инение в убийстве Леонида Завадского и его женщины.
 
 
   Последний рывок
 
   Из информации МВД:
   Завадский  Леонид,  1947  года  рождения,  уроженец   Бреста.   Постоянно
проживает в Москве.  Судим.  Отбывал  наказание  за  незаконное  хранение  и
ношение огнестрельного оружия (14-лет). В преступной среде имеет  авторитет.
Близко знаком с вором в законе  Япончиком.  Специализируется  на  незаконных
операциях с валютой и антиквариатом. Профессиональный игрок в карты,  другие
азартные  игры.  Места   постоянного   появления:   "Савой",   "Черри-клуб",
"Метелица", "Габриэлла".
   Мамсурова и Завадского связывало многое.  Не  один  "вертушок"  (афера  в
картах) вместе провернули.  С  началом  перестройки  занимались  коммерцией.
Потом  Сергей  ушел  в  охрану,  возглавил   "Секьюрити-Форд".   Со   старым
компаньоном связь не терял, активно помогая в выбивании не только  карточных
долгов. Преуспели от  такого  сотрудничества  оба.  Мамсуров  превратился  в
грозного Мансура. Завадский так и остался Ленчиком. Но звучало это уже более
уважительно. Не бросая карт, он внедрился в большой  бизнес.  Говорили,  что
участвовал в сбыте на Запад алмазов  и  нефти.  У  него  была  широкая  сеть
клиентуры в Сибири и на Урале, в Прибалтике и на Украине.
   В кругу своего уровня  Завадский  считался  очень  богатым  и  достаточно
могущественным человеком. Это и понятно. За деньги можно приобрести  многое.
А с выходом его в алмазно-нефтяной бизнес, по некоторым данным,  через  него
проходили просто колоссальные суммы как в рублях, так и в валюте. По  мнению
специалистов с Петровки,  38,  немереные  деньги  и  стали  причиной  гибели
Завадского, а еще -  конкуренция.  Он  вторгся  на  чужую  территорию.  Стал
претендовать на жирный кусок  соседа.  Но  даже  у  дворовой  собаки  нельзя
отобрать кость за просто так. Она покажет  зубы.  А  может  и  сразу  крепко
цапнуть. У Завадского противник был много серьезнее.
   Близкие к его окружению люди  считают,  что  первым  предупреждением  для
Ленчика явилось убийство Отари Квантришвили и Федора Ишина. Оба были  с  ним
постоянно на связи, составляли одну команду. Однако это был не  единственный
удар врага. В Нью-Йорке застрелили Олега Коротаева,  телохранителя  Ленчика.
Друзья  перевезли  тело  бывшего  боксера  через  океан  и   похоронили   на
Ваганьковском кладбище.
   После  понесенных  потерь  команду  Завадского  возглавил  вор  в  законе
Сибиряк. Но был задержан милицией и  вскоре  отправился  в  места  не  столь
отдаленные. И цепочка случайностей  или  закономерностей  продолжалась  даже
после смерти Ленчика. Два его компаньона были убиты в Венгрии.
   По всему выходило, что у объявившегося врага оказались достаточно длинные
и крепкие руки. Они повсюду доставали  тех,  кто  еще  имел  так  или  иначе
какое-то отношение к богатому наследству.
   Из откровений Мансура (газета "ОС"):
   ... Завадский за несколько часов до гибели со своей приятельницей  был  у
меня дома. По-моему, я не произвожу  впечатления  идиота,  который  в  таких
обстоятельствах пойдет на  дешевое  убийство.  И  тем  людям,  которые  меня
спросят, достаточно будет одного моего слова: не убивал. Да они и спрашивать
не будут. Ведь я-из стариков. А старикам не нужна  кровь.  Меня  подставили.
Кто? Я их называю отмороженными...
   Из документов МВД:
   Установлено, что Мансур у  себя  на  квартире  вел  переговоры  с  бывшим
компаньоном  по  поводу  крупной  суммы  денег.  Несговорчивого  собеседника
подручные "воровского положенца" приковали наручниками к трубе  отопительной
системы. В таком положении его несколько дней пытали и жестоко  избивали.  6
марта 1995 года коммерсанту удалось сбежать. Он показал, что  таким  образом
побывали в заложниках еще два бизнесмена. Не добившись от них денег,  Мансур
приказал их убить. Трупы были расчленены и  частями  вывезены  на  городскую
свалку, где бесследно скормлены бродячим собакам, обитающим  там  в  большом
количестве. Отсеченные кисти рук жертв  Мансур  самолично  сжег  в  домашнем
камине.
   Выходит, блефовал крестный отец, когда в своем интервью  газете  "Опасная
ставка" утверждал, что кровь ему не нужна?  Возможно,  на  почве  усиленного
потребления наркотиков он стал терять и образ человеческий?
   Последнее время Мансур часто и много пил. Говорят, мог, не вставая  из-за
стола, опорожнить до двух бутылок "Смирновской", а потом садился за  руль  и
отправлялся за зельем. К чему это  приводило,  можно  судить  по  известному
случаю у бара "Какаду".
   Мансур был обречен и прекрасно понимал это. Отчасти потому  незадолго  до
своей  кончины  предпринял  несколько  попыток  при  посредстве  журналистов
исповедоваться. Зачем это было ему нужно? Для поддержания былого имиджа  или
для очистки совести перед какими-то конкретными людьми? Эти и многие  другие
вопросы так и остались без ответов. Их он унес с собой.
   Сегодня можно в  одном  быть  уверенным  на  все  сто  процентов  -  даже
последние шаги были  строго  выверены  и  подчинены  главной  идее,  которой
Мансур, словно идолу, поклонялся и был предан лучшие годы жизни - пропаганде
"воровских традиций". Для этого  ему,  когда  сильно  наследил,  понадобился
чистый образ крестного отца. В газетных интервью он  и  получился  гордым  и
независимым, добрым и справедливым. Борец за святую идею - да и только.
   На самом же деле Сергей и его  подруга  Татьяна  последнее  время  крепко
сидели на игле. У Мансура стало плохо с психикой. Его преследовали кошмары и
видения. Он подозревал всех в предательстве,  перестал  кому-либо  доверять.
Ход исполнения порученного задания контролировал до такой  степени  дотошно,
что мог позвонить среди. ночи. Не исключено, что под воздействием дурмана им
было совершено немало глупостей. А "воровскому положенцу" их делать  нельзя.
Тут любая ошибка может стоить жизни.
   Последнее освобождение из-под стражи обошлось Мансуру значительно  дороже
предыдущего. Только в качестве залога пришлось выложить 20 миллионов рублей.
Конкретных улик против него не было. Ну а то, что ходил со стволом, так  кто
в наше время не ходит! И не его это был  револьвер,  а  случайно  найденный.
Оружие он собирался сдать в милицию. Как и  всегда,  все  обличи  -  тельные
обстоятельства под  пристальным  вниманием  следствия  и  суда  меняли  свое
первоначальное  значение.  А  когда   обвинительный   мотив   смягчался   до
необходимого  уровня,  следовало  привычное  -  уважаемого  человека  нельзя
держать под стражей.
   Из стенограммы телефонного разговора воров в законе  Шакро  Старого  и  Я
пончик а:
   - Ты по Мансуру "маляву" писал?
   - Я.
   - ЛМокрушник" это, а не "положенец"...
   - Кто знал...
   - Всех подставляешь. Ошибся, исправляй!
   Группа  захвата  специального  отряда  быстрого  реагирования  у   дверей
мансуровской квартиры оказалась буквально сразу после того, как  вырвавшийся
из его цепких лап коммерсант прибежал в милицию. Благо было недалеко,  и  он
даже написал обо всем этом признательное заявление. Опять, в который раз,  у
оперативников уголовного розыска была на руках козырная карта. Казалось,  на
этот раз преступнику не уйти.
   Брошенный из-за двери вызов об уничтожении заложниц послужил  сигналом  к
штурму. После нескольких мощных ударов кувалдами вход в квартиру был открыт.
Мансур встретил собровцев огнем. Он стрелял из помпового, охотничьего  ружья
и пистолета. В перестрелке были ранены один из нападавших и одна  заложница.
Позже она скончалась в больнице.
   Крестный отец получил несколько огнестрельных ранений. Одно из  них  -  в
висок. Разметав в стороны руки, унизанные дорогими перстнями,  он  лежал  на
полу в луже собственной крови, на фоне которой яркими огоньками поблескивали
каменья и желтыми бликами играл благородный металл...
   Так на тридцать шестом году жизни завершилась  судьба  Сергея  Мамсурова,
"воровского положенца" центра Москвы, золотого  Мансура,  большого  любителя
красивых женщин и благородных металлов.
 
 
   Часть третья
 
   И ЖЕРТВА И ПРЕСТУПНИК
 
 
   "Я БЫЛА СУРРОГАТНОЙ МАТЕРЬЮ" (Документальная повесть)
 
   Когда прочитал в газете "Сегодня" сообщение, что в  США  начался  процесс
над американской мафией,  продававшей  русских  малюток,  вспомнил  тут  же:
когда-то и о чем-то похожем уже слышал. Интересно, что  и  места  в  заметке
упоминались те же, скажем, Луизиана, Батеон Руж... Но все это  у  них.  А  у
нас? У нас в этом плане много спокойнее, если не брать во внимание отдельные
детали. Например, серию передач  тележурналиста  Владимира  Познера  на  ЦТ,
посвященных той же проблеме. Или рассказ  Вероники  К.,  с  которым  удалось
впервые познакомиться примерно года за два до  того,  как  вся  эта  история
получила широкую огласку. Кстати, о Веронике. Именно от нее я впервые  узнал
о российских суррогатных мамах. До того же считал,  что  это  возможно  лишь
там, у них...
 
 
   "Я - стерва!"
 
   Москва  встретила  заокеанских  гостей  мокрым  снегом  и  серыми,  низко
нависшими облаками. Быстро миновав длинные стеклянные лабиринты аэровокзала,
пассажиры рассыпались по залу ожидания и досмотра. Российские  челночники  и
туристы,  которых  было  можно  легко   вычислить   еще   при   посадке   по
многочисленным  коробкам  и  чемоданам,   набитым   недорогим   американским
ширпотребом, сбились в кучки у багажных транспортеров. К  таможенным  постам
сразу потек лишь жидкий ручеек  дипломатов  и  солидных  деловых  людей,  не
обремененных поклажей.
   Вероника скромно пристроилась за ними. Кроме ручной клади, состоявшей  из
дамской сумочки и небольшого пластикового пакета, у  нее  больше  ничего  не
было. Хотя нет. На самом виду она держала  объемный  конверт,  врученный  ей
Сэмом накануне вылета из Штатов. Делала это умышленно  -  пусть  на  таможне
заметят и задержат. Ведь она была уверена, что там валюта, круглая  сумма  в
валюте, которую она везла самым настоящим контрабандным способом.
   Но, как и в  прошлый  раз,  на  пакет  никто  не  обратил  внимания.  Она
специально даже выложила его под самый нос важного сотрудника  в  темносиней
униформе, может, спросит - что это такое?
   "А вы сами и посмотрите", - скажет она ему.
   Однако таможенник чуть не демонстративно  отодвинул  конверт  в  сторону,
лишь скользнув по нему взглядом, и все внимание сосредоточил  на  ее  личных
документах.
   "Какой же ты тюфяк, - про себя охарактеризовала его Вероника. - Знал  бы,
какая контрабанда мимо плывет, а совсем не диппочта... За ее задержание тебе
бы сразу, глядишь, медаль дали..."
   Но она так ничего и  не  сказала.  Признаться  же  самой  ей  не  хватило
мужества. Кроме того, где-то в  глубине  души  еще  теплилась  надежда,  что
вознаграждение за все пережитое она получит из  рук  Саши.  В  конце  концов
именно он обещал деньги, и не только ей, но и маме. На них она сразу, еще  в
Москве, купит самый большой цветной телевизор. Такой,  о  котором  ее  семья
мечтает очень  давно  Вое  знали,  что  мечта  эта  неосуществима.  Ведь  те
средства, которые зарабатывала вся трудоспособная часть семьи, лишь  кое-как
растягивали на месяц на еду. Хорошо еще, что овощи  почти  не  покупали.  Их
вполне хватало своих, с небольшого огородика, на котором весь  летний  сезон
мать и отец пропадали постоянно. И вдруг Веронике предоставилась  счастливая
возможность. Так посчитала мама.
   "Как здорово-то получилось все, - радостно щебетала она, провожая дочь  в
Штаты. - Смотри, деньги там не потрать. У них, в заграницах, всего  навалом,
соблазнов много. Повезло тебе, Верка, и от дитя избавят, и денег отвалят..."
   "Как же, отвалили. - Вероника вспомнила  холеное  лицо  Сэма,  который  в
ответ на ее вопрос о  деньгах  сделал  круглые  глаза  и  обтекаемо  ушел  в
сторону, выставив ее глупой и беспринципной крестьянкой из глухой российской
провинции, и как ловко это сделал.
   - Милочка, это не предусмотрено нашими сметами. Собственно, такого и быть
не могло. В США торговля детьми преследуется законом! Разве вам об  этом  не
говорили? Мы противоправной деятельностью не занимаемся.  Наша  организация,
скорее,   благотворительного   профиля,   чем    какого-либо    иного.    Не
разочаровывайте меня, пожалуйста. Первая  наша  встреча  произвела  на  меня
такое хорошее впечатление... Надеюсь, и у вас по отношению к нам  не  должно
быть никаких претензий. Мои люди так старались, чтобы  пребывание  в  Штатах
запомнилось вам надолго..."
   Это уж точно. Такое останется в памяти на  всю  жизнь...  Только  хорошее
человек забывает быстро. Плохое нет. Оно тянет и угнетает своей тяжестью  до
самого последнего мига жизни. Вот и кроху-сыночка не зйбыть никогда. Теплый,
шевелящийся комочек на груди... Или самодовольные хари двух мордоворотов. Их
пригласил Сэм, чтобы проводили из  офиса.  Ненавязчивая  демонстрация  своей
мощи, которую никто и ничто не остановит.
   Конечно, после  всего  случившегося  Вероника  по-иному  оценила  многое.
Например, была уверена, что Сэм и его люди с  самого  начала  были  в  курсе
всего,  что  происходило  с  узницами  золоченых  клеток.  Каждый  их  вздох
контролировался, не говоря уж о каждом движении. Но для более полной  власти
над своими клиентками изощренные охранники ловко создавали иллюзию  свободы.
Знали, что в таком состоянии человек больше открыт. Значит, и контролировать
его проще. А  со  временем  и  другие  детали  страшного  американского  сна
подзабудутся. Ведь, как оказалось, коечто мать-донор не помнила уже с самого
начала.
   "Чем только это они меня там пичкали? - Вероника и  в  самолете  еще  раз
попыталась вспомнить о  своей  встрече  с  новыми  приемными  родителями  ее
отторгнутого сыночка, но это так  и  не  удалось.  -  Сволочи!  Вот  же  эта
фотография. Примерно такую же показал ей Сэм. Показал, но не отдал. На ней -
она и какая-то американская пара. Они - такие  счастливые.  А  она?!  В  это
время она их, видимо, заверяла через переводчицу, что  добровольно  передает
им ребенка. Никаких претензий предъявлять не будет. Для нее  главное,  чтобы
судьба ее сына сложилась хорошо. Увидев его будущих родителей, она теперь  в
том уверена. Спасибо, что нашлись добрые люди. Она несказанно рада, что  они
и пригреют ее, сиротинушку. Это при живой-то матери?!"
   За этот снимок и еще один, где в полный ростик снят ее сыночек.  Веронике
пришлось выложить жадной до денег переводчице еще  пятьдесят  долларов.  Сэм
оказался прав - у них в Штатах за деньги можно сделать все. Американцы знают
цену и любят счет деньгам. Даже за цент каждый из той компании,  как  поняла
Вероника, готов удавитьдругого. Как мягко там стлали и как жестко было потом
спать!
   Вероника зябко передернула плечами. Холодно.  После  южного  луизианского
солнца, где все ходили в одних рубашках, после плюсовой вашингтонской погоды
его знобило. Резкие климатические перепади в самом деле многими  переносятся
плохо и далеко не всем идут на пользу. Она запахнула  широкие  полы  пальто,
которыми теперь могла завернуться чуть не дважды.  Миновала  двери  матового
стекла и лицом к лицу столкнулась с Сашей.
   - Привет! - Он широко улыбался и прямо источал водопад комплиментов. -  С
удачным возвращением. Как  ты  хорошо  выглядишь!  Немнож  -  ко  великовато
пальтишко, но поменяешь его на свою курточку, и будет самый высший класс...
   - Ладно тебе.
   - Нет, правда.
   - Вот, передать велели. - Она  потянулась  рукой  за  сэмовским  пакетом,
который убрала после таможенного осмотра в сумочку.
   - Это - потом, в машине. - Саша сразу  заторопился,  как-то  взволнованно
посмотрел по сторонам, взял ее  под  руку.  Посмотришь  и  подумаешь:  какой
галантный кавалер. На самом же деле, он просто  предупредил  попытку  вынуть
послание. - Пойдем, поговорим по дороге. О впечатлениях своих расскажешь...
   Только после того,  как  сели  в  машину  и  уже  далеко  позади  остался
аэропортовский комплекс Шереметьево-2, Саша взял пакет в свои руки и тут  же
его спрятал.
   - Это и не мне вовсе. Это Андрею, - вырвалось у него.  -  Обычно  он  сам
приезжает. В этот раз не смог, видимо...
   Такси  довезло  их  до  Центрального  аэровокзала.  Расплатившись,   Саша
отпустил машину. Они остановились недалеко от входа  в  спортивный  комплекс
ЦСКА. Стояли почти на краю небольшой площадки, примымвшей  к  Ленинградскому
проспекту, по которое длотным потоком неслись автомашины.
   Мужчина делал вид, что куда-то сильно  торопится.  Он  излишне  суетился.
Женщина - полная противоположность ему - ждала, что будет дальше.
   - Мне тут  в  один  офис  срочно  надо.  -  Мужчина  замялся.  -  Сможешь
подождать? Есть разговор.
   - Смогу.
   - Чуть не забыл, - он подал объемный пакет. - Это тебе.
   - Мне? - удивилась женщина, но, открыв его, сразу разочаровалась,  поняв,
в чем дело: в пакете находилась ее собственная  кожаная  куртка,  в  которой
почти три месяца назад она приехала в Москву. - Меняешь на пальто?
   - Нет. Его можешь оставить. Презент от фирмы.
   - Надо же. Спасибо...
   - Тебе, кстати, куда?
   - Пока не решила. Но, вообще-то, - домой.
   - Твой любимый поезд, если мне память не изменяет, идет поздно вечером?
   - Да. Но есть и дневные. Поеду ближайшим, на который будут билеты.
   - Но в любом случае время еще есть.
   - Сказала же - подожду, - согласилась Вероника, так и не  решившись  пока
задать главный для себя вопрос - об обещанной тысяче долларов.
   Но ее опередил Саша:
   - Извини, пожалуйста, надо бы с этого начинать... Вот...  -  и  он  подал
пухлый конверт. Как она поняла, в нем были те самые долгожданные деньги. - У
тебя же расходы были...
   Вероника раскрыла его - и ей чуть не стало плохо: вместо тысячи  долларов
там было  120  тысяч  рублей,  купюрами  по  десять  тысяч.  Она  совершенно
автоматически вытащила эту пачку тоже зеленых кредиток.
   - И это все?
   - Пока да.
   - Ты, наверное, издеваешься надо мной или пошутил?
   - Мало? Наверное, и вправду мало. Но больше пока дать не могу...
   - Саш, ты извини, - перебила Вероника.  -  Там  я  узнала  истинную  цену
ребенка на продажу.
   - Ну и что?
   - Я так хотела цветной телевизор купить...
   - А я тут при чем?
   - Саша, меня не интересует, сколько вы с
   Андреем на моем сыне наварили. Это твое и его личное дело. Но думаю,  что
не обеднеешь, если дашь мне денег на цветной телевизор.
   - Не понял?!
   - Ты обещал, что я получу за все это тысячу долларов.
   - Но у меня-то откуда такие бабки? Что ты вообще несешь?
   - Ладно, забудем, что ты обещал мне. Но, Саша, ты обещал еще и моей маме.
   - Что?
   - Ну тогда, по телефону.
   - Да брось ты...
   - Она, кстати, так тебе поверила.
   - А мне от этого какая польза?
   - Ты  тогда  ей  при  мне  сказал,  что  за  мой  "благородный"  поступок
причитается - тысяча баксов...
   - Ах, вот в чем дело?!
   - Где эта валюта?
   - А там тебе ее разве не дали?
   - Как мне объяснили там, заплатить должны были здесь! Как - Лене.
   - Какой такой еще Лене?
   - Девушке, которая была там вместе со мной.
   - Так ты и это знаешь?
   - Да. Только ей ты почему-то обещал в пять раз больше, чем мне. Теперь  я
много чего знаю...
   - Понимаешь, - Саша сделал вдруг длинную  паузу,  -  нет  у  меня  сейчас
денег. Нет! Я сам бы тебе дал. Из своих. Но я влетел тут по-крупному.
   - Но мне-то какое горе? Мне тоже очень нужны деньги. Я даже  согласна  на
меньшее. Дай мне только на  цветной  телевизор.  Хватит  и  трети  обещанной
суммы, хотя бы 300 долларов. Для нашей семьи будет огромный праздник, если я
вернусь с телевизором.
   - Нужны?! Заработай...
   - Ну а ты, значит, ничего не дашь?
   - А я-то с какой стати? И вообще, деньги надо было там требовать...
   - Какой же ты... - Вероника замялась, подбирая более точное слово.
   - Обманщик? - подсказал Саша.  -  Так  ты  найди  сегодня  того,  кто  не
обманывает. У торгашей даже правило есть: не обманешь - не продашь...
   - Захочу -