Грэм Грин.
    Капитан и Враг

   ----------------------------------------------------------------------
   Пер. - Т.Кудрявцева. М., "Эй-Ди Лтд", 1994.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 21 March 2002
   ----------------------------------------------------------------------


   Посвящается И., с которой связаны
   все воспоминания за последние тридцать лет


   Уверены ли вы, что способны отличить
   хорошее от дурного, Капитана от Врага?
   Джордж А.Бирмингем

   Ни один персонаж этой книги не списан с живого человека. Но  нельзя  же
называть героев буквами алфавита.  Персонаж  этого  романа  по  имени  м-р
Квигли ни по своему характеру, ни  по  английскому  написанию  фамилии  не
похож на м-ра Квигли, с которым у меня была минутная встреча в  Вашингтоне
десять лет тому назад. Эта фамилия по непонятной причине врезалась  мне  в
память, и я написал в  своей  книге  "Мое  знакомство  с  генералом",  что
"когда-нибудь использую  ее  в  бог  знает  какой  истории".  После  этого
несколько Квигли весьма любезно писали мне, рассказывая о  себе,  но  этот
Квигли - мое собственное изобретение  и  не  имеет  ни  к  одному  из  них
никакого отношения.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


1

   Мне идет двадцать второй год, и, однако, изо всех моих дней рождения  я
отчетливо представляю себе только двенадцатый, так как именно в тот  сырой
и туманный сентябрьский день я впервые увидел Капитана. Я все  еще  помню,
каким  мокрым  был  гравий  под  моими  спортивными  туфлями  на  квадрате
школьного двора и как было скользко от мертвых листьев в галерее,  ведущей
к нашей часовенке, когда я без памяти убегал от моих врагов на  переменке.
Я проехался на ногах и резко затормозил, а мои  преследователи  промчались
мимо, так как посреди двора стоял наш внушительный директор и беседовал  с
высоким мужчиной в котелке - зрелище и  по  тем  временам  уже  редкое,  а
потому тот человек немного смахивал на актера в театральном  костюме,  что
было близко к истине, ибо никогда больше не видел  я  его  в  котелке.  На
плече он держал трость, точно солдат - ружье. Я понятия не имел, кто  этот
человек, как, конечно, не знал и того, что он выиграл меня  предшествующей
ночью - по крайней мере так он утверждал - во время игры с  моим  отцом  в
трик-трак.
   Я так разлетелся, что грохнулся на колени у самых ног  собеседников,  и
когда поднялся, то обнаружил, что директор гневно смотрит на  меня  из-под
густых бровей. Я услышал, как он сказал:
   - По-моему, это как раз тот, кто вам нужен, - Бэкстер-третий.  Ты  ведь
Бэкстер-третий?
   - Да, сэр, - сказал я.
   Человек, которого я всю жизнь так и буду звать - "Капитан", спросил:
   - А что значит "третий"?
   - Он самый младший из трех Бэкстеров, - сказал директор, -  но  они  не
родственники.
   - Это ставит меня  в  несколько  затруднительное  положение,  -  сказал
Капитан. - Который же из них тот Бэкстер, что мне  нужен?  Моего,  как  ни
странно, зовут Виктор. Виктор Бэкстер - не очень-то сочетается.
   - Мы тут редко пользуемся именами. Тебя зовут Виктор Бэкстер?  -  резко
спросил меня директор.
   - Да, сэр,  -  сказал  я,  помедлив,  ибо  очень  уж  не  хотелось  мне
признаваться, что у меня такое имя: я ведь старался, хоть и тщетно, скрыть
его от соучеников. Я прекрасно знал, что  Виктор  по  каким-то  непонятным
причинам принадлежит  к  числу  нежелательных  имен,  вроде  Винсента  или
Мармадьюка.
   - Ну в таком случае я полагаю,  это  тот  самый  Бэкстер,  который  вам
нужен, сэр. Тебе надо вымыть лицо, молодой человек.
   Суровые правила морали, существовавшие в этой школе, не  позволяли  мне
сказать директору, что лицо было вполне чистое, пока мои враги не плеснули
в  него  чернилами.  Я  увидел,  что  Капитан  смотрит  на  меня   карими,
доброжелательными - при всей, как я узнаю впоследствии, ненадежности этого
человека - глазами. Волосы у него были такие черные, что вполне могли быть
крашеными, а длинный тонкий нос напоминал слегка раздвинутые острия ножниц
- он так и нацелился на по-военному короткие усики, чтобы  их  подровнять.
Мне показалось, что  капитан  подмигнул,  но  как-то  трудно  было  в  это
поверить. Мой жизненный опыт подсказывал, что взрослые  не  подмигивают  -
разве что друг другу.
   - Этот джентльмен когда-то учился в  нашей  школе,  Бэкстер,  -  сказал
директор, - в одно время с твоим отцом, как он говорит.
   - Да, сэр.
   - Он попросил разрешения взять тебя на сегодняшний день. Он привез  мне
записку от твоего отца, и, поскольку  сегодня  праздник  и  мы  занимаемся
неполный день, я не вижу основания не дать  ему  согласия,  но  только  ты
должен вернуться в свое жилище к шести часам. Он об этом знает.
   - Да, сэр.
   - А теперь можешь идти.
   Я повернулся и направился было в классную, где уже начались занятия.
   - Я имею в виду - можешь  идти  с  этим  джентльменом,  Бэкстер-третий.
Какой ты пропускаешь урок?
   - Божественный, сэр.
   - Он хочет сказать - закон  Божий,  -  пояснил  директор  Капитану.  И,
гневно посмотрев через пространство двора на дверь, из-за которой  неслись
дикие звуки, закинул за плечо конец своей черной мантии. -  Судя  по  этим
звукам, ты не много пропустишь. - После  чего,  легко,  широко  шагая,  он
направился к двери. Его ботинки - а он всегда ходил в ботинках  -  ступали
совсем бесшумно, как ковровые шлепанцы.
   - Что там происходит? - спросил Капитан.
   - По-моему, приканчивают амаликитян [упоминаемое в Библии  воинственное
племя, напавшее на израильтян по  выходе  их  из  Египта;  поэтому  Моисей
заповедал своему народу истребительную войну против амаликитян], -  сказал
я.
   - А ты амаликитянин?
   - Да.
   - Тогда давай смываться.
   Он был совсем для меня чужой, но страха не внушал.  Чужие  люди  -  они
неопасны. У  них  же  нет  такой  власти,  как  у  директора  или  у  моих
соучеников. И потом, чужак - он же не всегда тут. От  чужака  можно  легко
сбежать. Мама у меня уже несколько лет как умерла - я даже и тогда не  мог
бы сказать, как давно: время в детстве течет  ведь  совсем  по-другому.  Я
видел ее на смертном одре - она лежала бледная и неподвижная, точно статуя
на могильном камне, и, когда она не ответила на мой полагающийся поцелуй в
лоб, я  понял  -  не  почувствовав  при  этом  особого  горя,  -  что  она
отправилась к ангелам. В ту нору - еще до школы - я  боялся  только  отца,
который, как говорила мама, давно уже связался с силами,  противоположными
тем, к которым она  отправилась.  "Твой  отец  -  сатана",  -  любила  она
говорить мне, и ее глаза, обычно уныло-тусклые, на миг  вспыхивали,  точно
газовые горелки.
   Мой отец - это я точно помню - явился на похороны весь с головы до  ног
в черном, даже борода у него была в тон костюму, и я стал искать  взглядом
торчащий из-под пиджака хвост, но не сумел его обнаружить  -  правда,  это
меня не переубедило. Мне не часто доводилось видеть отца - ни до  похорон,
ни после, так как он редко заходил ко мне домой, если  можно  так  назвать
квартиру близ Ричмонд-парка, в доме под  названием  "Лавры",  объединенном
общей стеной с другим таким же, куда я переехал после смерти мамы. Как мне
сейчас кажется, отец договорился об этом с маминой сестрой после  похорон,
на поминках, где накачивал ее хересом до тех пор, пока  она  не  пообещала
брать меня к себе на время школьных каникул.
   Моя тетя была женщина вполне сносная, но уж больно  скучная,  и  потому
она - понятное дело - так и не вышла замуж. Она тоже называла отца Сатаной
в тех редких случаях, когда говорила о нем, а я, хоть и боялся отца, начал
испытывать к нему уважение, потому как не в каждой семье ведь есть сатана.
О том, что существуют ангелы, приходилось верить на слово, а  вот  сатана,
как сказано в моем  молитвеннике,  "бродит  по  миру  аки  лев  рыкающий",
этим-то, думал я, наверно, и объясняется, почему отец  проводит  в  Африке
куда больше времени, чем в Ричмонде. Теперь, после стольких лег, я начинаю
сомневаться - а может, он по-своему был совсем неплохим человеком, чего  я
поостерегся бы сказать про Капитана, выигравшего меня у отца а трик-трак -
во всяком случае, так он утверждал.
   - Куда же мы пойдем? - спросил меня Капитан. - Я не  ожидал,  что  тебя
так легко отпустят. Я думал, придется  подписывать  уйму  бумаг  -  я  уже
привык, что почти всегда приходится  подписывать  бумаги.  Для  обеда  еще
рановато, - добавил он.
   - Уже почти двенадцать, - сказал я.
   Я никогда не мог  насытиться  чаем  и  хлебом  с  джемом,  который  нам
подавали в восемь утра.
   - У меня аппетит просыпается только к  часу,  а  вот  жажда  появляется
всегда за полчаса до этого, но я могу начать и в двенадцать, только ты вот
маловат для бара. - Он оглядел меня с головы до ног. - Ни за что тебя туда
не пустят. Даже для своих лет ты ростом не вышел.
   - Можем пойти прогуляться, - без особого восторга предложил я, так  как
прогулки входили  в  воскресный  распорядок  дня  и  часто  сопровождались
избиением амаликитян.
   - А куда?
   - Есть тут у нас Главная улица, а то можно пойти на луг или к замку.
   - Помнится,  по  пути  со  станции  я  заметил  кабачок  под  названием
"Швейцарский коттедж".
   - Да. Это у канала.
   - Тебя, я думаю, можно оставить на  улице,  пока  я  проглочу  джина  с
тоником. Я с этим быстро управлюсь.
   Но  он  отсутствовал  все-таки  почти  полчаса,  и  теперь,  умудренный
многолетним опытом, я думаю, что он проглотил по крайней мере три порции.
   А я слонялся возле дровяного  склада  поблизости,  разглядывая  зеленые
водоросли в канале. Я чувствовал себя таким счастливым. Меня нисколько  не
озадачило появление Капитана - я принял это как факт. Случилось -  и  все:
так  между  двумя  дождливыми  неделями  вдруг  выпадает  отличный   день.
Произошло -  значит,  произошло.  А  пока  что  я  раздумывал,  нельзя  ли
соорудить из досок, валявшихся на складе, плот и спуститься на нем к морю.
Канал - это, конечно, не река, но  канал,  безусловно,  должен  вывести  к
реке, а жили мы - как я уразумел из занятий по  географии  -  на  острове,
значит, река рано или поздно непременно приведет к морю. Парус можно  было
бы  сделать  из  рубашки,  но  вот  где   взять   провиант   для   долгого
путешествия...
   Я был погружен в глубокие раздумья, как вдруг услышал  голос  Капитана,
который, выйдя из "Швейцарского коттеджа", неожиданно спросил:
   - Есть у тебя деньги?
   Я сосчитал то, что у  меня  осталось  от  карманных  денег  за  прошлую
неделю, которые начальник пансиона выдавал нам по воскресеньям - наверное,
потому, что в этот день все магазины закрыты и, значит, никаких соблазнов,
даже кондитерская при школе и та по воскресеньям не работает. Но он  и  не
представлял  себе,  какие  сложные  финансовые,  операции   проводятся   в
воскресенье:  выплата  долгов,  насильственное  получение  денег   взаймы,
начисление процентов и перепродажа ненужного имущества.
   - Три пенса и три монеты по полпенса, - сообщил я Капитану.
   В те дни, когда стоимость денег была еще сравнительно  стабильной,  это
была не такая уж маленькая сумма. Капитан вернулся в кабачок, а я принялся
раздумывать, какая мне потребуется иностранная валюта для  путешествия.  Я
решил, что практичнее всего будет, пожалуй, взять с собой восьмипенсовики.
   - У хозяина не было сдачи, - пояснил мне Капитан, вернувшись.
   В тот момент мне пришло в голову, что у него, видимо, кончились деньги,
но когда он сказал: "А сейчас пошли в "Лебедь" - пообедаем как следует", я
понял, что ошибся. Даже моя тетка никогда не водила меня в  "Лебедь":  она
приезжала в школу  с  домашними  сандвичами,  завернутыми  в  пергаментную
бумагу, и с термосом горячего молока. "Не люблю есть пищу,  приготовленную
чужими руками, я им не доверяю, - часто говорила она мне и добавляла: - Да
к тому же в ресторанах такие цены  заламывают  -  сразу  видно:  там  люди
нечестные".
   Когда мы вошли в "Лебедь", в баре было полно народу, и  Капитан  усадил
меня за столик в соседнем зале, который, видимо, считался рестораном,  так
что по закону я мог там  сидеть.  Я  видел,  как  Капитан  разговаривал  с
хозяином, и сквозь трескотню в баре до меня донесся  его  четкий  властный
голос.
   - Две одноместные комнаты на одну ночь, - услышал я.
   На мгновение у меня мелькнула мысль, кто же это будет ночевать  с  ним,
но мой мозг тотчас переключился на более интересные вещи,  ибо  я  никогда
еще не видел бара и он приковал к себе мое внимание.  Каждому,  кто  стоял
там,  было  что  порассказать,  и  все,  казалось,  пребывали  в  отличном
настроении. Я вспомнил про плот и задуманное мною дальнее  путешествие,  и
мне показалось, что я уже нахожусь на другом конце света, в  романтическом
городе Вальпараисо, и пирую с чужеземными моряками, пересекшими Семь морей
[так называются северная и южная части Атлантического океана,  северная  и
южная части Тихого океана, Северный  Ледовитый  океан,  северная  и  южная
части Индийского океана], - правда, все они были в рубашках с крахмальными
воротничками и в галстуках, но, возможно, надо приодеться,  когда  сходишь
на берег в Вальпараисо. Воображению моему  помог  разыграться  бочонок  на
стойке бара, в котором, наверно, был  ром,  а  также  сабля  без  ножен  -
бесспорно, абордажная сабля, - висевшая в качестве украшения  над  головой
хозяина.
   - Подайте нам туда, за  столик,  двойную  порцию  джина  с  тоником,  -
говорил тем временем Капитан, - и какой-нибудь шипучки для мальчика.
   До чего же свободно он себя чувствует здесь, в Вальпараисо, подумал я с
восхищением, - точно у себя дома. В раскрытую дверь потянуло сквозняком, и
вокруг меня заклубился табачный дым - я с  удовольствием  вдохнул  его.  А
Капитан тем временем говорил хозяину:
   - Вы не забудете, что мой  чемодан  стоит  у  вас  за  стойкой?  Велите
отнести его в мой номер. А мы с мальчиком после обеда прогуляемся. Не идет
ли, кстати, какого-нибудь подходящего фильма в кино?
   - У нас тут показывают только один фильм, - сказал хозяин, - и довольно
старый. Называется он "Дочь Тарзана", но я не знаю, подходящий он или нет.
По-моему, там девушка живет с обезьяной...
   - А есть дневной сеанс?
   - Да, сегодня суббота, так что будет один сеанс в половине третьего.
   Капитан подошел к столику, где я сидел. Он взял меню и сообщил мне:
   - Для начала, думаю, возьмем копченой лососины. А потом что бы ты хотел
- свиную отбивную или телячью котлету?
   Хозяин самолично принес нам напитки - по всей видимости, джин с тоником
и шипучку, которая оказалась оранжадом. Когда он ушел, Капитан прочел  мне
небольшую лекцию:
   - Запомни; никогда не поздно учиться у такого бывалого человека, как я.
Если у тебя маловато денег - а такое часто будет случаться, когда поживешь
с мое, - никогда не пей у стойки, не заказавши сначала  номера,  не  то  с
тебя сразу потребуют деньги. А  сейчас  твой  оранжад  и  мой  джин  будут
включены в стоимость обеда, стоимость же обеда будет включена в  стоимость
номера.
   В тот момент его слова были для меня пустым звуком.  Только  позднее  я
оценил предусмотрительность Капитана и понял,  что  он  по-своему  пытался
подготовить меня к новой жизни.
   Мы отлично поели, хотя от лососины  мне  захотелось  пить,  и  Капитан,
видя, с какой грустью я взираю на свой  пустой  стакан,  заказал  мне  еще
оранжада.
   - Надо пройтись, - сказал он, - хотя бы для того, чтоб выпустить газы.
   Я начал потихоньку приходить в себя от благоговейного трепета,  который
он мне поначалу внушал, и решил задать ему вопрос:
   - А вы морской капитан?
   Нет, сказал он, он не любит море, он человек армейский.  Вспомнив,  как
он одолжил у меня деньги возле "Швейцарского коттеджа", я не  без  тревоги
ждал того момента, когда надо будет расплачиваться, но Капитан  лишь  взял
счет и написал на нем свое имя и номер - это, как он мне  объяснил,  номер
снятой им комнаты. Я заметил, что он  написал:  "Дж.Виктор  (Кпт.)".  Меня
поразило странное совпадение: оказывается, у него такая же фамилия, как  у
меня имя, но в то же время это было мне приятно  -  приятно,  что  у  меня
наконец появился родственник, к которому я мог бы привязаться,  причем  не
ангел, и не сатана, и не тетка.
   После нашего отличного обеда Капитан заговорил  с  хозяином  по  поводу
ужина.
   - Нам нужно поесть пораньше, - сказал он. - Мальчику таких лет  надо  к
восьми уже быть в постели.
   - Я вижу, вы разбираетесь в воспитании ребенка.
   - Пока научился, немало  шишек  себе  набил.  Понимаете,  мать  у  него
умерла.
   - А-а! Выпейте коньячку,  сэр,  за  счет  заведения.  Нелегко  это  для
мужчины - заменить ребенку мать.
   - Никогда не отказываюсь от хорошего предложения, -  сказал  Капитан  и
минуту спустя уже чокался с хозяином  поверх  стойки.  А  я  подумал,  что
никогда еще не видел никого, менее похожего на чью-либо мать, чем Капитан.
   - Закрываемся, джентльмены, закрываемся, - объявил хозяин и,  обращаясь
к Капитану, конфиденциальным тоном добавил: - Это, конечно, не относится к
вам, сэр: вы ведь наш постоялец.  Могу  я  предложить  вашему  малышу  еще
оранжаду?
   - Лучше не надо, - сказал Капитан. - А то,  знаете  ли,  слишком  много
газов образуется.
   Со временем я обнаружу у Капитана весьма нетерпимое отношение к газам -
чувство, которое я разделял, ибо по ночам в спальне слишком многие из моих
соучеников любили посостязаться в умении испортить воздух.
   - Так как насчет того, чтоб нам поужинать пораньше? - сказал Капитан.
   - Мы обычно не  подаем  ничего  горячего  до  восьми.  Но  если  вы  не
возражаете против чего-нибудь вкусненького из холодных закусок...
   - Я это даже предпочту.
   - Скажем, кусочек холодного цыпленка и ломтик ветчины?..
   - Ну и еще, пожалуй, немного зеленого салата? -  подсказал  Капитан.  -
Мальчику для роста нужна зелень - во всяком случае, так говорила его мать.
Что же до меня... я  слишком  долго  жил  в  тропиках,  где  салат  -  это
дизентерия и смерть... Но вот если у вас осталось немного  того  яблочного
пирога...
   - И кусочек сыра к нему? - предложил хозяин с явным желанием угодить.
   - Нет, вечером для меня это не пойдет, - сказал Капитан,  -  опять-таки
газы. Ну а теперь мы двинулись. Посмотрю на рекламные кадры у  кинотеатра.
Вы сказали "Дочь Тарзана", не так ли? Обычно  по  рекламным  кадрам  можно
понять, подходящий это фильм для ребенка или нет.  Если  неподходящий,  мы
просто погуляем, а я потом сбегаю на вечерний сеанс, когда уложу  мальчика
в постель.
   - Как выйдете, сверните налево, и там через дорогу, ярдах в ста отсюда,
будет кино.
   - До скорой встречи, - сказал Капитан, и мы вышли на улицу, но, к моему
изумлению, сразу повернули направо.
   - Кино ведь в другой стороне, - сказал я.
   - А мы не идем в кино.
   Я расстроился и попытался переубедить его:
   - У нас многие мальчики, которые живут не  в  интернате,  видели  "Дочь
Тарзана".
   Капитан остановился. Он сказал:
   - Даю тебе право выбора. Мы пойдем смотреть "Дочь Тарзана", если ты так
настаиваешь, и потом ты вернешься - как же этот чванливый осел сказал? - в
свое "жилище", или же мы не идем смотреть фильм - и ты не возвращаешься  в
свое "жилище".
   - А куда же я денусь?
   - В три часа есть хороший поезд на Лондон.
   - То есть мы, значит, поедем до самого Лондона! А когда вернемся?
   - Мы не вернемся - разве что тебе так  уж  захочется  посмотреть  "Дочь
Тарзана".
   - Да не так уж мне и хочется смотреть "Дочь Тарзана".
   - Ну в таком случае... Это у нас дорога на станцию, малыш?
   - Да, но вы это и сами знаете.
   - Откуда, черт подери, мне  это  знать?  Я  сегодня  утром  шел  другой
дорогой.
   - Но вы же учились в этой школе, директор сам сказал.
   - Да я в первый раз вижу этот чертов город. - Он положил  руку  мне  на
плечо, и по этому жесту я почувствовал, что он человек добрый. Он  сказал:
- Когда ты лучше узнаешь меня, малыш, ты поймешь, что я не  всегда  гов