ое искусственное единство - чистейшее  безумство.  Нужно,
чтобы во всех школах земного шара преподавали одинаковую мировую историю -
точно так же, как преподают одинаковую химию и биологию. Я выдвигаю это  в
качестве тезиса.
   Новая история, о которой я говорю,  _поскольку  она  признает  значение
политических событий_, должна  быть  общей  летописью  всех  развивающихся
стран, а не какого-либо отдельного общества. Я, разумеется, не имею в виду
насильственное соединение наций. Я говорю о взаимном расширении  кругозора
и связей между ними. Мировая история должна  начинаться  на  самой  ранней
стадии человечества, когда еще существовали разрозненные семейные  группы.
Главной   причиной   всего   последующего   развития   цивилизации    было
возникновение и совершенствование  средств  общения:  речи,  жестикуляции,
письма, способов передвижения  по  суше  и  воде,  дорог,  паровых  машин,
телеграфа, радио, воздушного транспорта и так  далее.  Подлинное  крещендо
изобретений!  Рост  средств   общения   неизбежно   расширял   возможности
сотрудничества и  в  то  же  время  несправедливости  и  порабощения.  Так
постепенно  изменилась  природа   социальной   и   политической   истории.
Изменились правила игры. Поэтому гораздо важнее разобраться, как и  почему
изменились правила игры,  нежели  изучать  подробные  описания  того,  кто
выиграл, а кто проиграл. Однако характер исторических знаний и мышления  в
нашем обществе таков, что _непрерывный процесс расширения связей_, имеющий
биологическое происхождение и ставший сердцевиной истории, привлекает лишь
поверхностное внимание.  Даже  признавая  известную  общность  в  прошлом,
историки отрицают такую  возможность  в  нынешних  условиях.  Их  исходное
понятие - нация. Их  излюбленное  словечко  -  _интернациональный_,  а  не
космополитический.  Они  и  слышать  не  хотят  о  космополисе.   Мирового
государства не было. Значит, его и не может  быть.  Факты  истории  против
него.
   Но факты реальной действительности за такое государство.
   Мы видели, с какой поразительной быстротой на протяжении  жизни  одного
поколения сократились расстояния между народами, и люди теперь  стоят  так
близко друг к другу, что имеют возможность  разговаривать,  торговать  или
схватиться  врукопашную.  Учреждение  космополиса  должно  стать   главным
тезисом научной, помогающей жить истории.
   Позвольте мне  перечислить  некоторые  ведущие  темы,  которыми  должна
заниматься новая история, темы, которые  никак  не  могла  одолеть  старая
история  из-за  неизлечимого  пристрастия  к  партикуляризму   и   избытка
националистических чувств. Это основные и неотложные темы. Я  хочу,  чтобы
меня правильно  поняли.  Темы,  которые  я  предлагаю,  не  должны  просто
_дополнять_ нынешнее преподавание истории. По моему мнению, они должны его
заменить.  Я  считаю,  что  надо  _полностью  отказаться_   от   нынешнего
разделения  на  сугубо  политические  истории  отдельных  районов,  стран,
избранных  народов  или  периодов.  Я  считаю,   что   надо   _прекратить_
преподавание в качестве особых предметов греческой  и  латинской  истории,
истории еврейского народа и библейской истории,  английской,  французской,
германской  истории,  средневековья,  китайской  истории,  истории   наших
островов и нашей империи и т.д. и т.п.
   Прошу помнить, что  я  говорю  сейчас  о  преподавании.  В  специальных
исторических  исследованиях  и   изысканиях   оправдано,   разумеется,   и
углубленное изучение отдельных групп, лиц, периодов, документов,  событий,
если оно будет вестись в свете более широкой исторической и  биологической
концепции. Я не вижу  причин  для  сокращения  исследований  такого  рода.
