ила. Главное для Вероники было избавиться
от  нежелательного  ребенка.  Он  был  не  нужен.  Она  и  не   торговалась.
Категорически против была мама. Лишний рот для  семьи  -  проблема.  Поэтому
предложение пристроить его в приличную американскую  семью  было  прекрасным
выходом из критической ситуации. Что за это будут еще и деньги, как-то  даже
не думалось. А тут вдруг все предстало в, ином свете. За какие такие заслуги
ей столько, а другой такой же роженице-донору,  или  суррогатной  матери  на
западный лад, в пять раз меньше! Выходило, что девушку из провинции  Саша  и
Андрей так запросто кинули на четыре тысячи долларов?
   "Ну и гады они. - Вероника вдруг почувствовала, как изнутри волной  стала
накатывать  злость  на  своих  московских  протеже.  Но  вслух   она   этого
произносить не стала, а только сделала такой для себя вывод: - Раз  так,  то
еще посмотрим, кто кого. Но надо узнать обо всем этом подробнее.  -  Поэтому
Лену спросила: - А кто обещал?"
   "Саша. Прилетишь, говорит, в Штаты, там и получишь. Я же  согласилась  на
это только из-за денег. Даже забеременела специально.  Где  еще  такую  кучу
денег так запросто заработаешь?"
   "Вот в чем дело..."
   "А тебе сколько обещали?"
   "Мне? - Вероника оказалась не готова к такому вопросу. - Да столько же"."
   "И ты про деньги не спрашивала?"
   "Пока нет".
   "Ну даешь ты, подруга..."
   "Так, наверное, после родов дадут. Раньше вроде не за что. Кто знает, как
они еще пройдут".
   "Ну ты и несешь. Это тебе не Россия, где в роддоме могут и здоровую  бабу
больной сделать. Тут все на уровне. Значит, не знаешь.  Тогда  надо  у  Гени
узнать. Пойду спрошу. Может, даст хоть штуку аванса".
   Лена поднялась с кресла и пошла через  комнату  к  переводчице,  все  еще
разговаривавшей по телефону. А Вероника проводила ее взглядом  и  откинулась
на спинку мягкого кресла. Ей надо было переварить и усвоить  новую  для  нее
информацию. Окончательно определиться и принять решение.
   "Черт, пять тысяч баксов. - Она прикрыла глаза, уже прикидывая, на что их
можно потратить. - Нет! От такой суммы ни в коем случае отказываться нельзя.
Ее хватит на все: на цветной телек, видик, еще на много  чего.  Потом,  мама
как обрадуется. Вот для нее будет сюрприз. Здоровото как..."
   Однако из приятного забытья ее вывел буквально  разъяренный  голос  Лены.
Она только что плюхнулась в кресло рядом. Вероника открыла глаза  и  увидела
перед собой, можно сказать, разъяренную тигрицу или... побитую кошку.
   "Какая стерва, а... - несколько раз подряд повторила  Лена.  -  Нет,  это
надо же..."
   "Что случилось?"
   "Да пошла ты..."
   "Ладно тебе. Лен".
   "Нет, ты представляешь, она сказала, что мы ничего не получим".
   "Что? - Теперь ошалела от новости Вероника. - Что ты сказала? Повтори..."
   "То и сказала, что мы с тобой за наших деток ни фига не получим!"
   "Как это?"
   "А так. Геня сказала, что в Штатах продажа  детей  преследуется  законом.
Будешь, говорит, рыпаться и настаивать  на  оплате  -  сядешь  в  тюрьму,  и
надолго".
   Воцарилась пауза, которая  продолжалась  несколько  минут.  Потом  первой
заговорила  Вероника,  которая  попыталась  как-то  успокоить   только   что
обретенную подругу.
   "Ну и ладно", - нейтрально высказалась  она,  соображая,  куда  повернуть
дальше этот трудный разговор.
   "Что ладно-то? - Лена была все еще вне себя от ярости. - Я этому Саше все
зенки повыцарапываю..."
   "Плевать на деньги, - ляпнула Вероника. - Ты что, не видишь -  мы  теперь
полностью в их власти".
   "Чего? Ну уж нет. Свои баксы я из них вытрясу".
   "Каким образом?"
   "Пока не придумала. Надо как-то в Москву позвонить..."
   "И о чем мы тут секретничаем? - подошла к женщинам Геня. -  Значит,  так.
Завтра очень трудный день. Я заеду за вами  рано.  Приготовьтесь  к  дальней
дороге..."
   На следующий день новоиспеченных суррогатных мам отправили в Луизиану.
   - Туда мы летели самолетом.  -  Вероника  достала  из  тряпичной  сумочки
черный пакет, открыла его и извлекла оттуда авиабилет, на  обложке  которого
было четко написано "Аэрофлот". - Вот, оставила на память...
   - Это что, по Штатам на самолетах нашей авиакомпании раскатывают)?
   - Нет. В Луизиану мы летели на "Боинге". Это мой обратный билет...
   И в самом деле, развернув его, я  прочитал:  "Вашингтон  -  Москва.  Рейс
номер..."
   - Всего летели мы около пяти часов, - продолжила женщина.  -  Там  первым
пунктом нашей программы стало посещение магазинов. Геня водила  нас  по  ним
как гид-переводчик и одновременно менеджер... Вдруг на улице, да  стоянке  у
супермаркета, к машине с женщинами подкатил еще один лимузин.
   "Вот, еще наши приехали, - Геня, видимо, ждала этого момента.  -  Это  за
тобой, Вероника. Пересаживайся".
   "Поедем на твою квартиру".
   "А Лена?"
   "Она тоже поедет, но на свою и в другой машине".
   "Почему?"
   "Как много вопросов задаешь. Было же  сказано,  что  общаться  запрещено.
Забыла?"
   "Нет".
   "Прекрасно. Тогда - пересаживайся и поехали".
   Новое жилье было не хуже прежнего. Типичная американская квартира.  Можно
сравнить с нашей, со всеми удобствами, но более просторная. Геня и  на  этот
раз долго не задержалась. Она пожелала хорошо устроиться на  новом  месте  и
опять, заперев двери, куда-то удалилась. Однако и на этот раз Веронике долго
одной оставаться не пришлось. Не прошло и часа, как  приехал  Ден.  Вошел  и
подал конверт.
   "Это тебе".
   "А что здесь?"
   "Деньги"..
   В конверте действительно были три стодолларовые купюры.
   "Зачем?"
   "На карманные расходы. Вот здесь надо расписаться, что получила".
   - В заготовленной заранее расписке и в самом деле  значилось  именно  300
долларов, - рассказала Вероника. - Я поставила свою подпись. Ден еще немного
посидел у меня, а потом уехал...
   Так закончился еще один день пребывания  в  Штатах.  А  на  следующий  из
состояния бесцельного ожидания Веоонику вывел телефонный звонок.
   Подняв трубку, она услышала по-русски: "Здравствуйте, я - Лена".
   "Здравствуйте, - удивленно ответила Вероника, голос был ей не  знаком.  -
Что вы хотите?"
   "Я ваша новая переводчица".
   "Но у меня переводчица - Геня".
   "Геня улетела в Вашингтон. Теперь с вами буду я".
   "Она вернется?"
   "Нет. В Луизиане с вами буду только я. Пожалуйста приготовьтесь завтра  к
двум часам. Я заеду за вами. Поедем на осмотр к врачу".
   "Хорошо".
   На этом разговор завершился.  Положив  трубку,  Вероника  еще  не  успела
"переварить" новую информацию, как аппарат ожил  вновь.  Она  снова  подняла
трубку и чуть не ошалела от радости. В ней раздался знакомый голос: "Привет,
подруга по несчастью, - это была Лена  из  Москвы.  -  Никак,  скучаешь  без
меня?"
   "Как ты меня нашла? Это в самом деле - ты?
   Или мне мерещится?"
   "Да нет, не мерещится тебе ничего. Это и в самом деле - я. Но  ты  что-то
не рада, подруга".
   "Что ты, очень даже. Я тут чуть с тоски зеленой не рехнулась.  Сижу  дома
как дура и в телек пялюсь. А там что-то балабонят  не  по-нашему,  не  пойму
ничего".
   "Учиться надо было лучше в школе, а  не  за  парнями  бегать,  все  бы  и
понимала".
   "Вряд ли. У нас в основном  немецкий  преподавали.  Только  потом,  когда
немка сбежала, то военрук нас стал английскому учить".
   "Да, повезло тебе, подруга".
   "А как ты узнала мой номер? Я его даже сама ливо ушла от  ответа:  "Зачем
тебе? Кто будет тебе звонить? У тебя же нет родственников в  Америке.  Номер
телефона, значит, сообщать некому".
   "Ну я не такая тютя, как ты. Я этой дуре, ну, Гене,  наговорила,  что  ты
без меня жить не можешь. И если я не позвоню, то у тебя выкидыш  на  нервной
почве случится. Она и поверила..."
   "Это ты здорово придумала. А Геня с тобой, значит?"
   "Да".
   "А мне новую дали. Про Геню же-сказали, что уехала..."
   "Ага, жди, эта стерва уедет".
   "Зачем ты о ней так?"
   "А как? Все они из одной шайки-лейки".
   "Да, тут, наверное, ты права".
   "Ладно, записывай мой и свой номер..."
   "А зачем мне свой-то? Не буду же я сама себе звонить".
   "Ну ты, подруга, и правда - темная личность. Бери ручку - пригодится".
   Лена продиктовала один номер телефона, потом другой.  Теперь  можно  было
хоть  перезваниваться.  Какое-никакое,  а  общение.  Но  на  этом  пробивная
москвичка не остановилась, а вдруг заявила: "бкука тут  такая.  Я  сейчас  к
тебе в гости приеду".
   "Ленка, ну ты совсем спятила, - только  и  отреагировала  Вероника.  -  В
чужом городе, как сможешь-то? Заблудишься ведь..."
   "Ох, и деревня ты. Жди. Или тебе одной веселее?"
   "Нет, что ты. Даже если приедешь, то будешь ведь под дверями стоять. Меня
моя переводчица закрыла, когда уходила. Да и тебя, наверное.
   "Ой, подруга, плохо ты меня еще знаешь. Тебе, конечно, не выйти.  Но  это
ни в коей мере меня не касается. Кое-какие меры я уже предприняла. Когда моя
уходила, она забыла ключ на столе. Конечно, я его прибрала и  спрятала.  Она
вернулась и спрашивает: "Лена, ты ключ не видела?" Конечно, я ответила,  что
- нет. А для пущей важности добавила: "Может, сама и выронила его где?"  Она
как глазами зыркнет. Потом достала запасной ключ, закрыла меня и ушла".
   "Ну ладно, из своей квартиры ты выйдешь. А ко мне-то как  попадешь?  Меня
же закрыли, и ключа у меня нет".
   "Посмотрим".
   "А адрес-то ты знаешь?"
   Ленка расхохоталась: "Конечно - знаю".
   "Как узнала?"
   "У Гени и узнала".
   Примерно через час с той стороны входной двери послышался шум.
   Вероника на всякий случай спросила: "Лен, это - ты?"
   "Я. Сейчас проверим - подойдет ли мой ключ. Замок у тебя тоже типовой".
   Невероятно, но ключ подошел.  Через  минуту  обе  подруги  уже  сидели  в
комнате и болтали о своем житье-бытье. И  надо  сказать,  что  это  была  не
единственная   встреча.   Как   только   представлялась   возможность,   они
встречались, и, похоже, переводчицы Геня и Лена ни о  чем  не  догадывались.
Узнай они об этом, был бы скандал.
   Однако  события  развивались  своим  чередом.  Вскоре   появилось   новое
действующее лицо - адвокат. Началось оформление бумаг  по  усыновлению.  Тут
выяснилось, что по  закону  для  исполнения  всех  формальностей  необходимо
согласие обоих супругов. У Вероники эта  проблема  разрешилась  сама  собой.
Официально она была незамужем. А вот Лене пришлось звонить в Москву.  И  она
тут выкинула номер.
   - Разговор происходил с моего телефона,  -  рассказала  Вероника.  -  Она
предупредила мужа, чтобы никаких бумаг  без  денег  не  подписывал.  "Придет
Саша, - инструктировала она супруга. - Договор подписывай только после того,
как получишь пять тысяч долларов..."
   И вот сидим мы. Обсуждаем, что дальше будет. Вдруг телефонный  звонок.  Я
трубку снимаю. Слышу  мужской  голос.  Говорит  по-русски,  но  с  акцентом:
"Здравствуйте, Вероника. Это - Ден".
   "Здравствуйте", - отвечаю, а сама жду: что ему надо?
   "У вас Лены нет?"
   Я на Ленку смотрю круглыми глазами, знаками спрашиваю, что говорить.  Она
никак не сообразит, в чем дело. Тогда я на свой страх и риск бухаю:
   "Нет. А что случилось?"
   "Не надо врать.  Вероника.  Мы  знаем,  что  вы  встречаетесь.  Дайте  ей
трубку".
   "На, тебя спрашивают, - подаю Ленке трубку. - Это Ден. Они все знают..."
   "Зря ты так. Тебя просто на пушку  взяли",  -  говорит  Лена,  но  трубку
берет.
   Несколько минут она очень напряженно слушала то, что ей  говорил  Ден,  а
потом вдруг разревелась и как закричит в трубку: "Вы, вы не имеете права так
со мной поступать!"
   Потом бросает трубку, поворачивается ко мне и говорит:
   "Ты даже не догадываешься, какие это сволочи.  Они  все  наши  телефонные
разговоры прослушивали. Если, говорит, ваш муж в Москве бумаги не  подпишет,
все очень плохо закончится...  Я  буду  возмещать  все  расходы,  понесенные
фирмой... или не вернусь домой никогда".
   "Да ладно тебе краски сгущать, - говорю ей. - Тебя припугнули только".
   "Так не пугают... Все - правда". - Она опять разревелась.
   Вскоре появилась Геня. Меня обласкала, словно  дорогую  родственницу.  На
Ленку разве что с кулаками не кинулась. Таким "теплым" было  их  общение.  В
заключение она резко бросила: "Собирайся, поедешь со мной в Вашингтон".
   Эта сцена произошла как раз 30 декабря, накануне Нового года...
 
 
   Кому Новый год, а кому - старые слезы
 
   Какое-то время после  инцидента  с  Леной  Вероника  пребывала  в  полном
неведении о дальнейшей судьбе своей негаданной подруги. Но особенно  скучать
было некогда. Приемы и осмотры у врачей  чередовались  посещением  различных
юридических  контор.  Формальностей  было,  много.  Было  похоже,   что   ее
благодетели предпринимали все необходимое, чтобы в будущем у них не возникло
никаких проблем. Почти каждый день ее навещала Геня, которая, как оказалось,
ни в какой Вашингтон и  не  улетала.  Она  интересовалась,  как  идут  дела.
Хвалила Веронику, что в отличие от Лены она ведет себя хорошо.  Почувствовав
ее расположение, та однажды поинтересовалась, а что, собственно, с Леной?
   "А ничего, - отвечает. - Ее мы отправили назад".
   "Как назад?"
   "Очень просто. Она слишком многого хотела. А нам такие не нужны. Без  нее
от желающих отбоя нет".
   Это была  не  очень-то  хорошая  новость,  которая  определенным  образом
подсказала, как вести себя в дальнейшем. Излишне  проявлять  настырность  не
стоило. Требовать денег тем более. Как считала Вероника, в отличие от Лены у
нее был шанс, что в Москве она получит свою тысячу долларов из рук Саши.  Он
обещал это не только ей, но и ее маме.
   Так, в заточении, прошло и Рождество. Без Лены, конечно  -  было  скучно.
Кроме всего прочего, Веронику перевезли на другую квартиру.  Ходить  ей  уже
было тяжело, вот-вот рожать. Она больше сидела,  читала  книгу  на  русском.
Телевизор с непонятным звуковым сопровождением уже надоел. Первоначально еще
был какой-то интерес. Программ здесь было немерено и на любой вкус.
   Однажды вечером, когда Вероника уже никого не ждала,  вдруг  под  входной
дверью послышалась какая-то возня. Кто-то пытался открыть замок и войти,  но
делал это совсем не как Геня. Та привычно обращалась с замком и  делала  это
быстро. Неужели воры, екнуло сердечко. Что тогда?
   Вероника насторожилась. И пока соображала, что она будет делать: звать на
помощь или ждать
   ЖЕНЩИНЫ И ПРЕСТУПНОСТЬ молча,  незваный  посетитель  отворил  дверь.  Она
распахивается, и на пороге... стоит Лена.
   "Лен, это правда ты или мираж?" - глазам не поверила Вероника.
   "Я, подруга, действительно - я".
   И Веронике было от чего сомневаться. От былого обличия подруги  мало  что
осталось. Перед ней была уставшая, даже измученная женщина. Под ввалившимися
глазами - синяки. Видок у нее - в  гроб  краше  кладут.  Лицо  неестественно
бел"Й.
   "Что это с тобой? Смотреть страшно"
   "Съездила бы со мной в Вашингтон, тоже не лучше бы выглядела".
   Лена  рассказала  о  своих  последних  злоключениях.  Как  оказалось,   в
Вашингтоне  ее  сразу  отвезли  в  офис.  Вместо  приятного   шефа   с   ней
разговаривали два каких-то свирепых бугая. Диалог велся в основном на  языке
жестов. Завели в комнату. Усадили за стол. Один подошел  сзади.  Схватил  за
волосы и лицом - в столешницу: "Читай, сука, и подписывай".
   "И как думаешь, что в этой бумаге было?"
   "Понятия не имею".
   "Договор долговой, что якобы я должна фирме 40 тысяч долларов".
   "За что?"
   "Вот и я примерно так спросила. А мордоворот этот меня снова - об стол. У
меня кровь из носу пошла. Несколько капель аккурат на договор  угодили.  Тут
они рассвирепели уже оба. Бить меня принялись очень больно. Все по лицу и по
голове. Профессионально работали. Живот не трогали, берегли, гады..."
   Дальше Вероника узнала, что по предварительОказывается, исходя из  этого,
была выведена сумма на договоре, который заставляли ее подписать.  Продажная
цена усыновляемого ребенка колебалась так: мальчик -  50,  а  девочка  -  40
тысяч долларов.
   "Держали меня в этой комнате почти  сутки,  пока  я  не  сломалась  и  не
подписала бумагу, что  должна  фирме  кучу  баксов,  40  тысяч.  Потом  один
мордоворот забрал бумагу с моей подписью, а другой и  говорит:  "Сразу  надо
было так делать. Меньше неприятностей - себе и нам. А  теперь  тебя  отвезут
назад. Не вздумай рыпаться и чтонибудь со своим плодом учудить. Случится что
с ребеночком, по  этой  расписочке  с  тебя  и  твоих  родственников  все  и
взыщется. Все обойдется хорошо - вернешься домой и об этой бумаге  никто  не
вспомнит. Она у нас останется, на всякий случай, как письмо гарантийное".  -
И оба заржали...
   "Ну  ты,  Ленка,  даешь,  -  только  и  выговорила  Вероника.  -  Столько
пережить..."
   "Теперь-то что жалеть. Раньше думать надо было. Это даже хорошо, что ты о
деньгах не заикалась. Сиди, Вероника, и не рыпайся. А то  кабы  не  пришлось
мой путь повторить. Только имей в виду, что с тебя будут  требовать  уже  50
тысяч..."
   Тут за входной дверью опять раздался шум.  Кто-то  пришел.  Ленке  срочно
пришлось маскироваться в шкафу с одеждой. Вероника прикинулась  задремавшей,
даже уронила книгу на живот. В комнату вошла Геня.
   "Как ты тут?"
   "Что? - как бы спросонья, потянулась Вероника. - Ой, Геня..."
   "Ты тут одна?  -  Переводчица,  словно  собакаищейка,  стала  обследовать
комнату. - Никто не
   ЖЕНЩИНЫ и ПРЕСТУПНОСТЬ
   "Ой, я даже не  слышала,  как  ты  вошла,  -  продолжала  ломать  комедию
Вероника. - Задремала немного. А кто прийти-то должен?"
   Геня осмотрелась вокруг, заглянула  в  ванную  комнату,  вроде  как  руки
помыть. Потом вернулась. Но явно было заметно, что она  чем-то  взволнована.
Чем именно, она так и не сказала. Вместо этого уселась к  телефону,  набрала
какой-то номер и стала что-то говорить. Понять ее было невозможно. Но и  без
этого причина столь внезапного ее появления была известна.
   Закончив разговаривать по телефону, Геня еще раз  заглянула  в  ванную  и
туалет. Потом включила телевизор и просидела так около двух часов. А все это
время Лена, скрючившись, находилась в шкафу... Ее присутствие так и не  было
обнаружено.
   Когда наконец Геня ушла. Вероника открыла шкаф.
   "Ой, подруга, вытаскивай меня отсюда, -  простонала  Лена,  -  и  помоги,
пожалуйста, разогнуться..."
   Время шло. Подругам удалось встретиться еще несколько раз. Но теперь  они
строго  соблюдали  конспирацию.  Знали  ли  об  этом  тюремщики?   Возможно,
догадывались, но с поличным, как говорится, поймать так и не смогли.
   Лену  трижды  после  той   страшной   экзекуции   возили   на   прием   к
психотерапевту, видно, опасались за ребенка, и было подозрение на  изменение
состояния ее собственной психики. Вообще с этим было строго.  Веронику  тоже
возили дважды. Чтото там не понравилось, или отклонение  какое  обнаружилось
от нормы. Но все обошлось.
   - Вы были не приеме  у  психотерапевта?  -  Это  уже  сейчас,  в  России,
Вероника засомневалась. - Но мне говорили,  что  именно  у  него.  Он  очень
дотошно выспрашивал, а сама ли я и по доброй ли воле отказываюсь  от  своего
ребенка и передаю его для усыновления другим людям?
   Такая процедура состоялась еще и в третий раз, но  после  родов.  Вопросы
задавались на английском, а Геня переводила их и ответы  тоже.  Не  обошлось
без казусов. Например, разговор с врачом проходил так.
   "Какая сегодня погода?" - спрашивает он.
   Вероника отвечает, а Геня переводит.
   Следует еще несколько банальных вопросов, а потом;  "В  каком  вы  городе
сейчас живете?"
   - Я отвечаю, что не знаю, - говорит Вероника. - Я действительно не знала.
А Геня переводит, что в - Лафайете. Он так и пишет...
   - Выходит, она переводила только выгодную ей информацию? - спрашиваю ее.
   - Скорее всего, так и было. И вообще, на мой взгляд, все эти визиты  были
пустой формальностью, не больше. Но для них, очевидно, формальностью важной.
Психотерапевт составлял какойто документ. Пото