Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Криминал
      . Особое назначение -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -
И тут еще дружба с девочкой, мать которой тоже настроена против него. Сложная ситуация для неустойчивого в своих решениях парня. Нужны чуткость и осторожность. Вначале была беседа с этой девочкой, Валей. - Да вы знаете Стасик - лучший парень в нашем дворе, - чуть не захлебываясь от восторга, сказала она, - а мама этого не понимает. Вчера кричит с балкона: "Валька, домой! Не связывайся с этим обормотом!" Я плакала от стыда за маму. Пришел Станислав. Кратко, скупо объяснил, что происходит. - Устроился на работу. За меня не беспокойтесь - не собьюсь. А с Валей так - писал я ей, а она мне отвечала на письма. Снова прибежала мать Вали, за ней мать Станислава, и этот житейский клубок симпатий и антипатий можно было бы бесконечно распутывать, если бы Валентина Георгиевна не оборвала нить, принципиально став на сторону Вали и Станислава. ...Никогда еще не было такого расширенного совета общественности - учителя, члены родительского комитета, директор школы, представители с кирпичного завода, где работают Гудковы. Неблагополучное положение в их семье тревожит каждого. Дети безнадзорны, отец и мать пьют. Семья и общественность... Валентина Георгиевна так и строит свою работу - воздействует систематически на семьи, где родители не занимаются воспитанием детей, в тесной связи с общественностью, школами, райкомом комсомола. Гудковым пришлось держать ответ перед большим коллективом, и урок этот не прошел бесследно: детей определили в спецшколу, отец направлен на лечение. Когда Валентину Георгиевну спрашивают: "В чем успех вашей работы?" - она, не задумываясь, отвечает: - Просто хочется, чтобы все семьи были счастливыми, чтобы в каждом доме было радостно и светло... А.УСАЧЕВ, капитан внутренней службы УРОКИ ЖИЗНИ Вместо предисловия Сколько раз приходится слышать рассуждения, что мы чересчур нянчимся с преступниками, стараемся их перевоспитать, вразумить, вместо того, чтобы сурово покарать. Рассуждающие так люди готовы в каждом случайно оступившемся человеке видеть закоренелого преступника, которому нет места в обществе. Они не желают задумываться над тем, а что же все-таки толкнуло человека на кривую дорожку. Быть может, душевная глухота окружающих, черствое отношение, хамство или просто озорство? Надо делать все для того, чтобы предупредить преступление, но, если оно случилось, важно вернуть человека к нормальной жизни, сделать его полезным членом общества. За последние годы деятельности исправительно-трудовых учреждений произошли коренные изменения. Если раньше "посторонним" не разрешалось бывать в колонии и общаться с заключенными, то теперь в воспитание и перевоспитание преступников активно включаются шефствующие коллективы. Шефы проводят беседы, лекции, организуют встречи осужденных с передовиками производства, знатными людьми. Они ведут индивидуальную работу с нарушителями режима, установленного в колонии, присутствуют на собраниях, посещают общеобразовательную школу, встречаются с родными и близкими заключенных, приезжающими к тем на свидание, проверяют табели успеваемости, интересуются нормой выработки, бытом своих подопечных. Люди от станка, ученые, педагоги, пенсионеры прилагают много сил и энергии, чтобы помочь осужденным вернуться в строй. Но вот срок наказания истек. Бывший осужденный стучит в заводские ворота. Он хочет честно работать, искупить свою вину перед коллективом. И тут, что греха таить, бывает - отмахиваются от таких, не принимают на работу. Нетрудно догадаться, что это наносит большую душевную травму, озлобляет человека и порой толкает на новое преступление. На большинстве предприятий очень внимательно относятся к тем, кто оказался на перепутье. Побывайте хотя бы на Карагандинском машиностроительном заводе No 1, Алма-Атинском домостроительном комбинате, и вы убедитесь в этом. Вместе с тем мы не можем проходить мимо черствого, бездушного отношения к бывшим осужденным. За каждого из них нужно бороться, оступившийся человек должен подняться, стать полноправным членом общества. В этом состоит главное назначение исправительно-трудовых учреждений. Но только с помощью всей общественности можно добиться успеха в трудном деле перевоспитания правонарушителей. Об энтузиастах-общественниках мне и хотелось рассказать. I У нее простое открытое лицо, доброе лицо матери. Она стала бывать в колонии с первого дня ухода на пенсию. Ходит словно на работу, подолгу задерживается по вечерам, как раньше в школе. Тридцатилетний педагогический стаж Зинаиды Васильевны Лапшиной пополнился десятью годами общественной работы с правонарушителями. З.В.Лапшиной приходится преподавать осужденным не только русский язык, арифметику, зоологию, но и уроки жизни. А по этому предмету нет ни учебников, ни пособий. Потому что жизнь сложна и многообразна. Жизненный опыт, душевная доброта помогают Зинаиде Васильевне в ее трудной миссии. ...С Лизой Рыбиной Зинаида Васильевна встретилась не в классе. Она торопилась в школу и вдруг увидела необычную фигуру: навстречу ей шла женщина в черной монашеской одежде. Она шла, низко опустив голову, глядя себе под ноги. Лапшина остановилась. А фигура, безучастная и отрешенная, прошла мимо. - Кто эта женщина? Что с ней? Почему она оказалась здесь? Ей объяснили, что ранее Рыбина жила при Почаевском мужском монастыре, объявив себя духовной дочерью одного из монахов. Бродяжничала, жила без прописки, нигде не работала. И в колонии ничего не делала, отказывалась ходить в школу, лишь постоянно молилась. Зинаида Васильевна попросила начальника колонии разрешить ей шефствовать над Рыбиной. - Не возражаем. Будем только рады! - ответил Владимир Митрофанович Башкатов. Они долго говорили о судьбе Лизы. Выросла девушка в Сибири, окончила там семилетку. Успешно сдала вступительные экзамены в железнодорожный техникум, была активной, способной студенткой, а потом все вдруг бросила и ушла из техникума, из семьи. - Как это "вдруг"? - размышляла Зинаида Васильевна. - Значит, что-то просмотрели и педагоги и товарищи Лизы. Может быть, горе у девушки было, тяжело жизнь складывалась. Человек колебался, метался, искал какого-то выхода, а верующие воспользовались смятением, подошли с добреньким словом, с участием. - Вот так обычно и бывает, - подтвердил Башкатов. - Если бы окружающие ее люди были повнимательнее к Лизе, она бы не стала жертвой церкви. "Что же делать?" - спрашивала себя Лапшина. - Как разрушить ее фанатизм, вернуть ей радость жизни? Как? Есть у монахинь заповедь: не иметь привязанности "в миру". А если у Лизы такая привязанность появится? Не верится, чтобы человек не отозвался на доброту. Отзовется!" ...Девушка вначале будто ничего не замечала. Зинаида Васильевна, приходившая в колонию ежедневно, словно ненароком, завязывала с ней разговор, осторожно расспрашивала о житье-бытье, о прошлом. Лиза отвечала равнодушно. Лапшина рассказывала о событиях, происходящих в мире, о пережитом. Девушка слушала, не перебивая, но выражение лица оставалось непроницаемым, недоступным. Однажды Лапшина посоветовала Лизе написать письма матери, сестре. Отказалась вежливо, но твердо. А Зинаида Васильевна все ходила и ходила к Лизе. Но ничего не менялось. Казалось, всякая надежда потеряна. И вдруг, в один из дней, случайно взглянув во время очередного урока в окно, она увидела Лизу, прогуливающуюся у входа в школу. "Значит, все-таки соскучилась! Пришла!" - обрадовалась Лапшина. Она быстро вышла из класса. - Здравствуй, Лиза! - приветливо улыбнулась старая учительница. - Хорошо, что пришла. Мне как раз с тобой поговорить надо. Так Лиза пришла в школу. Потом было легче. Зинаида Васильевна уговорила ее снять монашеское одеяние, ходить в кино, читать, работать. Когда Лиза вышла из колонии, Лапшина пригласила ее жить к себе. И никто в семье - ни дочь, ни зять, ни внук - не упрекнули свою бабушку за то, что в их квартире появился чужой человек. Лиза пошла работать в депо. Продолжала учиться в вечерней школе. К зиме Зинаида Васильевна устроила девушку в общежитие. Но и позже все свободное время Лиза проводила в семье Лапшиной. Казалось, жизнь Рыбиной входила в нормальную колею. Зинаида Васильевна собралась поехать на лето отдохнуть. Хотела было пригласить с собой и Лизу, да не отпустили из депо, сказали, что не заработала она еще права на отпуск. Что ж, это было справедливо. Зинаида Васильевна перед отъездом зашла в отдел кадров, в цех, в комитет комсомола. Рассказала Лизину историю, попросила, чтобы были к ней повнимательней. А когда вернулась, Лизы на работе уже не было, не было ее и в городе. В общежитии ждала наспех написанная записка: "Не разыскивайте, я буду молиться за вас", Лапшина побежала в депо. Из рассказов товарищей Рыбиной Зинаида Васильевна узнала, что как только она уехала, появились около Лизы богомолки, какие-то старушки. Девушка долго спорила с ними, что-то отрицала, не соглашалась. А потом пошла в отдел кадров и подала заявление об уходе. "Как же вы могли его подписать? Не разубедили?" - допытывалась Зинаида Васильевна у кадровиков. Ей равнодушно ответили: "Каждый человек имеет право увольняться с работы". Лапшина на второй день пришла в колонию. Молча села к столу начальника. - Освобождайте меня от общественной нагрузки, Владимир Митрофанович, - начала Зинаида Васильевна. - Не обладаю я способностями воспитателя... - Это вы напрасно, - мягко ответил Башкатов. - Вы не правы. Если вы уйдете - мы потеряем настоящего воспитателя. В случившемся виноваты не вы. А Лизу мы найдем. Даю вам слово. Мы вернем ее людям... II ...Ира К. была недавно переведена сюда из трудовой колонии для несовершеннолетних, куда попала за квартирную кражу. Характеризовалась не лестно: "Перевоспитанию поддается трудно. Ведет себя вызывающе. Постоянно нарушает режим. Подвержена воровской романтике". Она и в школе демонстрировала свою независимость. Отвечала дерзко. Иной раз без всяких объяснений уходила с уроков. Просто вставала и уходила. Делала все, чтобы провоцировать и учителя на ответную резкость. Конечно, можно было попросить администрацию наказать Иру. Но Зинаида Васильевна знала, что это не принесет пользы. Ведь, судя по делу, в детской колонии ее часто наказывали, но это мало помогало. Когда та молчала, отказывалась отвечать, Зинаида Васильевна замечала: - Ну что ж, Ира, выучишь уроки - предупреди, я тогда тебя спрошу. - Я не знаю урока!.. - взрывалась Ира и тут же старалась доказать, что ей материал хорошо известен. Когда девушка во время занятий вставала, чтобы уйти, Зинаида Васильевна, прервав объяснение, спокойно говорила: - Ирочка, пройдет плохое настроение, приходи, - все объясню тебе одной. И пристыженная девушка на следующие уроки приходила кроткая, присмиревшая. Ира постепенно оттаивала, стала хорошо учиться. Окончила в колонии восьмой класс. На работе ее хвалили за прилежность и мастерство. Ира увлеклась художественной самодеятельностью. Накануне освобождения она пришла к Зинаиде Васильевне, попросила: - Нельзя ли мне в городе устроиться на работу? К вам поближе. Дома-то я никому не нужна. Отец пьет. А у мамы, кроме меня, еще четверо. Лапшина пообещала переговорить на швейной фабрике. И договорилась, в общежитии место нашла. Но только прежде привела Иру в дом. Накануне строго предупредила в семье. - Все шкафы отоприте, смотрите, случайно не закройте на ключ, а то подумает девчонка, что мы ей не доверяем. И опять жил в их комнате пятый человек. Зинаида Васильевна бегала по магазинам - покупала девушке туфли, пальто, платья. И не чувствовала усталости. Но когда однажды пришла из колонии и увидела, что ящик письменного стола, куда лишь вчера положила деньги, пуст, то в изнеможении опустилась на стул: "Как же она могла?" ...Ира вернулась через два дня, робко остановилась на пороге, потупив глаза, проговорила: - Хотела сбежать. До Петропавловска доехала. Но подумала о вас - и так стыдно стало. Так стыдно. Первый раз в жизни. Думала, не переживу такого позора. Деньги я отработаю. Только простите меня. Снимите камень с души. Зинаида Васильевна смотрела на свою подопечную и думала, что у нее самой словно гора с плеч свалилась. Сейчас у Ирины своя семья. Она вышла замуж, работает, воспитывает малыша. Зинаида Васильевна часто получает от нее письма. "Вы научили меня жить. Спасибо Вам, дорогая моя мама. Спасибо, что вернули на честный путь", - пишет Ирина Лапшиной в одном из своих писем. Таких писем приходит в адрес Зинаиды Васильевны много, за каждым из них стоит трудная и долгая история борьбы за человека. III ...Николаю Яковлевичу Арефьеву никогда ранее не приходилось слышать такого диспута. На магнитофонную пленку был записан долгий и трудный разговор между воспитателем и осужденными исправительно-трудовой колонии. Вел этот разговор Михаил Иосифович Дукравец, и смысл его сводился к тому, что человек не всегда умеет критически смотреть на самого себя, оценивать свои поступки, а это часто приводит к беде. Потом выступали осужденные. Слабые духом всегда оправдывают себя, ищут виновных в своей несчастной судьбе, и таких выступлений оказалось большинство. Но были и другие. Николай Яковлевич стал невольным свидетелем нравственного взрыва. Чувствовалось, что люди долго находились в состоянии растерянности, порой отчаяния, и слова Михаила Иосифовича, которого они давно знали и которому доверяли, побудили их к самоконтролю, заставили заглянуть себе в душу и ужаснуться. Крутился диск магнитофона, и кто-то говорил о том, что свел весь смысл своей жизни к накопительству, кто-то осуждал себя за то, что был духовно убогим и пассивным... Михаил Иосифович принял эти откровения. Как и всегда в трудную минуту, пришли ему на память слова А.С.Макаренко о том, что человек не может жить на свете, если у него нет впереди цели, что истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость. Вспомнил и повел разговор о будущем. О том, что надо учиться, приобретать специальность, чтобы жизнь не прошла бесцельно. Он защищал оступившихся от самих себя, помогал им подняться. А Николай Яковлевич слушал и думал о том, как все-таки хорошо, что встретился этим людям такой обыкновенный с виду, но удивительно убежденный волевой человек. Дукравец познакомил Николая Яковлевича с заключенным Иваном С. Тот поведал Арефьеву о себе все. В войну погиб отец. Вскоре умерла мать. Иван очутился в детском доме. Потом - ремесленное училище и работа токаря на заводе. Жил в общежитии, считался "тихим", а у ребят, которые его окружали, были в в почете ухарство и бесшабашность. Сосед по койке предложил ему однажды взломать замок на двери соседней комнаты, где жил инженер, украсть его вещи. Иван стал отказываться, и тогда ему бросили в лицо обидное "трус". Из опасения, что его мягкость и доброту примут за слабость, Иван смалодушничал и пошел на поводу у дружков. Преступление усугубилось дракой. И вот он в колонии. Что делать с таким парнем, подавленным неожиданностью случившегося, считающим, что все теперь для него кончено? Если не "нянчиться", а только наказывать, то значит толкать его в пропасть неверия, озлобления, превращать из "стихийного" преступника в сознательного. Много сил положил Николай Яковлевич, чтобы почувствовал его подопечный себя человеком. - Ты молод, - говорил ему Арефьев, - у тебя все еще впереди. Будешь работать, встретишь девушку, полюбишь... Арефьев сумел увлечь парня занятиями в вечерней школе, заставил поверить в себя, в свои силы. Когда Иван получил аттестат зрелости, Николай Яковлевич помог ему устроиться в ту же школу преподавателем биологии и химии. Днем работал токарем. Руки у Ивана оказались золотыми. Он мечтал об институтской аудитории. Мечтал о том, что будет жить по-другому. Арефьев не выпускал Ивана из своего поля зрения и потом. Убедить человека, а потом оставить наедине с собой - значило бы потерять его. Нужно было помогать ему все время, чтобы не свернул он с верной дороги. Освободившись из заключения, Иван обратился к Николаю Яковлевичу с просьбой помочь поступить на вечернее отделение политехнического института. Арефьев дал своему подопечному рекомендацию, написал характеристику. С его добрым напутствием пришел Иван на один из алма-атинских заводов и снова встал у токарного станка. Его фамилия... Впрочем, не будем называть его подлинного имени. Да это и не так уж важно. Он уже мастер смены, под его руководством работают тридцать токарей. И в институте дела у него идут неплохо - он уже на последнем курсе. Недавно Иван С. женился. И он знает, что во многом обязан своим счастьем человеку с простой рабочей биографией - Николаю Яковлевичу Арефьеву. IV Его звали "Ястреб". Он гордился этой кличкой, под которой был известен среди правонарушителей. И, конечно, считал себя выдающейся личностью. В колонии отличался дерзостью, хамил администрации, бравировал. Скитаться по местам лишения свободы было ему не в новинку. Лучшую половину своей жизни он загубил. Воровал, его ловили, давали срок, он отбывал его и снова брался за свое. В исправительно-трудовой колонии он отбывал десятилетний срок заключения. Здесь его и встретил Матвей Иванович Онищенко, который сделал из безнадежного, казалось, потерянного для общества вора-рецидивиста "Ястреба" полноценного человека. ...На всю жизнь запомнил Матвей Иванович свой первый приход в жилую зону заключенных. Стояло лето. В обеденный час осужденные небольшими группами сидели по всей территории. Была жара, но они почему-то кутались в черные бушлаты, с высоко поднятыми воротниками, из них - настороженные лица. Матвей Иванович перехватил устремленный на него сверлящий взгляд одноглазого осужденного, и неприятный холодок обдал тело. Вспомнились слова начальника колонии. "Предупреждаем: люди трудные. Справитесь ли? Здесь содержатся опасные преступники. Не дети". Старейший кадровый работник Алма-Атинского домостроительного комбината М.И.Онищенко уже много лет приходит в колонию с единственной целью - поднять оступившегося. Это не просто шефство, а скорее призвание. "Ястреба" поразило умение Матвея Ивановича слушать человека. Он никогда не перебивал, все внимание его было направлено на то, чтобы понять собеседника. Он слушал так, будто искал с ним потерянную истину. А его собеседники порой несли откровенную чепуху. Онищенко терпеливо выслушивал все и потом с укором говорил: "Это ты, братец, напрасно. Ты ж в общем неплохой парень, а зря на себя наговариваешь..." Так было и с "Ястребом". Вскоре тот стал работать лучше. Его похвалили, что совсем уже было непривычно для преступника "со ста

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору