Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Криминал
      Карышев Валерий. Записки "Бандитского адвоката" -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  -
аже стало смешно: у страха действительно глаза велики, и тогда я просто здорово струсил. Рафик вручил мне свое предварительное обвинение. Я стал внимательно читать. Гражданин Раф А. находился в вечернее время в одном из рестора- нов, на Тимирязевской улице, после его закрытия. Поссорившись с гражда- нином С., впоследствии опознанным как авторитет одной из преступных группировок, он нанес тому три ножевых ранения, после чего гражданин С. через пять часов скончался в Боткинской больнице. Не успел я дочитать обвинение, как Рафик неожиданно спросил меня: - А вы давно Машку видели? Когда вы ее увидите? - Может быть, сегодня увидимся. - Было бы очень хорошо, это важно. - И, наклонившись ко мне, прошеп- тал на ухо: - Обязательно скажите ей, пусть встретится с Иваном (иван - старший, жарг.), и узнает: Труба вор или не вор? Пусть пришлет мне пос- тановочную маляву (малява - записка, жарг.) с разъяснением. А то я не знаю, как себя вести. В то время в "Матросской тишине" находился вор в законе Труба, однако обитатели "Матроски" как бы разделились во мнениях: одни признавали Тру- бу за вора, другие отрицали. Для Рафа было крайне важно это уточнить, потому что если он, по всем воровским криминальным "понятиям", принимает самозванца за вора, то совершает тем самым прокол. - Обязательно свяжитесь с Машкой, - повторил Раф, - пусть узнает че- рез ребят или на старшего выйдет, но только срочно. Ну и дела, просто уму непостижимо: человек обвиняется в серьезном преступлении - в убийстве! - и думать бы ему о своем спасении, смягчении наказания, а он волнуется, вор Труба или не вор? Немного успокоившись, я понял, что сейчас для Рафа важно, конечно, правильно себя преподнести, утвердиться среди сокамерников, а потом уже думать о своей реабилитации. Дверь неожиданно открылась, и вошел конвоир с листком в руках. Я уз- нал свой почерк. - Солоника на допрос вы вызывали? - обратился он ко мне. Раф вопросительно посмотрел на меня. Я поправил конвоира: - Не на допрос, а на беседу. Я адвокат. - Ну да, на беседу, - поправился конвоир, взглянув еще раз на листок. - Я. - Так вот, вы должны сначала... Не положено двоих заключенных в одном кабинете держать, поэтому... Когда вы освободитесь? - Да мы в принципе закончили, так что вводите. А этого можно забрать. - И я показал на Рафа. Раф кивнул мне и еще раз повторил: - Не забудьте, о чем я просил. Дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина в спортивном костюме и в наручниках. Я заметил, как у Рафа округлились глаза, когда он посмотрел на наручники: в "Матросской тишине" это очень редкое явление. Я распи- сался, и конвоир увел Рафа. Конвоиры, которые ввели Солоника, усадили его на стул и ловким движе- нием пристегнули одну руку с наручниками к металлической ножке стула. Я попытался протестовать: - Снимите хотя бы наручники! - Не положено! - И конвоиры вышли из кабинета. Я стал разглядывать Александра Солоника: русоволосый, голубоглазый мужчина лет тридцати двух-тридцати трех, невысокий, крепкого телосложе- ния. Он смотрел на меня и улыбался. Мы помолчали, и я немножко успокоил- ся: хоть не громила, не зверское лицо, улыбается - уже хорошо! Я вынул из кармана взятый накануне у Наташи брелок в качестве условного знака и пароля и положил его на стол. Солоник тут же кивнул и сказал: - Я ждал вас завтра. - И тут же, взяв свободной рукой брелок, улыб- нулся и спросил: - Ну как она там? Небось гоняет на машине с большой скоростью? Странно, откуда он знал, что я должен прийти завтра. - Валерий Михайлович, ваш адвокат, - тем не менее представился я. Он продолжал улыбаться, осматривая кабинет, и вдруг спросил: - Как там, на воле-то? Как погода? Быстро оглянувшись, он вытащил из кармана спортивных брюк шпильку и ловким движением расстегнул наручник. Я оторопел. Солоник встал, разминая ноги, и двинулся в мою сторону. Ну вот, сейчас под видом того, что он хочет подойти к окну, резко обер- нется, схватит меня за горло - готово: я окажусь в заложниках. Руки у меня будто онемели, я медленно просунул левую руку в карман пиджака, где лежал газовый баллончик. Но Солоник, приблизившись, взглянул в окно, ко- торое выходило в тюремный двор, вскинул голову к небу: погода стояла яс- ная, и, пройдясь по кабинету, вновь сел за стол. Я молчал. - Вы в курсе, - сказал Солоник, - что вам необходимо ходить ко мне каждый день? - Да, - ответил я, - меня об этом предупреждали. Но, честно говоря, я не вижу никакой необходимости. - Необходимость есть, - сказал Александр. - Дело в том, что моей жиз- ни угрожает опасность, и я вынужден был разработать систему собственной безопасности. Так вот, ваши ежедневные визиты ко мне тоже частично ее гарантируют. По крайней мере, будете знать, жив ли я, здоров, не случи- лось ли со мной чего. Александр, безусловно, не преувеличивал. Я понимал, что частые посе- щения адвоката могут повлиять на тех, кто задумал против него какую-либо провокацию. - К тому же, - сказал Солоник, - тут рядом сидит Мавроди, и к нему адвокат ходит каждый день и находится с ним с утра до вечера. Прервав Солоника, я сказал, что у меня такой возможности нет, так как я работаю и с другими клиентами. Александр предложил: - Давайте освободитесь от них. Вам будут больше платить. - Дело не в деньгах, - сказал я, - не могу я бросить людей, потому что решается их судьба. - Это верно, - согласился Александр. - Хорошо, тогда приходите пока каждый день на какойто промежуток времени. И еще. Если вы увидите Ната- шу, передайте ей, пожалуйста, что я написал заявление о предоставлении мне в камеру телевизора. Пусть купит нормальный, японский телевизор с небольшим экраном и обязательно с пультом. Об остальном я все ей напи- сал. "Так, значит, он как-то поддерживает с ней связь!" - быстро подумал я и спросил: - Ас кем ты сидишь? - Я в одиночной камере. Вообще-то она рассчитана на четверых, там че- тыре шконки (шконка - кровать, жарг.), но сижу я один. Так лучше, не жа- луюсь. - И добавил улыбаясь: - Поэтому и составил список, что мне нужно принести: кофеварку, телевизор, холодильник. Пусть Наташа все приготовит и передаст мне. - Может быть, принести что-нибудь из еды? - спросил я. - Нет, ничего не нужно. Я здесь нормально питаюсь. - В каком смысле нормально? Тюремной пищей, что ли? - Нет. К тюремной пище я вообще не притрагиваюсь. Мне доставляют про- дукты другим путем, с этим проблем нет, только холодильник нужен. - Не волнуйся, я все передам, - сказал я. - Тогда, пожалуй, все. До завтра. - Хорошо, завтра опять встретимся. - В какое примерно время вас ждать? - Сюда очень трудно проходить, поскольку большая очередь из адвокатов и следователей. Мне надо будет наладить определенную систему моих визи- тов. Я вызвал конвоиров, расписался в листке, и Александра увели. СОЛОНИК ГОВОРИЛ... Через несколько минут я покинул следственный изолятор "Матросская ти- шина" и, выйдя за порог, с облегчением вздохнул. Итак, страх неизвест- ности миновал, но какой-то опасности я все еще был подвержен. Я завел мотор и отъехал, но, когда повернул было в переулок, меня догнал темно-зеленый джип "гранд-чероки". Окно открылось, и я увидел за рулем Наташу, которая делала мне знаки остановиться. Я остановил машину. Наташа тоже заглушила мотор, вышла на улицу и об- ратилась ко мне: - Ну как, вы его видели? - Конечно видел. - Как он вам? - Все нормально. - Я старался приободрить ее и вкратце рассказал о своих впечатлениях. - Еще он просил передать вам про телевизор... - Я знаю, знаю. Он список прислал. У меня опять возник вопрос: "Откуда между ними существует связь? " - Когда вы собираетесь к нему снова? - спросила Наташа. - Завтра. - В какое время? - Я еще не знаю. Это очень трудно рассчитать. В каждом изоляторе дос- туп для следователей и адвокатов открывается в девять утра. Но на самом деле все они приезжают к шести-семи часам и заранее записываются в оче- редь, потому что в каждом изоляторе ограниченное количество кабинетов, а посетителей гораздо больше. Поэтому кто раньше приехал, у того не будет проблем со свиданием. Мне нужно будет прикинуть, как встречаться с ним каждый день и причем пораньше, то есть в первой или во второй группе, чтобы не простоять в этой очереди полдня. Вскоре я наладил систему посещений в следственный изолятор в первой группе. Как я это делал, мой секрет, и раскрывать его я не могу. Ежед- невно в девять утра, кроме выходных, я уже был в кабинете и вызывал Со- лоника для очередной беседы. Солоника выводили трое конвоиров, посменно менявшие друг друга. Было заметно, что они относятся к Александру сочувственно и с уважением, как к значительной фигуре. А значимость и авторитет того или иного подозре- ваемого в следственном изоляторе обычно складывались из многих понятий: какую он занимает камеру, то есть принадлежит ли она к так называемому элитному спецблоку; как оборудована, то есть обставлена ли телевизором, электробытовыми приборами и прочее; по какой статье он сидит и одет ли в дорогой спортивный костюм с кроссовками; и самое главное - как часто к нему ходит адвокат, то есть насколько клиент богатый и солидный. Солоник отвечал работникам СИЗО взаимностью. Как он мне потом расска- зывал, был с ними приветлив, выполнял их требования, никогда не нарушал правил внутреннего распорядка. Поэтому почти за девять месяцев пребыва- ния в СИЗО к нему не применялись никакие меры воздействия, чего нельзя сказать о других обитателях "Матросской тишины". Мы как-то привыкли друг к другу, но пока во время наших разговоров не касались темы подготовки дела, поскольку еще не было результатов главной экспертизы, ни баллистической, ни криминалистической. Солоник был настроен оптимистически. По крайней мере, в начале своего пребывания в изоляторе он успокоился, был доволен, что никто его не бес- покоит и не приходится напрягаться. Мы часто обсуждали с ним новый кино- фильм, криминальные новости, о которых он узнавал из телепередач или га- зет, которые получал. Солоник рассказывал, что был знаком со многими из представителей криминального мира. Почтительно отзывался о Сергее Лома- кине из Подольска, он же Лучок, был в хороших отношениях с покойным Сер- геем Тимофеевым (Сильвестром) и с большим уважением относился к уголов- ному авторитету Строгинскому (Стрижу). Я специально избегал разговоров о заказных убийствах вообще, а тем более о тех людях, в смерти которых его обвиняли. Однако иногда невольно как-то касались больной и щепетильной темы. У меня сложилось впечатле- ние, что Солоник был посвящен в детали некоторых убийств. Однозначно трудно сказать, как он относился к заказным убийствам, то есть что им руководило: деньги, месть или что-то еще? Скорее всего, он был участни- ком какой-то, возможно, акции, выйти из которой добровольно не мог. Но ненависти или злости к жертвам я в нем не почувствовал. Пожалуй, он просто выполнял... работу. Да, необычную работу: распоряжаться жизнью и судьбой других людей. Как можно привыкнуть к ней и выполнять ее, для ме- ня так и осталось загадкой. Однажды мы обсуждали интересный боевик, показанный по телевидению. Тогда-то Солоник и сказал, что мог бы снять про себя боевик и покруче или книгу написать. Я с усмешкой спросил: - А что тебе мешает? Давай, я договорюсь с режиссерами, с редактора- ми, опубликуем твою книгу. Солоник всерьез увлекся собственной идеей. Через несколько дней я по- интересовался, как идут дела на литературном поприще, пишется? - Конечно, написать можно, но, к сожалению, не при моей жизни. Иначе мне после этого жить не придется. Если что-то и напишу, то издать можно будет только после моей смерти. Разговор этот я сразу вспомнил после телефонного звонка из Греции на- кануне его смерти и еще раз уже после известия о ней. Солоник вел активную переписку со многими обитателями соседних камер, то есть переправлял малявы из одной камеры в другую. Он даже списался с авторитетным вором в законе Якутенком, который сидел в камере над ним. Впоследствии он говорил мне, что переправлял через Якутенка суммы в об- щак, кажется тысячу долларов. К чему Солоник был особенно не равнодушен, так это к оружию. Бывало, он просматривал какойлибо журнал, который я ему приносил, и подолгу разглядывал рекламу пистолета, а потом высказывал свое мнение. У него, бесспорно, были блестящие познания оружейной техники. Он заводил разговор и о том, в каком лагере ему придется отбывать срок наказания. Солоника вначале не покидала уверенность, что он не по- лучит "вышку". В те дни Россию должны были принять в Совет Европы, а од- ним из условий этой процедуры была отмена смертной казни. По мнению Со- лоника, его должны были бы отправить в "Белый Лебедь" - знаменитую тюрьму строгого режима для особо опасных преступников-рецидивистов. Общался Солоник, как обычно, в приподнятом настроении, держался ров- но, с лица у него не сходила улыбка, и ничто не предвещало ни срывов, ни перелома в его поведении. Но наступил день, когда размеренная жизнь и душевное равновесие Александра были нарушены. ЖИВАЯ МИШЕНЬ Первый гром среди ясного неба раздался, когда 10 января 1995 года в газете "Известия" появилась статья Алексея Тарасова "Наемный убийца. Штрихи к портрету легендарного киллера". Спустя месяц "Куранты" опубли- ковали вторую статью - "Курганский Рембо" Николая Модестова. Это были "черные" статьи. В тот день, 10 января, мне позвонила Наташа и попросила о встрече. Через несколько часов она с заплаканным, бледным лицом протягивала мне газету. - Посмотрите, что они сделали! - сказала она. Я взял "Известия" и прочел. В статье впервые приводилась фамилия Со- лоника, его называли киллером, устранившим Глобуса, Рембо, Бобона, Кали- ну... - все перечислены поименно. - Как быть?! - спросила Наташа. - Ему ни в коем случае нельзя показы- вать эту газету! - Хорошо, не будем, - согласился я. - Никто об этом не узнает. Под вечер она вновь позвонила и попросила встретиться. - Я подумала, все-таки надо показать ему газету. Пусть знает о ре- альном положении вещей, пусть знает, какая складывается вокруг него обс- тановка. Что ж, возможно, правоохранительные органы решили загребать жар чужи- ми руками: публикация выносила смертный приговор Солонику, а исполните- лем, ясное дело, должна была стать братва. "Кровники", близко стоявшие к убитым лидерам преступного мира, не помедлили бы убрать ликвидатора сво- их лучших людей. Нелегкую миссию мне предстояло выполнить: показать Александру статью. Тот день я запомнил надолго. Утром, как ни в чем не бывало, я пришел в следственный изолятор, выз- вал Солоника и стал его ждать, обдумывая, как лучше начать разговор. Конвоиры ввели Солоника, опять пристегнули наручник к стулу. Через некоторое время Солоник, как всегда, свободно снял наручники и спросил, почему я такой невеселый, что случилось. Я протянул ему газету. Он быстро прочел статью, и тут произошла вспышка. Он возбужденно стал ходить по кабинету из угла в угол и кри- чать: - Как же так?! Почему они это написали? Они же ничего про меня не знают! Почему они ко мне не пришли? Почему называют меня подонком? Поче- му я для них преступник, когда суда еще не было? Ничего еще не доказано, а они уже объявили меня преступником! Он был, конечно, прав. Нельзя публиковать такие статьи о человеке, чья судьба только решается. Не исключено, что подобный негативный мате- риал повлияет в будущем на мнение судей и народных заседателей. Я поста- рался успокоить Солоника, дескать, как-то надо обыграть статью, ис- пользовать... - Да что использовать! Эх, был бы я на свободе!.. - в сердцах сказал он, что-то недоговорив: наверняка он имел в виду, что автору статьи не поздоровилось бы, будь он на воле. Никогда еще я не видел Солоника таким возбужденным и озлобленным. После выхода статьи Модестова он по-прежнему негодовал и протестовал, но, к сожалению, сделать ничего не мог. Солоник прекрасно понимал, что после этой публикации, возможно, начнется какая-то тюремная интрига. По- нимал и то, что всю политику в следственных изоляторах держат либо воры в законе, либо смотрящие - лица наиболее авторитетные в уголовной среде, назначенные теми же ворами в законе. Поэтому необходимо было как-то уяс- нить их отношение к опубликованной информации. Александр сказал: - С Якутенком я сейчасспишусь. Сюдазаехал еще один жулик, я постара- юсь "пробить" его. - И внезапно обратился ко мне: - У вас же есть ка- кие-то влиятельные лица, серьезные люди. - Он намекал на воров в законе. - Да, есть пара: один сидит в Лефортове, другой - в Бутырке. - Вы не могли бы выведать, что они про меня думают? - Конечно, я как раз собирался навестить их. Через несколько дней я посетил Бутырку, а чуть позже - Лефортово. Когда я очень осторожно стал расспрашивать одного из воров в законе, на- мекая насчет Солоника, то он высказался о нем достаточно равнодушно: - Да, я слышал о таком, о Петровско-Разумовском рынке. Говорят, что он кого-то из наших убил... Но я в это не очень-то верю, потому что знаю ментовские приемы: чтобы внести определенный раскол или оказать давление на человека, его объявляют убийцей другого. Я немного успокоился. Но о главной опасности сообщил не кто иной, как Раф. Как-то до встречи с Солоником я вызвал Рафа. Его привели быстро, он уже значительно окреп, упрочил свой авторитет и причислял себя не к пос- леднему десятку в тюремном обществе. Мы уже активно готовились к его делу, экспертиза показала отсутствие пальчиков, и мы разрабатывали систему об изменении меры пресечения. Вдруг Раф спросил: - А помните, когда вы ко мне пришли в первый раз, у вас был клиент такой - Солоник? - Да, помню. А что такое? - Вот тут много говорят о нем. - И что же говорят? - А где он сидит, в какой камере? Я был ошарашен. - А кто им интересуется? - спросил я. - Да есть тут люди... - Понимаешь, я не вправе рассказывать такое. Если они настолько серьезные люди, то сами без труда могут узнать, где он сидит. Я тебе не советую влезать в это дело. Кто знает, как может дальше повернуться. - Ну-ну, - пробормотал Раф, - посмотрим... Плохи дела, значит, Солоником кто-то уже интересуется. Я пока еще не знал, что с воли пришло письмо, подписанное четырнад- цатью ворами в законе, приговорившими Солоника к смерти. Причем двенад- цать из них были кавказцами. Только позже мне рассказал об этом один из оперативников СИЗО, а другие клиенты, в том числе и Раф, это подтверди- ли. Жизнь в Москве шла своим чередом. На мушке был не только сидевший в СИЗО Солоник, но и люди на воле. По-прежнему не прекращались заказные убийства: то банкира убьют, то предпринимателя. Когда в марте был убит Владислав Листьев, к Солонику пришли оператив- ники из МУРа и стали подробно расспрашивать его о возможных исполнителях этого убийства. Солоник отнекивался, мол, понятия не имею, кто бы это мог быть, вообще ничего не знаю. Один из оперативников с ехидством спро- сил: - А может, это ты его?.. - Ну да, - сказал Солоник. - Я вышел из изолятора, завалил его и сно- ва вернулся. Очень смешно! О приходе муровцев Александр рассказал во время очередного моего ви- зита. - Да если кто-то и убил этого Листьева, - добавил Солоник, - то все равно его уже в живых нет. - Как это? - Да так. Тот, кто заказывал, тот и устранил исполнителей. Зачем нуж- ны свидетели такого убийства? СОЛОНИК ТАК И НЕ ЖЕНИ

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору