▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╒єфюцхёЄтхээр  ышЄхЁрЄєЁр
   ─Ёрьр
      . ╨рёёърч√ 20-ї уюфют Ёрчэ√ї ртЄюЁют -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -
это чудовище пожирает его труд, его силы и однажды сожрет его самого. Толчок ни на секунду не успокаивается, все время че- шуйчато переливается светлыми кружочками человеческих лиц, черными - картузов. Базарные будки, одиноко попавшие в это огромное, черное чело- веческое месиво, кажутся маленькими, хрупкими, похожими на голубятни. Вот-вот неугомонно шевелящаяся толпа поднимет их вместе с находящимися в них товарами и купцами и, как наводнение щепочку, опрокинет и отнесет прочь с площади или просто разотрет в порошок. И в такой толчее, в такой давке люди ухитрялись продавать, покупать, рассматривать, оценивать ве- щи, спорить, доказывать, убеждать! Тут так называемая торговля с рук, а у краев толчка, где толпа пореже, идет торговля с земли. В бесконечный ряд, касаясь друг к другу, тянутся там лежащие прямо на земле подстилки продавцов с наваленными на них товарами. Тут все: посуда, книги, ржавые гвозди, нестиранное, только что снятое с тела мужское и дамское белье, кондитерское пирожное с кремом, пара подслеповатых щенят редкой породы, беспроигрышная лотерея, табурет хиромантки, читающей по рукам прошедшее, настоящее и будущее человека, слепец, вертящий за ручку бандуру, как ко- фейную мельницу. - Дорогие братья и сестры! Помогите, сколько милость ваша, слепому! Помогите темному! - выкрикивал он в промежутках между своей музыкой и гнусавым пением. Толчок многоного шаркает сапогами по земле; тысячами глоток гудит... И откуда ни зайди, впечатление одно и то же. Перед одной женщиной, сидящей на низенькой скамеечке, разложены на мешке, на земле, новенькие, сверкающие медью зажигалки. Зажигалки неваж- ные, сделанные грубо, всюду белеет на швах олово, ролик выпирается как-то далеко от всех остальных частей. Афанасий тихонько подходит к этой женщине, поворачивается к ее товару спиной, словно вовсе не интересуется ею и не замечает ее, а сам насторо- живается, стоит, ждет, слушает в ее сторону. Народу проходит мимо несчастной женщины много, тысячи, но зажигалок никто не спрашивает. Что это значит? Неужели уже каждый купил для себя? - Почем? - ленясь наклониться к земле, показывает носком сапога на зажигалки плотный, бородатый мужик в просторном картузе на уши. - Вы сперва посмотрите какой товар, - вкрадчиво и вместе перепуганно заговорила женщина, привстала и угодливо засуетилась перед покупателем. - Смотрите. Черное лицо ее побелело; руки задрожали, она взяла одну зажигалку, потом другую, потом третью, чтобы выбить перед покупателем огонь. Она рвала и большой палец и всю ладонь о зубчики колесика, но ни одна зажи- галка огня не давала. Афанасий обрадовался. Это не его работа! - Ветер, - сконфуженно сказала женщина и положила последнюю испробо- ванную зажигалку обратно на мешок. Мужик насмешливо крякнул и с самодовольным видом пошел дальше. - Мыла почем? - спрашивал он уже рядом. - Не та мыла, не та, не зеле- ная, а эта, красная! Почем? А у женщины, казалось, так и осталось в ушах его самодовольное кря- канье. Она боялась даже посмотреть ему вслед и, наклонившись к земле, по-новому перекладывала на мешке свой товар. Афанасию вдруг сделалось бесконечно жаль бедную женщину: Марья! его Марья! вылитая Марья! Так вот как они продаются, зажигалки! И в тяжелом раздумьи он поплелся по всему длинному ряду торгующих с земли, в надежде отыскать более счастливых продавщиц зажигалок... Было тесно, народ двигался туда и обратно, все время тасуясь, как карты. В одном месте шедший навстречу Афанасию худой, высокий полуголый оборва- нец, мрачный, как дьявол, ткнул ему в самый нос каким-то зажатым в руку черным, мягким, теплым предметом, резко пахнущим птичьим пометом, и су- рово спросил: - Шкворца купишь? Афанасий покривил лицо, с бранью отплюнулся, снял с нижней губы нес- колько мокрых птичьих пушинок... И куда он ни ходил, где ни смотрел, всюду видел одну и ту же картину: зажигалки лежат, люди равнодушно проходят мимо. И все продавщицы зажига- лок какими-то неуловимыми черточками похожи на его Марью. Вдруг он наткнулся на перегородившую ему путь живую стену людей, на плотный, крутой, на вид как бы даже скрипящий человеческий водоворот: одни люди всеми силами, с мучительными гримасами, продирались к центру твердого людского клубка, другие с точно такими же невероятными усилия- ми, но уже с детски-счастливыми лицами выдирались из клубка обратно. Первые держали выше головы приготовленные деньги, вторые - покупки. Из глубины водоворота весело вырывались, повторяемые без конца, вык- рики двух человек: взрослого и мальчишки. - Спички! Спички! - как трезвон двух колоколов, толстого и тонкого, кричали продавцы. - Советские спички! У Афанасия от неожиданности перехватило дыхание, он открыл рот и зад- рал голову, так что палкообразная бородка его протянулась почти парал- лельно земле. Что он слышит? - Спички! Спички! - задорно тренькали два прежних голоса, уже охрип- шие, оглохшие, но все еще веселые и смеющиеся. - Советские спички! Афанасий опустил голову и вздохнул. Теперь ему все ясно. Теперь он понимает, почему на всем базаре зажигалки лежат без движения. В продаже появились спички! А он даже забыл об их существовании, о возможности их появления. Вот что значит годами не выходить из дому... XI. - Радость! - рано, как никогда, вернулась однажды Марья с базара, растерянная, веселая, одичалая, с танцующим веком косого глаза. - Сегод- ня у нас большая радость! Она села на стул, поставила около своих ног кошелку, на этот раз че- рез край набитую всевозможной провизией, из середины которой торчал мок- рый, синевато-серебряный двурогий хвост громадной свежей рыбины. И Афанасий и Данила оставили работу и, нацелясь глазами в рыбий хвост, направились к Марье. - Продала? - еще издали тыкал в нее вопросом заволновавшийся Афана- сий. - Продала? Все продала? Данила, присев на корточки, ощупывал в кошелке рыбину, не икряная ли. Если икряная, икра пойдет ему, на поддержку таланта... - Значит, продала, если говорю, что сегодня у нас радость, - говорила Марья и снимала с себя пласт за пластом старое тряпье. - И как продала! Сколько запросила - за столько и отдала. Сегодня зажигалки шли, как су- масшедшие. Было бы у меня еще сто штук, и те продала бы. "Дай" и "дай". С руками рвут. Но это не все: сейчас к нам должен притти оптовый заказ- чик, наверное приезжий: одежа на нем не очень хорошая, но сам видать де- нежный. Все рукой за карман трогает. - Заказчик! - засуетился и засиял Афанасий. - А у нас нет запаса го- товых зажигалок. Я говорил, что надо было давно начать работать зажигал- ки в прок! Вот если бы Данька был человеком и согласился работать по праздникам! Но нашему "Второму Репкину" по праздникам нельзя. По празд- никам ему надо садиться на лисапед и ехать в Борисоглебский монастырь древнюю колокольню рисовать, чтоб ее бурей завалило. - Отец, не ругай веру! - остановила его жена. - Ты старый человек. - Я не веру, я колокольню. - Отец, про праздники забудь, - задирающе заметил в то же время Дани- ла. - Знаю, - с горечью отозвался отец, и нижняя челюсть его задрожала. - Знаю, что у меня нет сына! Но я помощника себе найду! Чужого найду! Та- кой случай! Оптовый заказчик! И разве это последний? Маша, а ты верный дала ему адрес? - Конечно, верный, сейчас подойдет. - А то, может, выйти на улицу и покараулить его? Дань! - Ну, вот еще, буду я его караулить! - Сам придет, - успокаивала Афанасия Марья. - И это на цену повлиять может, если его караулить. Скажет: значит нужда продать, если за покупа- телем так гоняются. - Вот видишь, Маша, - проговорил воспрянувший духом Афанасий. - А ты говоришь "спички". Я плюю на те спички! - Отец, - пробасил Данила от своего стола: - Не торопитесь плевать. Тогда Афанасий с тем же уверенным лицом поворотился к нему. - А ты, молокосос, хотел бросать уже налаженное дело на-ходу и посту- пать на маленькое жалование на завод, писать анкеты и получать червивую селедку. Зажигалки, они пойдут! Они уже идут! Вот, нас уже разыскивают по адресу! В дверь постучали. - Войдите! - закричали сразу три голоса. В комнату вошел пожилой мужчина, очень маленький, очень полный, весь с головы до ног осыпанный землистой базарной пылью, с соломинками, бу- мажками, ниточками, пушинками. У него были замечательно густые, жирные, блестящие, темно-каштановые, вьющиеся волосы, громадной копной накрывав- шие голову. Такие же волосы вылезали у него из-под ворота сорочки и сли- вались в одну общую упругую массу вместе с волосами бороды, усов, голо- вы, так что, казалось, будто небольшое пухлое, лоснящееся личико заказ- чика утопало в глубоком пышном буром меховом воротнике. И было это странно, так как на дворе было тепло, стояла весна. Заказчик снял слишком маленькую для его волосатой головы шляпу, уст- ремил на хозяев крошечные пылающие глазки, потом окинул беглым взглядом всю обстановку мастерской. - Здравствуйте, - медленно проговорил он и потрогал себя крохотной пухлой ручкой новорожденного за бороду. - Здравствуйте! - почти закричали ему предупредительные хозяева, оба вместе, муж и жена, прямые, напряженные, гордые, заискивающие, дрожащие. И они как бы сделали на заказчика стойку, ожидая, что он скажет. С лица заказчика ни на секунду не сходило такое брезгливое выражение, словно у него под носом дурно пахло. "Это от денег, от богатства!" - мелькнула одна и та же мысль в умах хозяев. И муж сейчас же сделал жене ужасный по своей свирепости знак глазами, чтобы она ни в коем случае не вмешивалась в его разговор с богатым за- казчиком. Жена быстро отсунула назад руки, точно ей собирались их отрубить, и сама попятилась назад, пока не прижалась спиной к стене. - Так это вы мастер зажигалок? - спросил заказчик, не глядя на Афана- сия и с еще более брезгливой миной копаясь пятью пальцами в бороде. - Да, это я, - мотнулся вперед верхней половиной корпуса Афанасий. Такое же движение сделала за его спиной и Марья. В то же время было слышно, как в стороне Данила сперва осторожно за- медлил колесо станка, а потом и вовсе его остановил, чтобы послушать разговор с заказчиком. Разговор начался. - У вас готовых зажигалок нету? - Готовых нету, но вы можете заказать. Вам много надо? Нам постоянно заказывают... - Мне надо сотню, для отправки. Но только к этому четвергу. Можете сделать? Что? - К четвергу? Можно. Сделаем. Садитесь, вот стул. Заказчик так покривил лицо на стул, точно перед ним был не стул, а зловонная яма, и не сел. - Хотя я на базаре уже видел вашу работу, покажите мне образец, мо- жет, у вас еще лучшие есть. Что? - Марья! - тихо и повелительно проскрежетал в сторону жены Афанасий, пожирая ее страшными глазами. - Подай, какие есть там готовые зажигалки! Да скорей, ты, сатана, уу! И он едва не погнался за ней. Марья, испуганно выкатив в бок белок косого глаза, метнулась в один угол мастерской, в другой, в третий, что-то уронила, подняла и опять уронила, потом, как полоумная, выбежала в кухню, остановилась там, что-то припомнила и сейчас же бросилась через мастерскую во вторую ком- нату, откуда, наконец, принесла свой мешочек с несколькими готовыми за- жигалками. Было слышно, как тукало в груди ее сердце, когда она подавала образчики товара заказчику. - О, они простые! - с насмешливой ужимкой сказал тот и, положив на свою пухлую, нежную младенческую ладонь пару зажигалок, точно близору- кий, водил по ним густыми ресницами узко-сощуренных, поблескивающих глаз. - Они простые, да хорошие, - сказал с достоинством Афанасий. - На базаре вы найдете и никкелевые, да те будут на один день, - пос- лышался из-за спины Афанасия дрожащий голос Марьи. - Цыц! - зашипел на нее Афанасий и припал в ее сторону на одну ногу. Марья отдернулась назад, крепко прижалась лопатками к стене. - Ну, и почем же вы хотите за такие простые зажигалки? - спросил за- казчик, продолжая пренебрежительно переворачивать товар на ладони возле самых ресниц. Афанасий сказал цену. Все лицо Марьи в ужасных страданиях завопило беззвучным судорожным криком: "мало!". - За эти зажигалки? - сделал насмешливое движение плечами заказчик, потом поднес к носу зажигалки и зачем-то понюхал их. - А если брать сот- ню? - Все равно, берите хоть тысячу, цена одна, - обиделся Афанасий. - Это не такой товар, не толчковый. Марья заложила руки назад, вытянулась вверх и, не спуская круглого белка косого глаза с заказчика, повернулась к нему одной щекой, не дыша- ла и ждала, возьмет он товар по этой цене или нет. Заказчик придал себе такой равнодушный вид, как будто зажигалки были ему не очень нужны, что-то едва слышно запел себе в бороду, очень то- ненькое и очень далекое, ссыпал зажигалки с ладони на стол, взял свою измятую шляпу, помял ее еще больше, скользнул сверкающими глазками по полу и повернулся к дверям. Его кроткое бормочущее пение ножом бороздило сердце Афанасия, Марьи, Данилы. - Значит не нужно? - дрогнувшим голосом спросил Афанасий и мутно, как сквозь туман, уставился на заказчика, который, казалось, то стоял перед ним, то исчезал. Марья готова была лишиться чувств. Она задрала, сколько могла, голо- ву, закатила глаза, раскинула руки, ноги, судорожно распялась на стене, затрепетала, заколотилась, как высохший лист плюща на камне на ветру. - Что значит не нужно? - пожал плечами заказчик и улыбнулся полу. - Товар нужен. Я товаром нуждаюсь. Я товару ищу. Я товар заберу. Но не по такой же цене. Смешно. Вы наверное давно не были на базаре? Сейчас этому товару вовсе нет ходу. Сейчас ему не сезон. А держать его до время тоже нет расчету, потому что еще неизвестно, что спички скажут. Сейчас везде жалуются, что этот товар забивается новозыбковскими спичками. Что? И на базаре сейчас таких цен нет. Я не спорю, безусловно, может, они ког- да-нибудь будут, но сейчас таких нет. Вот спросите у вашей жены, она вам расскажет, или сами сходите завтра на базар, так там стоит одна женщина с зажигалками, так у ней полная щикатулка разных зажигалок, фигурных, с ободками, с резьбами. Так она просит за свои зажигалки дешевле вашего, и то никто не берет, что-о? - Резьбу я могу понарезать вам всякую, - раздраженно произнес Афана- сий и отвернулся от заказчика в сторону. Вот на что кидается, будь он проклят, покупатель: на резьбу, на обод- ки, бородки, пояски, кантики! Где у людей понятие? Куда перевелись умные люди? Марья изнемогала от желания ввязаться в разговор мужа с заказчиком. Еще никогда в жизни не имела она в уме таких хороших, таких доказа- тельных слов в хулу чужих зажигалок, красивых, и в защиту своих, прос- тых. Пять лет жизни отдала бы она за то, чтобы муж разрешил ей сейчас привести заказчику ее доводы. Муж не торговый человек, муж рабочий, он не умеет. А она торговая, она оборотистая, языкатая язва. Афанасий и заказчик между тем разговорились, языки их развязались, и они мало-по-малу вступили в тот особенный, отчаянный, непередаваемый, болтливый и многословный торг, который обычно имеет место только на толчке среди профессиональных толчковых перекупщиков. Обе стороны, и мастер и купец, с горячими жестами божились, клялись друг другу, уверяли один другого, что они уступают только благодаря своей врожденной добро- те, терпя при этом колоссальные убытки. - Я такой человек! - говорил один. - Хорошо, что вы напали на такого человека, как я! - горячился дру- гой. И оба расхваливали друг другу свои редкие душевные качества. - По правде сказать, таких людей, как я, мало! - Таких, как я, вы тоже больше не найдете! - Я уступаю еще немного только из вежливости к вашему хорошему харак- теру! - А я прибавлю еще немного только потому, что вижу, что вы хороший человек, семейный, живете своей квартирой, а не такой, какие, бывают, валяются в чужих квартирах на койках, по углам! - Вы человек умный! - льстил купец мастеру. - С глупым я бы так не разговаривал! - Вы ведь человек понимающий в зажигалках! - на комплимент купца от- вечал мастер собственным комплиментом. - Понимающего в зажигалках я сра- зу вижу! Купец несколько раз хватал со стола шляпу и брался за дверную ручку, решив уходить, но не уходил и шляпу снова бросал на стол. Мастер в свою очередь несколько раз с решительным видом ссыпал зажигалки в мешочек, затягивал мешочек шнурком и тотчас же снова расшнуровывал и с шумом вы- сыпал зажигалки на стол, чтобы заказчик наконец убедился, какой золотой берет он товар. - Я ухожу! - берясь за дверь, говорил заказчик. - Вы поглядите, от какого золота вы уходите! - с грохотом рассыпал по столу из мешечка товар Афанасий. Купец торговался, возбуждался, а сам все время нервно зажигал зажи- галки, все под-ряд: одну, другую, третью. Случилось, что одна зажигалка не зажглась. Купец обрадовался, оживился, швырнул ее на стол, высоко поднял плечи, состроил гримасу. - Это же совсем брак! - сказал он. - Один брак! Что-о? - Брака у нас не бывает! - грозно пробасил старый мастер, выпрямился, расширил ноздри и поправил на носу очки, чтобы лучше разглядеть мизерные черты обидчика. - Брак на базаре бывает! - Вы не на улице, не на толчке берете! - закричал угрожающе от станка Данила. - Вы в мастерской берете, вы на квартире берете, куда вы всегда сможете прийти и плюнуть мастеру в рожу, если он вас обманет! Здесь не мошенники, не купцы, здесь рабочие! - Да!.. Да!.. - как бы прикладывал одобрительные печати к каждому слову сына отец. - Д-да!.. Д-да!.. Заказчик сперва недоуменно пожал плечами, потом весь сжался, закрыл один глаз и развел крылышками кисти рук. - Ну, хорошо. Ну, хорошо, я понимаю. Допустим, что она не брак. Но зачем же тогда она не зажигается? Что-о? - А, может, в ней уже бензину нет! - грубо бросил ему Данила. - Ведь вы ее больше полчаса мучаете, и раньше она зажигалась! - Это она, скорей всего, на погоду, - не утерпела и закричала от сте- ны Марья, со злостью глядя на купца. - Цц!.. - зашипел на нее Афанасий, показал ей из-под полы пиджака ог- ромный кулак и повертел им там так, как вертят в балагане Петрушкой. - Зажигалки не зажигаются чаще всего от камушка... - начал лекцию по своей специальности Афанасий. - Камушки бывают: твердые, мягкие, настоя- щие, поддельные... Другой раз мальчишки нарежут кусочки цинкованной про- волоки и продают за камушки... Это тоже надо принять во внимание... Опять же в другом даже нормальном камушке бывают две разных слойки, две породы: половина камушка такая, половина такая... А покупатели не пони- мают и давай ругать мастера зажигалки... А при чем тут мастер? Скажите, если начать роликом по железу шкрябать, может железо дать искру?.. Так же самое и по другому предмету и по плохому камню... Вся причина в кам- не... Вторая причина, когда зажигалка не дает огня, содержится в ролике: если ролик не стальной, как у нас, а железный, как у других... Третья причина... - Будем говорить не за причины, а за цену, - перебил его заказчик, багровый, потный от желания выторговать копейку. - Мы ценой не сходимся. Говорите, какая ваша последняя цена? - Какая ваша? - спрашивал Афанасий. - Я свою сказал. Торг продолжался... В конце концов, Афанасий, измученный, осовелый, уступил. Заказчик ос- тавил задаток, взял расписку, полез в глубь одежд за деньгами. - Смотрите, какими хорошими деньгами я вам даю! - повертел он бумаж- кой. - Новенькие! Афанасий махнул рукой: - Они хоть новенькие, хоть старенькие, один чорт: цена им всем одна. - Пот

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє