Страницы: -
1 -
2 -
Ленька поднялся, щелкнул каблуками, ловко поцеловал ее руку и опять сел.
Маснизон как-то неуверенно присел на кончик стула. Валентина Ивановна,
наоборот, сразу почему-то обрела спокойствие и, кокетливо улыбаясь,
смотрела на Леньку.
- Какой вы молодой, - протянула она, - я представляла себе вас другим...
Ленька засмеялся и налил ей и себе вина.
- Давайте выпьем, - сказал он просто, - давайте выпьем за нашу молодость...
- Охотно, - весело произнесла Валентина Ивановна и чокнулась с Ленькой.
- Э-э, прелестный тост, - залебезил было Маснизон, но Ленька только тяжело
на него посмотрел, и тот сразу осел.
- Ваш муж? - коротко спросил Ленька, кивнув в сторону Маснизона.
- Нет, просто знакомый, - ответила Валентина Ивановна.
- Плевако, - продолжал Ленька, - мастер язык чесать. Соловей. Меня защищал.
- Поверьте, от души, - произнес Маснизон, - от всего "сердца...
- Так и пел, так и пел, - продолжал Ленька, не обращая на Маснизона
внимания, - славно пел, да плохо сел. К расстрелу меня приговорили.
Слыхали, верно?
- Позвольте, - опять вмешался Маснизон, - я ведь сделал все, что мог... Всю
душу вложил... Надеюсь, вы понимаете, что я здесь, так сказать, неповинен.
Я сегодня даже в тюрьму к вам ездил, кассационную жалобу привозил. На
подпись.
- Кассационную? - переспросил Ленька. - Что ж, это можно подписать. Давай
подпишу.
- К сожалению, - как-то проблеял Маснизон, - я ее... э-э-э... не захватил с
собой. Не учел, так сказать, возможность встречи. Разрешите, я за ней
сбегаю домой... Это тут недалеко...
Ленька, прищурясь, посмотрел на него и весело сказал:
- Далеко пойдешь. Далеко пойдешь, Плевако. Но домой ты сейчас не пойдешь.
Бог с ней, с жалобой. В другой раз подпишу... Верно, Валентина Ивановна?
- Вам виднее, - ответила женщина.
Ленька посмотрел на нее и, взяв ее руку, сказал;
- Красивая вы. Большой красоты женщина. Легко жить будете.
- Как знать, - почему-то вздохнула она.
- Факт, - настаивал Ленька. - У меня слово и рука верные. Потом не раз
вспомните...
"Ассистенты" между тем заканчивали свою работу.
Разделив зал на две половины, они быстро обходили столы. Потом они подошли
к Леньке и молча свалили на стол груду бумажников, часов, портсигаров,
брошек и колец.
- Богат улов нынче, Леонид Пантелеевич, - почтительно сказал один из них. -
Давно так не фартило.
- Да, очень благородно все получилось, - произнес другой. - И публика
хорошего воспитания - ни один фраер даже не пикнул, честное слово...
- Чего удивляетесь, чижики? - ответил Ленька. - Настоящей работы не видали?
Сами знаете, с кем пришли...
- Орел!.. Чистый орел! - восхищенно воскликнул один из "ассистентов", глядя
на Леньку влюбленными глазами.
Самодовольно улыбаясь, Ленька молча разглядывал груду драгоценностей. Потом
он выбрал самое большое бриллиантовое колье и протянул его Валентине
Ивановне.
- Вот, - тихо сказал он, - возьмите. Возьмите на память о Леньке
Пантелееве, о нашей встрече.
Валентина Ивановна густо покраснела.
- Что вы? Зачем? Это... это неудобно.
Маснизон, страшно испугавшийся, что ее отказ рассердит Леньку, вскочил и
начал совать ей в руки колье.
- Возьмите, возьмите, - суетился он, - возьмите, это даже принято...
Отказываться нельзя.
Вконец растерявшаяся Валентина Ивановна взяла колье.
- Мерси, - шепнула она.
- Ну вот и прекрасно, - обрадовался Маснизон.
- Идиот, - зло бросила ему Валентина Ивановна.
Ленька залпом опрокинул бокал вина, встал, молча поцеловал женщине руку и
быстро ушел. Свалив награбленные вещи в мешок, "ассистенты" бросились
вприпрыжку за ним.
Минуту в ресторане стояла тяжелая тишина, потом за одним из столов вскочил
немолодой тучный человек в смокинге и, сорвав модное пенсне на золотой
цепочке, истошно завопил с выпученными от напряжения глазами:
- Полицию! Полицию сюда... Эй, человек, звоните в полицию...
Седой сухощавый официант почтительно к нему склонился и тихо, но отчетливо
произнес:
- Седьмой уж год, как нет полиции, ваша милость. А в угрозыск я сейчас
позвоню...
Через несколько дней, глубокой ночью, в подвале старого мрачного дома на
Обводном канале Ленька отстреливался от агентов угрозыска, окруживших дом.
Агенты угрозыска не отвечали на выстрелы, им было приказано взять
Пантелеева живым. Дверь в подвал трещала под их напором, но не поддавалась.
Один из них был уже убит, другой тяжело ранен, но все-таки они точно
выполняли приказ и не применяли оружия.
Ленька отстреливался из большого маузера, в запасе у него были два
заряженных кольта и несколько маленьких ручных гранат. Он рассчитывал
пробиться.
Но один из агентов угрозыска, самый молодой, выбил окно, выходившее из
подвала на улицу, и, маленький, ловкий как обезьяна, скользнул ногами
вперед в маленькое оконце. Ленька обернулся и выстрелил ему в живот.
Истекающий кровью агент, собрав последние силы, прыгнул на Леньку и свалил
его с ног. Они сцепились и, хрипя, катались по полу. Ленька насквозь
прокусил агенту руку, в клочья разорвал на нем рубашку и начал его душить.
Тяжелораненый агент обессилел и перестал сопротивляться.
Но в этот момент рухнула наконец дверь, и Леньку с трудом оторвали от
агента.
Приказ был точно выполнен - Ленька даже не был ранен.
Потом его снова судили. Перед открытием судебного заседания Ленька через
начальника конвоя вызвал следователя, который вел его дело.
- Очень большая просьба есть, - сказал он следователю с вымученной улыбкой.
- Мне несколько дней жить осталось: сами понимаете, от расстрела два раза
не бегут, как человека прошу вас, гражданин следователь...
И он неожиданно впервые заплакал. Потом, успокоившись, просил разыскать
одну даму, по имени Валентина Ивановна, которую он видел тогда в ресторане.
- Передайте ей, - сказал он, - пусть придет на суд, пусть сядет впереди.
Видеть ее хочу, еще раз взглянуть. Передайте, пусть непременно придет - я
люблю ее...
1939