Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Криминал
      . Преступления могло не быть! (сборник) -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -
а штаны поддерживаются широким ремнем. Через плечо перекинуты небольшой мешок, походящий на торбу, и последней поношенностп пиджак. Выйдя наконец из оцепенения, незнакомец перехватил с одного плеча на другое свою ношу, посмотрел, между прочим, на речку и решительно зашагал к карагачу. Приблизившись, он погладил шершавый, побитый камнями ствол. Мальчишки недоумевали. Им, наблюданшим издали, казалось, дерево делится своими обидами со странным пришельцем. Долго стоял он так, в обнимку с деревом. Потом бросил пиджак и мешок на землю и склонился над камнем, намереваясь перевернуть его. Попытка была тщетной. Гранит будто пустил корни в утоптанную землю. Подтянув мешок, незнакомец достал из него охотничий нож и начал ковырять вокруг камня. Камень поддался. На обратной стороне его мальчишки увидели глубоко выбитую букву "Т". Осторожно, будто опасаясь, незнакомец проводил по ней широкой заскорузлой ладонью. Потом, взяв из-под камня горсть земли, размял ее, высыпал в платок, извлеченный из кармана пиджака, завернул и спрятал в мешок. Завалив камень на прежнее место, он присел на него. Солнце кровавым шаром касалось земли. Ни малейшего ветерка. Такие дни и вечера у хлеборобов на вес золота. Поля вокруг обволакиваются гудящей радостью комбайнов и автомашин. Воздух, как говорят поэты, пропитан ароматом убираемого хлеба. Незнакомец сидел на камне, обхватив колени руками. Мальчишки уже не таращили глаза на него. Двое, отойдя, стали швырять в воду камни. Только младший, лет семи, продолжал вертеться рядом. Вдруг, незнакомец вздрогнул, будто ошпаренный: он услышал, как сверстники окликнули не в меру любопытного приятеля: - Драчук, давай, кто дальше кинет? Незнакомец впился глазами в мальчугана. - Это ты Драчук?.. Малый испуганно посмотрел па него. - Как зовут тебя, малыш? - Николаем. - А отец, отец твой где? - произнес незнакомец так, будто сам боялся этого вопроса. Мальчуган молча уставился на него. На помощь подоспели его друзья. - Пьяный ворюга застрелил его, - выпалил один из них. - Колька был тогда совсем маленький... Шрам на щеке незнакомца дернулся. Лицо помрачнело. Больше он ни о чем не спрашивал. Пьяный ворюга... пьяный ворюга... - стучало в висках. * * * Десять лет назад он, Алексей Китов, едет на целину. В руках - силища восемнадцатилетнего парня. Здесь, у этой речки, своим трактором взметнул первую борозду. На этом берегу - первые палатки и первая любовь. Она тоже приехала с Владцмирщины. Жили раньше в соседних селах, ходили в один клуб и не подозревали о существовании друг друга. А здесь - встретились. Нет, не всегда были безоблачными их отношения. Далеко не всегда. Алексей нередко вспоминал о нешуточном барьере, едва не возникшем между ним и Татьяной. Смешно об этом вспоминать. А если вдуматься... Впрочем, все по порядку. Совхоз тогда вступил во вторую целинную весну. Алексеи работал па тракторе. Татьяну выбрали совхозным комсоргом. Хлопот у нее, медсестры, привалило. День тот выдался тяжелым. Алексей не добил и половины нормы. С утра барахлил мотор. Попробуй разберись, отчего. Ведь до двухсот процентов вытягивал. А надо бы подумать о машине. Копаясь в моторе, он вспоминал тот вечер. Неужели пролетело три дня? Да, дьявольщина, целых три! А ведь она... О чем она просила? До поселка он добрался к полуночи. Окно небольшой комнатки в общежитии светилось. Он, подойдя, поднялся на носки, посмотрел поверх занавески. Она читала какую-то книжку. Губы чуть заметно шевелились. Потом что-то писала в тетрадке. Потом снова читала. Он стоял и смотрел, и боялся, как бы не скрипнули створки окна. Движок местной электростанции начал сдавать. Зачихал, запыхтел, завздыхал надсадно. Будто навалился на него кто-то большой и тяжелый. Свет в комнатке исчез вместе с лампочкой. В темной пустоте повис тлеющий вольфрамовый кружок. Алексей отошел от окна. Стал ждать, вспыхнет ли он вновь. Ночь, теплая весенняя ночь, властвовала в поселке. Мягко, темными пятнами проглядывали силуэты построек. За ними, как море, радостным звоном, свистом и стрекотом ночных обитателей плескалась степь. Танцы в клубе кончились. Молодежь ватагами разбредалась по общежитпям. Отдельные пары не спешили, они шли в степь, на берег реки. Алексей завидовал. Там, на берегу, весной особенно хорошо. Он не был там весной. То пахота, то сев. Как шальной на тракторе. Выдастся свободный вечер - занята Танюшка: то комитет, то дежурство в больнице. Он шагнул к окну и потянулся, чтобы постучать. Но в это время кто-то приоткрыл дверь комнаты. - Можно? - прогремело в темноте. На пороге стоял Николай Драчук. - Постучал бы! - проговорила Таня. - Не сердись, Тань, - миролюбиво сказал Драчун. - Я думал, у тебя закрыто. Толкнул - и вот... Драчук слыл шофером-весельчаком, остряком, балагуром. В совхозе помнили историю, как однажды, схлопотал от пассажирки пощечину, он ссадил ее, несговорчивую, с машины за десять верст от центральной и уехал... Но в общем-то казался неплохим парнем. Во всяком случае, так считал Алексей. Не желая встречаться с ним, Алексей огошел к дороге, закурил. Движок затарахтел с новей силой. Окно осветилось. Взглянув в него, он увидел Драчука, продолжавшего стоять на пороге... У себя в общежитии Алексей не включал света. Кровати похрапывали. Он осторожно, ощупью пробрался к своей, У самого окна. Окно выходило на Танюшкин барак. Там размещались семейные. Драчук с молодой женой - тоже там. Танюшка занимала маленькую комнатку рядом. Бросив на стул ватник, Алексей свалился на постель. Отчего он не постучал? Она, наверное, ждет. Ну, конечно, ждет! Очнулся он от прикосновения чьей-то руки. - Танюшка?! - Т-с-с-с! - она пугливо посмотрела по сторонам. Комната, залитая лунным светом, храпела на все лады. Алексей ошалело смотрел на Танюшку. И вот, который день, оп не мог вырваться па "ценгралку". Чертовски уставал. Поздно добирался до вагончика и, едва отмывшись от мазута, валился в постель. Вечер, казалось, наступать не собирался. До поселка десяток километров. Он сбросил с плеч промасленную куртку, ополоснул бензином руки и, оставляя на трапе отпечатки кирзовых сапог, зашагал к дороге, серой лентой вьющемся но степи. Сколько раз оп ходил этой дорогой. Утром, вечером, ночью. Поселок оглашало привычное тарахтенье электростанции. Окна домов выбрасывали снопы света. Он постучал в знакомую доерь. Тихо. Обойдя кругов, увидел темное, как грифель, окно. Не зная, куда себя деть, он закурил. Он силился вспомнить, в какие дни она дежурит. Подсчитывал. Выходило, что сегодня свободна. Немного подождав, он пошел к больнице. Это совсем недалеко. Надо только обойти контору, магазин, столовую. - Татьяны Васильевны нетуть, - встретила его бабка, скоблившая лопатой крыльцо. Это был единственный пожилой человек в целинном хозяйстве. Работала она при больнице. - А где она, бабуся? - На комитете, что ль. Алексей почувствовал собачью усталость. Шагая к совхозной конторе, он проклинал и то, что Тянюшка - секретарь, и вечер, и себя. "Какой же я болван. Ведь говорила, что - заседание..." 3а дверью слышались голоса. Алексей, не колеблясь, отворил. - Разрешите? Голоса оборвались. Сквозь дым Алексеи увидел подернувшиеся к нему лица сидевчшх за длинным столом. Татьяна стояла в самим конце стола. Алексей заметил, как вспыхнуло ее лицо. Она холодно спросила: - У вас что-нибудь важное? Это уж слишком, Алексеи не узнавал ее. Ему показалось, что лица сидевших вокруг исказились усмешкой, досадой и еще черт знает чем. - Нет, я просто... - еле выдавнл Алексей. Он вышел и захлопнул дверь... В столовой, куда он направился, еще не гасили света. Но уже скоблили затоптанный пол, выносили ажурные урны с окурками и обрывками газет. За одним из столов сидели несколько человек и украдкой разливали в граненые стаканы вино. Прямо над их головами висела табличка "Распитие спиртного строго..." Алексею показалось это предупреждение смешным и нелепым. "Где же тогда не строго, - подумал он, - В поле? В общежитии?.." Он рассчитался за курево и направился к выходу. У самого выхода перед ним вдруг вырос Драчук. С ним - еще двое. У каждого из кармана брюк выглядывало по бутылке. - Здорово, Алеха! - загудел Драчук сразу. Он был порядком "под мухой". Алексеи сдержанно ответил на приветствие. - Задвинем, что ли, но-целинному? - Драчук похлопал по оттопыренному карману. Алексей колебался. Да, он, пожалуй, не против. Пожалуй, за компанию можно. Пока Танюшка заседает... - Аль торопишься? - наступал Драчук. - Айда! Она и сама разыщет к тебе дорогу... Ведь не впервой, а?.. - При этом он хитро подмигнул дружкам. Такого поворота Алексспне ожидал. - Послушай, - задыхаясь от волнения, глухо проговорил он, - трепись о чем угодно, а ее... - Что, особенная, да? Секретарь, да? Знаем мы... Драчук не закончил фразы. Зазвенела пощечина. Он с минуту ошалело глядел на Алексея, потом, выхватив из кармана бутылку, молниеносно занес ее над головой. Алексеи пригнулся. Бутылка угодила в одного из посетителей. Началась потасовка. Загремели столы и стулья. Полетели на пол тарелки и стаканы. Воздух потяжелел от паров разлившейся по полу водки. Алексей дважды кого-то сильно ударил и чудом оказался на улице. - Пьяницы! Хулиганы! Разбойники!.. - на разные голоса кричали служители общепита. Алексей ушел в ночь, к своему трактору. Молва о выходке тракториста Китова мигом облетела поселок. Распитие спиртного... Драка в общественном месте. И он, Алексей, зачинщик!.. Все это казалось невероятным. Татьяна не могла поверить. Этого не может быть! Но все говорили. И надо было что-то предпринимать, какие-то меры. Что за чудовищное слово-меры! Можно бы просто поехать в бригаду, поговорить с ним. Он ведь все поймет. Но теперь это уже не будет считаться достаточным. Это не меры, которые требуются от нее, комсорга. Только что состоялся неприятный разговор у директора. - Что за человек этот Китов? - спросил он недовольно, едва Татьяна переступила порог кабинета. - Тракторист, - дрогнувшим голосом сказала она, - неплохой. - Неплохих трактористов много. Людей надо. - Он сурово просверлил се взглядом. - Он комсомолец? - Да. - А ты секретарь? Так вот что, дорогой секретарь, если в ближайшее время не примешь в отношении своего хорошего самых строжайших мер, считай его уволенным. - Но, Павел Дмнтрич... - Никаких "но"! - он погрузился в лежащие на столе бумаги, считая разговор оконченным. А потом звонили из райкома. Требовали тоже поторопиться с самыми решительными мерами. И ни в коем случае не покрывать дебошира и пьяницу. Весь день она не находила себе места. После работы собрала комитетчиков. Те пожимали плечами. А узнав мнение директора, сказали: придется исключить. Неужели, думала она, и в самом деле придется? Надо немедленно увидеться с Алексеем. Пошла к Драчуку. Насвистывая, он протирал мокрой тряпкой запыленные стекла, капот машины. На приветствие не ответил. - Не подбросишь? Проводя по фаре несколько раз тряпкой, он нехотя разогнулся. - К нему, что ль? - К нему. Ехали молча. Татьяна смотрела в сумеречную даль, и ей становилось жутковато. Ей подумалось: здесь, в этой неуютной степи, может совсем потеряться он. Драчук оглядывался вперед. Небо начинало чернеть. Лучи от фар встречных автомашин, как шпаги, вспарыззл" темноту. Сюпь гудела затухающим гулом. - Скажи, Николай, - спросила она наконец, - он гебя, правда, первый ударил? - Чего? - не понял Драчук. - Он ударил тебя? - А, ерунда. - Выходит, не ерунда, если ударил. - Коли хочешь, можно что угодно не ерундой обернуть. - Промежду прочим, кому до этого дело? В харчевне я все уладил, и за посуду внес, что надо. Хватит, из мухи слона... Драчук повернул машину с дороги. Показался черный прямоугольник вагончика, весенне-осенняя резиденция трактористов. В вагончике было тепло. Пахло бензином и старой, немного подопревшей соломой. Засветив фонарик, Алексей по-хозяйски захлопотал. Достал откуда-то сахар, хлеб. Из закопченного чайника разлил по кружкам ароматный чли. Пока Татьяна отхлебывала из споен дымящейся кружки, выкладывал бригадные новости. - Знаешь, - разговорился он, - вчера и сегодня, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, мотор, как зверь, работал. Теперь смогу в "самоволку" каждый вечер. Хочешь? - У меня завтра комитет, - прервала его Татьяна. - Ну зачем так часто? - Скажи, это было не так, как говорят? - Почти так. На комитете, вопреки опасениям Алексея, царила атмосфера непринужденности. Несмотря на требования секретаря говорить по одному, не вставлять замечании, не бросать реплик, ребята невообразимо шумели. Галдеж поднялся особенно после выступления молоденького парнишки, инструктора райкома комсомола. Взяв слово, инструктор выразил сожаление, что некоторые не понимают всей пагубности проступка комсомольца Китова. При рассмотрении подобных персональных дел, многозначительно подчеркнул он, требуется особенная принципиальность и непреклонность. Злостная выходка Китова сводит-де ка нет заслуги всей организации. Он говорил и говорил. Члены комитета нетерепеливо ерзали на стульях. Алексей сидел, уперев в колени бугрисчые ладони. Глядел прямо перед собой. Он никогда не внд^л таким бледным Танюшкиного лица. Временами их взгляды встречались. Его и Драчука несколько раз спрашивали об обстоятельствах злополучной драки. Алексей молчал. Драчук отвечал неохотно. Когда все выговорились, решили поставить вопрос на голосование. Вмиг воцарилась тишина. Ее нарушил комсорг. - Кто за то, чтобы Китову объявить... - Простите, - перебил инструктор. - Насколько помнится, предложение об исключении внесено первым? Тишина стала такой, что слышалось тиканье наручных часов. Татьяна обвела ребят несмелым взглядом. - Кто за то, чтобы исключить? Никто не шелохнулся. Тишина казалась абсолютной. - Кто за выговор?.. - словно боясь, что снова прервут, выдохнула Танюшка. Руки взметнулись. - Заседание окончено, - прикрыв липкими ладошками глаза, она побежала за дверь. Алексей выпрямился, встал и. не сказав ни слова, последовал за ней... И пошли они берегом реки. Медленно, молча, глотая надвигающуюся ночь, как вкусную воду. А кругом затухающим гулом волновалась весна. И трава пугалась у них под ногами. И мир обоим казался таким удивительным... * * * Незнакомец выпрямился, привстал с камня, глядя в тихо темнеющую дзль, где речка пряталась в зарослях ивняка. Он смотрел на берег и видел тихо идущих в обнимкусебя и Тянюшку. Да, да, это она: белая кофточка с глубоким вырезом па груди, туго уложенные на голове косы. А это - вельветовая куртка, кирзовые сапоги, помятый картуз в руках - он, Лешка - чуть не закричал что есть духу незнакомец. В этот миг раздался детский голос: - Пошли домой, Драчук! Незнакомец тяжело опустился на уже холодный камень. ...Что же было потом? Их всюду видели вместе. Совхозный поселок хорошел, разрастался новыми постройками. Из бараков-общежитий люди переселялись в добротные домики. Как-то строительная бригада делала прикидку нового дома. Бригадир, зайдя к Алексею, сказал: - Не подкинешь, Леш, на своем тракторишке щебенку под фундамент? - и, хитро прищурясь, добавил: - Может статься, на новоселье в тот дом пригласить. Заодно и свадьбу сочиним. Карьер от поселка недалече. Алексей подогнал трактор с прицепом. Грузчиков не было. Взял лопату и сам стал набрасывать дробленый камень. Намек бригадира не выходил из головы. А что, если правда свадьба? Работал лопатой все быстрей и быстрей. Когда почувствовал, что руки не подчиняются, бросил ее в прицеп и, шумно дыша, опустился на камень. Обыкновенный большой валун. В карьере таких великое множество. Их постепенно вывозят. Немного погодя Алексей поднялся, подошел к своему "ДТ", отыскал молоток и, возвратившись, стал что-то выстукивать на камне. Искры брызгами сыпались во все стороны, Слова бригадира сбылись. Алексею и Татьяне предложили вселиться в новенький дом. На новоселье один из гостей, поднимая стакан, сказал: - Дому стоять вечно. Фундамент держится на Татьяне... Это был Николай Драчук, шофер строительной бригады. Гости, разумеется, не поняли его намека. Татьяна, хотя и залилась краской, тоже ничего не поняла. Буква "Т" оставалась тайной. Между Китовым и Драчуком установились приятельские отношения. Николай еще ранее женился на Танюшкиной подруге, тоже медсестре. Звали ее Наташей. В свободное время молодые собирались вместе. На курултай, как любил выражаться Драчук, утверждавший, что это самое емкое и красивое казахское слово, означающее одновременно и деловой разговор и пиршество. Все было хорошо. И ни Алексей, ни Татьяна не могли тогда предположить, какую роковую роль сыграет Николай в их жизни. Близилась весна, а трактор Алексея стоял на приколе. Сам он не находил себе места. Позарез нужны были запчасти. Все попытки достать их оказались тщетными. Объездил соседние совхозы, смотался в область - безрезультатно. В это время к нему заглянул Драчук. Как бы между прочим спросил: - Сколько ты, Леха, без работы маешься? - Вечность, - не скрывая досады, сказал Алексей. - И долго лодыря валять думаешь? Алексей в сердцах выругался. - Могу пособить, - сказал Драчук. - Ребятишки к соседям вечером едут. Туда, говорят, две машины комплектов подбросили. Если хочешь... Прошли сев, уборка. Потом взмет зяби. Алексей работал, как черт. Танюшке нахваливал безотказного коня. Но о ночном вояже в соседний совхоз не вспоминал. Втайне же он считал своим долгом рассказать ей об этом вояже. Как-то, сидя за обедом, решился. Но она его опередила. Подойдя, обняла за плечи и сказала ту же фразу, с которой он собирался заговорить: - Ты ничего нд знаешь, Алеша?.. Он повел плечами. - Не догадываешься? - она взяла его руку и прижала ее к животу. - Танюшка! - Алексей вскочил и, стиснув ее лицо большими ладонями, покрыл его поцелуями. До конца дня он носился выше седьмого неба. Сидя за рычагами трактора, гадал, кто будет: сын или дочь. Подсчитывал, когда: в мае или июне. И как назовут. И что он подарит Танюшке... Трактор был послушней ягненка. Жирные пласгы земли ложились один за другим, подминая под себя золотую стерню только что скошенного хлеба. Алексею казалось, его взмыленный "ДТ" не грохочет, как всегда, а поет. Поет мотор. Поет степь. Поет небо... С нетерпением дожидаясь окончания дня, он неожиданно увидел машину Драчука. Она шла навстречу прямо но полю. Подъехал Драчук, резко затормозил. - Знатному пахарю - салют! - Здорово! - приглушив мотор, ответил Алексей. Последнее время он редко видел Николая. - Будь готов, трудяга. Вечером заедем. Дельце есть. - Валяйте, - безотчетно бросил Алексеи и дал газ. Трактор застрочил, как пулемет. Машина Драчука скрылась в облаке пыли. К концу дня Алексей вспомнил об этой встрече. Чтлбы она означала? Николай давно стал непонятным и неуловимым. Алексей не раз слыхивал, что он замешан в каких-то неблаговидных делах. Наташа, его жена, была часто расстроена, задумчива, неразговорчива. "Дельце есть", - вспомнил Алексей и почувствовал в этих словах что-то колючее. По дороге домой он забежав с магазин и взял большую бутылку вина. "Такое ей, конечно, можно", - подумал он, разглядывая красивую этикетку. Татьяна, встретив его, рассмеялась. - Сама все выпью! - А знаешь, что я придумал? - сказал он. - Выкопаю на речке карагач и посажу во дворе... В честь того, что ты такая хорошая... Часа через полтора в окошко стала заглядывать молодая карагачевая ветка. За ужи

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору