ения желудка его
вырвало всем съеденным, и отраву ему дали вновь - то ли подложив в кашу,
будто ему нужно было подкрепиться после рвоты, то ли введя ее с
промыванием, чтобы этим якобы облегчить его от тяжести в желудке.
  Смерть его скрывали, пока не обеспечили все для его преемника. Приносили
обеты о его здоровье, словно он был болен, приводили во дворец
комедиантов, словно он желал развлечься.
  Клавдий, как и многие другие правители древности, предчувствовал свою
близкую смерть. В свое последнее заседание в сенате, он увещевал своих
сыновей жить меж собою без раздоров и просил сенаторов позаботиться об их
молодости, в последнем же заседании в суде сказал, что приближается его
жизненный предел. Бывшие в заседании возмутились, но Клавдий повторил это
еще дважды.
  * Жена Клавдия, мать Нерона, будущего императора - она боялась, что
Клавдий в завещании лишит ее сына престола.

  КЛЕЙСТ Генрих ( 1777-1811) - немецкий поэт-романтик. Эпоха "бури и
натиска" в немецкой культуре породила своеобразное отношение к жизни и
смерти.
  Культ романтической личности, противостоящей толпе бюргеров, привел к
проблеме отторженности от людей вообще. Вот почему смерть Клейста была
такой же трагической, как и вся его жизнь.
  В 1811 г. через одного из друзей он познакомился с немолодой замужней
женщиной Генриеттой Фогель, страдавшей неизлечимой болезнью. Клейст в это
время уже вовсю упивался мыслью о самоубийстве. Когда он заикнулся об этом
Генриетте, она поддержала его, почти не раздумывая. Проводя время вместе,
они обдумали все детали и запаслись оружием.
  - 21 ноября 1811 года Клейст и его подруга отправились к Ваннвкому озеру,
неподалеку от Берлина. Там прошел их последний день. В сельской гостинице
Клейст оставил прощальные письме. исполненные горькой решимости покончить
с собой.
  Сначала Клейст застрелил Генриетту Фогель, а затем выстрелил в себя. Их
похоронили там же, рядом с Ваннским озером, у старой, затоптанной проезжей
дороги.

  КЛЕОПАТРА VII Египетская (69-30 до н.э.) - царица Египта.
  Она правила с 51 г. до н.э. Будучи еще совсем юной, в борьбе .с Птолемеем
XIV за трон Египта Клеопатра прибегла к помощи Гая Юлия Цезаря, чьей
любовницей она стала. После смерти Цезаря, когда в Риме разгорелась борьба
за власть между триумвирами Антонием и Октавианом, Клеопатра стала сначала
любовницей, а потом и женой Антония.
  После поражения от войск Октавиана Антоний покончил жизнь самоубийством,
бросившись на меч. Тем временем Клеопатра заперлась в мавзолее с двумя
служанками. Когда Антоний истекал кровью, его, по приказу Клеопатры,
принесли к ней в мавзолей и с помощью веревок втащили внутрь через окна
второго этажа (первый этаж был забаррикадирован). Несостоявшийся император
умер на руках Клеопатры.
  Октавиан хотел оставить Клеопатру в живых, чтобы провести по Риму в
униженном виде - закованную в цепи и привязанную к колеснице - во время
торжественных празднований победы (триумфа). Парламентеры, посланные им,
разумеется, скрывали это, но обещали царице, что если она отречется от
трона, Октавиан поступит с ней милосердно. Клеопатра заявила, что
отречется только при условии, что царем Египта будет ее сын от Цезаря
Цезарион. На это Октавиан не соглашался; он намеревался сделать Египет
своей вотчиной. Клеопатра грозила, что в случае отказа она покончит
самоубийством. В свою очередь Октавиан грозил, что убьет детей Клеопатры -
Птолемея и Клеопатру Селену, которых захватили его воины. Переговоры были
долгими и тяжелыми. :
  Октавиан, добиваясь официального отречения Клеопатры, старался соблазнить
ее тем, что он оговорит права наследников (за исключением прав Цезариона
на трон). Чтобы приглушить подозрения Клеопатры, Октавиан устроил пышные
похороны Антония и позволил участвовать в них Клеопатре. После похорон
царица вернулась в мавзолей. Несколько раз на дню она решалась на
самоубийство, но мысль о детях-заложниках останавливала ее.
  Весь август 30 года Клеопатра страдала от лихорадки, жары и душевных
мучений. 28 августа ее посетил сам Октавиан. "Когда он вошел, - пишет
Плутарх, - она вскочила с ложа и, как была, в легкой одежде бросилась к
его ногам. Волосы ее были растрепаны, лицо искажено, а под глазами темные
круги. Вокруг грудей виднелись рубцы от ритуального бичевания во время
похорон Антония, и ее внешний облик отражал состояние души. Но, несмотря
ни на что, очарование и вызывающая красота юности не оставили ее. и она
вся светилась обаянием".
  Во время беседы Октавиан уверял царицу в своей благожелательности и ушел с
уверенностью, что почти убедил ее отречься от все*: прав.
  Тем временем в Клеопатру влюбился один из римских офицеров, поставленных
наблюдать за мавзолеем, Корнелий Долабелла. Он и раскрыл ей тайные планы
Октавиана, сказав, что тот считает царицу оправившейся от болезни и
собирается через несколько дней перевезти в Рим вместе с детьми. Но
Цезариона он в любом случае убьет, чтобы тот не мог претендовать на
престол. И тогда Клеопатра наконец решилась умереть.
  Она испросила у Октавиана разрешения посетить могилу Антония, а затем,
вернувшись в мавзолей, приняла ванну. Служанки натерли ее благовониями,
причесали, одели. Наступило время обеда. Возле дверей мавзолея появился
крестьянин с корзинкой и сказал римским стражникам, что принес для царицы
свежие фиги. Кто-то из стражников проводил его в комнату царицы.
  При виде крестьянина с корзиной Клеопатра громко воскликнула:
  - А, вот и она!
  Стражники выпроводили крестьянина, а Клеопатра сунула руку в корзину, где
находилась принесенная по ее просьбе ядовитая змея (очевидно, кобра). Укус
был смертелен.
  Спустя небольшое время к стражникам вышла служанка и попросила отнести во
дворец для Октавиана папирус с посланием царицы. Папирус отнесли. Прочитав
его, Октавиан пришел в бешенство. Там было написано: "Хочу быть
похороненной в одной могиле с Антонием".
  Когда римские офицеры ворвались в мавзолей, они увидели мертвую Клеопатру
с короной Птолемеев на голове. На ее руке были обнаружены две крохотные
ранки от змеиного укуса. Октавиан попытался спасти царицу, послав к ней
псиллов - членов североафриканского племени, считавшихся целителями
змеиных укусов: римляне считали, что в их теле содержится яд, гибельный
для змей, и, соответственно, противоядие от укусов. Псиллы должны были
высосать яд у Клеопатры. Но, разумеется, это не помогло.
  Раздосадованный, Октавиан казнил Цезариона и сына Антония от брака с
Фульвией. Правда, детей, рожденных Клеопатрой от Антония, он оставил в
живых.
  А саму царицу он все же протащил за колесницей во время триумфа - но
только в виде золотой статуи.

  КОЛЧАК Александр Васильевич (1874-1920) - адмирал, один из руководителей
белого движения в России. В октябре 1918 г., вернувшись в Россию из
зарубежной поездки. Колчак прибыл в Омск и был назначен военным и морским
министром т.н. "Сибирского правительства", а в ноябре того же года
возглавил переворот, в результате которого провозгласил себя "Верховным
правителем Российского государства". После поражения белогвардейских
формирований бежал из Омска в Иркутск, где был взят под охрану
чехословацкими войсками, а затем передан большевикам -Иркутскому
военно-революционному комитету (ревкому).
  После недолго следствия б февраля 1920 г. ревкоми принял Постановление ?
27, которое заканчивалось так:
  "...Основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета
Народных Комиссаров Российской социалистической Федеративной Республики,
объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский
военно-революционный комитет постановил:
  1) бывшего верховного правителя адмирала Колчака и
2) бывшего председателя совета министров Пепеляева расстрелять.
  Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни
невинных жертв.
  Председатель Иркутского военно-революционного комитета Ширямов. Члены:
А.Сноскарев, М.Левенсон. Управляющий делами Н.Оборин".
  Приведу рассказ военного коменданта Иркутска И.Бурсака о последовавшей на
другой день казни.
  "Вечером 6 февраля я был вызван в ревком, там уже находился предгубчека
Чудновский. Ширямов вручил нам постановление о расстреле Колчака и
Пепеляева. Мы вышли и договорились с Чудновским, что я подготовлю
специальную команду из коммунистов. Коменданта тюрьмы предупредили о
предстоящем расстреле и приказали ему не отлучаться, а весь караул держать
в боевой готовности. Во втором часу ночи я с командой прибыл в тюрьму.
Через некоторое время туда прибыл и Чудновский.
  Мы вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым - в шубе и шапке. Было
такое впечатление, что он чего-то ожидал*. Чудновский зачитал ему
постановление ревкома. Колчак воскликнул:
  - Как! Без суда? Чудновский ответил:
  - Да, адмирал, так же как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших
товарищей.
  Поднявшись на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был
одет. Когда Чудновский зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на
колени и, валяясь в ногах, умолял, чтобы его не расстреливали. Он уверял,
что вместе со своим братом генералом Пепеляевым давно решил восстать
против Колчака и перейти на сторону Красной Армии. Я приказал ему встать и
сказал:
  - Умереть достойно не можете...
  Снова спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору.
Формальности закончены.
  К четырем часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары.
Колчак все время вел себя спокойно, а Пепеляев -эта огромная туша - как в
лихорадке".
  Рассказ И.Бурсака продолжает С.Чудновский:
  "Мороз 32-35 градусов. Ночь светлая. Тишина мертвая. Только изредка со
стороны Иннокентьевской раздаются отзвуки отдельных орудийных и ружейных
выстрелов. Разделенный на две части конвой образует круги, в середине
которых находятся: впереди Колчак, а сзади Пепеляев, нарушающий тишину
молитвами... Выстрелы со стороны Иннокентьевской слышатся все яснее, все
ближе. Порой кажется, что перестрелка происходит совсем недалеко... На
небе полная луна, светло как днем. Мы стоим у высокой горы, к подножию
которой примостился небольшой холм. На этот холм поставлены Колчак и
Пепеляев. Колчак - высокий, худощавый, типа англичанина, его голова
немного опущена. Пепеляев же небольшого роста, толстый, голова втянута
как-то в плечи, лицо бледное, глаза почти закрыты: мертвец да и только".
  Снова И.Бурсак:
  "На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод
построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:
  - Пора.
  Я даю команду:
  - Взвод, по вр&гам революции,- пли!
  Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в
прорубь"1309'.
  - Это действительно так: комендант тюрьмы еще до прихода чекистов дал
понять Колчаку, что его ждет казнь.

  КОНАН-ДОЙЛ Артур (1859-1930) - английский писатель. В последние годы жизни
Конан-Дойлом овладели мистические настроения. Еще в 1916 г. он написал в
одной из заметок: "Дуновение Духа можно ощутить сегодня, здесь, в этой
комнате так же свободно, как некогда в Горнице Сионской. Бог не умер две
тысячи лет назад. Он здесь, сейчас... Единственная незыблемая и вечная
ценность - память о том, что мы обсуждали сегодня, мост через смерть,
верное продолжение пути в потустороннем мире". Увлекшись спиритизмом,
писатель стал яростным его адептом, ездил с лекциями по всему миру. В
своих спиритических работах он приходит к мысли о том, что смерти в
общепринятом значении слова не существует. Когда человек умирает, не
материальное тело его сохраняется и не материальное тело лежит в умогиле,
ожидая Страшного суда и воскрешения. А происходит смерть с эфирным телом,
которое писатель понимал как душу, одетую в телесную оболочку лучшего
периода своей земной жизни. Это эфирное тело после сна или сразу переходит
в ряд иных миров, странствуя от сферы к сфере, от цикла к циклу,
приближаясь к той высшей сфере, где обитает Христос.
  Почти до самой кончины продолжал Конан-Дойл путешествовать по всему свету.
Однако в 1930 г. поездки прекратились. Болезнь и общая физическая слабость
делали свое дело.
  "7 июля 1930 г. , - пишет биограф писателя, - в два часа ночи Денис и
Адриан* с бешеной скоростью неслись в машине в Танбридж-Уэлс за
кислородом. В ящике стола в кабинете Конан-Дойла лежали гранки его
последнего рассказа... Из своей спальни
- окна, выходящие на север, были открыты - мог он еще увидеть восход
солнца, предвещавшего ясный теплый день.
  (Сама обстановка спальни весьма примечательна. По стенам были развешаны
фотографии боксеров - Том Криб и Молино - и рисунки Уильяма Блейка. Над
туалетным столиком висела фотография военного тральщика "Конан-Дойл". Была
еще деревянная плакетка с изображением Гиллета в роли Шерлока Холмса. По
углам
- гири и боксерские перчатки и там же, в спальне, бережно уложенный в
специальный чехол, стоял его славный бильярдный кий).
  В половине восьмого утра, совершенно обессиленный, он все же пожелал
встать с постели и сесть в кресло. Ему помогли натянуть халат, и он
устроился в большом плетеном кресле лицом к окну. Он говорил мало. Ему
было трудно говорить.
  Но он нашел в себе силы сказать:
  - Нужно отлить для тебя медаль, - сказал он Джин (жене. - АЛ.),
- с надписью: "Лучшей из всех сиделок".
  Была почти половина девятого. Джин сидела слева, держа его руку в своей.
Адриан - справа, держа его за другую руку. Денис стоял за спиной Адриана,
а Лина Джин по другую сторону от матери.
  За окном уже встало солнце, хотя лужайка еще была в тени. Ровно в половине
девятого они почувствовали, как рука его сжалась. Он чуть-чуть приподнялся
и, не в силах говорить, посмотрел по очереди на каждого из них. Затем
откинулся назад, и глаза его навеки сомкнулись для всего земного.
  * Сыновья Конан-Дойла.

  КОНСТАНТИН XI Палеолог О405-1453) - последний император Византии. Он погиб
29 мая 1453 г., во время штурма Константинополя турецкими войсками. Султан
Мехмед, командовавший нападавшими, пожелал узнать, судьбу императора;
однако выяснить ее достоверно ие удалось. "Впоследствии, - пишет историк,
? в итальянских колониях в Леванте ходил рассказ о том, что два турецких
солдата, утверждавшие, что они убили Константина, принесли султану голову,
которую захваченные придворные императора опознали как принадлежавшую их
господину; Мехмед повелел водрузить ее на колонну, стоявшую на Форуме
Августа, затем забальзамировать ее и послать для обозрения ко дворам самых
могущественных владык мусульманского мира.
  Свидетели, оставившие свои описания падения города, это событие изображают
по-разному. По словам Барбаро, нашлись лица, утверждавшие, что видели тело
императора среди груды убитых, в то время как другие утверждали, что оно
так и не было найдено. Нечто похожее писал и флорентиец Тетальди: одни
утверждали, по его словам, что императору в схватке снесли голову, а
другие - что он погиб в воротах, после того, как его свалили на землю. При
этом он добавляет, что обе эти версии могли быть достоверными, поскольку
император действительно погиб в толпе, а большинство вражеских труиов
турк-и обезглавили.
  Преданный друг императора Франдзис пытался выяснить эту историю подробнее;
ему, однако, удалось лишь узнать, что, когда султан послал на поиски тела,
было отмыто множество трупов и голов с целью опознать императора. В конце
концов было найдено тело в носках с вышитыми орлами; та же эмблема была
выбита и на ножных латах. Решили, что это и есть император, и султан отдал
его грекам для погребения. Франдзис сам этого не видел, и у него остались
некоторые сомнения относительно того, что это действительно был его
господин: не смог он также выяснить, где было погребено тело"'146'
с-129-130*.
  Смерть Константина - не рядовая смерть рядового императора; она стала
символом падения христианства в этой части мира, символом крушения
Византии.

  КОНФУЦИЙ Кунц-Цзы (551-479 до н.э.) - древнекитайский мыслитель,
основатель конфуцианства. В жизни Конфуция не раз были моменты, когда он
чудом избегал гибели. Тем не менее он дожил до глубокой (по понятиям тех
времен) старости.
  "Конфуцию было уже около семидесяти, когда умерла его жена. Хотя он
никогда не был с ней душевно близок, он воспринял это событие как
напоминание о неизбежном конце и все чаще стал говорить о смерти. Однажды,
стоя у реки, он погрузился в грустные размышления о мимолетности жизни.
"Все преходяще, - сказал он, - подобно этому течению не останавливается ни
днем, ни ночью".
  Вскоре умер сын Конфуция, а вслед за ним любимый его ученик Янь Юань.
Смерть Янь Юаня потрясла учителя. "Небо сокрушает меня!" - восклицал он,
горько плача. Когда его пытались утешать, он отвечал: "О ком же мне
скорбеть глубоко, как не об этом человеке?" Янь Юань был самоотверженно
предан учителю и готов был отдать за него жизнь. Он ловил каждое его слово
и принимал все, что скажет Конфуций, без возражений. Учитель иногда
шутливо говорил:?Янь Юань мне не помощник, ему нравится все, что бы я ни
сказал". И вот теперь он умер; Конфуций почувствовал, что наступает его
черед. Все это время он, тем не менее, не прекращал работы. Он писал книгу
"Чюн-цю" - летопись, которая должна была отразить эпоху вражды и
междоусобиц. "По ней узнают меня и по ней будут судить обо мне", - говорил
он. Ему хотелось прожить еще хоть немного, чтобы довести занятия до конца,
но вскоре он почувствовал, что силы его на исходе.
  Его стали посещать видения и сны. Когда он заболел, ученики просили старца
молиться духам о выздоровлении.
  - А следует ли это делать? - спросил Конфуций; и когда ему сказали, что
правила предписывают поступать так, он сказал: "Я молился давно".' Этим
он,._мржет быть, хотел сказать, что вся\го жизнь была служением Небу.
  В 479 году он прервал свои литературные занятия, чувствуя приближение
конца. В беседах с учеником Цзы Кунгом он, однако, все время возвращался к
древним временам. Он снова стал сетовать на то, что "не нашлось ни одного
правителя, который захотел бы стать его учеником".
  Под конец он в тоске воскликнул: "Кто после моей смерти возьмет на себя
труд продолжать мое учение?" - это были его последние слова.

  КОРНИЛОВ Лавр Георгиевич (1870-1918) русский генадйл, во время Гражданской
войны в России командующий Добровольческой армией белых. ,
Корнилов был убит при штурме Екатеринбурга. О том, как это произошло
рассказывает другой участник событий - генерал Антон Деникин:
  "С раннего утра 31-го (13 апреля 1918 г. по новому стилю. -А.Л.), как
обычно, начался артиллерийский обстрел всего района фермы*. Корнилова
снова просили переместить штаб, он ответил:
  - Теперь уже не стоит, завтра штурм.
  Перебросились с Корниловым несколькими незначительными фразами - я не
чувствовал тогда, что они будут последними...

  Я вышел к восточному краю усадьбы взглянуть на поле боя; там тихо; в цепях
не слышно огня, незаметно движения войска. Сел на берегу возле фермы.
Весеннее солнце стало ярче и теплее; дышит паром земля; внизу под отвесным
обрывом тихо и лениво течет Кубань; через голову то и дело проносятся со
свистом гранаты, бороздят гладь воды, вздымают столбы брызг, играющих
разноцветными переливами на солнце, и отбрасывают от места падения в
сторону широкие круги.
  Подсели два-три офицера. Но разговор не вяжется, хочется побыть одному. В
тиши - тягостное чувство, навеянное вчерашней беседой с Корниловым. Нельзя
допустить непоправимого... Завтра мы с Романовским, которому я передал
разговор с командующим, будем неотступно возле него...
  Был восьмой час. Глухой удар в роще: заметались кони, зашевелились люди.
Другой, совсем радом - сухой и резкий...
  Прошло несколько минут...
  - Ваше превосходительство! Генерал Корнилов...
  Предо мной стоит адъютант командующего подпоручик Долин-ский с
перекошенным лицом и от сдавившей горло судороги не может произнести
больше ни слова. Не нужно. Все понятно.
  Генерал Корнилов был один в своей комнате, когда неприятельская граната
пробила стену возле окна и ударил