Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Палей Абрам. Остров Таусена -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
- пояснил Цветков, - ведь охотнику говорят: ни пуха ни пера! Мне этого пожелал Рашков. А литератору надо говорить: ни пера, ни чернил! Гущин рассмеялся: - Уж ты скажешь! Тихонько постучали в дверь. - Войдите, - сказал Цветков. Вошла высокая девушка с толстой русой косой. Она застенчиво поздоровалась с гостями, поставила на стол обед и, пожелав приятного аппетита, ушла. Обед состоял из кетовой икры, лапши, вареной рыбы и овощей - салата, редиса и моркови. - Отметь-ка, Сурок, в своем очерке, - сказал Цветков, - свежие овощи на Севере стали будничным явлением. Не успели они кончить с обедом, пришел Миронов. - Ну как, товарищи, вы очень устали с дороги? Дрифтер скоро поднимет якорь. - Ничуть не устали, - возразил Гущин. - А разве колхоз имеет собственное судно? - Нет, пока не имеет, - ответил Миронов, - но обязательно заведем. А дрифтер нам дает МРС. - Ну, уж расшифровывайте сразу, - попросил Гущин. - Моторно-рыболовецкая станция, - пояснил Миронов. - Эти станции для нас - то же, что МТС для земледельческих колхозов. Они втроем вышли на залитую солнцем улицу. Ребятишки стайкой бежали из школы. Белые куры леггорны деловито рылись в земле. Давешняя девушка с косой сидела на крыльце. - Сонюрка, убери в приезжей, - негромко сказал ей Миронов. До гавани было не близко, и по дороге москвичи расспрашивали Миронова о колхозе. Оказалось, что правление помещалось в старой части колхоза. За последние годы село сильно разрослось. Новая часть прилегала к морю и резко отличалась от старой. Очень широкие и прямые, усаженные деревьями и кустарниками улицы пересекались под прямыми углами, разбивая поселок на правильные квадраты. На небольших площадях зеленели скверы. Сквозь поредевшие и пожелтевшие кусты были видны белые и зеленые скамьи, маленькие фонтаны и клумбы с яркими осенними цветами. На усыпанных желтым песком площадках играли маленькие дети. Возле самой пристани возвышались два новых больших кирпичных здания. - Вот и наш клуб! - гордо сказал Миронов, указывая на дом с садом, где среди зелени и цветов белели статуи. - Жаль, что сейчас не успеете все осмотреть - дрифтер скоро отойдет... А это наша сушилка и консервный завод. Только-только ввели в эксплоатацию. - Какая сушилка? - не понял Цветков. - Электрическая, рыбу сушить, - ответил Миронов. - А как же старик? - удивился Гущин. - А вы с ним познакомились? - засмеялся Миронов. - Это музейная редкость. Старик заслуженный, о покое и слушать не хочет. Ну, мы и решили оставить ему такой... как бы островок прошлого. Пусть считает себя полезным для колхоза. Да оно и впрямь полезно: молодежь будет видеть, как раньше работали и чего теперь достигаем! У пристани стояло небольшое судно с отклоненной назад трубой. У кормы и носовой части высились мачты, соединенные антенной. На корме белели крупные буквы: "Арктика". Море было так спокойно, что корабль казался вплавленным в синее стекло. Кто-то закричал с палубы: - Катай якорь! Когда гости и Миронов поднялись на палубу, завизжала лебедка, накручивая якорный трос. На палубе началось оживление. Немного спустя дрифтер стал чуть вздрагивать. Солнце едва заметно повернуло к западу. - Вы очень заняты, Сергей Петрович? - спросил Гущин, привычным движением доставая блокнот и плохо очиненный карандаш: у него никогда не хватало терпения аккуратно очинить. - Нет, не очень, - ответил Миронов. - Можете, если хотите, спрашивать. Тут в основном техник из МРС распоряжается. - А скажете, почему вы так поздно выходите в море? - Как "поздно"? - не понял Миронов. - Ну, не ранним утром. - А... сети долго будут выметывать. К ночи кончат... Так это и надо. Днем плавными сетями не ловят: рыба видит сеть... А за ночь ее много наберется. На восходе сети выбирают. Миронов родился и вырос здесь, на побережье. Всю свою жизнь, кроме четырех лет, проведенных на войне, он занимался рыболовством; немудрено, что дело свое он знал и мог немало порассказать приезжим. - Вот, например, сельдь, - говорил Миронов. - Она может край обогатить, а то вдруг исчезнет, и несколько лет подряд ее нет. - А почему же исчезает сельдь, это известно? - спросил Гущин. - Не совсем, - ответил Миронов. - Одно можно сказать: лов сельди неодинаковый. В разные годы вода в море бывает теплей или холодней. А от этого зависит питание сельди. Знаете, чем она питается? - Какими-нибудь рыбешками... - замялся Гущин. - Нет, - сказал Миронов. - Питается она планктоном. Это самые мелкие твари, их только в микроскоп видно. Море прямо кишит ими. Они для многих рыб главная пища. Думаем так: в какой год больше планктона - больше и сельди. Карандаш Гущина летал по бумаге. Внезапно Миронов встал. - Пойдемте - посмотрите, как выметывают сети. Дрифтер шел на небольшой скорости, и за кормой завивались круги небольших водоворотов. Цветков и Гущин только теперь увидели, что часть сетей уже спущена. А дрифтер безостановочно шел вперед, оставляя за собой все новые сети. - Давай конец! - раздался низкий мужской голос, оглушительный среди безмятежного моря. - Я помню, как удивился в детстве, когда узнал, что моряки называют концом канат, - шепнул Гущин Цветкову. Миронов услышал. С улыбкой, которая казалась неожиданной на его худощавом лице, он сказал: - Нет, так у нас зовут сети. - А какие они огромные! - заметил Гущин, глядя на опускающиеся сети. - Да, по двадцать пять - тридцать метров ширины, - ответил Миронов. - У них и грузил нету. Они грузнут от своего же веса. Видите, как натягивается вожак? - Какой вожак? - спросил Гущин. - А вон тот канат, к которому сеть прикрепляют. - Тут Миронов резко повернулся и указал куда-то в сторону: - Смотрите! Над водой летало множество птиц. Они чертили темнеющее небо во всех направлениях. Солнце медленно уходило к западному краю горизонта. Птицы слетались с разных сторон. В воздухе поднялся гортанный, резкий, оглушительный крик. Громадные, величиной с гуся, буревестники, чайки, чистики, маленькие поганки метались в воздухе, быстро спускались к самой поверхности воды и еще стремительнее взлетали вверх. - Ловко охотятся! - весело воскликнул Гущин. В воздухе порой сверкала серебряная чешуя рыбины, выхваченной птицей из воды. Птица тут же уносилась со своей добычей. Но иногда ее настигала другая, более крупная и с ловкостью профессионального грабителя вырывала у нее из клюва рыбину. Птичьи крики все усиливались. - А посмотри вниз! - сказал Цветков. В воде мелькали спины и плавники рыб. Чувствовалось движение густой, огромной живой массы. - Сельдь идет! - взволнованно произнес Миронов. - Но откуда вы знали, что она пойдет сегодня и именно здесь? - спросил Цветков. - Ведь совсем недавно ее не было. - Мы не наугад шли, - ответил Миронов. - Вы знаете, что такое асдик либо дракон? - Асдик... - повторил Цветков. - Это что-то военное. - Да, вначале было военное. Его изобрели в последнюю войну. Подводные лодки им нащупывали. Тот же гидрофон, или эхолот. Посылают звуковую волну. Она отражается от всего, что встретит в воде. Это дело так усовершенствовали, что прямо на экране видно, где, скажем, эта лодка и как она выглядит. После войны эту штуку применили к разведке рыбы - и даже на далекое расстояние. Сидит работник в своем кабинете, а на экране видит, как рыбные косяки идут в море. Есть районы моря, где часто проходит рыба. Там стоят буйки. На буйках - асдики. И тут же маленькие автоматические радиостанции. Асдик нащупает косяк, радиостанция передаст - и за сотни километров на экране видно, какой косяк и где он. Так и насчет этого косяка нам сообщили вполне точно. От солнца осталась на западе только узкая пылающая полоска. Через несколько секунд и она упала в море. Наступили сумерки. Луна проступила ярче, словно проявили пластинку, на которой она была снята. Судно шло очень медленно - очевидно, в самой гуще сельдяного косяка. "Вожак" тянулся за ним, и, насколько хватал глаз, один за другим позади судна виднелись "концы". В перспективе расстояния между сетями постепенно уменьшались, и самые дальние сети, казалось, сходились вплотную. - Сколько же тут сетей?! - изумился Гущин. - Побольше сотни, - ответил Миронов. - Как же далеко они растянулись? - Порядок - до трех километров, - ответил Миронов. Влажной свежестью веяло от моря. Хотелось без конца стоять неподвижно и дышать. Воздух, море и небо еще потемнели, светло было только там, где от луны по спокойной воде тянулась широкая световая дорога. Мелькали и вскрикивали птицы, но их уже стало меньше и летели они тяжело. То ли ночь их успокаивала, то ли они уже пресытились. Усевшись на ящики и подчиняясь царившей кругом глубокой тишине, Цветков, Гущин и Миронов беседовали вполголоса. Впрочем, говорил главным образом Миронов. - Вы возраст спиленного дерева как узнаете? По годовым кольцам. Вот так же и возраст сельди можно узнать по кольцам на чешуе. Сосчитайте под микроскопом и поймете, сколько лет рыбе. И слои эти растут, как у дерева: в сытные годы они шире, в скудные - уже. По ним вроде как по книге прочитать можно, какие из прожитых лет были для рыбы богаче пищей, лучше по температуре. - И долго живут сельди? - заинтересовался Гущин. - Не особенно. Лет десять-двенадцать, до двадцати. - И что ж, большая бывает двадцатилетняя селедка? - Нет, - сказал Миронов, - величина ее от породы зависит. Есть породы крупные и мелкие... Простите, заболтался с вами: надо пойти узнать, как там дело идет... А вы на море полюбуйтесь... - Смотри-ка, Юра! - воскликнул Гущин. Море опять изменилось. Луна светила уже слабо. Но все море сияло бледно-зеленоватым светом - неярким и призрачным. Нос судна резал жидкое сияние, оно тихо переплеталось за кормой. Порой отливала этим сиянием рыбья спина. Море было как расплавленный, но холодный металл. Цветков взглянул на Гущина: его лицо казалось мертвенно-зеленоватым от морского свечения. - Ну, нравится? - тихо спросил опять незаметно подошедший Миронов. Гости молчали под впечатлением беззвучной и недвижной сияющей дали. - Краше моря ничего на свете нет, - еще тише, убежденно сказал Миронов. - И богаче моря ничего нет. Кто-то настойчиво трогал Гущина за плечо. Он нехотя раскрыл глаза: Миронов. - Пойдемте! Выбирают сети. Гущин и Цветков быстро оделись и вышли на палубу. Солнце только что показалось из-за горизонта. Оно было алое и неяркое, как на погожем закате. Там, на востоке, нельзя было отличить, где кончается море и где начинается небо. Исчезла, растаяла линия небосклона. Даль отливала всеми оттенками янтаря - от молочно-матового до ярко-оранжевого. Солнце заметно на глазах наливалось жаром и блеском. И вот море отделилось от неба. Вода засверкала ярче солнца. Солнечный диск уже только касался поверхности нижним краем. Вода отняла блеск и алое сияние у неба, оно бледнело, переходя в синеву. Потом солнце уменьшилось, перестало быть огненно красным и совсем оторвалось от линии горизонта. Восход кончился, начался день. - Вира! - кричали на палубе. Моряки подымали сеть на тросе. Две или три сети уже опростали. Палуба сверкала скользкой перламутровой чешуей. Густая масса сельди шевелилась, медленно разливаясь по палубе. Подняли новую сеть, и хлынул новый поток рыбы. Миронов напряженно следил, как моряки одну за другой поднимали тяжелые, наполненные бьющейся рыбой сети, как все гуще и шире заливал палубу поток живого серебра - быстрее, чем его успевали убирать. Миронов оживленно заговорил о том, как на месте нынешних колхозов и на пустынных пока берегах возникнут большие рыбопромышленные города. Траулеры будут пересекать море во всех направлениях, заваливая пристани грудами рыбы. Зоны парников окружат города, стеклянные крыши теплиц и оранжерей будут сверкать в лучах арктического лета. А в полярную ночь зарево электрических огней будет видно далеко с моря, с земли и с воздуха. По рекам и железным дорогам пойдут сюда широким потоком лес, фрукты, мясо, ткани, обувь, книги... - ...топливо, - вставил Цветков. - Никакого топлива! - обиделся Миронов. - У нас море. В нем энергии краю нет, а мы будем возить сюда уголь и дрова? Если хотите знать, то нашей электроэнергии хватит для всего архангельского и мурманского побережья, а пожалуй, что и для Ленинграда. - Но из чего вы будете вырабатывать энергию? - спросил Цветков. - Я же говорю вам, вот оно, - Миронов сделал широкий жест, - море! В Архангельске инженеры уже работают над проектом приливно-силовой станции. А сколько таких станций можно настроить! Без конца по всему побережью! Это ведь почти даровое электричество! Он говорил о городе, который возникнет на месте его колхоза. Электричество согреет и осветит этот город, даст энергию множеству предприятий, растопит льды, и круглый год сюда, в порт, будут идти суда. Смотря по времени года, они будут везти сельдь, треску, семгу, пикшу, зубатку, окуня, морского зверя. Громадный рыбокомбинат будет безостановочно выпускать миллионы банок консервов, икры, бочки с соленой и копченой рыбой, витаминизированным рыбьим жиром, техническими жирами, выделанные шкуры тюленя, моржа, акулы, зубатки, рыбью муку, клей. В городе построят верфи, судоремонтные заводы, заводы для выработки сетей и тары, театры, клубы, институты для подготовки специалистов рыбного хозяйства, гостиницы для приезжих... - Вы, небось, думаете, - перебил он сам себя, - чудак Миронов! Смотрит со своей колокольни и преувеличивает, мол, значение рыбного дела. Ну, хорошо, я вам скажу только две-три цифры. Знаете, сколько рыбы выловлено в Советском Союзе в этом году? Около трех миллионов тонн! В полтора раза больше, чем заготовлено мяса. А знаете... В этот момент что-то мягко шлепнулось о палубу. Собеседники обернулись. Цветков быстро нагнулся. - Лысая утка... - растерянно сказал он. Глава 4 Маленькая прогулка и что из нее вышло Гущин подбежал к товарищу. Цветков держал в руках птицу. Она была не совсем оголена, но все же бросался в глаза недостаток перьев и особенно пуха. Несмотря на ясный теплый день, ее покрытая пупырышками кожа посинела от холода. Утка беспомощно трепыхалась в руках Цветкова. - Вот и исполнилось пожелание Рашкова, - весело сказал Цветков, - ни пуха ни пера! - Оно только наполовину исполнилось, - живо возразил Гущин. - Утку мы нашли, но не знаем, откуда она. Миронов с интересом рассматривал необыкновенную утку. - Надо, надо узнать, - медленно сказал он. - Да как это сделать? Больше всего была оголена спина птицы - здесь совсем не было перьев и очень мало пуха. Немного пуха и больше перьев сохранилось на груди. На шее покров почти не был тронут. Маховые и рулевые перья на месте. - А ты не видел, как она летела? - спросил Гущин. - Нет. Я только услышал, как она упала... - Такая птица не может хорошо летать. Наверно, сопротивление воздуха иное, и зябнет она и вообще должна чувствовать себя в полете неважно. Так? - Конечно, так, - ответил Цветков. - Значит, искать нужно поблизости... Может быть, недалеко есть остров... Есть? - обратился Гущин к Миронову. Тот медленно ответил: - Тут в разных местах есть острова, и на всех наши поморы побывали, но не слышал, чтобы они где видели таких птиц. - А дрифтер пойдет дальше к северу? - спросил Цветков. - Нет. Надо итти назад с грузом. - Неужели теперь так и бросить поиски? - воскликнул Гущин. - Теперь, когда мы держим утку в руках! Взгляд его упал на небольшой катер, укрепленный на борту дрифтера. - Сергей Петрович, - воскликнул он, - нельзя ли нам воспользоваться этим катером? - Зачем? - Пока дрифтер выбирает сети, мы бы сделали маленькую прогулку к каким-нибудь ближайшим островам... - Да ведь Сергей Петрович говорит, что поблизости не видели таких птиц, - возразил Цветков. - А может быть, они только недавно появились... - Откуда же? - Да ведь это-то нам и надо выяснить! - Здесь есть, пожалуй, логика, - согласился Цветков и вопросительно взглянул на Миронова, как бы без слов поддерживая просьбу друга. - Вот капитан, - сказал Миронов, - он здесь хозяин - спросите его. К ним подошел высокий худощавый человек в форме капитана гражданского флота. Миронов представил ему москвичей и изложил их просьбу. Капитан помолчал. - А вы умеете обращаться с катером? - Я член Московского водномоторного клуба! - с гордостью ответил Гущин. Капитан одобрительно кивнул, но опять задал вопрос, теперь уже Миронову: - Вы барометр видели, Сергей Петрович? - Видел. Хорош. - Разрешить им? - Разрешите, товарищ Платов, - сказал Миронов. - Ну, вот что, - произнес капитан, - катер вам спустят. Идите на полунощник, - он показал рукой на северо-восток, - по прямой, никуда не сворачивайте, чтоб не сбиться, - в этой стороне ни мелей, ни камней нет... - А острова есть? - спросил Гущин. - Есть группа маленьких островов. За полчаса быстрого хода вы до них дойдете. Там не задерживайтесь больше получаса, сейчас же обратно - дрифтер ждать не может. А главное, запомните: чуть погода начнет портиться - здесь это может случиться неожиданно, - тут же поворачивайте назад. По команде капитана матросы стали спускать катер. - Аварийный запас там? - крикнул капитан. - Сейчас кладем, - отозвался матрос. - Впрочем, незачем. Самое большее, через полтора часа они будут обратно. Эти слова капитана прозвучали, как категорическое приказание. - Чудно прокатимся, Юрка! - воскликнул Гущин, усаживаясь в катере. Он сел на корму, Цветков - на скамью, у приподнятого над водой носа. Гущин дал газ и, отведя немного катер от дрифтера, стал, сверившись с компасом, поворачивать на северо-восток. Гулко затрещал мотор, катер вспенил воду. Расходясь под острым углом, волны побежали от кормы. Гущин помахал рукой стоявшим на корме Миронову, Платову и матросам. Платов высоко поднял руку с часами, указывая на них пальцем. Солнце еще поднималось. Оно дробилось в воде ослепительным отражением. Катер шел в противоположную сторону. Гущин не оборачивался, стараясь не нарушать направления. Ему хотелось мчаться без конца по гладкой морской шири. Быть может, там, впереди, и очень близко, их ждет разрешение загадки! Вдруг сейчас покажется остров, и на нем они увидят... Что? Обиталище бесперых уток? Человека, который повинен в их появлении? Что-нибудь да увидят! Как же может быть иначе? Цветков, щурясь от солнечного блеска, смотрел назад, на волны, разбегающиеся от стремительно уходящей кормы. Они расходились все шире и шире, пенясь и будоража безмятежную гладь моря. Гущин ускорил ход. Легкий рывок - и суденышко понеслось еще быстрее. Мельчайшие брызги по временам били в лицо. Цветков поднял глаза. Дрифтер вдали стал почти неразличим. - Лева! - крикнул Цветков, напрягая голос, чтобы перекрыть треск мотора. - Следишь за компасом? Гущин кивнул, улыбнулся - зубы его сверкнули на солнце. Он поглядел на компас, вделанный в приборную доску катера. На два-три румба катер уклонился к западу. "Успею выправить", - подумал он. Впереди ровный простор - до безукоризненно правильной линии горизонта ни пятнышка. Гущин оглянулся назад: дрифтер скрылся. Цветков посмотрел на ручные часы. - Двадцать минут прошло! - громко сказал он, но по выражению лица Гущина увидел, что тот не расслышал. Цветков поднял обе руки, растопырил пальцы, сжал в кулаки и опять растопырил. Гущин кивнул в знак того, что понял, и огорчился: "Неужели уже двадцать минут?" Гущин дал максимальную скорость. Опять вздрогнул катер, еще ниже опустилась корма, еще выше поднялась над водой носовая часть. Это была великолепная лодка - полуглиссер, очень легкая и быстрая, спокойна

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору