно говорила с этим человеком, если человека, оставившего о себе заметный след (создать новый стул - такое по плечу далеко не каждому), убили, ты должна хотя бы помнить его имя. Дурной, очень дурной признак. Вновь принесли виски. Анна улыбалась. В баре становилось все сумрачнее. Розмари жалела о том, что Берт в Афинах. Танки на улицах, комендантский час, люди, дрожащие под дулом автомата, нервные солдаты, которые, скорее всего, не поймут шуток английского гея. Напирай на жалость, дорогуша. Она перешли Сену по мосту. Реку, текущую срель монументов. Париж - Библия в камне. Виктор Гюго. Такси едва не размазало их по мостовой. "Sales cons*", - крикнул таксист. Голос Лютеции. - Ta gueule**, - ответил Гаррисон, выйдя из образа английского джентльмена. Анна улыбнулась. - Улицы полны опасности, - Гаррисон взял ее под локоток. Один мой приятель, француз, случайно зацепил другой автомобиль, на маленькой улочке неподалеку от Оперы. Так второй водитель, разъяренный, как бык, выскочил из кабины, ударил его ---------------------------------------- * Кретины (фр.) ** Заткни пасть (фр.) один раз и убил. На глазах жены. Оказался экспертом по карате. Анна улыбнулась. - В Варшаве все гораздо хуже. Она сидела в тюрьме в Варшаве. Всего сорок восемь часов, но в тюрьме. Они уже пришли в ресторан, но за столик не сели, коротая время в баре. Американец все не появлялся. Маленький ресторанчик находился недалеко от Елисейских Полей. Народу было немного. Одинокие мужчины читали газеты. На первой полосе одной два полных джентльмена средних лет тыкали друг в друга рапирами. Утром состоялась дуэль между двумя членами парламента. Пролилась кровь. Несколько капель. Царапина на руке. Жаждущий сатисфакции ее получил. Французы. - Мне тогда было только шестнадцать, - говорила Анна. - Меня пригласили на вечеринку. К итальянскому дипломату. Меня часто приглашали иностранцы, потому что я свободно говорю на нескольких языках, - в наше время такие, как Анна, всегда в цене. - Я до сих пор пью только фруктовый сок. Всех поляков, присутствующих на вечеринке, арестовали. - Encore trois whiskeys, Jean*, - обратился к бармену Гаррисон. - Дипломат вывозил из Польши произведения искусства. Контрабандой. Был тонким ценителем живописи. Полиция допрашивала меня в маленькой комнатке десять часов подряд. Они хотели знать, как в помогала ему и сколько мне за это платили. Они обвиняли меня и в шпионаже. Я только плакала. Потому что ничего не знала. Когда меня приглашали на вечеринку, я не отказывалась. Девушке не положено отказываться, если ее приглашают. Я хотела к маме, но они сказали, что оставят меня в тюрьме и оставят там, пока я не признаюсь, никому не сообщив, где я нахожусь. А не признавшись, но я останусь в тюрьме навсегда, - Анна улыбнулась. - Мне посадили в камеру к двум женщинам. Проституткам. У них каждое второе слово было ругательством. Они смеялись над моими слезами, но я плакала и плакала, не могла --------------------------------------------- * Еще три порции виски, Жан (фр.) остановиться. Они сидели в тюрьме уже три месяца и не знали, когда их выпустят. Они ужасно хотели мужчину. Три месяца без мужчины - это ад, говорили они. Из ткани, перекрутив ее, они сделали ... - она замялась, не находя нужного слова, - ... такую штучку, похожую на половой орган мужчины. - Пенис, - подсказал Гаррисон. - Они ублажали им друг друга, - продолжила Анна. - Потом захотели испробовать его на мне. Я закричала, пришел охранник, а они смеялись. Говорили, что через три месяца я буду умолять их дать мне эту штучку, - она улыбалась, потягивая виски. - На следующий вечер меня выпустили. Предупредили, что я никому не должна говорить, где была. А теперь я в Париже, хочу выйти замуж за американца и жить в Америке. И тут же в ресторан вошел американец. В сопровождении молодого, кровь с молоком, англичанина, словно сошедшего со страниц романа Грэмема Грина "Конец пути". Американец представился: Кэрролл. Кожаный пиджак, черная водолазка, длинное, мрачное, загорелое дочерна лицо. Он работал фотографом в большом информационном агентстве и только что вернулся из Вьетнама. А опоздал потому, что дожидался, пока привезут отснятые им фотографии. Но так и не дождался. Англичанин работал на Би=би=си и держался очень скромно. Американец поцеловал Анну, по=братски. На желающего вступить в фиктивный брак он никак не тянул. Вновь подали виски. Розмари так и сияла. А молодой англичанин краснел всякий раз, когда она замечала, что он смотрит на нее. Куда как лучшее времяпрепровождение, чем одной торчать в номере отеля, где лампы такие тусклые, что нельзя даже читать. - Тюрьма - это высшее из испытаний, - говорил Гаррисон. Рассказ Анны пробудил в нем воспоминания о былом. Он провел три года в японском концентрационном лагере. - Вот где проверяется характер. Даже непосредственное участие в боевых действиях не идет ни в какое сравнение с тюрьмой. Они сидели за столиком. Ели закуски. Ресторан славился своими закусками. На двух больших столах стояли тарелки с тунцом, сардинами, редисом, очищенным сельдереем, яйцами под майонезом, грибами в масле, десятком сортов колбас и паштетов. Армии бедняков могли бы кормиться на этих закусках. Молодой англичанин сидел рядом с Розмари. Когда его колено случайно касалось колена Розмари, он тотчас же отдергивал ногу, словно колено натыкалось на штык. Виски сменило вино. "Божоле" нового урожая. Бутылки темного стекла появлялись на столе, опорожнялись, уступали место новым. - Охранники придумали себе забавную, по их мнению, игру, - говорил Гаррисон. - Кто-то из них, не спеша, курил сигарету. Стоя перед нами. Перед сотней мужчин, изголодавшихся, в лохмотьях, многие из которых отдали бы жизнь за сигарету. Не слышалось ни звука. Никто не шевелился. Мы просто стояли и смотрели, как маленький человек с ружьям курит, поглядывая на нас сквозь вьющийся дымок. Когда от сигареты оставался окурок, он бросал его на землю, растирал каблуком и отходил на несколько ярдов. А сто человек бросались в драку, чтобы добыть крупицы табака. Охранники смеялись. - Загадочный восток, - покивал Кэрролл. - Но Вьетнаме мне довелось увидеть такое... Розмари надеялась, что он не будет вдаваться в подробности. Еда пришлась ей по вкусу, виски вкупе с вином подняли ей настроение, и очень уж не хотелось, чтобы ужасы войны омрачали ее пребывание в Париже. К счастью, Кэрролл оказался молчуном и продолжения не последовало. Правда, он полез в карман пиджака, достал фотографию и положил перед Розмари. В те дни такие фотографии заполонили все газеты. Женщина лет восьмидесяти, вся в черном, с протянутой рукой сидит на корточках у каменной стены. Рядом с ней, таращась в объектив, голый, голодный ребенок. А мимо, не удостоив их и взглядом, проходит стройная, ярко накрашенная, с начесанными волосами девушка=азиатка в шелковом платье с длинным разрезом, позволяющим полюбоваться ее великолепными ногами. На стене накарябана надпись: "Бог был здесь, но уже ушел". - Я сделал ее для редактора отдела религии, - пояснил Кэрролл и нали себе вина. Анна взяла фотографию. - Какая девушка. Будь я мужчиной, я бы и думать забыла про белых женщин, - и она протянула фотографию молодому англичанину, который долго смотрел на нее. - Насколько мне известно, в Китае больше нет нищих, - он покраснел, словно отпустил непристойную шутку, и положил фотографию на стол. Элдред Гаррисон искоса взглянул на нее. - Новое американское искусство. Граффити. От нашей стены вашей стене. Кэрролл убрал фотографию в карман. - Я не видел женщины два с половиной года, - сообщил Гаррисон стейку, лежащему на его тарелке. Париж. Подумала Розмари, столица удивительных разговоров. Флобер и его друзья. Она начала подыскивать предлог, который позволил бы ей уйти, не дожидаясь десерта. Молодой англичанин пополнил ее бокал вином. - Спасибо, - поблагодарила она его. Англичанин в смущении отвернулся. Прекрасный длинный английский нос, светлые ресницы, румянец во всю щеку, полные, как у девушки губы. И в кармане "Алиса в стране чудес", подумала Розмари, вспоминая прочитанный летом "Конец пути". Все эти разговоры о войне. Она задалась вопросом, а что он ответит, если она шепотом спросит его: "Среди ваших знакомых нет надежного гинеколога, который может сделать аборт"? - В нашем лагере были гуркхи, человек двести, - Гарри сон начал резать бифштекс. Этот вечер нам суждено провести на Дальнем Востоке, подумала Розмари. - Отличные парни. Великолепные солдаты. Японцы изо всех сил старались перетянуть их на свою сторону. Братья по крови, угнетаемые белыми империалистами, и все такое. Кормили их лучше других, давали им сигареты. Гуркхи делились едой с остальными пленниками. Что же касается сигарет... - Гаррисон покачал головой: поведение гуркхов и теперь, по прошествии стольких лет продолжало удивлять его. - Они брали сигареты, молча. А затем, все, как один, рвали их на мелкие кусочки, на глазах у охранников. Охранники смеялись, на следующий день вновь приносили сигареты и история повторялась. Так продолжалось больше шести месяцев. Фантастическая дисциплина. Не знаю, кто мог бы с ними сравниться. Настоящие солдаты. Вокруг грязь, пыль, люди дохли, как мухи, а они твердо стояли на своем, - Гаррисон отпил вина. Рассказ о давних лишениях, похоже, вызвал у него жажду. Разыгрался и аппетит. - Наконец, полковник собрал их всех и сказал, что это надо прекратить. Мол, уверенность японцев в том, что они могут подкупить гуркхов, унижает их достоинство. Он сказал, что на поползновения японцев пора дать достойный ответ. И ответом должно стать убийство охранника. У всех на глазах. Орудием убийства выбрали лопату. Ее следовало заточить, а утром обрушить на голову охранника, - Гаррисон доел стейк, отодвинул тарелку. Мыслями он был в Азии. - Полковник вызвал добровольца. Гуркхи, как один шагнули вперед, словно на параде. Полковник не колебался ни секунды. Указал на того, что стоял перед ним. Всю ночь гуркх затачивал лопату большим камнем. А наутро, шагнул к охраннику, который зачитывал перечень работ на день, и раскроил ему череп. Его тут же пристрелили, потом обезглавили еще пятьдесят человек. Но японцы перестали предлагать гуркхам сигареты. - Я рад, что та война закончилась, когда я был мал

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  - 140  - 141  - 142  - 143  - 144  - 145  - 146  - 147  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору