е за
стойкой бара. Но в нем есть и добрый десяток растений, которые могут служить
превосходными источниками ДМТ, и, особенно, 5-МеО-ДМТ. Позвольте же мне лично
представить вам этих героев - сперва по именам, затем по алкалоидам.
     Бирманские женщины пользуются желтой косметической краской для лица,
которая называется танака. Это пудра, изготавливаемая из ствола дерева, которое
в быту называется "слоновьей яблоней", а в ботанике - Limonia acidissima (она же
- L.crenulata или Hesperethusa crenulata). Обнаружено, что это растение может
служить достаточным источником ДМТ, ацетамида NMT, и, что интересно,
2-метилтетрагидро-бета-карболина.
     И ДМТ, и NMT есть также в листьях Zanthoxylum arborescens и Z.procerum. Но
именно кора и листья последнего растения (Z.americanum) прославили его на весь
мир как стимулятор кровообращения и средство от артритов и ревматизма. Я слышал,
что это растение иногда называют "Геркулесовой палицей".
     А вот род Vepris spp. (разыскать который мне было весьма непросто) -
необычайно богатый источник ДМТ. Есть данные, что Vepris ampody содержит более
0,2% ДМТ; но рядом с ним есть и другие виды, широко используемые в медицинских
целях и содержащие такие алкалоиды, как хинолины и изохинолины - впрочем, о
триптаминах здесь предпочитают молчать.
     Но теснее всего 5-МеО-ДМТ связан с семейством Rutaceae. На протяжении веков
великое множество ценных лекарств изготавливалось из рутовых растений рода
Evodia (иногда произносится как Euodia - по гречески "аромат"), поскольку настои
из его листьев и цветов обладают очень сильным ароматом. Они широко
распространились с Филиппин через Юго-Восточную Азию и в Китай. Некоторые из них
содержат алкалоиды фенэтиламиновой и карболиновой групп (синефрин и эводиамин);
а в плодах и корнях E.rutacarpa обнаружен 5-МеО-ДМТ. Листья Dutaillyea oreophila
содержат горденин и 2-метил-6-метокси-бета-карболин (в придачу к 5-МеО-ДМТ); а
листья D.durpacea (эндемический кустарник Новой Каледонии) - только последнее из
упомянутых оснований, зато свыше 0,4%! Это значит, что из килограмма истолченных
листьев вы выделите 450 мг алкалоидной фракции, которая будет на 98% состоять из
5-МеО-ДМТ. Кора ствола обоих растений богата хинолиновыми алкалоидами, но
никаких триптаминов там не обнаружено. Аналогичную историю можно рассказать и о
еще одном ново-каледонском растении - 30-сантиметровом кустарнике, который
растет на вершине горы Булинда; его ботаническое название Melicope leptococca. В
его листьях содержится тот же набор алкалоидов, но 5-МеО-ДМТ, присутствующий в
количестве 0,2%, здесь составляет лишь 35% всей алкалоидной фракции. Зато другой
алкалоид этой фракции весьма занятным образом связан с катинонами. Это кетоновый
аналог 5-МеО-ДМТ, а именно 3-(N,N-диметиламиноацетил)-5-метоксилинол. Конечно,
он присутствует здесь в достаточно малом количестве - но стоит заметить, что
фармакологические свойства данного триптамина до сих пор никем не исследованы!
     И еще один сюрприз: 5-МеО-ДМТ обнаружен в листьях Pilocarpus organensis. Но
здесь, по-видимому, следует соблюдать осторожность, поскольку близкородственное
растение P.jaborandi служит сырьем для одноименного препарата Jaborandi (или
Maranham) и содержит сильный холинэргик пилокарпин, который сам по себе очень
ядовит.

     ГАРМИН и ГАРМАЛИН (семейства Malpighiaceae и Zygophillaceae)

     Вот мы и добрались до второй части истории аяхуаски. Случается, что я
невольно обижаю эти достойные растения, обзывая их "скверными свиньями". Дело в
том, что я не всегда угадываю, как произносить эти самые ботанические названия.
Особенные проблемы возникают с буквой "h" - часто я произношу твердо то, что
нужно произносить мягко. Например, Malpighiaceae легко превращается в
"malpiggy"; а если рядом поставить еще и zygo-fill'а, это будет вроде шоу Бенни
Хилла. Но, несмотря ни на что, репутация этих двух семейств остается
незапятнанной, ибо они способны активировать ДМТ, добываемый из других растений.
Так, в истории южноамериканской аяхуаски ведущая роль принадлежит лиане
Banisteriopsis caapi; а в Северном Полушарии аналогичную роль играет сирийская
рута (Peganum harmala). Аяхуаска - потрясающий напиток, который состоит всего из
двух компонентов, и один из них - это бета-карболины (то есть алкалоиды
гармалы). Они служат ингибиторами ферментов, которые обычно защищают наш
организм от воздействия ДМТ при пероральном приеме.
     Banisteriopsis caapi (семейство Malpighiaceae) - это основной источник
гармина (другие названия - телепатин и йагенин), гармалина (или гармадина) и
тетрагидрогармина (лептафлорина). Кроме того, здесь имеется множество других
алкалоидов, в большинстве своем родственных карболину. Чтобы не заблудиться в
чаще их названий, нужно ориентироваться на полезную приставку "гарм-". Она
означает, что в соединении присутствует один-единственный атом углерода, который
прилепился к 1-позиции и свисает с правостороннего карболинового кольца (по
крайней мере, его обычно чертят правосторонним - точно так же, как Тасманию
рисуют под правой гузкой Австралии, хотя это всего лишь картографическая
условность). Таким образом, B.caapi содержит в себе несколько алкалоидов с
приставкой "гарм-", включая сложный метиловый эфир гармиковой кислоты и его же
амид, а также гармалиновую кислоту. Все эти вещества имеют в своей структуре
вышеупомянутый атом углерода. Алкалоиды, не имеющие этого атома в этой позиции,
обычно получают приставку "нор", свидетельствующую о том, что углерода нет на
месте. Например, при наличии карбонильной группы у нас получится
кетатетрагидроноргармин; а с ацетильной группой - ацетил-норгармин.
     Наукой исследованы еще несколько видов Banisteriopsis - но скорее с
этноботанической точки зрения (как компоненты аяхуаски), чем с точки зрения их
химического состава. Исключением здесь является лишь весьма интересный вид
B.rusbyana (известный также как B.cabrerana и под более распространенным
названием Diplopteris cabrerana).В его составе мы совершенно неожиданно находим
множество триптаминов во главе с ДМТ. Имеется здесь и NМТ, и 5-МеО-ДМТ, и
буфотенин. Напрашивается интересная аналогия с инь и ян: подобно тому, как в
одном всегда присутствует маленький островок другого, посреди триптаминовой
фракции B.rusbyana обнаруживаются следы карболина (точнее,
N-метил-тетрагидро-бета-карболина), а посреди карболиновой фракции B.caapi -
следы 6-метокси-триптамина.
     Второй по значению природный источник гармалинов - это Peganum harmala, или
сирийская рута (семейство Zygophillaceae). Она богата гармином и гармалином, но
в ней можно найти и небольшие вкрапления других алкалоидов (например, вазицин и
близкие ему хиназолиновые соединения), а также серотонин и его 6-гидрокси-
позициональный изомер (6-гидрокси-триптамин). Подробнее об этом будет рассказано
в главе "Хоаска, или Аяхуаска"; здесь же скажем, что эти вещества, по-видимому,
не оказывают никакого влияние на общее воздействия экстракта сирийской руты. Он
чрезвычайно популярен в современных "домашних" рецептах аяхуаски; но следует
отметить, что аяхуаска, используемая в религиозных ритуалах Бразилии, до сих пор
приготавливается из двух компонентов: Psycotria viridis и B.caapi. Первый в
данном случае служит источником ДМТ, второй - гарминово- гармалиновой добавкой.

ОДНОЗАРЯДНЫЕ СЕМЕЙСТВА

     "Однозарядными семействами" я называю группы растений, которые иногда
содержат ДМТ или родственные ему вещества, но, в общем, не представляют из себя
ничего особенного. Обычно они не имеют психоактивных свойств; алкалоиды
проявляют себя лишь во время цветового теста либо в ходе психофармакологических
исследований, преследующих совершенно иные цели.
     Впрочем, в семействе Acanthaceae все-таки есть психоактивные растения. Хотя
большинство южноамериканских "нюхательных" растений принадлежат к роду Virola,
здесь есть еще один род, Justicia, члены которого могут быть психоактивны сами
по себе или в сочетании с другими компонентами церемониальных препаратов.
Большинство членов рода - травы и кустарники, но здесь есть и несколько
деревьев. Листья наиболее изученного вида J.pectoralis содержат все, что надо:
NМТ, ДМТ и 5-МеО-ДМТ. Однако есть сведения, что их используют лишь в качестве
ароматической добавки к популярным нюхательным смесям; поэтому неизвестно,
насколько наличие триптаминов может способствовать психоактивности данного
растения.
     Растения семейства Urticae (например, крапива) известны всем и каждому.
Некоторые роды этого семейства были проанализированы на наличие алкалоидов, но
большинство из них не содержит никаких триптаминов кроме обычного серотонина.
Есть основания полагать, что "римская крапива" (Urtica pilulifera)содержит
буфотенин, но ни одно из этих растений не проверялось на наличие ДМТ или
5-МеО-ДМТ.
     Семейство Lauraceae объединяет в себе виды лавров и лавровишен. Здесь нет и
намека на ДМТ, но некоторые родственные ему триптамины все же были обнаружены.
Например, в коре бразильской разновидности лавра, Nectandra megapotamica,
содержится довольно много NMT; а в разновидности Umbellularia californica,
распространенной в Орегоне и на калифорнийском побережье, имеется буфотенин.
Несколько видов Persea spp. также подверглись анализу, но в них был найден
только серотонин.
     Семейство Chenopodiaceae состоит из марей и амарантов. Следы NMT были
обнаружены здесь в нескольких родах, включая Arthrophytum leptocladum,
A.wakhanicum, Girgensohnia dipteria, Haloxylon scoparium и Hammada leptoclada, -
но лишь в ничтожно малых количествах, о которых не стоит и говорить.
     В семействе Ochnaceae есть один камерунский древовидный кустарник, Testulea
gabonensis, который содержит и ДМТ, и NMT (вместе с его формамидом) в коре
ствола. В семействе Aizoaceae ДМТ и NМТ содержатся в некоторых видах рода
Delosperma. Точно так же в семействе Poligonaceae, согласно некоторым сведениям,
ДМТ-содержащие виды обнаружены в роде Eriogonum.
     Внося последние дополнения в одно из приложений, я буквально споткнулся о
еще одно семейство - Loranthaceae, в которое входит растение-паразит омела. Ее
ягоды, по видимому, содержат 1-этилтриптамин, фармакологические свойства
которого не изучены; но следует отметить, что это настоящий изомер ДМТ с
1-этилом вместо N,N-диметила).
     Я не знаю, как их используют местные жители; и я уверен, что упустил из
виду множество рассыпанных там и сям мелких драгоценностей; но вся изученная
мною ботаническая литература пока что свидетельствует о том, что в остальных
семействах нет ни малейшего намека на ДМТ.
     Здесь я сделаю краткое, но информативное отступление о повсеместной
распространенности очень простой молекулы N,N-диметилтриптамина, или ДМТ. Это
одна из самых маленьких и самых простых молекул триптаминового мира, и, что
важнее всего, это буква Т в слове TIHKAL, вынесенном в заглавие этой книги. ДМТ
уже сыграл (и, очевидно, продолжает играть) роль поворотного пункта в философии
лекарственных средств и в постоянном диалоге между медициной и законом.
     Действительно ли "натуральные" препараты безопаснее синтетических? ДМТ был
сперва синтезирован в лаборатории и несколько десятилетий числился среди
"синтетических" препаратов, пока наконец не был выделен из растительного сырья.
После этого он превратился в "натуральный" препарат. От этого не изменилось
ровным счетом ничего - кроме позиций, занимаемых его сторонниками и
противниками. Конечно, и в "синтетическом", и в "натуральном" ДМТ неизбежно
остаются следы других веществ, которые выдают его происхождение. Но никто
никогда не докажет, что эти следы могут существенно влиять на действие
препарата.
     Может быть, все натуральные источники ДМТ со временем исчерпаются или будут
уничтожены? Нет и еще раз нет. Ведь только в этой главе описана добрая сотня
таких источников; и нетрудно предположить, что еще много сотен просто-напросто
неизвестны науке. Они прячутся и от этнофармакологов, и от борцов с наркотиками:
ведь далеко не каждое подозрительное растение поддается простой проверке
жеванием или глотанием. Неактивность ДМТ при пероральном приеме заставляет
проявлять изобретательность в поиске его новых источников.
     В Интернете есть этнофармакологи, которые постоянно исследуют разные
растения и сообщают о результатах. Культовое применение аяхуаски в Бразилии
изучается все более и более тщательно и внедряется в идеологию США и Западной
Европы. Об этом уже писали Маккена, де Корн, Отт, Рэч (Raetsch), Пенделл,
Столарофф и многие другие. В некоторых европейских странах уже официально
признана допустимость (и даже ценность) научных и личных исследований в области
расширения собственного сознания при помощи различных средств, включая
психоделические препараты. Этот здравый и честный подход когда-нибудь укоренится
и в Соединенных Штатах. Впрочем, противникам ДМТ есть о чем задуматься уже
сегодня.
     Сможем ли мы когда-нибудь выяснить, какую роль играет ДМТ в качестве
нейротрансмиттера или действительного лиганда биохимии мозга? Я боюсь, что это
может случиться где угодно, только не в США и не при моей жизни. Вспомним о том,
что подобные исследования были запрещены несколько лет назад (как раз тогда,
когда было сделано предположение о нейротрансмиттерной роли ДМТ) и с тех пор не
разрешались ни под каким видом. Первый шаг, который следует сделать в этом
направлении - это отмена необдуманных антинаркотических законов и
правительственного контроля над медицинскими и научными исследованиями. Ведь
сегодня получить разрешение для научной работы с препаратами "списка Э1" - дело
настолько сложное, что просто отропь берет. Пожалуй, прогресс в этой области
вскоре будет достигнут где-нибудь в Западной Европе - в одной из стран, где
хранение данных препаратов и работа с ними не преследуются законом. Но в США
политические выгоды пока что ставятся выше медицинских. В результате о
психоделиках продолжают рассказывать всякие ужасы вместо того, чтобы изучать их
по-настоящему.

БИОСИНТЕЗ

     Синтез - это превращение вещества А в вещество Б; а тот, кто совершает это
превращение, называется химиком. Обычно весь процесс происходит так: химик берет
вещество А, затем находит лабораторный стакан, мешалку, колбу, паровую баню,
обратный холодильник, и кипятит "А" в течение нескольких часов, затем фильтрует,
экстрагирует, концентрирует, дистиллирует и кристаллизует. Я занимаюсь тем же
самым: успешно синтезирую "Б" из "А" с 67%-ным выходом, используя стандартную
технику "in vitro". Это и называется синтетической химией - по крайней мере, так
скажет вам любой химик, которого вы встретите на регулярной полугодовой
конференции Американского Химического Общества. Единственный живой предмет,
участвующий в данном процессе, -- это сам химик, который трудится за
лабораторным столиком, взвешивает, отмеряет и, наконец, выносит полученный
продукт на обозрение фармакологов или патентоведов. Конечный продукт "Б" (цель
всех совершенных операций) опять-таки не имеет никаких признаков живого
существа: он был зачат в лабораторной чашке и выношен в пробирке.
     Но химик может превратить "А" в "Б" и совершенно иным способом. Что, если
он растворит "А" в чашке воды или закатает в желатиновую капсулу, а потом
проглотит? В этом случае его тело послужит химическим сосудом, а его печень или
легкие дадут средства, необходимые для синтеза. Затем химик должен в течение 48
часов собирать свою мочу, а затем экстрагировать, концентрировать,
дистиллировать и кристаллизовать ее. В этом случае он синтезирует "Б" из "А" с
67%-ным выходом, используя стандартную технику "in vivo". Здесь лабораторная
посуда сделана не из стекла (vitro), а из живой плоти (vivo). Все биохимики и
фармакологи, раз в полгода собирающиеся в Бостоне на свою Фармакологическую и
Экспериментально-Терапевтическую конференцию, беседуют о метаболизме,
биоконверсии и роли тех или иных ферментов. Это тоже синтез, но уже полностью
зависящий от живого организма.
     Существует еще много промежуточных уровней химических реакций, на которых
встает вопрос об использовании того или иного жизненного процесса. Вся эта глава
посвящена живым системам - грибкам, кораллам, водорослям, травам, цветам,
деревьям, лягушкам.
     Человек способен учиться у природы, способен понять механику роста деревьев
и созревания плодов - для этого нужно только терпение. Такая учеба чем-то
напоминает синтез in vivo: мы берем живое существо и пытаемся присоединиться к
нему в его мире. Но как назвать процесс, при котором живое существо превращается
в препарат, а все дальнейшие операции над ним производятся уже в лабораторной
посуде? Как назвать процесс, при котором искусственно выращенные дрожжевые
грибки сбраживают раствор сахара? Как назвать процесс, при котором исходный
материал "А" подвергается воздействию ферментов пуповины новорожденного ягненка
или ферментной фракции печени живого кролика, используемой в качестве реагента?
Что это: in vitro или in vivo?
     Я хотел бы завершить эту главу тремя примерами таких "двусмысленных"
химических операций. В сущности, это будет рассказ о том, как человек
"простирает руку свою" на иные живые системы, которые находятся между живым
миром природы и неодушевленным миром лаборатории.
     Первый пример касается недавнего сообщения об остроумном способе синтеза
индолов, разработанном в Германии. Представьте себе доблестно растущую грибницу,
которая умеет извлекать из своего рациона натуральный ДМТ и (с помощью
активного, но не слишком подавляющего фермента, способного "прилеплять" к
триптамину гидроксильную группу) превращать его в псилоцин. Эта грибница иногда
справляется даже с 4-гидроксилированием, но это уже не важно. Главное, что
исходным материалом этого хитроумного синтеза натуральные грибы избрали ДМТ.
Конечный продукт синтеза - 4-гидрокси-ДМТ (псилоцин), и это все, что делает
данный организм и на что он способен. Имеется исходный материал, совершается
синтез, выходит конечный продукт. И этот продукт, который составляет самую суть
знаменитых Волшебных Грибов, теперь можно выращивать на грядке или в
лаборатории!
     Но давайте слегка изменим исходный материал. Пусть наша маленькая грибная
фабрика продолжает работать - мы лишь уберем из нее ДМТ и заменим его чем-нибудь
вроде ДЕТ. Грибы продолжают работать, гидроксиляция происходит, но в результате
мы получаем 4-гидрокси-ДЕТ - интересное вещество и активный психоделик, впервые
синтезированный лабораториями Sandoz, но совершенно не встречающийся в природе.
Не исключено, что грибница, политая MIPT, начнет производить 4-НО-MIPT -
вещество, обладающее всеми свойствами псилоцина, но, насколько я знаю, до сих
пор не запрещенное ни одним законодательством. Таким образом, можно
эксплуатировать естественный процесс, обеспечив его искусственным исходным
материалом - и в результате получить продукт, которого до сих пор не
существовало в природе! И грибы, которые его синтезируют, так никогда и не
узнают, что послужили почвой для чужого семени.
     Как-то раз мне довелось узнать про одну очень занятную особенность нашего
законодательства. Дело в том, что оно не запрещает никаких грибов. Запрет
касается только активных компонентов этих грибов, т.е. псилоцина и псилоцибина.
В законе упомянуты только четыре растения, и еще два проскользнули туда
благодаря одной некрасивой махинации. Согласно Списку Веществ, Подлежащих
Контролю (1970), это кактус пейот, конопля, опиумный мак и кустарник кока. В
силу некоторых административных маневров сюда прибавились Tabernanthe iboga и
Catha edulis, причем никто не оспаривал их включения в список. Но грибы
Psilocybe spp. не упоминаются нигде. Они вполне законны. Хотя, если они содержат
в себе вещества, упомянутые в Списке Э1, они вполне могут расцениваться как
упаковка, в которой эти вещества транспортируются и доставляются к потребителю.
А теперь подумаем вот о чем: если некая несчастная разновидность грибов содержит
в себе запрещенные индольные сое