ибут.
   - И вышибай. Все равно  ничего  не  найдешь.  Для  того,  чтобы  свернуть
лабораторию, нужно секунд двадцать.  Потом  опрыскивай,  простукивай  -  все
впустую.  Система  отлажена.  А  когда  менты  уйдут,  все   через   секунду
возобновится. То есть такая же лаборатория, химикаты, толпа  наркоманов  под
дверью...
   - Твоего варщика можно повязать и без лаборатории, найдется за что.
   - Вяжи. У нас всегда наготове замена.
   - Вы, похоже, неуязвимы... А как такой вариант: варщика оставляют при его
лаборатории, но всячески мешают ему  работать.  То  прихватывают  поставщика
сырья, то еще что...
   - Ну, если варщику кто-то мешает работать, то я  иду  к  своим  знакомым,
говорю: так, господа, вот вам сто штук, а этот человек мне  надоел.  И  все.
Растворят его в кислоте, закатают в асфальт. Сами варщики об этом даже и  не
беспокоятся.
   - Я же имела в виду милицию...  Вы  что,  и  милиционеров  закатываете  в
асфальт?
   - Не, тут другие фишки. Вот, например, один мент нас всех достал, слишком
глубоко влез. Мы подобрали герлу. Она ему состроила глазки, потом  принялась
спать с ним, а потом раскрутила на то, чтобы втрескать, и  вмазали  ему  два
куба, у чувака аж кокарда слетела, на ногах не устоял. Через две  недели  он
уже сел конкретно, и его просто выкинули с работы. Вот так  убирают  тех  из
властей, кто нам мешает.
   - А могут просто выловить на улице, затащить в подворотню,  наделать  ему
кучу дырок на венах, потом задвинуть абсолютно шизовым раствором, человек  с
этого кидается. Когда попадает в морг, там смотрят:  у-у,  а  он,  батенька,
наркоман! И никто уже им не интересуется.
 
 
   ТАБЛЕТКИ ОТ ЖАДНОСТИ
 
   - Как-то на Театральной площади ко мне  подошел  парень  лет  семнадцати.
Потоптавшись некоторое время рядом, он вдруг спросил,  не  знаю  ли  я,  где
можно купить план... Я, естественно, не знала.  А  в  самом  деле,  где  его
сейчас продают, на рынках, в притонах, где?
   - Есть определенные базы,  где  или  тебя  уже  знают,  или  приходишь  и
говоришь: я от того-то. А на рынках готовые  наркотики  не  продают.  Травку
можно купить. Я это  делаю  по  наводке:  там-то  и  там-то  сидит  бабушка,
платочек серенький, носочки розовые. Она  на  тебя  посмотрит  и  по  глазам
определит, цивильный ты человек или наркоман...
   - Ох, и конкуренция, должно быть,  между  сбытчиками?  Ты  ж  хоть  и  по
наводке, а не пойдешь к первой же старушке, приценишься, принюхаешься...
   -  Между  торговцами  сырьем  особой  конкуренции  не  существует,  когда
торгуешь самим винтом - да, тут дело упирается то в нож, то в пушку. Я уж не
говорю об ЛСДухе, героине, кокаине - там целая система.
   - А  как  распределяются  территории,  клиентура?  Продавцы  что,  как-то
договариваются между собой?
   - Вообще-то это пытались сделать уже не раз, и войной и миром, но  ничего
не получается. То есть дележка районов идет по принципу: выживает  тот,  кто
круче. У кого, например, лучше раствор, то есть люди к нему идут, или у кого
мощнее клиентура, которая прочих давит. То есть делиться не делятся,  каждый
стремится побольше урвать. Гребет!
   - Существует такой анекдот, очень великий анекдот, от которого мы  просто
прикалываемся. Приходит больной к врачу и просит: доктор, дайте мне таблетки
от жадности... И побольше, побольше, побольше! Так и тут все это...
 
 
   ТОРЧКИ-ЗАТЕЙНИКИ
 
   - А вам самим приходилось сталкиваться с правоохранительными органами?
   - Не то чтобы сталкиваться... Я вот полгода от них бегал, хотели меня  по
228-й посадить (ст. 228  УК  РФ  -  незаконное  изготовление,  приобретение,
хранение, перевозка или сбыт наркотических веществ.  -  О.  П.).  Но  у  них
ничего не получилось.
   - Еще такая фишка: чувака ловят с раствором в кармане, то есть с фуфырем,
в принципе, его уже можно сажать, но так как у них нету никаких  индикаторов
на эти дела, то в протоколе пишут: чувак свинчен в троллейбусе  в  не  очень
вменяемом состоянии, по его словам, напился водки с  какими-то  колесами,  в
кармане - неизвестная жидкость специфического запаха. Чувак говорит: глазные
капли. Они говорят: ладно - и отпускают его...
   - Стоит хиппи, забивает косяк, мент его за руку хватает и говорит: а  вот
и срок. Хиппи дует на руку, все разлетается, он говорит:  а  вот  и  нет.  Я
выкину на их глазах фуфырь о стенку, они же заколебаются  все  это  снимать,
отправлять на анализ. Причем  такая  фишка:  взяли  в  Рязани,  а  ближайшая
лаборатория в Туле, пока туда довезут, все разложится двадцать раз.
   - В общем, так и идет: ребят ловят, они на глазах у ментов все выкидывают
- машины, иглы, раствор - и чисты!
   - Берут меня  в  отдел,  говорят:  ты  колешься.  Ну,  колюсь.  Они:  ну,
раздевайся, сейчас найдем дырки и положим в дурку. Я:  обломаетесь,  чуваки,
дырку, в которую я  колюсь,  никогда  не  найдете.  Они  обламываются  и  не
находят. А дальше там еще такая тема. Я на них наезжаю и спрашиваю:  сколько
у вас  человек  в  отделе?  Они:  ну,  девять.  Я:  о-о-о-о,  девять,  и  вы
собираетесь нас всех переловить?
   - Какой чаще всего возраст у тех, кто садится на иглу?
   - В последнее время для подсадки выбирают от 14 до 22 лет.
   - И кого чаще сажают, мальчиков или девочек?
   - Как тебе сказать? В цивильной  системе,  как  правило,  сажают  герлов,
чтобы вмазать и оттрахать, но у нас и другой интерес.  К  примеру,  у  парня
есть банка, но он не дает, говорит: наркотики - дрянь, я  вам  не  дам.  Ну,
надо его посадить, чтобы дал. Свежего человека вообще выгодно сажать, у него
существует масса знакомых, он начинает звонить им: девушке плохо, мне плохо,
дайте то-то. То есть со  свежего  человека  можно  снять,  как  минимум,  до
двадцати банок, а это, даже по цивильным  подсчетам,  получается  около  160
кубов, неплохо с одного человека.
   - А посадить свежего - проще простого: как правило, после  того,  как  он
попробует и словит кайф же все...
   - Самый прикол еще заключается в том, что есть такая  тема:  винт  -  это
коллективный наркотик, то есть одному его употреблять очень скучно  и  не  в
кайф, так что я вылавливаю абсолютно левого человека и его  трескаю.  Так  и
идет.
   - А многие ли жалеют, что сели?
   - Я лично жалею и других  знаю,  но  ты,  наверное,  удивишься,  что  90%
наркоманов совершенно не жалеют об этом. И знаешь,  почему?  Они  просто  не
признаются себе, что они - наркоманы..
   - Женя, Женя, скажи насчет торчков...
   - Да, винтовые придумали  себе  клевую  фишку:  мы  не  наркоманы,  мы  -
торчки-затейники...
   - Да, в том смысле, что на это нельзя  сесть,  физической  подсадки  нет,
только психическая, а мы люди умные и сильные, можем в любую минуту слезть.
   - И слезают, после недельного торчания на винте, когда уже в  гроб  краше
кладут. Три дня отъедаются - и снова.
   - Я вот мог выдержать не торча пять месяцев, но люди мне по двадцать  раз
на дню звонят: есть красное, есть черное, приезжай, я их шлю на....  звонят:
есть излишек раствора, давай, и в конце концов не выдерживаешь.
   - Да, и вот из-за того, что с винта можно слезть,  люди  и  морочат  сами
себе голову: мол, все это лажа, мы просто  крутые,  что  без  винта  никаких
отношений быть не может... Короче, начинают  на  этом  медленно  ехать.  Вот
первое.
   - А второе: вены все исколоты, черт-те что с ними уже творится. Ну, и где
же тут не наркоманы?
   Безобидных наркотиков нет, не было и не будет. В любом случае -  "что  ни
шаг, то крыса". Но не это самое страшное, что я  вынесла  из  нашей  беседы.
Победить наркомафию  практически  невозможно,  у  нее  миллионы  пособников,
подельников, заступников - сами наркоманы. С ней  можно  лишь  (и,  конечно,
нужно) бороться, уповая на относительный успех.
   Я знаю людей, которые высшим своим качеством, важнейшим жизненным успехом
считают то, что ни разу, даже из понятного  любопытства,  не  попробовали  и
самый "безобидный" наркотик. Вот когда эта идея овладеет умами человечества,
только тогда будет выбита почва из-под ног наркодельцов.
   Утопия? А между прочим, таких, как эта пара, - тысячи".
 
 
   Глава 11
   ОПЕРАЦИИ "КОНТЕЙНЕР" И "ФОЛИАНТ"
 
   НА СОСНЕ
 
   Сидеть на сосне взрослому человеку неудобно. Даже  если  он  привычен  ко
многому, даже если это является одной из составных его работы. Но сидеть  на
сосне и смотреть в глазок телекамеры, не забывая при этом, чтобы  телекамера
эта, паче чаяния, не свалилась с высоты на землю, - работа не из легких.
   Оперативник сидел на сосне и наблюдал - ни дать ни  взять  как  в  дурном
детективном романе. Но, как бы ни смешно это ни звучало, как  бы  невероятно
ни воспринималось на слух, все было именно так.
   Оперативник сидел на сосне и наблюдал.
   В четырехстах метрах от  него  высился  забор,  за  которым  простиралась
территория  одной  подмосковной  хозяйственной  базы.   Оперативника   очень
интересовало, что происходит за тем высоким  забором,  так  же,  как  и  его
товарищей, больше суток уже пребывавших в напряжении: когда же можно  начать
то, ради чего они прилагали столько усилий в  течение  нескольких  последних
недель.
   Если бы не эта кинокамера... Все было бы, конечно,  проще,  но  важно  не
только поймать преступников, но и предоставить  суду  веские  доказательства
преступной деятельности этих людей. Собственно,  в  этом  и  состоит  задача
оперативников: поймать преступников и изобличить их. Поймать  с  поличным  -
задача не из легких.
 
 
   ТРАНЗИТ
 
   Все началось в августе 1995 года.
   Из Ливии транзитом через Германию  в  Россию  направлялся  самый  обычный
груз: контейнер с ливийскими  орешками.  При  досмотре  контейнера  немецкие
таможенники обнаружили 800 килограммов марихуаны, упакованной в мешки.
   Собственно говоря, впоследствии выяснилось, что начало  своего  пути  эти
"орешки" брали из Ливии и шли через Европу  в  Россию,  откуда  должны  были
последовать снова... в Европу. В частностив Голландию.
   Напрашивается резонный вопрос: а зачем  огород-то  городить?!  Почему  бы
сразу не направить груз из Ливии в Голландию? Морские пути вроде  позволяют,
а?
   Чтобы ответить на этот не такой уж простой вопрос,  каким  он  кажется  с
первого взгляда, нужно  знать  психологию  наркодельцов,  которые  постоянно
меняют методы своей чудовищной рабо-1 ты, пытаясь отыскать все новые и новые
пути для своих наркокараванов. Но об этом чуть позже.
   Итак, профессионалы из таможенной службы Германии обнаружили в контейнере
наркогруз и-, натурально, изъяли его. Отправив уже абсолютно  чистые  орешки
по  дальнейшему  маршруту,  они  известили  о   своей   находке   российских
коллег-таможенников.
   Почему же немецкие таможенники изъяли наркотики из этого контейнера и  не
дали  своим  российским  коллегам  из  соответствующих   спецслужб   поймать
получателя с поличным?
   Ну, ар-первых, впоследствии они все-таки дали это сделать - когда по тому
же маршруту, с теми же самыми реквизитами к ним прибыл такой же контейнер, в
котором, правда, марихуаны было в три раза больше. Но это будет потом.
   А во-вторых... Дело в том, что если таможня или правоохранительные органы
какой-либо страны обнаруживают факт транзита наркотических веществ,  то  они
обязаны это дело пресечь, а если же  пропускают  наркогруз  дальше,  то  тем
самым нарушают нормы не только своих уголовных законов, но и  международного
права.
   Разумеется,  международными  конвенциями   предусмотрены   операции   так
называемых контролируемых поставок, но  для  того,  чтобы  они  проводились,
необходимо согласие нескольких сторон. При этом  сторона,  которая  является
инициатором   и   организатором   такой   контролируемой   поставки,   несет
ответственность за наркогруз перед  международным  сообществом.  Правда,  не
уголовную, а моральную. Но это, в сущности, не так  сильно  влияет  на  суть
дела.
   В  странах  развитой  демократии  это  в  некоторых  случаях  может  быть
пострашнее уголовного дела. Судите сами.  Допустим,  германские  таможенники
договариваются со своими российскими коллегами  о  контролируемой  поставке,
проводят груз до границы, здесь его принимают наши, а потом  он  теряется...
Такое тоже может быть. И международная комиссия по наркотикам, которая имеет
весьма влиятельное положение  на  Западе,  может  спросить  у  правительства
Германии: а вы,  мол,  куда  смотрели?  Заметьте,  не  у  таможенной  службы
Германии она станет спрашивать, а у правительства.
   В отставку она его не  отправит,  но  создаст  определенный  общественный
резонанс, который в конечном итоге может привести именно к отставке.  Это  и
называется, собственно, развитой демократией.
   Но с точки зрения, скажем, оперативной, с  точки  зрения  выявления  всех
звеньев цепочки поставки наркотиков, конечно, нужно определить и  поставщика
и получателя. Только в этом случае  можно  надеяться  на  то,  что  один  из
наркоканалов будет перекрыт наглухо. И  германские  таможенники  хорошо  это
понимают.
   Именно поэтому они и решились все-таки на контролируемую поставку,  когда
тем же маршрутом, как мы уже говорили, пришел еще один контейнер.  Немцы  не
любят, когда их страну сравнивают с помойной ямой, в которую можно сваливать
всякую гадость. Один раз-ладно, изымем. Но-второй?!
   Итак, первый контейнер был  отправлен  пустым,  не  считая,  естественно,
самих орешков, но российские  таможенники  были  предупреждены  о  том,  что
получатели  этого  груза  -  вовсе  не  любители   орешков,   а   вульгарные
наркодельцы. Кстати, пришла пора назвать получателя этого груза:  московская
фирма "Глория".
   Во второй раз немцы решились-таки на контролируемую поставку.  Российские
работники правоохранительных органов были предупреждены ими вовремя.
   Первый контейнер пришел в Санкт-Петербург, и практически тут же поступило
сообщение,  что  готовится  второй.  Оперативники  тем  временем   пробовали
вычислить получателя.  Но  фирм  под  названием  "Глория"  только  в  Москве
оказалось около полутора десятков. Оставалось ждать,  пока  получатели  сами
себя проявят...
   Фокус был в том, чтобы задержать первый груз и выдать  получателю  второй
контейнер. Сделать это было не  очень  просто,  но  очень  необходимо.  Если
получатель получит первый контейнер и не обнаружит в нем  ожидаемого  груза,
это может сорвать операцию.  Нужно  было  под  любым  благовидным  предлогом
задержать получение первого груза.
   Таможенники Санкт-Петербурга проявили чудеса  изворотливости,  придумывая
причины неприбытия первого контейнера. А через десять  дней  пришел  второй.
Операция "Контейнер" перешла в следующую фазу своего развития.
 
 
   ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ
 
   Один из самых опасных моментов заключался  в  том,  чтобы  хозяева  груза
все-таки получили свой второй контейнер. Весил он, кстати, около  пятнадцати
тонн. Две с половиной тонны - мешки с марихуаной. Слишком много  наркотиков,
за  которые  можно  выручить  слишком  большие  деньги,  чтобы  просто   так
отказаться от их получения. Оперативники терпеливо ждали. И они объявились.
   К  тому  времени,  кстати,  оперативники  выявили  основной   круг   лиц,
причастных к  этому  делу.  Заметная  роль  отводилась  некоему  иностранцу,
голландцу Яну Найхофу, рядом с которым активно действовали еще трое человек:
белоруска Т, и москвичи, брат и сестра И, и К. В конце  концов  оперативники
облегченно вздохнули: получатели решили, не  дожидаясь  первого  контейнера,
забрать  второй.  Московские  оперативники  до  поры  не  устанавливали   за
подозреваемыми пристального наблюдения, не видя в этом особой необходимости.
Они сами должны были проявить себя, а спугнуть раньше времени значило  опять
же сорвать операцию. До  границы  Ленинградской  области  груз  сопровождало
питерское управление, и это вполне устраивало москвичей.
   Наконец питерские сыщики сообщили в Москву, что контейнер направляется  в
столицу. Бригада московских оперативников  встретила  контейнер  на  границе
Ленинградской  области  и  сменила  питерских.  Дальше  уже  груз  шел   под
присмотром москвичей.
   Никаких инцидентов не было. Хотя, когда контейнер остановился  у  Валдая,
то есть по пути следования, оперативники заволновались. Нельзя было  напрочь
перечеркнуть возможность того, что преступники перегрузят марихуану в другое
место, а это не  входило  в  планы  сыщиков.  Но  волнение  довольно  быстро
улеглось. Вскоре стало понятно, что перегрузка мешков с наркотиком - слишком
трудоемкая работа. Нельзя безнаказанно спокойно  ворочать  две  с  половиной
тонны марихуаны на виду у честного народа. Для этого  должно  быть  местечко
поукромнее. Дальнейшие события показали, что оперативники были правы.
   Груз спокойно прибыл в Москву. Точнее - в Подмосковье.
 
 
   БАЗА
 
   И сразу возникли сложности.
   Рассказывает   полковник   ФСБ,   сотрудник   Управления    экономической
контрразведки Владимир К.:
   - Когда они добрались до базы с ангаром, начались интересные дела:  нужно
организовывать операцию по захвату, а как это сделать - понять было  трудно.
Причина в том, что подобная операция должна быть проведена в такой ситуации,
когда исключается всякая возможность отказаться от груза - я, мол,  не  я  и
марихуана не моя. Они не могли, не должны были сказать: "Ребята, я не  знаю,
что это. Не знаю, чье это. Мне подложили, вы сами и подложили".  Нужно  было
дождаться момента, когда они начнут эти мешки куда-то перегружать. А  теперь
представьте: стоит ангар, здоровый  такой,  вокруг  несколько  гаражей,  все
окружено бетонным забором - и больше ничего нет. И стоит все  это  в  чистом
поле. Сначала вся фура стояла  снаружи  во  дворе,  в  ангар  она  никак  не
помещалась. Наша задача: умудриться поймать тот момент, когда они станут все
это перегружать куда-то. А как поймать такой момент?! Откуда наблюдать? Ведь
открытое поле, а тут какие-то люди болтаются, подсматривают чего-то, к  тому
же мы не знаем еще, в каких отношениях они с этой базой и что это вообще  за
база. Появление любого незнакомца  вызвало  бы  законные  подозрения.  Потом
только мы выяснили, что они просто арендовали у этой базы какието площади. А
нам нужно  как-то  более-менее  контролировать  их,  нужно  засечь  процесс,
поскольку было ясно, что на улице  они  перегрузку  делать  не  станут.  Это
естественно, я бы на их месте тоже так делал. Нужно было найти место, откуда
мы вели бы за ними наблюдение.
   И они нашли такое место...
   В двух с половиной километрах от забора этой  базы  велось  строительство
нового здания Академии таможенного (!) комитета. Здание было уже  достаточно
высоким, да и стояло на пригорочке, но вести с него наблюдение было  сложно:
видна только верхняя часть контейнера. То  есть  можно  было  зафиксировать,
открыта или закрыта дверь контейнера, но вот рассмотреть, что конкретно  там
делают в это время люди, - нельзя. Забор загораживал.
   Пришлось лезть на подъемный кран.
   Оперативники решили посадить на кран человека с видеокамерой, но  сделать
это было сложно. Во-первых, высоко.  Во-вторых,  холодно  -  не  май  месяц.
В-третьих, страшно неудобно с камерой. В-четвертых, сидеть было нужно  ночь,
и, по всей видимости, не одну. Впрочем, довольно быстро нашелся  доброволец,
бывший вертолетчик. Но посидеть так и не пришлось.
   Они нашли другую точку. С  другой  стороны  базы  был  расположен  дачный
поселок, в одном из дворов которого стояла высокая сосна, откуда  открывался
сносный обзор. И хотя сосна, конечно, не удобное кресло, но расстояние в 400
метров-лучше, чем два с половиной километра.
   Две с половиной тонны  не  так-то  легко  спрятать,  и  оперативники  это
отчетливо понимали. Поэтому не суетились и беспокоились разве что только  за
качество видеосъемки. Сыщикам нужно было хорошее доказательство на суде.  По
поводу самого захвата тоже никто уж особо не беспокоился. Никуда не денутся.
Даже было  некоторое  злорадное  чувство:  пусть,