торжество. Обмыли, значит. Ирина
Алексеевна и подарками всех своих наделила.  Так что я считаю: это фиктивная
сделка для отвода глаз.
     - Ну, что скажете, Анатолий Васильевич? - обратился я к следователю.
     - Вопрос с выпиской и пропиской ясен, - ответил Орлов. - Чтобы получить
побольше площадь. С продажей дома - тоже.
     - Да,  - вспомнил я и снова спросил у Фадеева: - Какая сумма фигурирует
в документах о продаже дома?
     - Четыре тысячи.
     - Простите, Анатолий Васильевич, что перебил вас. Продолжайте.
     - Вы задали старшему лейтенанту нужный вопрос,  - сказал следователь. -
Четыре тысячи.  По-моему,  Калгашкина хотела всех убедить, что большую часть
денег  для  паевого взноса  дали  родители.  Видимо,  доходы  у  нее,  мягко
выражаясь,  не совсем законные, вот она и решила замаскировать их. Владимиру
Гордеевичу этим  тоже  нужно  заняться по  линии магазина "Овощи-фрукты".  Я
говорю "тоже" потому,  что  меня прежде всего волнует,  что якобы Калгашкина
переплатила за получение квартиры пять тысяч. Попахивает взяткой... Помните,
она жаловалась Бобошко, что из-за этого Бабаева ей пришлось еще дать кому-то
две лишние тысячи?
     - Не знаю можно ли так безоговорочно верить этому парню,  -  высказал я
свои сомнения. - Да и говорил он с Бабаевым, кажется, не совсем трезвый.
     - Можно,  - с уверенностью произнес Орлов. - Я с Юрой уже беседовал. На
этот раз парень был совершенно трезвый и повторил почти слово в слово то,  о
чем писал в редакцию и говорил вам учитель географии.
     - А не сводит ли Бобошко счеты с Калгашкиной?
     - Нет,  Захар  Петрович,  не  похоже.  Вообще  он  производит  неплохое
впечатление. По-моему, Бобошко такой, как его характеризует Бабаев. Честный,
искренний.  Но какой-то потерянный,  надломленный...  Я помог ему устроиться
лаборантом в  санэпидстанцию.  Пока ему там нравится.  Так вот мы с ним часа
четыре беседовали.  Между прочим, Юра очень скоро разобрался, что за женщина
Калгашкина, и расстался с ней. Хотя она до сих пор заманивает его к себе.
     - Это так,  -  подтвердил старший лейтенант. - Домой Юре звонит и через
приятелей передает.
     - Вы бы слышали,  Захар Петрович,  как Бобошко возмущался,  - продолжал
Орлов.  -  Рассказывал, что как-то полдня провел в магазине Калгашкиной. Вы,
говорит,  товарищ  следователь,  не  поверите.  К  ней  все  время  приходят
блатовики.  С  черного хода.  Калгашкина отпускает им  дефицит.  Она  ведь и
заведующая,  и продавец.  В магазине,  кроме нее,  только еще один продавец,
уборщица да  грузчик.  За  свой дефицит она  имеет из-под прилавка в  других
магазинах разнообразные вещи,  деликатесы,  книги.  Представляете,  собрание
сочинений  Фенимора  Купера  достала  три   комплекта.   Бобошко  спрашивает
Калгашкину:  зачем?  Она ему отвечает: комплект диспетчеру автобазы, чтобы у
магазина не было перебоев с транспортом;  комплект дочери директора совхоза,
чтобы зелень всякую и овощи отпускали в первую очередь, посвежее и побольше.
Третий - пригодится...
     Я вспомнил, что жена частенько говорила, как невозможно иногда купить в
городе помидоры или огурцы, а у Калгашкиной - пожалуйста.
     - Так  вот,  -  продолжал тем  временем  следователь,  -  этот  Бобошко
говорит:   вам,  чтобы  купить  "Три  мушкетера",  надо  полгода  макулатуру
собирать. А Калгашкина спокойно, без всякой макулатуры, купила двадцать пять
экземпляров.  И еще спрашивает:  вы на Эдуарда Хиля ходили,  когда в прошлом
месяце он был на гастролях в  Зорянске?  Я отвечаю:  нет,  не попал,  поздно
позаботился о билетах.  Юра говорит:  не попали из-за таких, как Ирка, у нее
на концерт Хиля было пятнадцать билетов.  Через кассиршу...  В общем, как он
выразился,  это  настоящая мафия.  И  честным  людям  из-за  них  ничего  не
достается. Поэтому кругом дефицит.
     - Ну а  через кого она устроила себе трехкомнатную квартиру,  с Бобошко
не делилась? - спросил я.
     - Этого парень не знает, - ответил следователь.

     Орлов вызвал на допрос Калгашкину.  Посоветовавшись, мы решили, что мне
тоже надо присутствовать.
     Когда  заведующая магазином "Овощи-фрукты"  ознакомилась с  показаниями
отца,  матери,  бабушки и сестры, полученными Фадеевым в Мокрой Ельмуте, она
совершенно растерялась.
     После нескольких вопросов, заданных следователем, я спросил у нее:
     - Как же получается, Ирина Алексеевна, мне вы говорили одно, а на самом
деле...
     - Хотела  я  своих  забрать к  себе,  честное слово,  хотела!  -  стала
убеждать нас Калгашкина. - Ведь родная им, не приемная! Старые они у меня. Я
ведь вам  тогда сказала,  что  мама испугалась,  а  вдруг им  тут  климат не
подойдет.  И  знакомых  нет  никого,  будут  сидеть  в  четырех  стенах  как
неприкаянные.  Я  ведь  с  утра  до  вечера  на  работе.  Даже  выходные дни
приходится прихватывать. Материальная ответственность! Все тащат - уборщица,
грузчик, шофера...
     - Значит,  то,  что ваши родители дали вам часть денег на паевой взнос,
неправда? - снова взял в свои руки разговор следователь.
     - Деньги я сама накопила. Зарплата у меня приличная плюс премиальные. И
что мне одной надо?  Вы не верите,  да?  Не верите?  -  с каким-то отчаянием
проговорила она.  -  Конечно,  если работник торговли, то ему верить нельзя.
Вот поэтому и приходится...  -  Калгашкина замолчала, комкая в руках носовой
платок.
     - Что приходится? - спросил Орлов.
     - Выдумывать,  - вздохнула Калгашкина. - Якобы родители помогли строить
кооператив.
     - Но зачем вам трехкомнатная? - продолжал Орлов.
     - Личную жизнь хочу устроить.  Как каждая женщина.  А кто меня возьмет?
Кому я нужна в тридцать пять лет?  Вон в газетах пишут,  что нас,  баб, куда
больше,  чем мужиков.  А  сколько вокруг молоденьких девчонок!  Неужели я не
имею  права  на  семейное  счастье?   -  Калгашкина  неожиданно  всхлипнула,
приложила к  глазам платочек.  -  Куда таким,  как я,  деваться?  Это раньше
мужчины шли к женщине с цветами да с шампанским.  А нынче им самим пол-литра
надо ставить...  Вот добрые люди и надоумили,  присоветовали.  Что, говорят,
Калгашкина,  тебе однокомнатная?  Семью заводить надо.  Против трехкомнатной
мужик не устоит... Она вздохнула, высморкалась.
     - А кто именно присоветовал? - поинтересовался Орлов.
     Калгашкина немного подумала:
     - Да взять хотя бы Корнеева Геннадия Ефимовича.  Очень душевный старик.
В нашем ЖЭКе работал.
     - Интересно, из каких это таких побуждений?
     - Из  уважения.  Пенсионер.  Прихварывал.  Вот иной раз и  оставишь ему
виноградику получше или помидорчиков посвежее.
     - А  вы что,  не знаете,  что это преступление?  -  строго посмотрел на
Калгашкину  следователь и  достал  из  ящика  "Ведомости  Верховного  Совета
РСФСР". - Не читали Указ о внесении дополнений в Уголовный кодекс?
     Заведующая магазином испуганно посмотрела на Орлова. А он зачитал:
     - "Статья 136,  часть 3.  Нарушение правил торговли. Продажа товаров со
складов,  баз, из подсобных помещений торговых предприятий (организаций) или
предприятий (организаций) общественного питания,  или  сокрытие  товаров  от
покупателей,  совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности, -
наказывается исправительными работами на  срок  до  одного года  с  лишением
права   занимать   определенные  должности   или   заниматься   определенной
деятельностью  в  торговых  предприятиях  (организациях) и  на  предприятиях
(организациях) общественного питания либо без такового;  или штрафом до  ста
рублей.  Те же действия, совершенные повторно, наказываются лишением свободы
на срок до трех лет или штрафом до пятисот рублей..."
     Орлов закрыл "Ведомости".
     - А-а,  этот,  -  протянула Калгашкина облегченно.  - Конечно, слышала.
Но... когда он вышел?
     - В сентябре 1981 года, - сказал следователь.
     - Вот.  А я отпускала Корнееву раньше, до сентября... И адвокат говорил
мне,  что  закон обратной силы  не  имеет.  После него,  -  она  показала на
"Ведомости", - ни-ни. Даже луковицы в подсобке не спрячу. Все на прилавок...
     - Ну, хорошо. А на каком этаже вы живете? - спросил Орлов.
     - На четвертом. А что? - удивилась неожиданному вопросу Калгашкина.
     - По жеребьевке вытянули?
     - Нет, сама выбирала, как член правления.
     - Так, - постучал авторучкой по столу следователь.
     Я видел, что теперь удивлен он: это были неизвестные нам сведения.
     - Значит, члены жилищно-строительного кооператива "Салют" выбрали вас в
правление? - произнес Орлов.
     - Выбрали, - кивнула Калгашкина.
     - Когда?
     - Ну,  когда,  значит,  выбирали...  -  несколько  замялась  заведующая
магазином. - Дату я не запомнила.

     Следователь Орлов тут же отправился в правление ЖСК "Салют". И вернулся
оттуда со всеми его протоколами. Успел он допросить и председателя правления
Николая Николаевича Щербакова.
     - Кажется,  ниточка прослеживается, Захар Петрович, - не сумев сдержать
торжествующего вида,  начал Анатолий Васильевич,  кладя на  мой стол папки с
бумагами. - Во-первых, ни в одном из протоколов общих собраний членов ЖСК не
значится, что Калгашкина избиралась членом правления.
     - Значит, опять солгала?
     - Нет.  Председатель правления Щербаков сказал,  что они, то есть члены
правления,  ввели Калгашкину вместо Карапетяна.  Помните, он выбыл из ЖСК, а
его квартиру дали Калгашкиной.
     Я кивнул. А следователь продолжал:
     - Щербаков говорит:  пожалуйста,  есть протокол заседания правления.  -
Следователь открыл папку и нашел нужный документ.  -  Послушайте: "Заслушано
сообщение председателя ЖСК "Салют" Щербакова Н.Н.  о  рекомендации жилищного
управления  Зорянского городского исполнительного комитета  Совета  народных
депутатов ввести в состав правления товарищей Калгашкину И.А.  и Тараданкина
К.П.
     Постановили:  ввести  в  состав  правления ЖСК  "Салют" Калгашкину И.А.
вместо выбывшего члена правления и члена ЖСК Карапетяна".
     - Но  это  же  незаконно,  -  сказал я.  -  Членов правления ЖСК  может
избирать только общее собрание.
     - То  же  самое я  сказал Щербакову.  А  он  мне:  но ведь Калгашкину и
Тараданкина рекомендовало горжилуправление. Сам Дроздов.
     - Дроздов? - переспросил я.
     - Вот именно. Сам начальник горжилуправления, - подтвердил Орлов. - Но,
понимаете,  Захар Петрович,  я пересмотрел все протоколы заседаний правления
ЖСК  во  время  строительства  дома.   Ни  на  одном  не  присутствовали  ни
Калгашкина, ни Тараданкин.
     - А кто такой Тараданкин?
     - Щербаков говорит,  его  взяли в  правление для  подкрепления.  И  как
представителя рабочего класса. А то все служащие.
     - Для подкрепления? - переспросил я.
     - Да.
     - Но ведь он во время стройки ни разу не был на заседаниях!  - удивился
я.
     - Я  задал Щербакову этот же  вопрос.  Он  замялся.  И  опять за  свое:
горжилуправление рекомендовало, настаивало...
     - Настаивало? Даже так? Поинтересуйтесь личностью Тараданкина.
     - Хорошо,  -  кивнул следователь.  -  Так  что Дроздов проявил тут пока
непонятную настойчивость.
     - Мне он говорил совершенно другое... У вас все?
     - Нет.  Помните, Калгашкина упоминала тут некоего Корнеева? Ну, доброго
старичка пенсионера?
     - Который присоветовал ей вступить на трехкомнатную? - вспомнил я.
     - Вот-вот.  Так этот Корнеев Геннадий Ефимович осуществлял технадзор за
строительством дома ЖСК "Салют".
     Следователь отыскал в  папке и показал мне документ,  вернее,  трудовое
соглашение,   по   которому  ЖСК  "Салют"  принимал  на  себя  обязательство
ежемесячно  выплачивать  150  рублей  Корнееву  Г.Е.   за  осуществление  им
технического надзора за  строительством дома.  Всего им  было  получено 1500
рублей.
     - Он что, строитель? - поинтересовался я. - Есть диплом? Или практик?
     - Бухгалтер.
     - Как же так? - удивился я. - Ведь для того, чтобы осуществлять надзор,
нужны соответствующее образование и опыт.
     - Щербаков говорит,  что  Корнеев толковый мужик.  Работал долгое время
бухгалтером ЖЭКа...
     - Насколько я понимаю,  бухгалтерия -  одно,  а строительство - другое.
Технадзор есть технадзор.  Тут следует разбираться в  строительстве,  а не в
дебите-кредите.
     - Порекомендовали, - усмехнулся Орлов.
     - Кто?
     - Дроздов.
     - Опять Дроздов! - не выдержал я.
     - Вот именно, Захар Петрович. Я считаю, что его надо допросить.

     На следующее утро,  как только я пришел на работу,  раздался телефонный
звонок. Звонил председатель горисполкома Лазарев.
     - Захар Петрович,  -  сказал он  раздраженно,  -  по-моему,  существуют
какие-то джентльменские нормы отношений.
     - Разумеется,  -  ответил  я  спокойно,  догадываясь,  что  обеспокоило
председателя.
     - Если  вам  нужны  какие-то   разъяснения  от   нашего  ответственного
работника,  можно  ведь  снять  трубку  и  поговорить.  Нельзя же  подрывать
авторитет...
     - Вы о чем?
     - О  Валерии  Семеновиче Дроздове.  Ему  прислали  повестку  явиться  в
прокуратуру.  Почтой,  на дом.  Призовите,  пожалуйста, вашего следователя к
порядку.
     - Не  понимаю вашего раздражения.  Я  в  действиях следователя не  вижу
нарушения. Все по закону.
     Мой   ответ,   как   мне  показалось,   не   удовлетворил  председателя
горисполкома.
     Я вызвал Орлова.  У него в это время был инспектор ОБХСС Фадеев,  и они
зашли вместе.
     - Интересные сведения  получил  Владимир  Гордеевич  о  Калгашкиной,  -
сказал Орлов.
     Он посмотрел на старшего лейтенанта, как бы предоставляя ему слово.
     - Я  уже  докладывал своему начальству.  Итак,  по  порядку.  -  Фадеев
раскрыл блокнот.  -  Установлено,  что  приблизительно месяц назад на  нашем
рынке  некто  по  фамилии Галушко торговал апельсинами.  Такой  чернявый,  с
усами.  Говорят,  похож на грузина...  Его же видели в доме ЖСК "Салют". Жил
некоторое время у Калгашкиной.
     - Помните,  Юра Бобошко говорил, что у Ирины Алексеевны появился новый,
очередной муж в кавычках, грузин? - напомнил Орлов.
     - Помню, конечно, - ответил я.
     - Мы стали выяснять,  -  продолжил инспектор ОБХСС.  - В то же время по
документам магазина "Овощи-фрукты",  где заведующая Калгашкина, они получили
две тонны марокканских апельсинов. Всего им отпустили апельсинов один раз за
сезон.  Но в продажу они не поступили.  Это подтвердили работники магазина -
грузчик  и  уборщица.  -  Владимир Гордеевич отложил  блокнот.  -  Я  думаю,
грузчика и  продавца заменил этот самый Галушко.  Но  не в  магазине,  а  на
рынке.  Действительно, никто из жителей микрорайона апельсинов в магазине не
видел. А на рынке в то время были. И кто продавал? Галушко.
     - А что говорит Калгашкина? - спросил я.
     - Мы еще по этому поводу не беседовали,  -  ответил Фадеев. - Однако ей
не отвертеться. В день отпуска апельсинов с базы, а также на другой и третий
день  она  не  была  на  работе.  Взяла бюллетень.  Но  на  самом деле,  как
установлено,  ездила в  дом  отдыха в  Светлоборск.  Тогда  я  вызвал врача,
который дал бюллетень. Та расплакалась и тут же призналась, что больничный у
нее просила сама Калгашкина. И врач прямо в магазине выписала ей бюллетень.
     - За что же она так благоволит к Калгашкиной? - поинтересовался я.
     - Все то же,  Захар Петрович.  Виноградик получше, помидоры посвежее, -
повторил старший лейтенант слова Ирины Алексеевны.
     - Да,  -  вздохнул Орлов, - продавать совесть и долг врача за килограмм
помидоров...
     - Уж  так просила не  доводить до  сведения руководства поликлиники,  -
сказал Фадеев.  -  Сынишка, мол, у нее болеет, витамины нужны. Вот и попутал
бес...
     - Теперь прикиньте, Захар Петрович, - сказал следователь, - какой барыш
они получили от этой сделки!  Галушко продавал апельсины по шесть рублей, не
так ли? - посмотрел он на старшего лейтенанта.
     - По шесть.
     - А  розничная цена  в  магазине  два  рубля.  Две  тысячи  килограммов
помножить на четыре... Восемь тысяч рублей, - подсчитал Орлов.
     - У  нас  есть  сведения,  что  Калгашкина  грела  руки  не  только  на
апельсинах, - сказал инспектор ОБХСС. - И эти сведения мы сейчас проверяем.
     - А Галушко? - поинтересовался я.
     - Ищем голубчика. Уже есть кое-какие успехи...
     Следователь посмотрел на часы.
     - Извините,   Захар   Петрович,   у   меня   сейчас   допрос  Дроздова.
Присутствовать не желаете?
     - Хочу,  -  сказал я.  -  Тем более в  большой обиде он,  что повесткой
вызвали.
     - А как же еще? Дипкурьером? - усмехнулся Орлов.

     Дроздов явился в  кабинет следователя с недовольным лицом,  но,  увидев
меня,   поздоровался  весьма  вежливо.  Однако  не  скрывал,  что  процедура
заполнения сведений в бланке протокола допроса ему неприятна.
     - Валерий Семенович,  - начал Орлов, - вы подписывали Калгашкиной ордер
на вселение в квартиру ЖСК "Салют"?
     - Как и многим сотням новоселов в нашем городе... И всегда радуюсь, что
люди получают новые квартиры,  -  ответил Дроздов.  -  Дай  бог многим такой
праздник.
     - На  каком  основании вы  выдали  ордер  Калгашкиной на  трехкомнатную
квартиру? - продолжал следователь.
     - На основании решения горисполкома.  А исполком исходил из того, что у
Калгашкиной в семье было четыре человека.  И если кое-кто идет на подлог, то
пусть сам и  отвечает за  этот самый подлог.  Или вы  со  мной не  согласны,
товарищ следователь? - посмотрел он на Орлова.
     - В  протоколах общих собраний членов ЖСК "Салют" есть только решение о
принятии Калгашкиной на однокомнатную квартиру - продолжал спокойно Орлов. -
И  вдруг  она  получает трехкомнатную...  Вы  должны  были  знать,  что  это
незаконно.
     - Почему? - вскинулся Дроздов.
     - А  потому,  что  общее собрание членов ЖСК  решения о  предоставлении
Калгашкиной  трехкомнатной  квартиры  не  принимало.  Выходит,  что  вы,  не
проверив, поставили свою подпись.
     - Лично я  смотрю и  подписываю документы,  которые готовит и проверяет
инспектор управления.  Вот  у  нее и  спрашивайте,  почему мне подсунули эту
липу!  - приподнявшись со стула, выпалил Дроздов. - Я не могу контролировать
каждую бумажку!  Физически не в  состоянии!  У меня их тысячи проходит!  Или
прикажете бросить все  дела и  заниматься только тем,  что  проверять каждое
сведение, каждую буковку? Зачем, простите, тогда инспектора?
     Забегая  вперед,  скажу,  что  следователь  Орлов  допросил  инспектора
горжилуправления,  которая готовила документы по ЖСК "Салют".  По ее словам,
она  дважды  напоминала  Дроздову,   что  по  поводу  выделения  Калгашкиной
трехкомнатной квартиры  нет  решения  общего  собрания  членов  кооператива.
Начальник горжилуправления сказал,  что такое решение будет.  И  что просьбу
Калгашкиной о предоставлении трехкомнатной квартиры поддерживают "сверху".
     - Хорошо,  -  спокойно выслушав тираду Дроздова, сказал Орлов. - Пойдем
дальше...  Вы знали,  что Калгашкина и  Тараданкин незаконно вошли в  состав
правления ЖСК "Салют"?
     - Понятия  не  имею,  -  резко  ответил  Дроздов.  -  И  вообще  такими
вопросами,  кто  вошел,  а  кто  вышел  из  правления,  не  занимаюсь.  Или,
по-вашему, это тоже дело начальника горжилуправления?
     - Не  знаю,  но  судя  по  тому,  что  вы  рекомендовали  Калгашкину  и
Тараданкина...
     - Чушь!  Никого я  не  рекомендовал.  Вы же отлично знаете:  это решает
общее собрание членов кооператива самостоятельно.
     - И  Корнеева осуществлять технадзор за  строительством дома вы тоже не
рекомендовали? - с иронией спросил Орлов.
     - Нет,  не рекомендовал!  Может быть,  вы еще скажете, что я советовал,
какие  клеить  обои,  какие  сидения  ставить  на  унитазы -  деревянные или
пластмассовые?!
     Видя,   что  обстановка,  мягко  выражаясь,  накалилась,  я  спросил  у
Дроздова:
     - Валерий Семенович, а кем вам приходится Корнеев?
     Инспектор ОБХСС Фадеев уже успел выяснить,