Серьезное расширение научного изучения  прошлого  не  мешает  скрупулезным
поискам исторических фактов всеми доступными средствами. Но исследование -
лишь один аспект истории. Преподавание - это  нечто  совсем  другое,  и  я
говорю именно о _преподавании_, и к тому  же  с  точки  зрения  подготовки
мышления обыкновенного человека к Всеобщему Миру. Полностью  отдавая  себе
отчет в том,  что  у  многих  из  вас  мои  теории  могут  вызвать  страх,
отвращение, презрение и ненависть, я все-таки повторяю:  если  вы  всерьез
озабочены установлением общего мира,  вы  должны  сломать  господствующую,
освященную  временем  традицию  и  перестать  делить  историю  на  истории
различных наций и империй.
   А что же вместо нее?
   Вместо нее я предлагаю биологический подход к истории. Мы должны идти к
настоящему  из  далекого  прошлого.  Мы  должны  рассказывать   правду   о
происхождении человека. Мы  не  можем  позволить  себе  замалчивать  ее  в
интересах  нескольких  невежественных  фанатиков.  Мы  должны  начинать  с
понятия крохотных, дочеловеческих семейных групп, раскиданных по  земле  и
абсолютно не  подозревающих  о  существовании  себе  подобных.  Мы  должны
проследить развитие речи, жестикуляции, рисунка, должны показать, как  эти
зачатки общения и взаимопонимания неизбежно вели к созданию более  крупных
человеческих объединений.
   Такой способ изложения материала более доступен неразвитому уму, нежели
фразы вроде: "В 43 году н.э. полчища римлян, пришедшие из  Галлии,  напали
на южные берега _наших_ островов" - или любое привычное националистическое
славословие. Я не знаю, с каких событий вы ведете историю Австралии. А мы,
англичане, именно так и учили у себя вплоть до самого  недавнего  времени.
Вместо этого учитель истории должен рассказывать о  бродячих  племенах,  о
пещерах и укрытиях, о первобытных жилищах и  первых  орудиях.  Культурному
учителю не пристало говорить _наша_ национальность,  _наш_  народ,  _наша_
раса. Вся эта банальная чепуха глупа и лжива. Не  говоря  уж  о  том,  что
южные берега Британии отнюдь не  были  _нашими_  во  времена  Цезаря,  мы,
современные  британцы,  такие,   какими   мы   стали   в   силу   действия
наследственных генов, обитали где угодно, но никак не там. Мы  обитали  на
Висле и на Балтийском побережье, на Дунае и в Палестине, в  Египте  и  еще
бог знает где. И все-таки наши идеи  и  искусства,  могущество  и  влияние
развивались   закономерным   и   чрезвычайно   любопытным    путем;    как
совершенствовались средства общения и орудия и какие  последствия  вызывал
этот процесс, как расширялась умственная деятельность человека -  все  это
было бесконечно проще и правдивее, чем то, что  рисовала  старая  история.
Вот это  здоровая  пища  для  ума,  а  фразы  о  расах  и  нациях  -  пища
отравленная. Дети предпочитают здоровую пищу. Они любят слушать о деяниях,
а не о сварах и раздорах, ради которых их побуждают  жертвовать  собой.  С
каждым шагом в  развитии  приемов  труда  и  материалов,  с  каждым  новым
приспособлением менялись социальные условия и  повышался  интеллектуальный
уровень того или иного народа. Постепенно одолевая  закосневшие  традиции,
навыки,  обычаи  и  система  права  приспосабливались  к  новым  условиям.
Политические учреждения в  основе  своей  всегда  зависели  от  перемен  в
материальной жизни. Политические учреждения не  относятся  к  человеческим
делам первой необходимости. Они лишь тени на поверхности, они обрисовывают
контуры каких-то установлений, но не есть сами эти установления. Они  лишь
знаки, символы общества. И в иных случаях  политические  учреждения  могут
стать серьезным препятствием на пути естественного развития человечества.
   Подумайте  только  над  одной  главой   этой   действительной   истории
человечества, о которой я говорю, - над тем,  как  появилось  железо.  Оно
вошло в человеческую жизнь,  дав  людям  орудия  для  войны  и  для  мира.
Происхождение железа романтично - оно  началось  с  использования  больших
упавших метеоритов. Вплоть до сегодняшнего дня  железо  и  сталь  вызывают
такие перемены, так подчиняют себе нашу жизнь, как  не  удавалось  никаким
Александрам Великим, Цезарям, Чингисханам  и  Муссолини.  Посмотрите,  как
предметы,  которые  делались  из  железа   -   от   первых   металлических
наконечников для копий и примитивных топоров до стального рельса, мотора и
военного корабля, - посмотрите, в какое искушение они вводили  людей,  как
побуждали их менять образ  жизни  и  по-иному  относиться  друг  к  другу.
История не знает какого-то особого народа, который  сознательно  стремился
бы изготовить железо. Кто первый овладел  железом,  не  имеет  значения  -
важно лишь, в чьих руках оно оказалось. Но в любых руках оно  означало  то
же самое. Оно помогало мастерить более грозное  оружие,  проще  и  быстрее
обрабатывать камень и дерево, глубже пахать землю. Железо правило миром, и
властители первобытных общин ходили у него в слугах. Оно и  сейчас  правит
миром. Железо управляет нами, потому что мы не можем управлять  железом  -
настолько мы  погрязли  в  политике,  которая,  как  нам  кажется,  делает
историю.
   На днях я прочитал об одном проявлении этой власти металла - я  имею  в
виду отчет Тома Гарриссона о распаде общины на Новых  Гебридах.  До  того,
как на островах появились  топор  и  гвозди,  повалить  дерево,  построить
хижину, выдолбить каноэ  было  долгим  делом,  требующим  дружных  усилий.
Работа эта требовала  искусства  и  общности.  Она  определяла  социальную
организацию. У деятельных молодых людей была полная  и  интересная  жизнь.
Потом пришло железо, быстрый и дешевый топор, и все  переменилось.  Отпала
необходимость во взаимной помощи. Люди отказывались от прежних навыков,  и
- что самое опасное в любой общине - появился класс  недостаточно  занятых
молодых людей, которые чуть что прибегали к оружию.  Неизбежно  последовал
общественный беспорядок.
   Происхождение  железа  -  это  только  одна  глава  истории   металлов.
Позвольте мне напомнить вам еще об одной  страничке  современной  истории,
которая, как мина, заложена под сегодняшними границами  и  установлениями.
Для этого вам придется вспомнить, что говорит  учебник  химии  о  металле,
который называется бериллий. Он занимает скромное место в  ряду  металлов,
его атомный вес - четыре и химическое обозначение -  Be.  Послушайте,  что
без малейшей дрожи в голосе сообщает нам  о  бериллии  учебник  химии.  Он
намного легче алюминия, лучше сопротивляется  коррозии,  по  твердости  не
уступает стали и очень хорошо проводит  тепло.  Вот  и  все.  Но  спросите
любого инженера, любого фабриканта оружия, нужен ли ему металл, который не
корродирует, который легче алюминия, тверже стали и - что очень важно  при
производстве пушек и поршней для моторов - хорошо проводит тепло. Бериллий
хрупок,  но  небольшие  добавки  устранят  этот  недостаток.   Сейчас   он
встречается  нечасто,  относится  к  числу  редких  металлов  и  пока   не
используется ни в самолетах, ни в  автомобилях,  ни  в  больших  пушках  -
словом, ни в каких других целях, для которых он подходит лучше, чем  любой
обычный металл. С помощью бериллия можно делать более мощные, чем  теперь,
пушки и военные самолеты, и  они  будут  вчетверо  легче,  чем  из  стали.
Задумайтесь над этим. Бериллий можно использовать в производстве  огромных
станков, в строительстве. И так далее. Да, пока бериллий - редкий  металл.
Завтра он может стать дешевле жести  или  меди.  Планета,  на  которой  мы
живем, исследована еще чрезвычайно слабо,  и,  может  быть,  в  тот  самый
момент, когда мы здесь разглагольствуем, в каком-нибудь  заброшенном  углу
безвестный изыскатель напал на богатейшие залежи дешевой бериллиевой руды.
Может быть, в сотнях, в тысячах мест Австралии, у Полярного круга, в Китае
на глубине всего лишь нескольких десятков  саженей  залегают  пласты  этой
руды. И тогда - прощай, сталь! Наступит  век  бериллия.  А  если  бериллий
обнаружат в одном месте, а не во многих, что сделают люди, в чьих руках он
окажется? И что будут делать люди, которые останутся без него?
   Именно так и случилось в прошлом с железом и углем, и, по мне, рядом  с
такими событиями ничего не стоят напыщенные фигурки Александра Великого  и
Наполеона и те глупости, которые они изрекали и творили.
   Но  история  металлов  -  лишь  одна   глава   в   истории   орудий   и
приспособлений, глава _действительной_ человеческой истории. Другие  главы
составят появление лодки, изобретение корабля и колеса, приручение лошади,
строительство дорог. Эти сдвиги  появлялись  повсюду,  становились  частью
растущих человеческих  объединений,  и  рассказ  об  их  развитии  глубоко
интересен всякому непредвзятому уму. И каждая из них влияла  на  отношения
между людьми. Так почему же мы не учим этому наших детей?
   Каждый ребенок любит слушать о таких вещах.  Вспомните,  какие  игрушки
они предпочитают. Никому не придет в  голову  дарить  нормальному  ребенку
фигурки великих людей - Цезаря, Моисея, Будды, мистера Чемберлена. Ребенок
заскучает и поломает  фигурки.  А  орудия  и  машины  -  это  сама  жизнь.
Происходило расслоение старых трудящихся классов, появлялись новые классы,
теряли былое значение верования в  сверхъестественное  -  и  в  результате
власть от одной группы  переходила  к  Другой.  Менялись  отношения  между
людьми.
   Старые властители восставали  против  этих  перемен.  История,  которая
поддерживала старый порядок, отрицала перемены. Но старая история  позорно
отступает перед реальностью. Она создала  сеть  ложного  поклонения  перед
прихотями наших отцов. Вплоть до  сегодняшнего  дня  преподавание  истории
только искажало картину причинности в человеческих делах. История наций  и
государств - это еще не история цивилизации,  даже  не  фрагменты  истории
цивилизации; ее главы  -  лишь  грязные  пятна  на  действительности.  Они
скрывают облик действительности. Старая история во многом -  это  описание
бахвальства и подлостей, которые творили народы, на  время  оказавшиеся  в
преимущественном положении, потому что завладели новыми орудиями.  История
наших островов, строительство империи - все это  чепуха!  Когда  благодаря
новому просвещению  люди  поймут,  что  монархии  и  империи  возникали  и
распадались, как  отблески  света  на  маслянистой  поверхности,  с  какой
иронией, и порой гневной иронией, они будут взирать на ребяческие  попытки
монополизировать неисчерпаемые блага, которые наша планета подарила  всему
человечеству!
   Не стану подробно  говорить  о  некоторых  других  важнейших  факторах,
влияющих  на  распространение,  развитие  и  слияние  человеческих  групп,
например,  о  заболеваниях,  особенно   эпидемических,   о   климатических
условиях. История Юго-Восточной России и  Центральной  Азии  определяется,
например, не столько тем, что там сделали люди,  сколько  неравномерностью
выпадающих осадков. Кроме того, на самых  первых  страницах  биологической
истории человек предстает как враг самому себе и  всему  живому.  Подумать
только, какими нерачительными хозяевами были наши предки! И мы  ничуть  не
лучше их. А все потому,  что  не  извлекаем  уроков  из  истории.  Человек
вырубает и выжигает леса, истощает почву, уничтожает редких  животных.  Вы
бы поразились, увидев карту, на которой  нанесены  опустошенные  человеком
районы.  Такая  карта  должна  быть  в  каждом  школьном  атласе.  История
опустошения нашей  планеты  из-за  бесплановой  эксплуатации  естественных
богатств и безрассудной конкуренции и конфликтов, выливающихся  сегодня  в
чудовищные войны, - все это  гораздо  ближе  к  действительному  положению
вещей,  чем  приглаженная  история,   выставляющая   Лигу   Наций   венцом
человеческого прогресса,  история,  которую  так  обожают  иные  педагоги.
Минувшие сто лет видели, как превращались в  бесплодные  пустыни  огромные
районы Соединенных  Штатов  Америки,  как  по  всей  Австралии  кольцевали
деревья, как прокатилась там волна лесных  пожаров  и  посевы  подверглись
нашествию грызунов, как были уничтожены десятки ценнейших пород  животных,
как чудовищно расхищались естественные богатства, а ваша старая история не
сделала ровным счетом ничего - как можно! -  чтобы  внушить  подрастающему
поколению, насколько далеко зашел этот  опасный  процесс.  Она  изображает
девятнадцатый век золотой порой человечества, управляемого  мудрейшими  из
мудрейших монархов и государственных деятелей, тогда  как  то  был  период
почти   безумного,   основанного   на    конкуренции    стяжательства    и
расхитительства. Старая история не замечает таких вещей, не объясняет их и
не хочет объяснять, и теперь, когда огромные толпы людей бродят  по  миру,
как голодные лемминги, она тоже не пытается ничего  объяснить.  Она  не  в
силах этого сделать. Старая история  на  все  лады  превозносит  героев  и
вождей, болтает о расовой энергии и приходящих в  упадок  народах,  спешит
нанести  на   карту   новые   политические   границы   и   проходит   мимо
существеннейших жизненных проблем в молодых национальных объединениях.
   Новая история не просто  хроника  материальной  жизни  человечества.  Я
начал с материального развития и материальных  перемен,  но,  заметьте,  я
считаю их всего лишь основой и каркасом  новой  истории.  Более  тонкое  и
важное ее дело - изучить, как посредством речи и письменности  развивались
идеи,  объединяющие  людей  в   общество.   Как   возникли   язык,   речь,
письменность? Почему постоянно  происходит  расширение  государств?  Люди,
которых учат истории нынешние  педагоги,  не  имеют  о  том  ни  малейшего
понятия. Каким образом язык определяет мысль? Влияет ли структура языка на
образ мышления? Люди начинают понимать эти вещи,  требуют  соответствующих
книг, а историки старого типа не показывают,  как  языковые  заимствования
или  слияние  языков  придают  новое  направление  духовным  процессам   в
обществе, а нередко и  новые  импульсы.  В  отличной  новой  энциклопедии,
которую  с  таким  геройством  выпускают  сейчас  французы,  я   обнаружил
замечательное сравнительное исследование арийских, китайского и  японского
языков как инструментов мысли. Язык - такое же орудие, как  и  предмет  из
камня или стали; применение языка  имеет  социальные  последствия;  как  и
машина, язык создает вещи. Он дает возможность открывать  новые  истины  и
впадать в новые заблуждения. Есть много такого, что можно высказать только
по-английски, а не по-французски или по-русски, и наоборот.
   Старая история никогда не занималась такими вопросами. Это не входило в
ее кругозор. В результате люди подрастали с убеждением,  что  если  бы  не
естественное развитие языка  от  древнесаксонского  к  староанглийскому  и
среднеанглийскому, то простой житель Лондона, скажем, 800 года  нашей  эры
мог бы объясняться с жителем Лондона сегодняшнего  дня.  На  деле  же  они
говорили бы на языках, которые по сложности и возможностям так  отличались
бы друг от друга, как рыбачья лодка, плетенная из ивняка, отличается  даже
от  старенького  катера.  Они  совершенно  не  понимали  бы  друг   друга.
Сегодняшний  англичанин,  перенесенный  в  Британию  1066   года,   больше
показался бы чужестранцем, нежели тот же англичанин в современной  Японии.
И когда знаток принимается рассказывать о политических планах  Цезаря  или
Александра Македонского, он не только не сообщает,  но  даже  не  пытается
сообщить, каковы были географические  или  государственные  познания  этих
двух Raiders [завоеватели (нем.)]. Он считает, что они знали все  то,  что
знаем мы, и думали точно так же,  как  мы.  А  я  сильно  сомневаюсь,  что
кто-нибудь из них обладал хотя бы долей той политической  смекалки,  какой
обладал покойный Хью Лонг, и был так же образован, как он.
   Старая история не только не учит, какие возможности и  какие  опасности
заложены в применении механических орудий, - она не  дает  понятия  о  тех
идеях, которые объединяли и объединяют людей в общество. Старая история не
предостерегает против разлагающего влияния устарелых идей.
   Эти идеи, эти национальные и религиозные легенды и мифы, на которых  мы
все воспитывались в юности, не что иное, как  з