ИГРЫ БОГОВ

Александр АНИСИМОВ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Роман "Игры богов" привлекает хитроумным сплетением сюжетных линий, динамизмом в развитии действия, ярко вычерченными характерами. Все события разворачиваются в фантастическом мире, но в то же время отдельные приметы и детали этого необычного мира поражают своей достоверностью, свидетельствуя о прекрасном знании автором средневековой истории, фортификации, военного дела...
     Книга увлекает, читается легко, на одном дыхании.

     Когда придется испытать измену,
     Почувствовать, как больно ранит ложь,
     Когда уткнешься в ненависти стену,
     Ты все же не поймешь, какую цену
     За правду платят.
     И опять уйдешь.
     Уйдешь туда, где не найдешь ответа,
     Где выжили отчаянье и злость
     И где воспоминанья - редкий гость,
     А ты один, никто не даст совета.
     Не бейся грудью в запертую дверь.
     Ты сам повинен, незачем страдать.
     А то, что в сердце поселился зверь...

Пролог
и, хозяин, налей-ка еще пару кружек!

     Толстяк с раскрасневшимся от хмеля лицом громко рыгнул и ударил кружкой по столу. Добротно сработанный дубовый стол жалобно крякнул от такого непотребства. Где ж видано, чтоб так по благородному дереву лупили? Хотя это еще что: не нож - и то хорошо. А иной раз, бывает, и головой кто-нибудь справно пригнанные доски приласкает. Пьяного раззадорить легко, а усмирить - тут уж не до шуток, как бы беды не вышло.
     - Хозяин, дьявол в твои кишки! - нетерпеливо прокричал толстяк, не дождавшись ответа. - Не за то тебе добрые люди платят, чтобы ты их жаждой томил. Верно я говорю?
     Сидящие рядом нестройно загалдели, то ли одобряя, то ли хуля слова подвыпившего толстяка. Впрочем, и не было ни у кого желания связываться ни с ним, ни с хозяином харчевни - себе дороже выйдет. Толстый Некус не последний человек в округе, и на пути у него вставать опасно, не заметишь, как битым будешь, а то и вовсе найдут тебя с перерезанным горлом в затхлой воде придорожной канавы. Нет, с Некусом опасно шутки шутить - не тот он человек. Да и Райфе, хозяин здешний... Человек он веселый и острое словцо любит, но уж если заденут его или, не дай Боже, против его воли что сотворят - быть беде. Ни себя он в обиду не даст, ни прислугу, ни гостя, если того без вины лупить станут.
     Хозяин харчевни редко сам ввязывался в пьяные драки, полагаясь, как правило, на плечистых вышибал, но уж если выходил из себя, то тут пощады не жди - рука у него была тяжелая. О силе Райфе ходили легенды: рассказывали, что мог он поднять над головой сорокаведерный бочонок вина, однако сам Райфе хвалиться не любил.
     - Поучился бы ты, Некус, вежливости у других гостей, - пророкотал Райфе, выходя из-за двери за стойкой, что вела к спуску в погреб, и, шумно охнув, поставил на пол пару бочонков, которые держал на широченных плечах.
     - Но-но, чертов прихвостень, ты не очень-то распаляйся, - откровенно нарываясь на ссору, погрозил Некус волосатым пальцем и захихикал. Смех у него был надтреснутый и необычайно высокий, будто и не боров жирный смеется, а рыбачка простуженная. Давно уже из-за этого смеха ходили по городу шутки, будто бы Некус и мужик только с виду, будто исповедует он какую-то нездешнюю веру, вот и позволил совершить над собой непотребство. И хоть знали все, что нехолощеный он - часто видели Некуса с той или иной кабацкой девкой, - а все равно: прилипло к нему накрепко прозвище - Мужебаб.
     - Не ты запрягал, не тебе и понукать, - хмуро отозвался Райфе, утирая выгоревшим на солнце синим платком мокрый лоб. - Еще тебе налить? Так зачем меня тревожишь? Кругом прислуги полно. Вот когда свечереет и гостей битком набьется, тогда уж и я помогать выйду. А пока, будь любезен, не гневись, не позорь доброго имени пустой склокой. Сейчас пришлю к тебе кого-нибудь.
     - Не твоим вонючим губам имя мое марать! - взвизгнул Некус и, взмахнув рукой, снова треснул пустой кружкой по столу. Железные обручи, стягивающие кружку, от удара лопнули, и в кулаке буяна осталась одна деревянная ручка.
     Райфе нахмурился:
     - Кружка стоит пять анго. Тебе придется заплатить, а не то в следующий раз велю не пускать тебя дальше порога. Не по-хозяйски, конечно, терять постоянных посетителей, но за спокойствие, как ты знаешь, всегда приходится платить.
     Сидящие вблизи Толстого Некуса люди с опаской отодвинулись от него подальше, не желая быть втянутыми в никому не нужную ссору. Некус явно не желал удовлетвориться обычной словесной перепалкой, затеваемой им в харчевне Райфе всякий раз, как только он напивался. Сегодня ему хотелось почесать кулаки, на что он, несмотря на складки жира, опоясывающие его обрюзгшие телеса был великий мастак. Но Райфе вовсе не желал потакать Некусу и подливать масла в огонь - он молча отвернулся, считая разговор законченным.
     - Ты что мне спину кажешь, сын шакала! - За неимением кружки толстяк грохнул по столу кулаком, так что посуда на нем подпрыгнула и полетела на пол.
     В зале повисла напряженная тишина - это был уже явный вызов. Чем ответит Райфе?
     Однако хозяин харчевни и бровью не повел. Продолжая как ни в чем не бывало переливать густое темное пиво из бочонка в пузатый кувшин, он произнес:
     - Большое блюдо - три анго, тарелка - одна монета. Поберег бы ты лучше свои деньги - даже тебе они достаются непросто. И зачем посетителей пугаешь?
     Нехорошо, Некус, нехорошо...
     Тут бы впору успокоиться толстяку, свести все на шутку, так нет - уж коли втемяшится что пьяному в голову, так и обухом не вышибешь, разве что вместе с мозгами.
     - Ты на кого, собака безродная, тявкаешь? Да ежели захочу, так все у тебя тут разломаю! И попробуй только поперек встать или денег потребовать - враз кишки выпущу! Миску ему жалко! Как пес из-за миски трясешься...
     Райфе медленно повернул голову. На лице его ясно было написано - еще слово, еще хоть одно слово... Но то ли не понял этого Мужебаб, то ли не счел нужным внять голосу разума - вскочил на ноги и опрокинул дубовый стол.
     Вышибалы старались без нужды не связываться с Некусом, но и они предел терпения имели. Из темных углов двинулись они было к центру зала, где бычил шею разошедшийся толстяк, но, наткнувшись на жесткий взгляд Райфе, замерли.
     Хозяин вышел из-за стойки и, сложив руки на груди, направился к Некусу.
     - Иди-иди сюда, чертов выкормыш, - радостно поманил его Мужебаб, вытягивая из-за пояса короткую дубинку - излюбленное оружие ночных татей, любителей подкрадываться со спины. В широкую часть дубинки, предварительно высверленную, как водится, был залит свинец. Разбойничья дубинка - бесчестное оружие, настоящие воины и в руки-то ее не возьмут, побрезгуют.
     Райфе остановился в нескольких шагах от Некуса.
     - Шестнадцать анго, - медленно и с расстановкой произнес он. - Шестнадцать анго за разбитую посуду и семь за то, что тебя проводят до дому.
     Времена нынче неспокойные, как бы чего не вышло.
     Все дружно охнули. И вправду, более сильного оскорбления и придумать было трудно. Предложить мужчине, пусть и изрядно перепившему, сопроводить его до дому, и это днем, когда солнце еще не зашло...
     Рявкнув, Некус вскинул дубинку и попытался прямым ударом проломить Райфе голову. Однако хозяин харчевни имел богатый опыт по части подобного рода потасовок. Он поднырнул под руку толстяка и, перехватив ее чуть ниже локтя, попытался свалить Некуса на пол. Кто бы другой от такого рывка кубарем покатился на землю, но толстяк только крякнул и, оттолкнув Райфе, освободил руку.
     Вышибалы вновь повскакивали со своих мест и даже вытащили из-за поясов длинные, оплетенные свиной кожей палки - иное оружие им применять возбранялось, - но Райфе вновь остановил их взглядом.
     Некус же, воспользовавшись тем, что противник позволил себе отвлечься, дабы усмирить ретивых помощников, провел неожиданную атаку. Дубинка с размаху ударила хозяина харчевни в грудь. Однако в последний момент Райфе удалось уклониться, и дубинка, вознамерившаяся пробить грудину, лишь скользнула по ребрам. Но и такой удар был более чем чувствителен. Райфе охнул и немного осел.
     Ободренный удачей, толстяк оскалился и занес дубинку для нового удара. Он был уверен, что сломал противнику как минимум пару ребер и тот теперь не опасен.
     В следующую секунду Некус вытаращил глаза и завопил благим матом, схватившись за неестественно вывернутую руку. Никто толком не понял, что произошло. Мгновением раньше дубинка готова была опуститься Райфе на плечо и раздробить ключицу, но хозяин харчевни невероятным образом избежал страшного удара, перехватив руку с дубинкой и сделав при этом какое-то неуловимое движение. В результате оружие оказалось у Райфе, а запястье толстяка было явно сломано.
     Тут бы, казалось, признать Некусу себя побежденным и бежать к костоправу, пока не порвали острые кости мышцы, - так нет. Подхватив здоровой рукой с ближайшего стола окованную железом кружку, Некус заверещал и с размаху нанес удар. Райфе едва успел отбить его только что добытой дубинкой, отчего кружка разлетелась в щепки.
     - Еще пять анго, - как бы между прочим сказал Райфе. - Воистину тебе скоро будет не по карману наведываться в мою харчевню. Двадцать один анго за вечер - это многовато даже для тебя.
     Несмотря на царившее в зале напряжение, некоторые посетители, наблюдавшие за поединком, рассмеялись.
     При этом никто и не обратил внимания на скрипнувшую дверь и вошедшего в харчевню человека. А стоило бы. Такого гостя тут не бывало - борода и волосы его были выбелены сединой, а лицо иссечено морщинами. Да и одет старец был чудно. Длинная, до пят, хламида, некогда благородного темно-зеленого цвета, а сейчас выгоревшая, была подпоясана черным кушаком. Широкий капюшон, откинутый на сгорбленные плечи, болтался на спине. И тем не менее одежда старика не выглядела нищенской - так одеваются странники-пилигримы, люди без роду и племени, сбивающие ноги на дорогах мира, ищущие мудрости, но находящие зачастую лишь старость, разочарование и немощь. Но не был старик похож и на пилигрима.
     Откуда взяться у бедного странника такому посоху? Шести локтей в длину, он был до блеска отполирован рукой, будто старик от рождения держал его при себе, да и дерево, из которого был выточен посох, не встретишь в окрестных лесах: черное, с красноватым отливом. Такое растет в далеких южных странах, и купцы немалые деньги за него выручают. Не каждому богатею оно по карману. Люди говорят, не простое это дерево, заговоренное: сносу ему нет - хоть молотом кузнечным бей, а и то не вдруг перешибешь. Да и сработан посох старика был - любо-дорого посмотреть: толщиной в два пальца, с изящной витой перекладиной, которая, будто гарда меча, пересекала посох почти у самого верха. Обвившись телом вокруг стилизованного эфеса, возлежал на перекладине дракон. Тело зверя, покрытое малюсенькими чешуйками, в свете свечей горело неземным зеленовато-красным пламенем, хотя был он, как и сам посох, выточен из той же черной древесины.
     Видно, мастер, украшавший посох, покрыл дракона на гарде неведомым составом, который мог светиться в полумраке. Но еще больше поражали драконовы глаза: не деревянные - живые были они и, казалось, смотрели человеку прямо в душу.
     Не простой человек пришел нынче в харчевню к Райфе.
     Сказитель.
     Но посетители увлечены были схваткой и старика не замечали. Тут хоть дикий зверь появись - не до него будет.
     Райфе отбросил дубинку, и ее ловко поймал один из вышибал, - показал хозяин, что на равных готов биться с Некусом. Мужебаб же совсем озверел, забыл о сломанной руке и, призывая на помощь всех дьяволов преисподней, кинулся на Райфе.
     Вот тут и проявил себя старик, стоящий у порога:
     - Остановитесь, люди добрые, не доводите до греха. Вроде и сказал старик негромко, а прокатились его слова по харчевне, заставив каждого обернуться на голос. Даже Некус замер, будто с размаху наткнулся на невидимую стену, обратив к дверям налитые кровью глаза.
     - Уйди, а то ведь и тебя ненароком зашибу, - прорычал толстяк.
     - Послушал бы мудрого человека, - покачал головой Райфе, - он плохого не присоветует.
     - Не этому доходяге меня учить!
     Неожиданно Некус развернулся и попытался ударить Райфе по голове своим тяжелым волосатым кулаком. И... не ударил. Посох старика вспыхнул на мгновение, и в следующую секунду резной дракон расправил полуаршинные крылья, соскользнул с гарды и взвился под потолок. Люди вокруг зашумели, призывая богов оградить их от колдовства и развеять морок. Но то ли глухи остались боги к мольбам смертных, то ли неподвластен им оказался старик, - дракон, описав в воздухе круг, устремился прямо на сцепившихся бойцов. Райфе, хоть и побледнел при виде колдовского наваждения, внимания не ослабил. И, как оказалось, верно поступил.
     Некус же, ослепленный вином и гневом, не придал зловещей ворожбе значения и попытался вновь ударить Райфе.
     В тот же миг из пасти дракона вырвался язык голубого пламени и лизнул руку толстяка. Некус дико завизжал и закрутился волчком, будто его терзали дьяволы преисподней, которых недавно он сам призывал в помощь. На глазах посетителей харчевни рука толстяка вдруг стала скукоживаться, будто зеленый лист на огне, и то, что еще совсем недавно было огромной лапищей, вдруг рассыпалось серым пеплом. Посетители онемели. Толстый Некус тоже перестал вопить, взглянул на свою искалеченную руку, закатил глаза и повалился на пол.
     Единственным, \кто сохранил самообладание, был Райфе. Он посмотрел старику в глаза и покачал головой:
     - Зачем ты так? Он же ничем тебя не обидел, а ты его увечишь. Что теперь будет с ним? Он хоть и мразь порядочная, а все же у него жена и дети...
     Старик, казалось, был ничуть не удручен случившимся. Он махнул рукой, и дракон, все еще парящий под потолком обеденной залы, плавно спустился на гарду посоха. Старик погладил зверя по голове, - будто это было не колдовское создание, а ловчий сокол, и что-то пробормотал. Посох воссиял ослепительным светом, а когда белый пламень опал, все увидели, что на гарде вновь восседает резной деревянный зверь.
     - Так ты жалеешь его? - Старик указал посохом на лежащего без движения Некуса. - Ведь этот сквалыга уже давно надоел тебе. Почему ты хулишь меня за то, что я помог тебе от него избавиться? Да и при чем тут его жена и дети? Будь он даже без головы, и то ни анго не упустил бы, сам знаешь. Так в чем моя вина?
     А-а... ты винишь меня в том, что я не дал тебе самому поквитаться с ним?
     Райфе склонил голову:
     - Ты не прав. Сказитель, и сам знаешь это. Но, во имя Великого, зачем ты сотворил такое?
     Старик вскинул брови. Глубокие морщины маленькими змейками разбежались по его лицу. Молча он обвел взглядом зал, и свечи вдруг загорелись ярко, будто факелы. Люди в благоговейном страхе взирали на старика, но не смели бежать из харчевни.
     - Так ты меня знаешь? - Старик казался немного удивленным. - Вот уж не думал, что меня кто признает. Тебя ведь Райфе кличут?
     - Воистину так, - смиренно согласился хозяин харчевни. - А знаю я тебя потому, что довелось мне однажды одного из твоего племени увидать. Мальчонкой я тогда еще был, когда Сказитель через деревню нашу проходил. Но на всю жизнь я его запомнил, так и стоит перед глазами. Такой же, как ты, только посох у него яблоневый был, на котором иной дракон поселился - четырехкрылый и белый.
     Сказитель улыбнулся - будто еще светлее стало вокруг, вот только улыбка у него была грустная:
     - Белый, говоришь? - и, ответа не дождавшись, продолжил:
     - А имя его, часом, не Асейфар было?
     - Да разве ж у Сказителя имя спрашивают? - подивился Райфе. - Может, и Асейфаром его звали, а может, и нет, кто его теперь знает. Да и кто скажет, есть ли у Сказителей настоящие имена и... люди ли они в самом деле?
     Последние слова Райфе произнес, глядя в темные стариковы глаза. И показалось ему на миг, что и впрямь не людские очи были у Сказителя. И тут же поспешил хозяин харчевни отогнать от себя странную мысль: грех это, зверя в человеке искать.
     - Многие хотели знать, что ждет их впереди, многие выведывали, какую ошибку совершили в жизни, но лишь избранные задавали тот же вопрос, что и ты. - Старик взялся за посох двумя руками и оперся на него. - Позволь сесть, мил человек, в ногах правды нет.
     Ближайший стол мигом опустел. Люди поспешили поскорее перебраться за соседние, никому не хотелось сидеть рядом с колдуном, пусть и называл его Райфе каким-то Сказителем. Тот, кто шутя лишил человека руки, - собутыльник опасный.
     От таких подальше надо держаться.
     - Может, ты и стаканчик нальешь? - осведомился Сказитель, поглаживая резного дракона по спине. - Шел издалека, притомился.
     Все были уверены, что Райфе кинется выполнять просьбу странного старика, однако хозяин харчевни остался стоять, хмуро глядя на Сказителя.
     Былого смущения и замешательства, которые породил кружащий под потолком драконыш, не было и в помине.
     - Не будет тебе у меня ни пищи, ни крова, - твердо произнес он, - пока не вернешь, если подобное в твоей власти, руку этому человеку.
     Ропот прошел над столами. Люди были уверены, что не стерпит такого обращения старый колдун. Однако старик снова вздохнул впервые выпустил посох из рук, прислонив его подле себя.
     - Смелы люди стали, - пробормотал он себе под нос. - Что-то дальше с ними будет? - А затем обратился к Райфе:
     - Верно ты говоришь, добрый человек, что провинился я перед вами. Прости, что перепугал вас, ибо иного зла за мной нет.
     - Почему вины на себя не берешь? - пробурчал Райфе сквозь зубы. - Или не ты Некуса покалечил, напустив на него свою тварь чешуйчатую?
     Сказитель ответил не сразу.
     - Не тварь это, - тихо сказал он, с нежностью проведя ладонью по блестящей спине дракона. - А что касается толстяка - ничего с ним такого не сделалось, взгляни сам.
     Райфе наклонился и бросил взгляд на все еще лежащего без чувств Некуса. Как не было у того руки, так и сейчас нет.
     Райфе сказал, указывая на Некуса:
     - Не гневи богов. Сказитель. Не бери греха на Душу.
     Старик прикрыл голову резного драконыша ладонью, а потом кашлянул и произнес:
     - А ты взгляни еще раз, Райфе, взгляни повнимательней.
     Райфе посмотрел снова и не увидел руки Некуса. Что же хотел сказать этим Сказитель?
     Тут еще раз явственно прозвучал голос в голове у хозяина харчевни: "Ты только взгляни". И Райфе увидел, как из ниоткуда возникла вдруг плоть живая.
     Цел оказался Некус, цел и невредим, будто и не коснулся его драконыш всепожирающим пламенем, волоска ни единого на руке толстяка не опалил.
     Взглянул Райфе новыми глазами вокруг. Притух яркий свет свечей, будто и не пылали они нестерпимо. Морок, все морок. И драконыш стариков - тоже выморочный. Однако на то старик и Сказитель, чтобы мастером неподражаемым быть - его роду без этого никак нельзя.
     Поднялся тогда Райфе во весь рост и поклонился в пояс Сказителю.
     Никогда никому не кланялся Райфе, а тут не устоял.
     - Прости, Сказитель, что посмел усомниться в чистоте твоей, ибо разум мой был помрачен.
     Все, кто сидел вокруг, тревожно зашептались: им-то невдомек было, что на самом деле творится в харчевне и какова тому причина. И пугало их это еще больше, чем стариков дракон. Понял хозяин харчевни, каково приходится его завсегдатаям, и, обведя взглядом зал, попросил:
     - Освободи людей. Сказитель, ибо боятся они. Сделай так, чтобы и им позволено было увидать все как есть.
     - Да будет так, - согласился старик и, стиснув в руке черный посох, вскинул голову и зашептал, будто молитву богам воздавая. А меж тем посох едва заметно засветился, как гнилушка болотная в ночи, и тут же изумленно заговорили люди, ибо открылась им вся правда случившегося. Люди, казалось, о Сказителе на время просто забыли, в момент растеряв всю свою робость перед волшебством.
     - А сейчас, я надеюсь, мне будет позволено утолить голод и жажду? - спросил Сказитель. - Я выпол