вился в  народный суд
Ленинского  района  посмотреть на  изъятые  документы  заинтересовавшего его
человека.
     ...Наверное,  путь от  управления до камеры предварительного заключения
еще никогда не  казался Морковкину и  Шумейко таким длинным.  Но вот машина,
притормаживая,  остановилась у  высоких  ворот,  особисты быстро  прошли  во
внутренний дворик,  чуть  задержались перед  дверями,  перекрытыми решеткой.
Выглянувший  надзиратель покрутил  замок,  и  решетка  с  лязганием  отошла,
открывая проход к комнате дежурного.
     Было еще рано.  Все пятнадцатисуточники находились на работах на разных
строительных объектах. Собирались они сюда к шести, возвращались без конвоя,
потому что  бежать от  такого незначительного наказания никто из  них  и  не
помышлял, рискуя получить срок больший.
     Но вот -  шесть.  Дежурный надзиратель покрутил транзистор, и откуда-то
прорвались  знакомые  позывные  "Маяка".   Возвращались  с   работы   наголо
стриженные пятнадцатисуточники. А Степаненко не было.
     Не  появился  он  и  в  половине  седьмого,  когда  ждать-то  уже  было
бессмысленно.  Сержант,  еще в  шестом часу вечера посланный на строительную
площадку,  где работал Степаненко,  вернулся ни с чем. Тот еще в полдень, не
спросясь, ушел.
     Почуял ли опасность Степаненко или просто взбрело ему в голову выкинуть
какой-нибудь финт,  следователи не знали.  Конечно,  без дела они не сидели.
После шести часов вечера все выезды из  города начали перекрываться нарядами
моторизованой милиции,  которые имели на руках фотографии Степаненко. Но тот
как сквозь землю провалился.
     Без  двадцати  семь  Шумейко  решительно  поднялся,  застегнул  на  все
пуговицы распахнутый китель  и  вдруг  замер,  прислушиваясь к  позвякиванию
замка на входной двери.
     - Еще кто-то пришел,  -  сказал дежурный, - и, прихватив связку ключей,
пошел открывать.
     Через минуту в коридоре раздались голоса.  Один -  дежурного,  громкий,
укоряющий. Другой - с извинительными нотками.
     В дежурку вошел средних лет мужчина,  не молодой, не старый, без особых
отличительных черт в лице.
     Это был Степаненко.
     Шумейко не стал долго тянуть и, глядя в упор на пришедшего, сказал:
     - А мы за вами приехали, Степаненко...
     Наверно, Шумейко ждал каких-то изменений в поведении Степаненко, но тот
лишь оживился и ответил неожиданное:
     - А я давно вас жду,  гражданин старший лейтенант, наверное, опять жена
нажаловалась?
     И  Шумейко  вспомнил,  что  однажды уже  встречался на  допросе с  этим
человеком, когда увядшая, простоволосая женщина, плача, жаловалась на своего
мужа Степаненко, а тот стоял рядом и ухмылялся пьяно и безнадежно.
     "Значит,  Степаненко решил,  что мы приехали разбираться в его семейных
делах",  -  подумал Шумейко.  А это уже было несомненной удачей.  И потом, в
машине,  по дороге в управление Шумейко присматривался к нему и понимал, что
Степаненко готовится к тому,  что его будут расспрашивать по поводу семейных
обстоятельств и психологически ни к чему другому не готов.
     В   кабинете   следователей  Степаненко  привычно  осмотрелся,   удобно
устроился в  старом,  потертом кресле  Морковкина,  особого  беспокойства не
ощущал:  завтра кончались его пятнадцатые сутки. Жена, возможно, требует его
возвращения,  ну  что,  он  пообещает вернуться,  а  там  на  вокзал -  и  в
Семипалатинск, а после ищи ветра в поле.
     - Так,  Степаненко,  -  сказал Шумейко,  не  менее удобно устраиваясь в
кресле напротив. - Рассказывайте, как вы убили Василия Квочкина в субботу 26
июня у кинотеатра "Авангард"?
     Голова Степаненко вдруг странно упала на стол,  как подрубленная. Потом
он выпрямился, боль и злоба промчались в его глазах, сжатые кулаки вцепились
в бумаги,  лежащие на столе,  он что-то хотел выкрикнуть,  но судорога свела
его лицо.
     Наступила тишина.  Потом она прорвалась тяжелым дыханием Степаненко,  и
Морковкин, и Шумейко услышали его изменившийся, сдавленный голос.
     Это была благословенная минута в жизни следователей,  когда преступник,
на поиски которого ушло так много сил,  начинал говорить, то вырывая из себя
слова, как ветер рвет двухлетние топольки на обочинах пустынных дорог, то не
скрывая ничего,  обрушивая лавину фактов,  каждый из  которых стоил не одной
бессонной ночи.
     Слушая Степаненко,  следователи только сейчас стали  понимать,  как  на
самом деле произошло убийство.  Они вдруг столкнулись с  редчайшим случаем в
своей  уголовной практике,  когда  важнейшие детали преступления становились
известными только благодаря откровенности преступника.
     ...Перед тем  как шестеро таксистов свернули с  тропинки и,  продираясь
сквозь кусты вышли на  Садовую,  в  кусты забрался Степаненко и,  улегшись в
канаве,  допивал остатки из  бутылки,  только что  взятой в  магазине.  Нож,
которым он открывал бутылку,  так и оставался в руке.  Был Степаненко пьян и
зол.  Только что вихрастый парень чуть не избил его на самом людном месте за
то, что он, Степаненко, ухмыльнулся в адрес спутницы этого парня, невзрачной
молоденькой  девушки  в  белом  штапельном  платье.   Тогда  Степаненко  нож
доставать побоялся, видя основательные кулаки у вихрастого, и теперь лежал в
канаве, утешаясь мыслью, как бы он мог расправиться с обидчиком.
     И  в  этот момент чья-то нога ткнула пьяного в  бок,  и  он понял,  что
кто-то  переступает через  него.  Степаненко взмахнул правой рукой,  и  нож,
зажатый  в  ней,  ощутимо ушел  во  что-то  мягкое.  Спустя  несколько минут
поблизости раздались чьи-то громкие голоса и  крики,  Степаненко понял,  что
его могут найти,  выполз из кустов и  незаметно смешался с  толпой,  стоящей
между кинотеатром и  оврагом.  Потом подошел к  двум  знакомым,  Нифонтову и
Семенову.  Те,  видя,  что их  приятель шел от улицы Садовой,  где собралась
изрядная толпа,  спросили,  что там случилось.  Степаненко, пьяно бахвалясь,
ответил,  что он кого-то ударил ножом. И тут же при них вытащил из-за пазухи
нож и выкинул его в овраг...


                             Н.КРАВЧЕНКО

                          ПРАВО НА ДОВЕРИЕ

     Продавщица шла мелкими шагами и еле поспевала за старшим лейтенантом. В
другое время Темирбеков посмеялся бы  над собой,  представив со  стороны две
фигуры, вышагивающие по избитой, заезженной дороге: себя - крупного, рослого
и  девушку -  худенькую,  маленькую.  А  сейчас  он  нещадно ругал  себя  за
бесполезно растраченные часы. Неужели он сразу не мог понять, что девушка не
способна покривить душой,  а уж тем более пойти на преступление?  Стоило ему
только повнимательнее взглянуть на ее лицо и испуганные глаза,  прислушаться
к дрожащему голосу...
     О  нападении  на  сторожа  и  ограблении магазина  старшему  лейтенанту
милиции Темирбекову сообщили утром,  когда начался рабочий день. Первой была
мысль:  кто мог пойти на дерзкое преступление,  кому оно выгодно?  И  еще до
того,  как побывал на  месте,  у  него возникло предположение,  что продавцы
хотели симулировать ограбление и скрыть растрату казенных денег.
     Теперь-то Темирбеков понимал,  что заранее продуманная им версия причин
ограбления помешала ему сразу же  выйти на  след настоящего преступника.  Не
насторожил его и  тот факт,  что преступник почти не  не  оставил после себя
следов. Даже новичку в розыскном деле было бы ясно, что в магазине орудовала
опытная рука...
     И сейчас неудобно даже вспомнить, как дотошно допрашивал он молоденькую
продавщицу, а та, подрагивая от ужаса, никак не могла сосредоточиться на его
вопросах и обстоятельно ответить на них.  Ей,  должно быть,  впервые в жизни
привелось быть  на  допросе.  И  она  не  могла  прийти в  себя.  Девушка не
поднимала глаз от пола, а по припухшим щекам безостановочно текли слезы.
     - Когда вы  обнаружили пропажу товаров?  -  в  который раз спрашивал ее
Темирбеков.  В  магазине  было  светло,  и  старший  лейтенант,  не  скрывая
раздражения,  оглядывал витрину,  прилавок.  - Меня интересуют все детали, -
повторил он снова и добавил,  словно разъясняя,  -  одним словом, расскажите
обо всем подробно.
     Девушка собралась с силами и, превозмогая свою слабость, негромко стала
говорить:
     - Магазин я  обычно открываю в  девять,  а  сегодня,  чуяло мое сердце,
пришла пораньше.  Сторожа на  месте не  было,  и  я  подумала,  что пошел он
поспать.  Потом показалось,  что замок не так висел, как всегда, да и закрыт
он  одним поворотом ключа.  Я  же  всегда закрываю его  на  два поворота.  И
проволока,  -  вдруг спохватилась продавщица. - Я ведь пробой еще проволокой
закручиваю,  а тут не обратила сначала на нее внимания, а уж потом заметила,
что  ее  чем-то  перерезали,  -  и  она  протянула старшему лейтенанту кусок
алюминиевой проволоки. Снова помолчала и продолжала:
     - Зашла в  магазин -  и  сразу к  кассе.  Вчера инкассатор почему-то не
приехал,   и   деньги  у  меня  несданными  остались.   В  магазине  вечером
задержалась,  а потом заторопилась и спрятать их забыла. А сегодня подошла к
кассе - и чуть не упала...
     Как  только  она  заговорила  о  деньгах,  которые  позабыла  спрятать,
Темирбеков словно прозрел. Тут он понял, что настроил себя на ложный след, и
теперь  придется менять вариант поиска.  Преступник почти  не  оставил после
себя улик,  но  еще  не  было случая,  чтобы на  месте происшествия все было
чисто.  И  старший лейтенант еще  раз  ощупал  в  кармане небольшой бумажный
пакетик. Тогда-то он и предложил:
     - Вы  можете мне показать,  каким путем шли к  магазину,  как открывали
дверь?
     - Могу.
     - Тогда давайте выйдем...
     Сеял  обложной осенний дождь.  Небо  пряталось за  низко  повисшими над
землей серыми облаками.  Темирбеков оступился в  глубокую лужу,  чертыхнулся
про себя и остановился.  Времени потеряно много,  и теперь попробуй угадать,
где  преступник.  За  эти  часы  он  мог  оказаться за  сотни  километров от
магазина.
     - Перестань плакать, - тронул он за плечо продавщицу, - слезами горю не
поможешь. Лучше припомни, кто твоей работой интересовался...
     В  районное отделение милиции Темирбеков приехал к вечеру.  Неторопливо
соскоблил у  крыльца грязь с сапог,  попытался навести на них лоск,  а потом
махнул рукой. Какой тут блеск, если кожа набухла от влаги.
     - У   себя?   -   спросил  Темирбеков  у   дежурного  лейтенанта.   Тот
утвердительно кивнул головой.  Тогда он негромко постучал в дверь и, услышав
"войдите", открыл ее.
     Подполковник Васильченко молча  кивнул  ему,  поднялся  из-за  стола  и
подошел  к  окну.  Темирбеков понял,  что  начальник райотдела недоволен его
медлительностью, но сдерживает свое раздражение.
     - С утра жду ваших сообщений, старший лейтенант. Чем обрадуете?
     - Мысль  одна  появилась,  товарищ подполковник,  -  начал Темирбеков и
осекся. Негромко закончил: "Однако при проверке версия не подтвердилась..."
     - Догадываюсь,  что за мысль.  Думали, что продавец симулировала кражу?
Легкий путь  не  часто приводит к  успеху.  Да  и  не  забывайте о  праве на
доверие...   Ваша  версия  привела  к  тому,  что  мы  потеряли  возможность
настигнуть  преступников  по   горячим  следам.   Что  теперь  вы   намерены
предпринять?
     Темирбеков молча выложил на  стол  две  сосновые щепки,  ржавый гвоздь,
каблук и кусок алюминиевой проволоки.  Затем развернул клочок бумаги,  и там
блеснули осколки разбитого стекла. Васильченко выжидающе смотрел на него.
     - Стекло от  часов я  нашел у  стены в  кладовые,  где  был  взят рулон
материи;  почему-то преступник брал его не сверху,  а вытаскивал из третьего
ряда.  Рука,  очевидно,  сорвалась и ударилась о стенку,  тогда-то и лопнуло
стекло. Часы мужские, круглые, похожи на "Космос". А это...
     На куске белого картона лежала секундная стрелка.
     - Обратите внимание, товарищ подполковник, - Темирбеков протянул лупу и
алюминиевую  проволоку.   -   Преступник  не  раскручивал  ее,  а  перерезал
кусачками.  Кусачки с собой люди вместо спичек не носят, - впервые улыбнулся
он.  -  Они  служили для него орудием взлома.  Кусачки маленькие,  их  легко
спрятать в карманы.  Из магазина я зашел в часовую мастерскую,  -  продолжал
старший лейтенант.  -  Примерно за  час до моего прихода туда приносили часы
без стекла и секундной стрелки.  Часы марки "Космос".  Мастер поставил в них
стекло и возвратил владельцу. Тот якобы спешил на самолет.
     - Его приметы мастер запомнил?
     - Веко  левого глаза периодически дергается и  под  ним  продолговатая,
словно пшеничное зерно,  родинка.  Рост - примерно метр семьдесят. Возраст -
лет около двадцати пяти.  Адрес, который он назвал мастеру, оказался ложным.
Фамилия -  тоже.  Но  есть еще одна деталь.  В  мастерской не было секундной
стрелки и часы так и остались без нее.
     - Значит, ему придется побывать в других мастерских...
     - Я это учел.
     - Параллельно займитесь поисками кусачек, которыми орудовал преступник.
     Легко сказать,  но как найти эти кусачки?  У каждого слесаря, водителя,
мотоциклиста они есть.  Да  и  у  кого их нет?..  А  дни шли,  и  все меньше
оставалось надежды на успех. Не только кусачки, но и часы марки "Космос" без
секундной стрелки словно в  воду  канули,  исчез  и  их  владелец.  Никто не
приходил и в сапожную мастерскую подбивать оторванный от ботинок каблук.
     Розыск грабителя и  убийцы затягивался.  А тут еще текущие и неотложные
дела  отбирали у  Темирбекова массу  времени.  Сегодня позвонили из  совхоза
"Восток" и  сообщили,  что токарь Лобода вчера вечером пугал ребят,  удивших
рыбу, малокалиберным пистолетом. И даже стрелял из него. Нынешним утром чуть
не убил своего младшего брата.
     Начальник отделения посоветовал старшему  лейтенанту немедленно выехать
в хозяйство,  чтобы детально разобраться с происшествием.  Темирбеков тут же
позвонил на автобазу и  стал укладывать бумаги в  папку,  готовясь к дороге.
Вскоре в дверь постучали, и на пороге появился высокий плечистый парень.
     - Мне нужен товарищ Темирбеков, - сказал он.
     - Это я.
     - Здравствуйте.  Моя фамилия Чурсин.  Шофер. Диспетчер сказала, чтобы я
подбросил вас в "Восток".
     - Ну  что ж,  я  готов,  -  прижав под мышкой дорожную папку,  поднялся
Темирбеков.
     В  дороге  они  разговорились.   Шофер  оказался  словоохотливым,   без
расспросов рассказал о себе.  Служил в армии, после демобилизации подался на
целину и  вот  уже  который год крутит баранку в  районном автохозяйстве.  И
вдруг без видимой связи со своим рассказом спросил:
     - А тех нашли, что давеча в магазине побывали?
     - Откуда вам известно о магазине? - удивился Темирбеков. - Это ж вон за
сколько километров отсюда!
     - Я ж был там в то самое утро,  -  шофер хотел еще что-то добавить,  но
неожиданно раздался глухой выхлоп, и мотор заглох.
     - Приехали,  - покачал головой Чурсин и неторопливо вылез из кабины. Он
поднял капот и начал копаться в моторе.
     - Надолго мы застряли? - через полуоткрытую дверцу спросил Темирбеков.
     - Пустяки. Минут через двадцать двинемся.
     Но прошло двадцать минут,  полчаса,  шофер стал чертыхаться, а мотор не
подавал никаких признаков жизни.
     - Товарищ старший лейтенант,  - из-под капота раздался голос Чурсина, -
подайте, пожалуйста, ключ на семнадцать. Он под сиденьем.
     Темирбеков приподнял сиденье и стал перебирать ключи.  И вдруг... Среди
мотков проволоки,  запасных деталей и инструментов он увидел кусачки.  Самые
обыкновенные кусачки...
     - Не нашли? - нетерпеливо проговорил шофер.
     - Нашел!
     Темирбеков  подал  ему  ключ,   а  когда  вернулся,  вытащил  из  папки
алюминиевую проволоку  и  придавил  ее  кусачками.  Достал  лупу.  "Они!"  -
рисунок, который остался на проволоке, схож был с тем, какой он обнаружил на
месте происшествия в магазине. Неужели Чурсин тот самый преступник, которого
он разыскивает?  Спокойствие и еще раз спокойствие! Легко оскорбить человека
необоснованным подозрением,  но  как трудно потом реабилитировать невинного!
Нет,  не  похож Чурсин на  преступника.  Тут какое-то невероятное совпадение
случайностей.  Однако разобраться в  этой  истории нужно  обязательно.  Имея
право  на  доверие,  Темирбеков должен  был  детально проверить убедительные
факты.  Свою  находку  старший лейтенант завернул в  лист  чистой  бумаги  и
спрятал в карман.
     В город вернулись поздним вечером. Высадив Темирбекова, Чурсин собрался
развернуть машину  и  уехать,  однако  тот  пригласил его  в  свой  кабинет.
Водитель с неохотой подчинился настойчивой просьбе.
     - Садитесь,  -  предложил старший лейтенант и,  неторопливо развертывая
бумажный сверток,  внимательно наблюдал за Чурсиным.  Когда кусачки легли на
стол, тот равнодушно посмотрел на них.
     - Знакомы вам эти кусачки?
     - Первый раз вижу.
     - Как?! - удивленно приподнялся над столом Темирбеков.
     - Точно, - невозмутимо ответил Чурсин. - А вообще-то мне такие нужны...
     - Да я же их взял в кабине вашей машины, под сиденьем!
     - У меня их никогда не было. А раз не было, то и взять их невозможно. И
если кто нашел кусачки в моей машине, значит, он сам их положил туда.
     - Я  прошу  вас,  -  спокойно,  с  подчеркнутым  хладнокровием произнес
Темирбеков, - хорошо подумать, прежде чем отвечать на мой вопрос.
     - Могу еще раз повторить: кусачки не мои, - раздраженно ответил Чурсин,
- у меня их никогда не было.
     Темирбекова сбивала  с  толку  уверенность водителя,  который  даже  не
пытался выкручиваться,  а упорно стоял на своем.  Конечно,  кусачки -  улика
явная,  и  старший лейтенант имел полное право задержать Чурсина.  Но что-то
удержало его от  этого шага,  и  он  отпустил шофера.  На  следующий день он
вызвал к себе на допрос его жену. Та сразу же категорически заявила:
     - Вы не знаете Володю. Он никогда чужого не возьмет. Так получилось и в
этот раз.
     - Странно. Откуда тогда взялись у него кусачки?
     - Ничего  странного  здесь  нет,   -   с   женской  последовательностью
проговорила она.  -  Я  сама  шофер,  имею  удостоверение на  право вождения
автомобиля,  потому отлично разбираюсь в  двигателе.  Я часто помогаю Володе
ремонтировать его машину,  потому и знаю весь его инструмент. Эти кусачки не
Володины. Понимаете, он уже несколько раз побывал во всех магазинах и не мог
найти себе таких.  Дефицит, говорит. А об этих, что у вас в руках, он ничего
не  знает,  потому и  не  признал.  Под сиденье я  их положила сама.  В  его
отсутствие.
     - Где же вам удалось их найти?
     - Кусачки нашла Таня, наша четырехлетняя дочка.
     - Где?
     - В комнате.
     - Что?!  - удивленно посмотрел на нее Темирбеков. - То кусачек нет ни в
одном магазине, то вдруг они валяются у вас в комнате?
     - Ничего тут загадочного нет.  Хотя...  -  она на минуту растерялась. -
Удивительно.  Нашла их Таня шестнадцатого ноября,  а  пятнадцатого мы с  ней
ездили в совхоз.  Вернулись поздно, - вспоминая, она наморщила лоб. - Володя
всегда нас встречал,  а в этот раз не вышел,  спал уже.  На столе стояли три
бутылки "Московской". В комнате страшный беспорядок, словно кто-то дрался. Я
с Танюшей прибрала вещи и решила еще утром спросить мужа,  кто приходил,  да
поругать его.  А потом как-то забыла, а тут Таня кусачки нашла. Раз Володя о
них не говорил, то он ничего не знал...
     - Сколько, по-вашему, было гостей?
     - С Володей трое.  В этом-то я уверена.  На столе было три бокала и три
вилки.
     - Извините,  я вас задержал, - взглянув на часы, сказал Темирбеков. Как
только  за   посетительницей  закрылась  дверь,   он  сразу  же  позвонил  в
автохозяйство и попросил, чтобы Чурсин тут же непременно зашел к нему.
     Чурсин молча вошел в  кабинет и  сел на тот же стул,  на котором только
что сидела его жена.  Снял фуражку и смял ее почерневшими от машинного масла
и металлической пыли пальцами.
     - Что  вы  ко  мне прицепились?  -  возмущенным т