Хелен БРУКС
   НЕЖНАЯ ДИКАРКА


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

     С   ранней   юности   Келси   запомнился   глубоко    возмутивший    ее
презрительно-циничный разговор компаньона отца с по уши  влюбленной  в  него
девушкой.
   Как же случилось, что теперь се самое связывают совершенно  непонятные  и
необъяснимые узы с надменным и жестоким Маршаллом? Как бороться с неодолимым
влечением к этому мужественному, но безжалостному красавцу?..

Глава 1

   - Что это за игру ты затеяла, Анна? - Холодный,  суровый  голос  прорезал
теплый воздух летнего  вечера,  и  Келси,  дремавшая  в  гамаке,  вздрогнув,
проснулась.  -  Я  жду  объяснений,  и   постарайся   придумать   что-нибудь
поубедительнее.
   - Не понимаю, о чем ты. - Высокий женский  голос  звучал  обиженно.  -  Я
ничего особенного не говорила!
   - Не  говорила!  -  С  ветвей  раскидистого  дуба  над  головой  Келси  с
протестующим писком вспорхнула стайка скворцов, и она узнала этот  голос.  -
Не втирай мне очки. Ты  намекала  Дэвиду  и  Рут,  что  мы  твердо  намерены
узаконить наши отношения.
   - У меня и в мыслях такого не было! - Раздраженному голосу  женщины  явно
не хватало убедительности. - Я только сказала, что ты подумываешь, не купить
ли и тебе здесь загородный коттедж.
   - Ты сказала, что об этом подумываем "мы"! А кроме того, если память  мне
не изменяет, где-то проскользнула  фраза:  "Пора  устраивать  гнездышко"?  -
Здесь раздался сардонический смех, от которого  у  Келси  по  коже  поползли
мурашки. - Таким грубым шантажом меня не возьмешь, Анна, даже не пытайся.
   - Маршалл, миленький, выслушай меня: ты все не так понял...
   Мягкий, вкрадчивый женский голос затих, и из-за высокой  живой  изгороди,
отделявшей Келси от маленького, огороженного со всех сторон розария, донесся
какой-то шорох - как будто руками  схватились  за  хрустящую  накрахмаленную
ткань. Снова зазвучал мужской голос, на этот раз  полный  такого  презрения,
что сострадание к злополучной Анне заставило девушку вздрогнуть:
   - Не трать даром времени, Анна, ты забыла - я успел  хорошо  изучить  все
твои фокусы, и они начинают приедаться.
   - Но я всего лишь хотела... - пыталась возразить женщина, однако  суровый
голос оборвал ее на полуслове:
   - Я рассчитывал, что ты не вынудишь меня выходить  за  рамки  вежливости,
но, как видно, во избежание дальнейших недоразумений мне  придется  еще  раз
объяснить тебе все с самого начала. Я не намерен жениться на тебе ни теперь,
ни в будущем. Подобное никогда не входило в мои планы, и тебе об  этом  было
доподлинно известно с первого дня. Ты абсолютно точно знала, чего  я  ожидал
от нашей.., ну, скажем так, дружбы, и жаловаться на  мою  скупость  тебе  не
приходится... - В этом месте его перебил дрожащий от ярости и срывающийся на
визг женский голос:
   -  Как  ты  смеешь,  Маршалл?  Послушать  тебя,  так  я  немногим   лучше
проститутки...
   - Знаешь, дорогая, по этому поводу  есть  такая  старинная  пословица.  -
Мужской голос по-прежнему бил без пощады. - "Знает кошка, чье мясо съела".
   На мгновение наступила такая зловещая тишина, что затаившей дыхание Келси
показалось: сам воздух дрожит от напряжения.
   - Я  тебе  этого  не  забуду!  -  Визгливый  женский  голос  стал  просто
отвратительным.
   -  Этого-то  я  и  добиваюсь.  -  Низкий  мужской  голос  подрагивал   от
сдерживаемого смеха; это было уже слишком! - Не желаешь ли,  чтобы  я  отвез
тебя в Лондон? Полагаю, тебе действительно не терпится уехать, так ведь?
   - Ну тебя к черту! - После этого яростно  застучали,  постепенно  затихая
вдали, высокие каблучки, и Келси, облегченно вздохнув, откинулась назад;  до
нее  внезапно  дошло,  что  она,  пусть  и  не  намеренно,  подслушала,  как
оказалось, весьма конфиденциальный разговор. Для провисшей  парусины  гамака
такое резкое движение оказалось роковым, и, негромко охнув,  она  плюхнулась
вниз, на мягко спружинившую траву.
   - Это еще кто? - вполголоса спросил, не скрывая раздражения,  Маршалл,  а
спустя   несколько   мгновений   маленькая   деревянная   калитка    розария
распахнулась, и он с недовольной гримасой на красивом лице вышел на дорожку.
- Келси? - Он холодно наблюдал, как она силится подняться на ноги. - Вот  уж
не думал, что ты можешь шпионить.
   Ноги  девушки  внезапно  стали  ватными,  а  овальное  личико  пылало  от
смущения, но она, откинув с лица копну  мягких  золотисто-каштановых  волос,
взглянула ему прямо в глаза:
   - Не задирай меня, Маршалл Хендерсон! Я не какая-нибудь одураченная тобой
бедняжка, которой ты устроил выволочку, и не намерена терпеть твои колкости.
Дело в том, что я заснула в гамаке, а ты меня разбудил. Вот и все.
   - Ну и ну. - Он сделал шаг назад, чуть заметно улыбнулся, сложил руки  на
груди и наклонил голову набок. - Оказывается, у  милого  котеночка  все-таки
есть коготки. Значит, по-твоему, я устроил  бедняжке  Анне  выволочку?  -  С
холодным блеском в карих  глазах  он  оглядел  ее  с  высоты  своего  роста:
стройная, прямая как стрела, янтарные глаза горят гневом.
   - Вот именно! - Она, как всегда, говорила  то,  что  думала.  -  Говорить
такое, быть с кем угодно  таким  бессердечным  и  жестоким,  да  ты  просто,
просто... - Когда она запнулась, подыскивая подходящее слово, чтобы выразить
все свое возмущение, он, воспользовавшись моментом, перебил ее:
   - Если я не ошибаюсь, ты сказала "жестоким"?  -  На  его  лице  появилось
какое-то непонятное ей  выражение,  однако  происходящее  его,  по-видимому,
забавляло. - Я всегда задавался вопросом, соответствует ли твой, темперамент
этим чудесным  волосам,  и  похоже,  я  получил  ответ  правда?  -  Тон  был
снисходительным, будто он разговаривал с восхитительным, но чуточку  упрямым
ребенком. - Однако, если ты слушаешь разговоры, не предназначенные для твоих
ушей, тебе не следует винить меня за то, что они тебя шокируют, не  так  ли,
пчелка моя?
   - Не смей называть меня "пчелкой"! - Ее охватило острое  желание  сказать
или  сделать  что-нибудь  такое,  чтобы  с  этого  красивого  лица   исчезло
самодовольно-снисходительное выражение. - Прибереги  ласковые  словечки  для
бедных дурочек, которые попадают в твои сети. Ты мне просто омерзителен!
   Она увидела, как от ее слов  с  его  лица  сбежала  улыбка;  он  медленно
выпрямился, глаза стали твердыми,  как  полированный  оникс,  а  вокруг  рта
появилась жесткая складка.
   - Должен ли  я  это  понимать  в  том  смысле,  что  мне  отводится  роль
бессердечного соблазнителя? - саркастически спросил он и  шагнул  к  ней.  -
Нет, ты все-таки очень смешная молодая особа. Думаю, дело  в  том,  что  всю
твою недолгую жизнь ты находилась под крылышком любящих родителей. Я в  свои
семнадцать лет уже год как жил в реальном мире и зарабатывал себе  на  жизнь
тяжелым трудом.
   - А в двадцать два у тебя  уже  была  собственная  фирма,  к  которой  за
последние четыре года ты присовокупил еще несколько, - как видишь, я нет-нет
да и прислушиваюсь к тому, о чем у нас говорят после  обеда.  Браво,  мистер
Хендерсон! - Она иронически похлопала в ладоши. - И вот еще  что:  если  мои
родители сочли нужным предоставить мне возможность окончить колледж, чтобы я
могла заниматься любимым делом, мне кажется, тебя это не должно касаться.  -
Ее прищуренные золотистые глаза метали молнии. - Если ты  используешь  моего
отца в качестве бухгалтера, это не дает тебе права...
   - Минуточку, юная леди. - Внезапно он и в самом деле  рассердился,  и  на
минуту она ощутила глубокое удовлетворение от того, что задела  его  наконец
за живое. - Мои отношения с твоим отцом  не  имеют  ничего  общего  с  темой
нашего разговора. На самом деле я ценю его как близкого и верного  друга,  и
мне бы и в голову не пришло...
   - Ну, а по-моему - пришло! -  Судя  по  изумлению,  мелькнувшему  на  его
загорелом лице, он не привык к тому, чтобы его перебивали. Оба они на минуту
замолчали, а затем она, откинув голову назад, взглянула снизу  вверх  в  его
хмурые глаза. - Я вовсе не шпионила за тобой, как ты  гадко  выразился!  Это
мой сад и мой гамак, я здесь у себя дома. Откуда  мне  было  знать,  что  ты
выбрал именно этот вечер для того, чтобы смешать кого-то с грязью?
   - Если ты  имеешь  в  виду  Анну,  то  думаю,  ты  слегка  драматизируешь
ситуацию. - В его голосе слышалось напряжение. -  Если  эта  леди  что-то  и
чувствовала, в чем я лично очень сомневаюсь, то это не более чем  уязвленное
самолюбие.
   - Как ты можешь так говорить? - Келси потрясенно уставилась на него, и  в
огромных янтарных глазах, обрамленных густыми золотистыми ресницами, застыла
неприязнь.
   - Я имею право так говорить, потому что это правда, - уверенно бросил он.
- Тебе, девочка моя, предстоит еще многое узнать о жизни, и сомневаюсь,  что
колледж, в котором  ты  учишься,  даст  тебе  в  этой  области  существенные
познания. Выбрось из головы свои детские предрассудки, будто Анне я  хоть  в
какой-то мере дорог. Она чрезвычайно честолюбивая и алчная  женщина,  а  мое
богатство и влияние обладают притягательной силой. Только и всего.
   - Я тебе не верю! - (Его карие глаза стали совсем черными.) -  Ты  просто
хочешь как-то оправдаться, вот и все. Я не дура и отлично все поняла.
   - Неужто? -  Он  оглядел  ее  неторопливым  взглядом,  и  на  его  твердо
очерченных губах мелькнула холодная улыбка. - Счастье твое, что я - гость  в
доме твоего отца, Келси. На  этом  свете  не  найдется  женщин,  которым  бы
удалось безнаказанно говорить со мной так, как это позволяешь себе ты.
   Она нервно облизнула внезапно пересохшие губы, и этот жест не  ускользнул
от его пронизывающего взгляда.  Она  всегда  испытывала  почтительный  страх
перед этим другом своих родителей, и теперь ей впервые удалось понять, в чем
тут дело. От стоявшего перед ней высокого,  широкоплечего  мужчины  исходила
такая пугающая, мощная, физическая сила, что  по  спине  у  Келси  пробежали
мурашки.
   Он тревожил ее постоянно, с тех самых пор, как она впервые  по-настоящему
обратила на него внимание  -  было  это  около  двух  лет  назад.  Ей  тогда
исполнилось пятнадцать, и  в  том  непонятном  чувстве,  которое  он  у  нее
вызывал, она теперь  распознала  страх,  смешанный  с  волнением.  Она,  как
правило, избегала его в те нечастые выходные дни, когда он появлялся у них в
загородном  доме,  каждый  раз  в  сопровождении  новой  женщины.   Он   был
воплощением мужского начала, а потому был опасен.
   - Хочешь, я докажу тебе, что прав? - Он, казалось, читал ее мысли, и  она
молча вытаращила на него глаза. - Я намекну  Анне,  что  она  может,  как  и
предполагалось, провести здесь остаток уик-энда. Всего лишь намекну. - Келси
хотела что-то возразить, но он властным  жестом  заставил  ее  замолчать.  -
Обещаю, что не отступлюсь от своих слов и  не  буду  ее  каким-либо  образом
принуждать. Если, как  ты  считаешь,  ее  сердце  разбито,  по-моему,  будет
естественно предположить,  что  она  откажется  и  немедленно  уедет  домой.
Правильно? - (Келси медленно кивнула.) - С другой стороны, если прав я, она,
вероятно, перестанет разыгрывать обиженную и вцепится  в  то,  что  чуть  не
потеряла, мертвой хваткой. Согласна?
   - А откуда мне знать, что ты не попытаешься ее уговорить?
   Он молча посмотрел на нее долгим взглядом, и в его холодных  глазах  было
такое выражение, что она вдруг вся сжалась.
   - Не искушай судьбу, пчелка моя! - Его голос был вкрадчив и ровен,  но  в
тоне явственно слышалось предостережение, еще более зловещее оттого, что  он
назвал ее домашним прозвищем. Она смутно помнила, как три-четыре года  назад
он сказал, что необычный золотистый оттенок ее каштановых  волос  напоминает
по цвету бархатистый пушок пчелы, и с тех пор ее стали звать "пчелкой".
   Она вспыхнула и ничего не сказала, а он, еще раз окинув  ее  на  прощание
взглядом, медленно удалился - все его движения были  такими  же  плавными  и
неторопливыми, как ленивая поступь царя крупных кошачьих.
   После этого время для нее  потянулось  мучительно  медленно.  Воздух  был
по-прежнему напоен приторными ароматами позднего лета,  которые  приносил  с
собой ветерок, насекомые деловито сновали  в  кустах  и  на  клумбах,  легко
взмахивая перепончатыми крылышками в душном воздухе, но,  как  ни  старалась
Келси углубиться в книгу, к которой потеряла всякий интерес, ее мысли  вновь
и вновь возвращалась к Маршаллу и Анне. Уик-энд, когда можно расслабиться  и
примириться со  всем  вокруг,  оказался  испорчен,  а  виноват  в  этом  он!
Деспотичная, самодовольная свинья, злобно подумала Келси, обнаружив наконец,
что в третий раз начала читать один и тот же абзац.
   К ужину она сумела взять  себя  в  руки.  Она  всегда  очень  любила  эти
вечерние минуты, когда ее родители и гости, если они были, собирались выпить
перед ужином вина в большой гостиной; через  открытые  стеклянные  двери  из
живописного сада,  где  сгущались  вечерние  сумерки,  доносилось  щебетание
устраивающихся на ночлег птиц.
   Когда Келси  вошла  и  налила  себе  шерри,  Маршалл  сидел  и  увлеченно
беседовал о чем-то с отцом, а Анны нигде не было видно.
   - Ну, вот и ты, доченька. - Мать похлопала рукой по стеганому  бархатному
сиденью дивана, приглашая Келси сесть рядом. - Похоже, сегодня ты сгорела на
солнце. А как по-твоему, Маршалл?
   Взгляд темных глаз Маршалла медленно скользнул по золотистой коже ее лица
и окинул всю ее складную фигурку; на его лице застыло учтивое выражение,  но
в блеске карих глаз был тайный смысл, непонятный матери.
   - Она, как всегда, прелестна. Рут. - Сказав это, он  снова  повернулся  к
отцу, но не раньше, чем она уловила в его взгляде явную насмешку и вызов: из
сада вошла Анна  с  огромным  букетом  распустившихся  роз.  -  Анна  хотела
поставить у себя в комнате розы.
   Келси заставила себя поднять глаза и увидела совсем рядом его насмешливое
лицо. Одна черная бровь безжалостно-насмешливо поднялась,  и  девушка,  чуть
заметно покраснев, опрокинула остатки шерри себе в  рот,  отчего  у  нее  на
глаза навернулись слезы.
   - Чудесные цветы, правда? - с улыбкой спросила она Анну, но  брюнетка  не
сводила своих раскосых голубых глаз с улыбающегося лица Маршалла, и  в  этих
холодных, как сталь в голубых глазах застыло откровенное вожделение.
   Ужин был для Келси сущей пыткой. Она с трудом вытерпела этот  час  пустой
светской  болтовни:  все  время  перед  ней  стояло  холодное  смуглое  лицо
Маршалла,  сияющее  довольной  усмешкой,  ее  растерянность  его  откровенно
забавляла.
   Как только ей удалось улизнуть из дома, она выбралась в сад, туда, где на
фоне изжелта-багрового закатного неба чернели силуэты  знакомых  деревьев  и
кустов. Присев на длинную деревянную скамью подальше  от  освещенного  дома,
она отдалась во власть тишины и гармонии, что  царили  в  спящем  саду.  Они
окутали ее  блаженной  пеленой,  а  тем  временем  небо  над  головой  стало
угольно-черным, и над затихшим миром раскинулся покров ночной темноты.
   За все свои семнадцать лет ей  еще  не  приходилось  ощущать  себя  такой
неотесанной и наивной девчонкой. Почему у нее не хватило ума ни  во  что  не
вмешиваться? Все это в любом случае совершенно ее не касается. Она выставила
себя перед ним дурой, и хотя холодная логика убеждала ее, что  это  неважно,
на самом деле это было важно. Ужасно важно.
   - Так и знал, что найду тебя здесь. Она медленно  обернулась  на  низкий,
сочный голос: Маршалл стоял, прислонясь к  свилеватому  стволу  старой  ивы,
черная тень которой скрывала его лицо. Вот что еще всегда действовало  Келси
на нервы - его голос.  Он  не  был  похож  ни  на  один  голос,  который  ей
когда-либо доводилось слышать, - сочный, густой и низкий, с какой-то ленцой,
но способный мгновенно перейти в хриплый рык.
   Она почти не сомневалась, что он будет ее искать: вряд ли  ему  захочется
упустить такую замечательную возможность позлорадствовать над тем,  как  она
опростоволосилась.
   - Мне захотелось подышать воздухом, - выдавила она из себя и, вглядевшись
в темноту, увидела, что он медленно кивнул.
   - Разумеется.
   Она изо всех сил напрягала зрение, но в темноте его  лицо  казалось  лишь
расплывчатым белесым пятном, а вкрадчивый голос ни о чем не говорил.
   - Значит, ты был прав. - Она с трудом проглотила слюну. - Кажется,  я  не
правильно оценила ситуацию.
   - Это что, извинение? - Он подошел ближе, и теперь его  лицо  было  видно
достаточно хорошо, однако на глаза падала тень, а  резкие  черты  лица  были
непроницаемы.
   - Да, - едва слышно призналась она, отворачиваясь.
   - Ну и ну! Поистине, вечер  сюрпризов.  Мне  известно  не  слишком  много
особей женского пола, способных признать свою не правоту.  -  В  его  голосе
звучала скрытая насмешка.
   - Я не сказала, что не права.
   - Ладно, не порти впечатления.
   Келси чувствовала, что ему происходящее представляется донельзя забавным,
и на нее внезапно нахлынуло желание проникнуть в глубины этого  недоступного
ей, скованного железным самообладанием ума.
   - Если хочешь знать, мое мнение о тебе ничуть не изменилось, хотя  и  она
не лучше. - Она дернула головой в сторону дома, и  длинная  прядь  блестящих
волос упала ей на лицо.
   -  Бедная  Анна,  -  скривив  губы,  протянул  он.  -  Неужто   она   так
подставилась?
   - Если ты знал, что она собой представляет,  зачем  же  ты,  если  на  то
пошло, повсюду таскаешь ее с собой? По-моему, это просто... -  она  поискала
слово порезче и наконец нашла, - просто подло.
   - Подло? - Ей наконец удалось задеть его за живое: это  чувствовалось  по
изменившемуся тону его голоса, в котором зазвучали металлические нотки. - Не
говори глупостей. Что может ребенок вроде тебя понимать в подобных вещах?
   - Слава Богу, немного, но я вовсе не ребенок!  -  Она  посмотрела  своими
ясными янтарными глазами ему прямо в  лицо.  -  Родители  воспитали  меня  в
убеждении, что с людьми заводят знакомство потому, что они тебе  нравятся  и
ты хочешь побольше о них узнать. Разумеется,  зачастую  это  ни  к  чему  не
приводит - со временем люди меняются и им мешают обстоятельства, но  быть  с
кем-то просто для того, чтобы... - Она поколебалась. -  Так  вот,  по-моему,
это просто...
   - ..подло. - От его голоса веяло арктическим холодом. - Это я уже слышал.
- (Внезапно она поняла: несмотря на небрежную манеру  держаться,  он  просто
вне себя от ярости.) - Послушайте, юная мисс Совершенство, с какой это стати
вы возомнили, что знаете ответы на все вопросы? У вас еще молоко на губах не
обсохло, так что сидите и помалкивайте. Вас, уважаемая,  всю  жизнь  держали
под стеклянным колпаком, и вы ровным счетом  ничего  не  знаете  о  реальном
мире. Там все время идет борьба не  на  жизнь,  а  на  смерть,  девочка,  не
забывай.
   - Реальный мир не имеет ровным счетом ничего  общего  с  тем,  о  чем  мы
говорим.
   - Не имеет? - Он отрывисто рассмеялся. - Да ну, неужели? Уверяю тебя, еще
несколько лет - и твои взгляды и поведение изменятся и станут такими же, как
у всех особей твоего пола.
   - Если ты имеешь в виду, что я опущусь до жизненных  принципов,  которыми
руководствуешься ты, то ошибаешься, - гордо ответила  она.  -  Мне  кажется,
ничего лучше тех женщин, которые, видимо, находят тебя привлекательным, ты и
не заслужил. В жизни не встречала такого пустого, бесчувственного...
   В тот же миг он оказался рядом, и,  увидев  его  лицо,  она  отпрянула  и
испуганно прижалась к твердой спинке скамьи. Похоже, она переборщила.
   - Да, продолжай, пожалуйста. - В темноте его твердые, как  камень,  глаза
казались совсем черными. - Это весьма поучительно.  Я,  по  правде  сказать,
всегда считал, что ты развита не по годам, вероятно, из-за того,  что  ты  -
единственный ребенок. - Он был несправедлив, и им обоим это было понятно.
   - Не по годам бывают развиты дети, а  я  не  ребенок,  -  слабым  голосом
возразила она. Его близость бе