Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Криминал
      Барбакару А.И.. Я - шулер -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -
йка квартиры то пропадает на кухне, то сидит на инвалиде-диване, старые "Огоньки" листает. Замечаю, пристально поглядывает на меня. Вдруг подходит, становится у меня за спиной, какое-то время наблюдает за игрой. Потом нежно, вкрадчиво, но решительно кладет руки мне на плечи. Ну, штучка! У меня озноб по спине. Седой серьезно взирает на нас, предлагает: - Прервемся. - И к женщине: - Надюха, сделай чего-нибудь перекусить. Надюха неожиданно гордо отбывает на кухню. - Как тебе? - при всех интересуется Седой. Дожимаю плечами, хотя женщина за живое взяла. - Хочешь быть с ней? - не отстает сват. - Вторая комната ваша. Сказать честно, не отказался бы в другой ситуации, несмотря на потасканность этой Нади. Но все эти рожи... Подумал вдруг, что любой из них мог бы... И этот, с линзами. И еще: я-то выигрываю. Наверняка, какой-то ход. Может, жлобскую причину ищут для примитивного наезда. - Я не по этому делу, - говорю. - Да ладно... Стук в дверь не дает Седому договорить. Прибыли еще люди. Два бычка, молодые, наглые. Один - крупный, шумный, как будто открытый. Эдакий бесшабашный рубаха-парень. Другой - помельче, но тоже здоровый. С запавшими глазами и угрюмым взглядом. Стало понятно, не видать выигрыша. И вообще, еще неуютнее сделалось. - Шакал, как тебе такое казино? - Это бычок - корешу. Кореш промолчал. - Лепа, ну-ка скажи: имеет право игрок тасовать колоду, когда захочет?.. - выскочил хитрый старикашка с вопросом к "рубахе". - Конечно, не имеет, - встреваю я. - Как это - не имеет?.. - Бычок смотрит на меня как на полного идиота. - Тасует, когда хочет!.. Ну, клиенты пошли. Я с любовью посмотрел на очкарика. Седой улыбнулся. Давний, невнятный знакомый вперил в меня недобрый взгляд. Лепа почувствовал подвох, оглядел всех, ожидая разъяснений. Не дождался. Возвращая первоначальную уверенность, загудел: - Дался вам этот преферанс! Два часа маешься, копейки проигрываешь. И мозги пухнут. То ли дело - деберц. - Он взял колоду, исполнил пару любительских эффектных трюков. - С кем сразиться? - С ним, - старикашка мотнул головой в мою сторону. Лепа скептически оглядел меня, спросил: - Почем? Играть, конечно, не стоило. Но как удержаться, не воспитать такого жлоба. - Деберц - не моя игра, - поведал я. - Твоя, твоя, - это спокойный вдруг вставился. И спокойно так сообщил: - Лепа, он - не фраер. - Да ладно, фраер - не фраер!.. Поиграть охота, - пошел вперед уверенный Лепа. И уверенно тяжело сел к столу на место Седого. Прокомментировал: - Сдаю, - действительно раздал карты и потом только сообщил: - По двести. Я поднял карты. Часа за два обыграл его на тысячу шестьсот. Он уже не был беззаботно снисходителен. Понемногу наливался злобой. Явно был из новой плеяды бандитов, не владеющих собой. - Сдавай, - потребовал он после очередного залета. - Надо рассчитаться, - интеллигентно заметил я. - Да ладно, тут серьезные люди. Меня весь город знает. Я не притронулся к картам. Очень равнодушно смотрел на пол. Лепа подождал, понял, что я кончил игру, взвился: - Ну, б... люди!.. Какие-то поганые полторы штуки и - столько вони!.. - Надо бы рассчитаться, - я смотрел в пол. - Шакал, у тебя бабки при себе? Шакал не отозвался. - Мы поехали за бабками - ты ждешь здесь, - очень жестко, свирепо даже выдал Лепа. - Хмурый, не выпускай его. - Это он спокойному. - Мы скоро. - И он прошагал в прихожую. Равнодушный Шакал вышел вслед за ним. Ну дела! Осмотрелся и вспомнил, что давно не видел Седого. Похоже, тот ушел, пока мы с Лепой играли. Он был единственным человеком во всем этом гадюшнике, с которым хоть как-то можно было общаться. Очкарик - явно не любитель острых ситуаций, засуетился, посетил туалет и, не возвращаясь в комнату, ушел. В квартире остались мы с Хмурым и Надежда. Решил ждать. Прикинул, что, используя фактор внезапности, с охранником управлюсь без труда, по выбрал другое развитие. Сопляк... Какие деньги?! Люди же все про себя уже рассказали!.. Точно: полный идиот. Если порыться в себе, еще одно задержало: Надежда. Глянулась она мне. Такая дурацкая натура. Знал ведь: не буду с ней, а нервы пощекотать хотелось. Как поведет себя? Помнил ее руки на своих плечах. И озноб на спине помнил. Хотелось еще чего-то. Пусть не близости, но чего-то... Что говорить - хотел я ее, и она была рядом... И быть с ней - нельзя. Нечастая, приятная сердцу ситуация. Дело шло к ночи. Я стоял у незашторенного окна, прикинул, что в случае чего можно будет выпрыгнуть. Второй этаж, внизу палисадничек, куцые зимние кусты, махонькие деревья. Конечно, бред, но так, на всякий случай, надо иметь в виду. Лепа задерживался. - Ляжешь на кухне, - сказал Хмурый. На кухне была расставлена раскладушка" постелены вполне чистые простыни. Вероятно, каждому из нас предназначалось по помещению. Уже думал о том, что хорошо бы Бугаю не появиться до утра. Чтобы Надежда могла себя проявить. Разделся до футболки, выключил свет, лег. Минут через десять вошла женщина, присела рядом на табурет, закурила. - Кто они тебе? - спросил я. Она не ответила, курила в темноте. В памяти перед глазами было ее лицо. Невероятно потасканное, невероятно сексуальное. - Кто из них твой? Она вдруг положила руку на мои волосы, провела по ним... Молча. И гладила, гладила, пока я не заснул... Проснулся от прикосновения своей физиономии X цементному закрытому линолеумом полу кухни. Раскладушку перевернули, отшвырнули в сторону. Потом меня долго терли ряхой об этот самый пол. И слышал, как жутким визгом кричала, голосила Надя. Потом Шакал и еще какой-то тип (не особо разглядел его спросонья, но морда была совсем уже уголовная) держали меня за руки, а Лепа оттягивал нижний край футболки и полосовал ее опасной бритвой. И приговаривал: - Так кто кому, говоришь, должен? - Конечно, ты мне, - наученный, что уступающим совсем хана, отвечая я. Лепа продолжал нарезать футболку. И повторять вопрос. Вот уже и по животу полоснул. Так слегкаслегка. Я попытался вывернуть руки. И вывернул правую. Толку?.. Порезал он ее, да и уголовничек тут же вернул руку в тиски. Надежда продолжала кричать. - Угомони ее! - зло бросил кому-то, должно быть. Хмурому Лепа. - Кто кому должен? - Он еще несколько раз полоснул по животу. Я деликатно молчал. Было еще не больно, но очень жутко. - Ведь кастрирую же, - пообещал Лепа. Я сдался: - Я должен. - Кому? - Всем. - Правильно. Всем по "штуке" шестьсот. А почему, знаешь? - Потому, что полный идиот. - Я был омерзителен сам себе. - Отпустите его. Меня отпустили. Неохотно. - Брюхо протри, - посоветовал Лепа. Я обмылся, обвязал живот полотенцем, надел брюки, свитер. Куртка осталась в прихожей на вешалке. Вернулся в комнату. Держаться старался достойно. Надежда взирала на меня с ужасом, с жалостью. И вроде с мольбой. Как она мне нравилась! - А теперь все обсудим, - сказал Лела. Что мне было с ними обсуждать?.. Три шага до окна. Не останавливаясь, боком ломанулся в стекло. Приземлился криво, подвернув ногу. Слышал, как снова завизжала понравившаяся женщина. Побежал, прихрамывая, к перекрестку, где должно быть полюднее. Какое, к черту, полюднее в два часа ночи. Дальше - все на рефлексах, на автопилоте. Остановил такси. Сев в него, оглянулся. Погони не было. Автопилот выдал таксисту адрес: Радостная, общежитие. Адрес Ваньки Холода. Попросил таксиста подождать. Тот был весьма удивлен моему легкому для январской ночи одеянию, а главное, окровавленной, потертой в прямом смысле роже. Но деньги, которые были при мне, произвели впечатление. Холод, зараза, оказался при даме. Бабник известный. Очень не обрадовался моему приходу. Но когда открыл дверь, увидел физиономию... Я еще для пущей убедительности полотенце на животе размотал. Дал мне мятый, ветхий, плащ, сам в куртку облачился. Молча. Только девушке своей, которую я так и не увидел, сказал: - Я скоро, - и собрался закрыть дверь. - "Волыну" возьми, - напомнил я. Он, как ни в чем не бывало, вернулся за пистолетом в квартиру. Буркнул, правда: - Возвращаться не на фарт... По пути обо всем поведал Ваньке. Настроен он был весьма решительно. В подъезде передернул затвор. Совсем как в детективах. Дело становилось совсем неприятным. Я знал, что Холод способен на многое. Уже не рад был, что поставил на него. - Держи планку, - напоминал ему. Остановить его совсем было уже невозможно. Дверь открыла Надежда. "Сразу же, по виду ее, стало ясно: в квартире никого нет. Ванька рычал на женщину, излучал дух и ненависть, а я как-то сразу опустел. Ни злобы не было, ни жажды мести. Радовался только, что в квартире никого не оказалось, что все обошлось. И приятно было от того, что Надя осталась одна... ...Видел Надежду еще только раз. Года через три. Дай, думаю, зайду, проведаю. Она тихо обрадовалась мне. Оказывается, муж у нее тогда сидел. Дружки, которым он что-то остался должен, использовали хату для своих дел. После того случая потерялись. Навели справки, выяснили, что я - игровой, и решили, что хата засвечена. С мужем она развелась. В этот раз она не показалась мне ни сексуальной, ни желанной. Нормальная, теплая, прожившая жизнь женщина... Картина следующая. (Хронологически была раньше.) Она памятна... Ощущением отчаяния. То первое, связанное с еврейской больницей, - понятно. Куда было деваться? Но посетило ощущение безысходности и несколько иного вида... Вступительный отрезок профессиональной карьеры. Чужой город. Я несколько загнан. В Одессе игры нет: знают как облупленного. Летом можно хоть фраера залетного на пляже "хлопнуть". А тут - зима на носу, противный мокрый снежок выпал. За курткой зимней зайти не имею права. (Была нелепая история с фиктивным браком, некрасиво поступила барышня, без вещей оставила, без возможности хотя бы зайти обогреться.) Парочка других квартир имелась, где можно было бы отсидеться. Например, хата Рыжего. Но посещать ее можно было, жить - не получалось. К тому же-на учете. Обе. И что самое тошное: денег - ноль. Резонный вопрос: что за профессионал-игрок без денег? Хорош шулерок! Шулерок, надо признать, оказался чистым фраером. Потому как вел себя по-фраерски. Выигрывал направо-налево, форсил. Прощал долги, благотворительностью занимался, совершенно не заботясь о репутации. Руки обогнали в развитии мозги. Настоящий игрок следит за тем, чтобы окружающие знали - у этого выиграть можно. Десятилетиями люди с игры жили и - ничего, числились в середнячках. Конечно, чтобы такой срок продержаться, большую мудрость надо иметь. Да и законы есть неписаные у этой мудрости. Например, один из них - прибедняйся. Выиграл - не шуми. Разок в неделю проиграй рубль и всю неделю жалуйся дружкам, хотя бы и тем, которым проиграл, как тебе давеча не везло. Я же в другую крайность кинулся. Сбережений не делал, привык, деньги кончаются - надо идти выигрывать. Лохов ограниченное количество. Выигрывал у своих. Свои терпели до поры, до времени. Трюки и те отрабатывал при дружках... Пижон! Очень растерялся, когда жила иссякла. А иссякла к зиме. Зимой-то - основная игра на квартирах, а меня вежливо так не пригласили. В общем, этот урок шулерского мастерства дался мне болезненно. Надумал освоить новый заповедник, подался в соседний столичный городок. Одна из женщин очень в гости звала. В легкой искусственной курточке, в туфлях вельветовых, без копейки за душой отправился в романтическое путешествие. Пару недель живу у радушной милой под недушевными взглядами ее озлобленной на жизнь тихони-матушки. И сам помаленьку озлобляюсь. Игрой и не пахнет. Ведь и тут - зима. И тут - все по хатам, как хомяки по норам. Поди их сыщи. Любимая моя поинтересовалась у приятелей, подруг: может, кто знает, где играют. Все удивляются, далекие от этих дел люди. Чем дальше, тем тошнее. Последние деньги кончаются. Еще чуть-чуть - и в Одессу не на что вернуться будет. Конечно, это еще не отчаяние. Это пока раздражение. На свою бестолковость, на зиму, на хмурую тещу, на сытых утепленных благополучных людей, беззаботно спешащих по своим делам, возвращающихся по вечерам в свои дома-крепости. И мысли гадкие все чаще наведываются. Чем они лучше меня? Тем, что живут в стойле, в стаде, тем, что прикидываются порядочными. Ведь большинство же и не догадывается, на какие подлости способно. Просто ситуации не подворачиваются, в которых эти способности обнаруживаются... Как-то не вспоминался я себе тот, который пистолет к сердцу примерял. Тот, который грозился любить жизнь и людей... Кончились деньги. Копеек семьдесят в кармане. И туфли с отлетевшей от снежной сырости подошвой. И люди вокруг - те же: в шубах, в драгоценностях, в улыбках... Понятно - к чему я? Это еще не отчаяние. Ведь выход вижу. Подлый, но вижу. Правда, пытаюсь разглядеть какой-нибудь еще. Я на улице. Вечереет. Женщина моя должна вотвот вернуться с работы. Днем в квартире старался не находиться - тет-а-тет с матушкой... Звоню выяснить, не вернулась ли моя. А моя со сдержанной горечью сообщает, что мама ее, жизнью огорченная, в настоящий момент где-то на полдороге до отделения милиции. С заявлением о том, что дочь попала под влияние особо опасного преступника. На оставшиеся копейки покупаю в ближайшем "Хозяйственном" кухонный нож. Располагаю его во внутреннем кармане куртки. Нож все норовит проткнуть тонкую ткань подкладки. Весь вечер катаюсь на троллейбусах. Высматриваю. Пытаюсь культивировать злобу на людей. Это как назло почти не получается. Точнее, как-то волнами. Как увидишь благополучное лицо с гонором и в лице этом уверенность, что все эти сережки и лисьи шубы - заслуженные, что только так и должно быть, - решительности прибавляется. Такая же шуба и похожие серьги, но в лице приветливость, ранимость - и все, за себя противно. К ночи присмотрел жертву. Нахальную самоуверенную дамочку. Само собой - шуба. Бриллианты в ушах и на пальцах. Много бриллиантов. В кошельке, когда талон доставала, несколько сторублевок виднелось. И лицо. Самое то. Высокомерное, презрительное ко всему миру. Даже косметика на нем наведена была так, чтобы подчеркнуть надменность. При всем этом - одна, и не на такси. Не знал, запомнила ли она меня в троллейбусе. Сидел за ней, серьги разглядывал. Троллейбус пустой почти, но эта штучка делала вид, что никого вокруг себя в упор не замечает. Выслеживать ее было несложно. Ни разу, зараза, не оглянулась. Несмотря на почти полночь и спальный район. Вошла в подъезд, я - следом. Но она меня пока не видит. Когда открылась дверь в лифт, я ускорился. Она сразу все поняла. Дверь закрылась, мы поплыли наверх. Она все знала. И взгляд ее не был высокомерным. Был испуганным и молящим. Я сунул руку во внутренний карман куртки. За ножом. Может, не стоило смотреть на нее?.. Не достал нож. И не произнес ни слова. Прокатился до ее этажа и вернулся на землю. И долго сидел на заснеженной скамейке возле игрушечного домика в детском городке. Среди многоэтажек с незаслуженно уютными окнами. Плакал. Это было отчаяние. Вот они, неувязочки здорового образа жизни... В пять сорок первым дизелем отбыл в Одессу. "Зайцем". В Одессе Гама дал мне свои теплые вещи, деньги не в долг. Я позвонил милой, узнать, не сильно ли огорчена ее законопослушная маман. Любимая обрадовалась. Она договорилась с друзьями. Мы сможем жить у них. Вернулся к ней, потому что в Одессе пока ловить нечего было. В этот мой экипированный приезд дела сложились удивительно везуче, но это тема другого рассказа. Что еще добавить?.. Там на детской скамеечке я был противен сам себе. Позже самонадеянно решил, что в тот вечер была ситуация из тех, которые определяют, что мы из себя представляем. Самонадеянно, потому что такое решить приятно. Но в одном уверен, да по многим другим примерам: для того чтобы понять, что из себя представляет человек, не важно знать, на что он способен, - важно знать, на что он не способен. Не скучна жизнь "кагалы"... Помнится, и один из врагов рода человеческого хвастал: "Нас можно винить в чем угодно, но только не в том, что мы скучали". Глава 8 О РЕПУТАЦИИ В нормальной вялотекущей жизни репутация гражданина чаще всего определяется его манерой себя подать, имиджем, принадлежностью к какому - либо кругу. Реже - хотя последнее время все чаще, - деловыми качествами. Милый человек, и - ладно, почему бы не числить его в приятелях, не иметь с ним дел?.. У игроков этот номер с манерами, с имиджем не проходит. Параметры, конечно, не лишние, но это все - бусы для фраеров. Что касается круга... Так все в пределах одного! Если желаешь быть уважаемым" приходится предъявлять нечто посущественней. Что создает репутацию "катале"? Умение выигрывать, мастерство?.. Мастерство, конечно, тоже. Не менее существенны - скорее более - два других таланта: умение платить и умение получать. Отдавать проигранное и получать выигранное. Если эти свойства при тебе, ты уважаем. Причем свойство платить, думаю, котируется выше. Все это - смелость, решительность, хладнокровие, артистизм, обаяние - довески к свойствам основным. Как и в других сферах жизни: работай на репутацию - и она будет работать на тебя. Потому и не жалеет "катала" ни времени, ни денег, ни нервов на то, чтобы приучить: если проигрываю - плачу, выигрываю - получаю, за лоха не прохожу. Это непросто дается... И оступаться - нельзя, потом можно не подняться. Люди в картах случайные, наблюдая при Маэстро неизменные сорок, пятьдесят тысяч, недоумевали. К чему уже играть: купи машину, квартиру, обставься, приоденься и живи безбедно. Обеспеченный же человек!.. Не понять им было, что деньги эти - не признак обеспеченности, признак платежеспособности. Это не одно и то же. Второе для репутации игрока существеннее. Леня Ришелье. Кто из "катал" может сказать, что Ленька неуважаем?.. Да, не профессионал, да, ни разу в долг не давал, на принцип странный ссылался. Да, несмотря на то что не жулик, клиент - тяжелый. Внимательный, вредный, дотошный. Но платил всегда. Что бы там ни было, сколько бы ни проигрывал. Даже тем, кто перед этим не спешил рассчитаться с ним. Однажды к моменту расчета пляжный милицейский патруль нагрянул. Лист, на котором все записи, скомкал, с собой унес. И что же?.. Ленька пошел за милиционерами, вежливо попросил разрешения на лист взглянуть. Вернувшись к топчанам, рассчитался. Потому и играли с ним с постоянной готовностью, с удовольствием. Выигрывали не всегда. Но и в этом случае даже непутевые, презираемые за вечно висящие долги, старались рассчитаться. (Есть такая, действительно непутевая категория карточных должников. Изо всех сил стараются подольше не платить. Оттягивают до последнего. Уже и деньги есть, и понятно, что не забудут, не спишут... Не отдают и - все... Словно получают удовольствие от такой забавы на чужих и своих нервах. При этом еще сердятся, глумятся над теми, кому должны. Конечно, такое проходит только в своем, клубном, кругу.) Так что Ленька, хоть и непрофессионал, был при репутации. Даже за глаза о нем говорили с ув

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору