Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Криминал
      . Преступления могло не быть! (сборник) -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -
и глазами, чует материнское сердце что-то недоброе... - Что же он опять натворил, Сенька, узнать хоть можно? Проглотил Антон этот вопрос, ничего не смог ответить. А она и не настаивала. Сама стала говорить. - Я-то и виновата, сама виновата... Как бросил нас хозяин, муж мой бывший, Семену только тринадцать вышло. Пошла я тогда работать няней в детскую больницу. Бывало и в две смены работала... Чужих нянчила, а своего недоглядела. Как первый раз взялся за ножик, порезал одного по пьянке, только тогда и спохватилась. Поздно, видишь, было, девятнадцатый ему шел, работал уже на автобазе. Год отсидки дали. Вернулся. Я за ним тогда глядеть стала, шагу чтоб лишнего не сделал. А разве углядишь за взрослым? И кричит еще: "Ты брось мне это, мать, мне нянька не требуется теперь. Иди вон своих недоносков пестуй". Подался он тогда в Сибирь. Заработаю, сказал, денег, приеду. Заработал... Заработать деньги везде можно, работай только. Тюрьму он заработал опять, подрался там по пьяному делу, год снова дали... Запрошлый год прислал мне из тюрьмы карточку свою и письмо. Пришли, мать, денег, написал, на табак нету. Послала я ему тогда пятнадцать рублей. Старуха смолкла. Антон достал было пачку сигарет, но тут же сунул ее обратно в карман. - Да ты кури, кури. У меня и муж курил, и Сенька табакур тоже... Приехал он в прошлом году, как раз на рождество. Пожил с неделю и на рудник уехал. Общежитие ему там дали. Думала, за ум возьмется, да где там... Как приедет, так пьяный... - Александра Захаровна, а когда он у вас последний раз был? - Позавчера был, в субботу... Пришел с каким-то... - С кем он был? Вы его знаете? - А кто его знает? Мало кого он сюда водил? Мужик какой-то... Антон заволновался. - Но вы же его видели? Какой он? Александра Захаровна, расскажите, это очень важно! - Да что рассказывать? В окошко только и видела, что двое пришли. Сенька и еще один. Стемнело уже, да и дождь тогда шел... Со спины только и видела. В плаще был if, вр де, в сапогах... - Высокий? - перебил Антон. - Нет. С Семена ростом, а то и пониже. Они из калитки сразу во времянку подались. Семен как приведет кого, так в избу не идет, во времяпку норовит. От глаз. - В какую времянку? - В огороде у нас, на задах. У егоровского забора стоит. Когда этого дома не было, жили мы в тон времянке... Семен тогда и не родился еще. - Что они там делали, Александра Захаровна, не знаете ли? - Как не знать? Водку пили, что еще? Зашел Сенька ко мне, десятку до получки попросил. Нету, говорю. А он кричать: "Сыну родному жалко? Ты же огурцами наторговала, в чулок прячешь?". Пожалела, дала десятку. Притих он и говорит: "Мы, мать, с товарищем затемно уйдем, в рейс надо. Так ты не беспокойся". И правда, утром никого там нет, во времянке. Только бутылки на столе и накурено - страсть. - Бутылки? Где они? - Сдала я бутылки. У нас в магазине на товар их принимают. Восемь штук было с под водки и пива. Так я песку килограмм взяла. Одну, правда, бутылку не приняли. Заграничная. Длинная такая. Я ее под постное масло приспособлю. Да вон она и стоит. Антону нужна была эта бутылка. Но ему нужна была и фотография Семена. И письмо, которое он прислал из колонии. И он попросил все это. На время, сказал. И тут же в душе обругал себя мягкотелым хлюпиком... А в уме - как гвоздь, до боли: "Ведь мать она... ведь не знает еще всего... позовут ее скоро в тот подвал, на опознание"... Старуха безропотно согласилась. Она порылась в допотопном комоде и подала Антону конверт. - Там письмо и карточка тоже. Берите, раз надо... Про Сеньку только сообщите, если что. - Сообщим, - через силу сказал Шматлай. - Только вы мне еще времянку покажите... - Идем, посмотри... Раз надо. "Там же остались окурки, а может быть и еще что", - думал Антон, шагая вслед за хозяйкой но притоптанной между грядками дорожке. Во времянке были застеленная байковым одеялом раскладушка, дощатый стол на ножках-крестовинах и две табуретки. Под потолком висели сухие березовые веники и пучки какой-то травы. Земляной пол был чисто выметен, некрашенный стол выскоблен добела. - Прибралась я здесь после них. Полную тарелку окурков выкинула. - Куда выкинули? - с надеждой спросил Антон. - Куда же еще? - удивилась старуха. - В мусорный ящик. Теперь у нас удобство есть - на углу ящик железный поставили, туда мусор кидаем. Не накапливаем в оградке. А ящик машина каждое утро увозит... Вот только коробок папиросный остался. На узеньком подоконнике лежала коробка от папирос "Казбек". - Это сын ваш такие курит? - Нет. Сенька сигарки курит, эти, как их? В красных пачках... А коробок, наверное, того, другого, что с Сенькой был. - Так я коробочку заберу, Александра Захаровна, ладно? - Бери. Времянка стояла в самом конце огорода, впритык к низенькому, потемневшему от времени забору, за которым начиналась другая усадьба. На ней высился добротный кирпичный дом под выкрашенной зеленой краской жестяной крышей. - Хороший дом, - сказал Антон. Сказал так, лишь бы не молчать. - Хороший, - охотно согласилась старуха. - Только ведь у каждого свое. У них тоже горе, у Егоровых, в хорошем-то дому. Машину у них мазурики украли. В воскресенье... 7 Смолина нервничала. - Где вы пропадали, Антон? Есть новости? У меня тоже. Выкладывайте сначала свои. Только коротко, самую суть. Я в цейтноте. - Суть так суть. Егоров сосед с Рыбиными. - Знаю. Булатов установил, что ключ от машины Егоров не потерял. Он сам два года назад дал его Рыбнпу. "Вспомнил" об этом, когда Булатов сообщил Егорову о том, что с помощью его "Волги" совершено два преступления. Еще что? - Семен Рыбин жил на руднике. Работал на топливной базе. - Что? На топливной базе. Антон, да это... Ну хорошо, что еще? Антон выложил на стол свои трофеи: бутылку из-под рислинга, папиросную коробку, фотографии и письмо из колонии. - В субботу вечером Рыбин явился в дом своей матери с каким-то дружком. Известно только, что ростом он нс высок. Значит - не Николенко. Оба ушли ночью. Из этой бутылки пилп. Такие папиросы курил неизвестный. Я достаточно популярно излагаю? - Хорошо. - Смолина тщательно осмотрела со всех сторон почтовый конверт, фотографию, прочла письмо... Усмехнулась невесело: и это писал сын: "С приветом с холодного севера... вышли деньги". - Ну ладно, к делу. Бутылку и коробку сдайте в НТО, пусть попытаются найти отпечатки пальцев. Фотографию надо срочно размножить. Узнайте, есть ли в торговой сети города - в магазинах и ресторанах - папиросы "Казбек" фабрики "Ява". А теперь главное. Николенко сознался, что взял на себя чужое дело. Остальное я могу только предполагать. Николенко запуган кем-то до шокового состояния. А предполагаю я вот что. Этот "кто-то", убивший Рыбина, заинтересован в том, чтобы пустить розыск по ложному пути, во всяком случае, затянуть время. Я думаю, этот человек бежал из колонии. Основания? Пожалуйста. Николенко меня спросил, обязательно ли и как тщательно разыскивают человека, который, как он сказал, "ушел из тюрягн". Я привела ему несколько примеров, он слушал с великим вниманием. Он же мальчишка и, как я поняла, не совсем плохой. У него, видимо, очень неблагополучная жизнь! Антон, вам предстоит с ним говорить, я свои возможности исчерпала. Сегодня же мы должны знать все то, что знает Николенко. Но прежде возьмите у секретаря нашего отдела все ориентировки о нераскрытых преступлениях за последнее время. Обратите внимание на побеги. Потом поговорим. Когда Шматлай был у самой двери, Смолина сказала: - Антон, вы, пожалуйста, не сердитесь, "то я... командую. Звонил полковник, он прилетает ночью. Утром в девять ноль-ноль всем быть у него. Шматлай ушел. А через несколько минут позвонил Криков. - Валентина Артуровна, это я. Говорю из автомата. Запишите: пивной ларек ј 26 на Рыночной улице. Знаете? Хорошо. Скажите Булатову, что буфетчик - его тезка, между прочим, - по сходной цене купил час тому назад часы "Полет". Новенькие, прямо из магазина. Пусть заинтересуется немедленно. Еще просьба. Я тут пиво пью с одним другом, так пусть его сфотографируют. И сегодня же изготовят фотографии. Хочу ему сюрприз сделать. Все понятно? Тогда бегу, "друг" ждет... Когда Булатов с двумя оперативниками из городского отдела уехал на Рыночную, Смолина позвонила Шматлаю. - Вы еще у себя? Что новенького? - Читаю ориентировки. Пока что ничего. - А я поехала в прокуратуру, потом - на рудник. Приеду - позвоню. Шматлай листал ориентировки... Вот в Одессе кого-то ограбили, преступник скрылся... Разыскивается злостный неплательщик алиментов... Ушел из дому и не вернулся мальчик четырнадцати лет, зовут Виктор. Это из Краснодара... Кража из железнодорожных контейнеров... Еще ориентировки, еще и еще... Большинство в последующих сводках отменяется. Значит, преступления раскрыты. А вот побег. Из исправнтельно-трудовои колонии совершил побег особо опасный рецидивист Чернов Александр Поликарпович. Он же Татосов, он же Шварц. Кличка - "Черный". Осужден за грабеж и нанесение тяжких телесных повреждений, срок 8 лет. Отсидел три года. Приметы... Антон не сразу уловил связь между этой скупой ориентировкой и сегодняшней беседой с матерью Семена Рыбина. А когда понял, его охватило волнение. Адрес! Адрес колонии, из которой бежал этот "Черный"! В той же колони" два года тому назад отбывал срок Рыбин. Антон еще и еще раз прочитал ориентировку, вызубривая ее наизусть. Приметы: рост метр шестьдесят два. Коренаст. Волосы темные. Лицо круглое, шея короткая. Особые приметы: на левой руке нет указательного пальца. Так, так, - повторял Антон. - Так, когда бежал этот Шварц? Так. Две недели тому назад... - Шматлай, торопясь, просмотрел оставшиеся ориентировки. Больше ничего, заслуживающего внимания, не было. Он набрал по внутреннему номер дежурного. - Шматлай говорит. Срочно надо в следственный изолятор. Разгонная машина есть? Задержанного ввел в камеру пожилой прапорщик. Молча козырнул и вышел. Николенко стоял у дверей, вытянувшись по-военному. "В колонии вышколили", - подумал Шматлай и сказал: - Садись, Александр. Хочешь, закуривай. - Он положил на стол сигареты. - Бросил, гражданин следователь... - Это хорошо, что бросил. А почему говоришь "гражданин"? Почему не "товарищ следователь"? Парень чуть заметно встрепенулся. Антон приметил быстрый, будто бы обрадованный взгляд. - Что, задержали?.. - спросил он и осекся. - Это ты про Черного? - равнодушно откликнулся оперативник. - Поймали, значит? Скажите? - Постой, постой, Саша, не торопись. Ты же знаешь, меня спрашивать не положено. Я тебе обещаю, что расскажу все, когда ты отсюда выйдешь. Я уверен, что это будет скоро. Николенко вдруг сник. Потух мелькнувший было в глазах огонек, они стали тусклыми, безразличными. и он сказал: - Меня нельзя туда... на волю. Я сам себя сдал в стирку. На сухари... "Проигрался в карты, обязан стать подставным лицом", - понял Шматлай. Он часто имел дело с такими парнями. Через его руки проходили охотники за ондатровыми шапками, похитители велосипедов, мотоциклов и даже автомобилей. Немало было и просто парней, искаженно понимающих романтику: любителей "побалдеть" в подъездах, покуражиться над прохожим, беспричинно избить. Он видел наглых, бессмысленно жестоких, склонных к микровандализму юнцов. Такие с дикими воплями переворачивают скамьи в парках, бьют плафоны на улицах, срывают телефонные трубки. Пойманные за руку, поначалу ведут себя также нагло, дерзко, с вызовом. А когда поймут, что с ними не шутят, сразу скисают, становятся слезливыми и жалкими. И это понятно. Такие юнцы растут, как правило, во внешне благополучных семьях, где и речи нет о материальной нехватке. Повидал таких Антон. В колонии их называют "бакланами". Николенко был другим. Он попал в беду. - Проигрался, значит... Как - не спрашиваю, где - тоже. Воспитывать сейчас не буду, примеры приводить не буду. Учти - я спешу. И советую, для твоей же пользы скажи одно: зачем дело взял на себя, кто тебя заставил? Повторяю: для твоей же пользы... Ннколенко с минуту о чем-то думал, на лоб, прикрытый челкой, набежали морщинки. Потом сказал: - А вы знаете, гражданин следователь, что мне будет, если я па них сыпану? - Знаю. Ничего не будет. Да разве это предательство - разоблачить убийцу? Соображай, парень, соображай... - Гражданин следователь, - медленно заговорил Николенко. - Я отбыл срок. За дело. Сделал обрез из негодного ружья... Не стреляло оно. Было. У пацана часы снял. Дали полтора года. Так я же работал, девятый класс в колонии кончил... На полгода раньше отпустили. А потом? Дальше что? Все попрекают: тюремщик, бандит. - Кто попрекает? - Мачеха... Отец тоже. Сам всю дорогу глаза заливает, а я - бандит. Ушел я, хотел в Норильск податься. Там у меня сестра старшая... Приехал сюда, денег нету... А здесь эти. Он вдруг резко встал со стула, скинул рубашку-раснашонку. - Смотрите, гражданин следователь. Вот... и вот. И здесь. На плечах и предплечьях парня были темно-фиолетовые, местами багровые синяки. - Кто это тебя? - Он, папа Шварц. Черный, то есть. Пьяный был. Иди, говорит, в мелодию, только ночью иди. Признайся и держись пять дней, не меньше. А то смотри, говорит. И тело мне выворачивал, как клещами. - И ты терпел? - Я б ему, гаду, дал, хоть он и здоровый... Да их же двое было. - Двое? - Антон положил на стол фотографию Рыбнна. - Второй этот? Николенко внимательно посмотрел на снимок, отрицательно покачал головой. - Нет. Не он. Этот молодой, а тот, второй, лет сорока, не меньше. Но тоже здоровый... Давайте, гражданин следователь, пишите. Все расскажу, что знаю. Через час Шматлай сдал задержанного тому же пожилому прапорщику. Уже в дверях Николенко остановился. - Можно вопрос, гражданин... - Шматлай укоризненно на него посмотрел, и парень поправился: - Товарищ следователь? - Спрашивай. - Сегодня вызывала меня следователь, Валентина Артуровна. Правда, что ее мужа бандиты убили? - Правда, - ответил Шматлай, хотя ничего и не знал о личной жизни Смолиной. - А она добрая... Прапорщик так же бесшумно закрыл за собой дверь. Через несколько минут Антон был в управлении. Ни Смолиной, ни Крикова с Булатовым на месте не оказалось. - Кто из руководства есть? - спросил Шматлай дежурного. - Полковник у себя. Прилетел раньше, чем предпола галось, другим рейсом... Прямо из аэропорта-в управление. И еще через несколько минут в кабинете начальника управления собрались имевшиеся в наличии оперативники. В машбюро выбивали дробь пишущие машинки. Печатались приметы предполагаемого убийцы, ориентировки. В городе опасный преступник. Он вооружен. Задачи поставлены коротко и четко: перекрыть аэропорт, вокзал, шоссейные дороги, пересекающие город. Усилить наряды ночной милиции и подвижные моторизованные группы. Бдительно охранять магазины и склады. - Теперь ищите, - жестко сказал Антону полковник, - Обо всем докладывать мне. Все свободны. Смолина вернулась с рудника около шести, когда коекто в управлении уже опечатывал сейфы. С нею был молоденький лейтенант, он достал из багажника машины потрепанный черный чемодан и прошел вслед за Смолиной в ее кабинет. Сразу же она позвонила Шматлаю: - "Приходите". - Знакомьтесь, - сказала она, когда Шматлай явился. - Это лейтенант Арутюнов, участковый инспектор с рудника? Лейтенант козырнул. - Мы сейчас обыскали комнату в общежитии, где жил Рыбин. Вот все его пожитки, - Смолина указала на чемодан. - Но сначала расскажите вы. Шматлай коротко рассказал. - Так. Хорошо... Даже здорово! Покажите-ка показания Николенко. Несколько минут она внимательно читала, аккуратно складывая исписанные четким почерком Шматлая листки на полированную поверхность стола. - Здорово, - сказал она еще раз. - Значит, второй, вернее, первый, с которым познакомился Николепко и которому проигрался, - пожилой, с лысиной и золотыми коронками? А прочтите-ка это, - она достала из папки мятый обрывок листка бумаги в клеточку. "Буду скоро. За фиксатым чистая хата. Скажи. Достань сучок, хоть сдохни". - Вот что прочитал Антон и брезгливо положил обрывок на свои бумаги. - Это я нашла в чемодане Рыбина. В брюках, в этом, как он называется? В пистончике... Ну ладно, остальное расскажу позже. Вы обедали, Антон? Да? Молодцом. А мы нет, с утра во рту ни крошки. Пойдем к Клаве, пока она не закрыла. Вы подождите здесь, почитайте протоколы. Может быть, и наши дадут о себе знать. Но пришел только Булатов. Он был молчалив, даже угрюм. Положил на стол несколько фотографин, на которых был запечатлен мужчина в белой капроновой шляпе в разных ракурсах. - Где Валентина? - спросил Булатов. - Сейчас придет. Помолчали. Антон перебирал фотографии и в душе завидовал ребятам из НТО. Здорово научились работать скрытой камерой. Будто в упор снимали. Только когда пришла Смолина, Булатов сказал: - Боюсь я за Крикова. Ушел он с этим, - он показал на фотографии, - пока я возился со своим тезкой-буфетчнком. Аликом его зовут, сукиного сына. Часы он купил новые, "Полет" в золотом корпусе. За восемьдесят рэ. Дешевка. - Как узнал? - с тревогой поинтересовалась Смолина. - Буфетчика не вспугнул? - Профессиональная тайна. Да вы не беспокойтесь, он, тезка то есть мой, о часах и думать забыл. Он ведь водкой торговал в розлив из-под прилавка. Я ларек- опечатал. Сейчас у него другие заботы... Меня вот старик беспокоит. - Да нет, все будет в порядке, - сказала Смолина, по Антону показалось, что сказала она это не очень уверенно. - А пока давайте подводить итоги того, что мы имеем. У меня ведь еще есть новости. Догадки о пистолете подтвердились. Помните, я показывала фотографии гильз? Теперь слушайте внимательно. Месяц тому назад я возбудила уголовное дело по факту ограбления охранника Угарцева на топливной базе. Поздно вечером на железнодорожной ветке, прямо на полотне, его оглушили, ударив сзади. И сняли ремень с кобурой и пистолетом "ТТ". Дальше. Следов никаких. Но у Угарцева сохранились стреляные гильзы, он как-то раз тренировался в стрельбе по мишени. В той машине, где убит Рыбий, тоже нашли гильзу. Мы их тщательно изучили. Стреляны из одного пистолета. - Дела-а, - протянул Булатов. - Да, дела. Послушали, мальчики, теперь посмотрите, - Она открыла стоявший в углу чемодан и бросила на стол потертую, видавшую виды кобуру. - Вот вам и разгадка по делу об ограблении Угарцсва на топливной базе. Рыбин честно выполнил приказ: "Достань сучок, хоть сдохни". Ясно? Мне ясно это стало, когда Антон сообщил, что Рыбин жил на руднике и возил уголь. Но ехала я на рудник без особой надежды. А тут сразу - и записка, и вот эта кобура... Булатов и Шматлай слушали, стараясь не пропустить ни слова. А Смолина продолжала: - и это еще не все. Рыбин в прошлую пятницу забрал свой паспорт, который находился у коменданта общежития. Сказал, что хочет записаться в библиотеку. Некурящий Булатов взял сигарету, прикурил, неумело затянулся и закашлялся. - Черт возьми, - сказал он, - теперь можно клеить железную версию. - Можно, - подтвердила Смолина. - Начнем? Кто смелый? - А если я попробую? - подал голос Шматлай. - Давай, Антон. Дерзай. - Угарцева ограбили месяц тому назад. Значит, записка Рыбину была доставлена раньше. Как - мы пока не внаем. Рыбин выполнил приказ - добыл пистолет. "Черный" появился у Рыбина не раньше, чем в прошлую пятницу. Почему так думаю? Валентина Артуровна добыла данные о том, что Рыбин до пятницы исправно работал, не пил, ночевал в общежитии. А в пятницу вдруг забрал свой паспорт и пошел... - "Записываться в библиотеку", - вставил Булатов. - П

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору