и:  сидел  и
ждал нас на балкончике в красном халате как римский патриций.

    ( ( (

    маленькое отступление: пишу с трудом, закрываются глаза. Сейчас зас-
ну. День выдался неожиданно анальгезический. Т.е. вспоминал  о  нем  без
боли: такая была атмосфера на даче и в дороге. Была искренняя радость от
солнечного дня и мельканья сосен в окне. Слова же прыгают  как  блохи  и
мешают любоваться и воспринимать все в чистоте (жалобы чухонца, не умею-
щего чисто писать).
    7 июля. Выхожу из калитки прямо к озеру и делаю экзерсайзы.  (в  ки-
тайском стиле: медленно-лениво) Пейзаж: сосны, озеро в  рассветный  час.
Потом теченье часов в прохладном оффисе. Кровь течет, часы  текут:  это,
кажется, неиллюзорное движение жизни. Опять же: хоть так.
    Радость (или восторг), испытанные в тот день,  кажется  были  знаком
жизнь продолжается несмотря... Так думаю, засыпая один в дачной кровати.
Немного неуютно-прохладно, а так ничего.
    (по-франц. записано)

    ( ( (

    о даче вице-профессора (продолж. по-русски)
    Он как русский интеллигент любит материться. Халат распахнут и видно
тельняшку и волосатую грудь. Потчует нас немецким пивом. Потом  с  П.Н.,
профессором , выходим подышать воздухом в лесочек, что совсем рядом. Со-
бираем там черничку. В металлическую баночку: для бабушки и мамы профес-
сора.
    Говорим о пустяках в трех соснах. Он меня про Сашеньку расспрашивает
из любопытства. П.Н. - мой конфидент. Кому еще расскажешь? Да и  знакомы
мы пятнадцать лет.
    Возвращаемся на дачу. В.-профессор встречает нас у входа, в  красном
халате.
    А пропо: в лесу когда собирали ягоды в кружечку, я сказал (ел черни-
ку одновременно) а что, - - " „ " А Б В Г Д Е Ж З И Й Т С М Н О П Р н  м
У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я а б в г д е ж з и й к л р юяяяо юяяяэяяяс т  у
ф х ц ч ш щ ъ ы ь э ю я Паша, вице-профессор премилый человек, ты не на-
ходишь? Нет в нем занудства, он не  педант.  Никакой  чопорности  и  же-
манства... Носит тельняшку, матерится.
    П.Н.: - но педераст!
    Смеемся с Павлом Николаевичем на весь лес.

    ( ( (

    Вице-профессору сказал комплиментарно: хорошо Вам здесь. Ванна!  Ка-
бинет! Спальня! О спасительное одиночество! В.-профессор: - ничего,  хо-
рошо. Иногда и постель согревают: заезжают.

    ( ( (

    небольшое отступление (по-русски написано): Апостол Павел насчет же-
нитьбы высказывался императивно и определенно. Лучше не жениться! Блюсти
девственность! Но: кто не может: женитесь! Так же и с  писательством.  Я
считаю: лучше б не писать! Но кто не может: пишите.

    ( ( (

    Вице-профессор с мощным торсом, крепкими голыми ногами - красный ха-
лат нараспашку - рисуется римлянином. Из учтивости  делаю  в.-профессору
комплимент. Все мы  сидим  на  диване  (трое).  Мы  с  В.-проф.  говорим
по-французски и иногда по-немецки. П.Н.мурлыкает и жмурится. В.-профес-
сор нет-нет да и выругается. В нем есть все,  чтобы  называться  матерым
человечищем но: нет бороды (и голые ноги и тельняшка). П.Н. интересуется
племянниками , особенно Игорем. Тот, оказывается, непорядочно поступил с
папой (общий знакомый из культуры), оставил того и уехал в Польшу-Герма-
нию по вызову  любовника  (выраж.  профессора)  немца,  военного  врача.
В.-профессор заметил: вот каков! Папа тоже  хорош,  позволяет  мальчишке
так обращаться с собой, он бы (вице-проф.) не позволил бы  так  с  собой
обходиться. Ет сетера.
    Смех на весь дом: нервный.  Оттого,  что  вице-проф.  щекочет  меня.
Крепкие у него руки. Вот удивительно. И в то же время не грубые.

    ( ( (

    Написать бы что-нибудь подражательное. Роман без вранья.

    ( ( (

    П.Н. представил меня вице-профессору как офицера и  литератора.  Мне
было очень лестно. На вопрос: о чем же я пишу - я ответил: ни о чем. Пи-
шу я в основном для моих гранд дам, подруг и меценатов. На вопрос: можно
почитать что-нибудь? я ответил: нельзя Вам себя утруждать ет сетера.
    В.-профессор напевал: Летают в небе эропланы
    А я весь ранетый лежу

    Как весело было!
    В.-профессор живет в городе с мамой, бывшей вологодской крестьянкой.

    ( ( (

    Переживаю сцену ухода:
    вспоминаю детали, восстанавливаю все до мелочей.
    А, омлет с брынзой. Терпеть не могу! Гадость. Жарить вредно  (выбрал
позу гигиениста и аристократа). Я веду себя как сноб (пример  в.-профес-
сора, он тоже простой человек как  и  я,  моя  мама  из  северно-русских
крестьянок, из костромских или ветлужских, пар экзампль). Сдержанно  го-
ворю: ешь, вкусно. А что до вредности (а пропозито!) то и дышать вредно:
процесс окисления ведет к смерти (в таком духе).  Он  злится.  Ищет  что
сказать обидного, уничтожающего. Не находит: насупился и  молчит,  водит
вилкой по тарелке. Раб желудка! - говорю. Не нравится - оставь. Предпоч-
ти остаться голодным. Играй благородного до конца! Тойбхен. Он еле сдер-
живает слезы: ты обидел меня... Я бедный человек... Ет сетера.
    Возьму и уйду! - уходит в комнату.
    Я иду бриться в ванну. Дверь открывается и он  говорит  мне  просто,
без патетики, даже с жалостью ко мне: адьо, голубчик.
    -- Прощай! - говорю и не верю. Верю-не верю (а если навсегда?)  Хва-
тает сил остаться, не бегу следом.

    ( ( (

    на даче вице-профессора: сидим все на диване. В.-проф.  пристает  ко
мне. Я замечаю по-французски: мне щекотно! оставьте меня. У  меня  нервы
оголены - не касайтесь, мон шер. Смеюсь от досады. П.Н. перебирает ягоды
на кухне и слышит смех. Думает  наверное:  началось.  В.-профессор:  ти-
ше-тише! Там - внизу. Показывает пальцем в пол. Я не могу:  душит  смех.
Сквозь смех говорю: помните Коробочки слова дело, сударь,  новое.  Неиз-
вестное. Боязно как-то ет сетера. П.Н. вернулся с кухни, пересыпав ягоды
из кружки в бутылку, уселся на диване. Как бы  не  продешевить!  приступ
смеха. П.Н. тоже трясется от  смеха.  Вице-профессор  замечает:  у  него
комплекс Коробочки. П.Н., исследуй его, по твоей части (П.Н. - известный
психолог). Я бью в-профессора по гладкой спине: Вы не учтивы и развязны,
профессор! А П.Н. самого лечить надо. (смех).
    Когда П.Н. сидел рядом с в.-профессором, тот старался погладить  его
по глупостям и даже расстегнуть пуговицы. ( Глупости - пример  эвфемизма
из языка моей кузины, когда ей было 4 года). Когда  в.-профессор  встал,
чтобы заварить чай, П.Н. быстро поменял место: я оказался между  в.-про-
фессором и П.Н. Уйду в монастырь ,  говорю.  Какой  разврат!  ,  бросает
по-франц. вице-профессор.

    ( ( (

    Писать следует короче. Еще короче! Читатель умный,  поймет,  схватит
на лету. Достаточно аллюзий.

    ( ( (

    Мэтр написал: у меня нет учеников. Одни ученицы.
    Не хотел ли Мэтр сказать: ученицы де не в счет. Не хотел ли Мэтр из-
бежать злорадного глумления.
    Не я ли, Равви?

    ( ( (

    В постели рассуждал о Прусте и Мэтре.

    ( ( (

    Воскресенье (число не важное). Ездил к моей гранд даме в Вырицу. Там
купался, наслаждался беседой на веранде. Вы - философ, а Вырица - насто-
ящий Ферней, сказал искренне моей гранд даме.
    (а пропо: моя гранд дама - тетя Капитана, героя из Аборигена и Прек-
расной туалетчицы). С героями романа и их родственниками меня  связывают
дружеские отношения. Даже иногда более того. С гранд дамой из  Вырицы  у
меня самая высокая дружба).

    ( ( (

    Сашенька объявился! Приехал в пятницу и ночевал. Я ему  все  простил
(до следующего раза). В субботу мы ездили загорать и купаться в лесопарк
на Неве (типа Буа де Венсенн или Буа де Булонь). Пока я купался он  оби-
женно сидел в тени на горе (плавать не умеет и стесняется). Потом  пошли
загорать на огромную поляну, окруженную деревьями  и  густыми  зарослями
бузины и калины. Там мы вели себя как дети (или меджнун), т.е. мы совер-
шенно забылись: мы любили друг друга. Место было тихое на самом краю по-
ляны, а точнее уже за поляной, там где начинались заросли. Совсем  неда-
леко, между деревьями - тропинка, ведущая вниз к водоему. Рядом не  было
никого: я разделся, набросив полотенце для приличия. Он поступил так же.
Лежали мы на широком покрывале, на некошенной траве. Пели, как  принято,
птицы. Солнце не палило а ласково грело, от леса шла прохлада.  В  таком
роде. Апофеоз любви: на поляне в солнечный день. Сначала: робкие  ласки,
как будто мы знали друг друга первый день. Откуда  эта  нежность  первых
дней? Как будто ничего раньше не было! Потом сдерживать  себя  было  уже
невозможно... Потом лежали и смотрели в небо. (Такой стремительный пере-
ход: от ласк до приятного расслабленного состояния,  до  полного  релак-
са-может вызвать досаду: почему не припомнить подробностей. Ну хоть  од-
ну! Такую например: Саша разгоряченный скользит все ниже и ниже, у  меня
не хватает сил (от желания, от страсти) остановить его: мол мы же не до-
ма, здесь на поляне... Люди... (мысль не рождается  в  слове,  а  где-то
мелькает слабо-слабо за шумом страсти: как будто оглох, не слышу и внут-
ренней речи)
    Лежим на поляне, на мягкой траве и смотрим в небо.

    ( ( (

    Записано по-французски. Вечером в субботу (не помню числа)  приезжал
С., говорили о Клюеве, отношениях: Гумилев - Кузмин.  Сашенька  сидел  в
малиновом кресле и обмахивался открыткой - вместо веера.
    Кстати: Славу уволили с работы, заменив собакой (буквально!). Там же
остались четыре кошки. Он свеж и юн. Если не удастся найти работу поедет
на Украину к о.Иоанну.

    ( ( (

    В вагоне электрички писать неудобно: трясет тетрадь, буквы  прыгают.
И подумают: хочет быть как Розанов.

    ( ( (

    10 июля (совершенно точно: понедельник).  Записано  по-франц.  Один:
раньше не замечал, что бываю один. Теперь вижу и  слышу,  телом  ощущаю:
один. Жду, когда придет.

    ( ( (

    Вот новость, которая потрясла меня: Чечин, полковник, прекрасный хо-
реограф, умер. Искренне печалюсь и недоумеваю: вчера еще кажется  встре-
тил во дворе и подумал какой у него усталый вид .
    Июль еще не кончился. (записи сделаны по франц.)
    Во время обеденного перерыва ездил купаться в  Приморский  парк  (на
Острова). Там меня ждал Саша. Пока я купался собрались тучи и хлынул ли-
вень. Вот событие дня.
    Дождь. Радость людей в подворотне, ожидающих, когда он кончится. Они
жмутся друг к другу от тесноты и радуются наверное этой возможности при-
жаться друг к другу и ощутить тепло: тут и пары влюбленных и просто оди-
нокие люди.
    Такие же сцены всеобщего единения я наблюдаю в метро. Злость тает на
глазах: когда вагон резко качает или дергает все хором  произносят:  ах!
Нечто подобное наблюдал Толстой перед нашествием Наполеона (глазами  На-
таши в церкви).


    ( ( (

    Ничего особенного не происходит и слава Богу.
    Этим летом у меня две резиденции: Мон репо (Вырица) и Сан суси (Раз-
лив). Эти строки пишу в моем доме на Неве.
    Как я борюсь с бесами (русск.)
    Вот тема, вот сюжет. Прилежнее борись (я - себе  императив  даю  как
Кант человечеству). Праздность не только оказывается необходимое условие
для счастья, но и мать всех пороков (французская  псевдонародная  глупо-
мудрость).
    как Москва всех городов (нет, кажется Киев)
    Я тайно и безнадежно влюблен в Андрюшу, ст.лейтенанта с судебной ме-
дицины (о том, что он с суд. медицины узнал случайно, как впрочем  и  то
обстоятельство, что он из Медико-хирургической. До этого я видел  его  в
некоторых публичных местах.)
    Влюбленность в Андрюшу -  жест  куртуазной  средневековой  культуры.
Т.е. это рыцарская возвышенная влюбленность. Не путать с  любовью  иной,
которая сводит с ума и возвышает до небес.
    Суета сует и томление духа.
    Не сумасбродство ли писать? Ответ очевиден. А впрочем ничего не  по-
делать - вот успокоительное.
    Плыл сегодня в прохладной воде: потом ливень, потом  -  одиночество.
Ответственность (Достоевский): необходимость ответа.
    Пар экз.: на Страшном судище!
    За все. За неверие в благодать, в том числе. Русская  тема.  Вечная.
Непонятная. Только верить (вот императив!) Мерси (фр.)

    ( ( (

    Митя сердится на меня. Будирует. Но я не тютчевская волна.

    ( ( (

    К счастью от многих вещей удерживает возраст. Иначе:  сумасбродство.
Хотя это все двусмысленно и крайне сомнительно. К несчастью ет сетера. В
парадоксе - все решение.
    Каждой вещи свой срок (потерянный!) Амен.




    ( ( (

    С удовольствием пишу эту вещь И финн .
    О цитатах: вспомнил местечкового еврея у Ш.-Алейхема,  тот  любил  к
месту и не к месту приводить из Писания (точнее,  говорившего  так:  как
сказано в Писании... и плел, что в голову взбредет).
    Не по силам написать эпос. Пар экз.: Накануне  Третьей  мировой  или
Третьей мировой не будет (как Троянской у Жироду) Высказаться  обо  всем
впопыхах: о странностях любви, о Пушкине и остальном. Хоть так. Ничего.

    ( ( (

 Верховный час  замечательная книга.

    ( ( (

    15 июля. Хочется сказать: теперь во мне спокойствие етс. Вчера вече-
ром ездили в Разлив. Любили друг друга на веранде. Гуляли по берегу озе-
ра, смотрели на воду, прибрежный тростник и уток.  Бранились  из-за  че-
го-то. Потом снова любили друг друга на веранде. Утром расстались.
    С кем-то встречался днем под дождем. Потом куда-то шел один.
    Думаю о романе (эссе?). Писать утомляет (это дело переписчиков. Надо
искать секретаря). Силенциум!

    ( ( (

    16 июля. Просыпаюсь, чтобы поехать в Ц.Село и слушать  там  орган  и
мессу. Чего-то ждать, на что-то надеяться. Со всеми  остальными  людьми.
Еду в вагоне электрички: думаю о том, как надежно человек защищен  завя-
занный в сетку привычных дел. Ни ногой без нужды не пошевельнуть ни  ос-
тальными конечностями: обычно руками машут  и  ногами  шагают  для  пос-
редственных и сомнительных дел. Так что попробую не рвать эту сеть рути-
ны, а углубиться в молчание  спеленутый  и  завязанный.  О  улавливающая
сеть! О человек-рыба или птица! О не дающая упасть как гамак! Или батут!
    Вспомнил тут же, наверное некстати о детских впечатлениях: когда ка-
тился в салазках посуху с американской горы в Приморском парке захватило
дух: ах! потом невообразимо приятное состояние: от чего?

    ( ( (

    Сцена в маленьком бистро у вокзала (записано по-франц):
    утром приятно толпиться с народом  и  есть  в  публичном  месте.  Не
скрою: есть некоторые места, где я привык завтракать (по-английски: пор-
ридж, тартинка с сыром ет сетера). Голубчик же ужасный аристократ:  пос-
тоянно брюзжит и выводит меня из себя. Чай де невозможный ет  сетера.  Я
спокойно замечаю: потерпи, милый друг, не порти мне настроения.  Ведь  я
простой человек, не аристократ. (Он считает, что это невинное  замечание
таит в себе оскорбление). Начинает говорить обидные слова:  глупейший  и
ничтожнейший человечишко. Я молчу, потом говорю: мерси! В  душе  конечно
меня это  чрезвычайно  забавляет.  Я  вижу  как  он  растерян  от  своей
вспыльчивости. Я говорю: теперь я по крайней мере знаю, что  ты  думаешь
обо мне. Зачем все продолжать. Ты - свободен. Я не держу  тебя.  Повторю
за поэтом: быть брошенным - какое счастье! Он просит прощения,  говорит,
что пошутил. Нет, нет, мон ами, не надо просить прощения за правду! Ведь
ты был искренен ет сетера. Он после неловкого молчания: зачем ты издева-
ешься надо мной? Лучше прогони меня. - Я не имею права тебя гнать,  ведь
ты - свободный человек. В таком роде.
    Расстаемся: он - сконфуженный, я - обиженный.

    ( ( (

    Он гордый, но умеет быть и гибким. Умеет приласкаться. Теперь станет
играть брошенного и несчастного. Мы не можем поделить эту роль, и он и я
хотим играть обиженного и брошенного. Волчонок! Отдай мне эту роль.

    ( ( (

    Воскресенье. Мой вагон моя писательская башня (крепость). Еду и  со-
чиняю общие места (по-франц.) В этом состоянии: т.е. писать в вагоне и в
воскресном вагоне! - есть нечто удивительное. Розанов знал все-таки толк
в писательстве. Парбле (фр.) пишешь в железной и вагонной  тоске:  когда
все пассажиры воют (а иные истерически хохочут или  плачут).  За  окнами
мелькает разнообразное. Например: елки, сосны, пруды, дачи. Все июльское
и скорее радостное чем печальное. Я только что был в кирхе как лютеранс-
кий пасынок или потомок, где грустил под звуки органа и думал о  другом.
Потом - кафе, напротив вокзала. К чему столько подробностей: этой плени-
тельной шушеры?
    Я еду в вагоне как писатель, забыв куда. Ложь: не  забыл,  а  просто
немного замечтался, отвлекся. Да о чем я стало быть? О том, что  учиться
писать в вагоне: мысль!
    Мало времени: от этого необходимость  выбирать  основное,  от  этого
весь напрягаешься, но не до дрожи, а до уверенности...  И  быстро-быстро
записываешь. А в другом месте: на скамейке, пар экз.,  или  дома  в  ка-
ком-нибудь приятном углу можно  заняться  вычеркиванием  второстепенного
или мусорного. Мне совсем не стыдно  назвать  мадемуазель  Башкирцефф  в
числе писателей кому хотелось бы (если это было возможно) подражать т.е.
учиться. Но у меня есть учитель, поэтому к другим писателям я отношусь с
почтительностью и любовью.
    Попробуйте написать День Зверя ! Обломаете в досаде все авторучки  и
разорвете в бессильном гневе тетради - на клочки и разбросаете  красивым
движением. Вот досада. Ничего не огорчайтесь, а терпеливо учитесь и пос-
тигайте. Или поступайте так: боясь света бродите в полусумраке обскуран-
тизма. Так поступаю и я, когда устаю от солнечного света. Надо, конечно,
тренировать свое внутреннее зрение. Не пугаться  одаренности  или  гени-
альности других, не смотреть на них как на невидимый  воздух  или  солн-
це... Если б вы не знали этого  завета  Бальмонта,  то  я  напомнил  бы:
будьте как солнце!
    прошу прощения за отступление (все написано по-франц.)
    Надо быть благодарным ему за возможность выходить из  себя  :  таким
образом лишаешься своих двойников, которые затаились и не хотят выходить
из сумрака души. Быть излеченным: откинуть спасительный щит.  Все  равно
принимаю тебя!
    Когда здоров: не знаешь с определенностью куда приложить  силы:  как
отойти от зла если не знаешь где добро? Такие размышления неизбежно  за-
водят в топь общих мест, где все тонут обидным и  нелепым  образом.  До-
вольно!
    Как сохранить состояние восторга (благодати), как удержать?  Импера-
тиву Гете: остановись, ты прекрасно! мгновение не послушно: и прекрасно!
Хотя в восклицании больше светлой грусти, чем другого.
    Горькие слова падают и медленно застывают, а что-то  прекрасное  со-
чится сквозь в вечность и это что-то невыразимое остается, но  не  слова
образующие текст для свидетельства, для прикрытия пустоты (наготы). Т.е.
текст - неизбежное и гибнущее нам приятно как воспоминание о дорогом. Ет
сетера.
    Подъезжаю к Вырице, поэтому с радостью прячу тетрадь в сумку. Выхожу
из моей писательской электрички: писатель  Воскресенья,  Писатель  Гранд
дам, Писатель Юношей Земли и так далее наверное. Терпеть не могу  калам-
буров, хотя человек довольно мирный и терпимый. С такими титулами иду на
дачу к моей гранд даме. Признаюсь, что клички поэт и писатель  одинаково
обидны... По-моему честнее называться литератором .
    Между первой природой и второй природой: где копать, чтоб найти под-
линного человека?
    Некоторое просветление испытываю на берегу реки. Возвращаюсь на  ве-
ранду: обедаем с гранд дамой. Сердечно  беседуем.  Раскрывается  родство
наших душ.
    Если бы меня спросили: что в жизни последних лет вспомнишь  приятно-
го? Припомню дружбу с моими грандамами. Что был бы я без их участия? Без
дружбы и нежной заботы?

    ( ( (

    (как и предыдущие записки: по-франц.)
    Довольно деликатная тема: о странностях любви.
    Как бы написать, нет коснуться бы, о заветные восемь строк!
    На бэйзик рашен или на бэйзик френч: как получится.
    Без некоторых подробностей: а именно интимного характера - не  может
быть доверия. Но показать шип любви читателю, чтобы он  не  укололся