Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
ботал другую схему
доставки. Из Варны в Геную раз в месяц ходил грузовой пароход итальянской
транспортной компании. Героин расфасовывался по пакетам, в которых якобы был
специальный сорт табака, экспортируемого во Францию. Это давало возможность
обойти итальянских таможенников. Затем героин попадал в руки человека,
проживавшего в Ницце. Он, подкупив служащих таможенного склада, отправлял
героин машиной в Париж. В этой схеме мне уже не было места, и я
поинтересовался у Димитриоса, как же наш договор, на что он сказал: "Договор
остается в силе, но у меня будет теперь другая работа".
Удивительно, как все мы беспрекословно признали его первенство над
нами. Конечно, у него были деньги, но он доказал свое право на руководство
умелой организацией всего нашего дела: он знал, что предпринять и как
преодолеть возникающие трудности с минимумом усилий и затрат. Он же
занимался подбором людей, давал им задания. Под его непосредственным
руководством работало семь человек - людей с ярко выраженной
индивидуальностью. Взять хотя бы, к примеру, голландца Виссера. Это был
тяжелый человек, ранее продававший китайцам немецкие пулеметы, который
занимался при этом шпионажем в пользу Японии и отсидел срок в тюрьме за
убийство кули в Батавии. Ему была поручена связь с барами и клубами, которые
посещали наркоманы.
Двое других, Ленотр и Галиндо, в течение нескольких лет занимались
розничной продажей наркотиков, в основном морфия и кокаина. Наркотики
поставлял один из крупных владельцев французской фармацевтической фирмы. Не
удивляйтесь, до законов, принятых в 1931 году, такое было вполне возможно.
Когда Димитриос предложил практически неограниченное количество героина, они
бросили своего фармацевта и стали работать на Димитриоса, сохранив, конечно,
свою клиентуру.
Вы, может, знаете, что наркоманы стремятся распространить свою страсть
на друзей и знакомых. Важно, чтобы новичок не оказался сотрудником Бюро по
борьбе с наркотиками или сотрудником полиции. Отсеиванием нежелательных лиц
занимались Виссер и Великая Герцогиня. Вот как это происходило. Допустим, к
Ленотру обращался - замечу, что рекомендация известного Ленотру клиента была
обязательна, - новичок с просьбой достать наркотик. Ленотр делал удивленное
лицо и говорил ему: "Наркотики! В первый раз слышу. Говорят, что их можно
достать в таком-то баре". А бар этот входил в цепочку баров и клубов,
контролируемых Виссером. Если новичок являлся в указанный бар, то он получал
примерно такой же ответ, с той лишь разницей, что ему говорили: "Зайдите
послезавтра. Тогда, вероятно, появится человек, который знает, где достать
наркотик". И послезавтра новичок представал перед Великой Герцогиней.
Это была удивительная женщина. Она была единственной среди нас, кто не
был привлечен к делу лично Димитриосом, потому что ее привлек Виссер. У нее
было потрясающее чутье: достаточно ей было только взглянуть на новичка, как
она могла фазу сказать, начинающий ли это наркоман, или сотрудник полиции.
По решению Димитриоса только она одна имела право включить новичка в число
клиентов. Конечно, такой человек, как она, для нас был просто клад.
Еще одним членом нашей организации был бельгиец Вернер, руководивший
неорганизованными торговцами наркотиками. Он был фармацевтом и одно время
занимался вопросами проверки чистоты и концентрации наркотиков. Он добавлял
в наркотик постороннее вещество, чтобы уменьшить концентрацию. Димитриос
смотрел на это сквозь пальцы.
И вот однажды разразилась катастрофа. В конце июня 1929 года полиции
удалось захватить пятнадцать килограммов героина в спальном вагоне
Восточного экспресса и арестовать шестерых моих сотрудников, включая и
проводника. Говорят, беда не ходит одна. Ламар, почувствовав за собой
слежку, вынужден был бросить сорок килограммов морфия и героина. Теперь у
нас оставалось только восемь килограммов, тогда как спрос превышал уже
пятьдесят. Единственный выход - ждать прибытия яхты из Стамбула, но до ее
прихода оставалось еще несколько дней. Наступило ужасное время, особенно для
Ленотра, Галиндо и Вернера. Двое клиентов Галиндо покончили с собой, а
Вернеру в одном из баров разбили голову.
Я старался поправить положение: поехал в Софию и в своем чемодане
привез десять килограммов героина, но, конечно, этого было недостаточно.
Надо отдать должное Димитриосу, он не стал искать козла отпущения, но он был
очень зол и решил, что для непрерывной работы организации необходим
резервный запас.
Создать запасы наркотиков он поручил мне. Дело это было трудное, потому
что требовало увеличения поставок в несколько раз. Увеличение поставок
влекло за собой возрастающую вероятность провала. Следовательно, надо было
найти какие-то новые способы доставки. К несчастью, болгарская полиция как
раз в это самое время накрыла лабораторию в Радомире, один из наших главных
источников. Единственной нашей надеждой и опорой стала лаборатория в
Стамбуле.
В общем, это было трудное время. В течение двух месяцев мы потеряли
девяносто килограммов героина, двадцать килограммов морфия и пять - кокаина.
Но несмотря на это, план Димитриоса по созданию запасов неуклонно
выполнялся. К концу 1930 года в соседнем с этим доме под половицами
находилось 250 килограммов героина, двести с лишним морфия, около девяноста
кокаина и небольшое количество изготовленного в Турции опиума.
Мистер Питерс замолчал, потом, разлив остатки кофе по чашкам, выключил
спиртовку. Помусолив кончик сигареты, он закурил.
- Среди ваших знакомых никто не принимал наркотики? - совершенно
неожиданно для Латимера спросил он.
- Кажется, нет.
- Раз вам кажется, значит, вы не совсем уверены. Действительно, тот,
кто начал принимать наркотики, какое-то время может скрывать от других свое
легкое недомогание. Но ни он, ни в особенности она не могут это делать
спустя достаточно долгий промежуток времени. Происходит примерно по такой
схеме: сначала вам хочется попробовать, что это такое, и вы вдыхаете
понюшку, скажем, в полграмма. У вас кружится голова, немного тошнит. Вы
хотите попробовать еще раз, чтобы покончить с этими ощущениями, и вдруг вы
чувствуете, что все чудесным образом изменилось. Время, казалось,
остановилось, тогда как ваш мозг работает с чудовищной быстротой и
эффективностью. Вы уже больше не глупец, теперь вы интеллектуал; вы
чувствовали себя несчастным, теперь вам море по колено; вы напрочь забыли
все, что вам не нравилось, что вас мучило; то же, что вам нравилось, теперь
ощущается с удесятеренной силой и доставляет вам неслыханное наслаждение.
Короче, вас на три часа впустили в Эдем. Но и потом не все уж так безнадежно
плохо. Конечно, немножко побаливает голова, но ведь это бывает и тогда,
когда выпьешь слишком много шампанского. Вам немного нездоровится и хочется
побыть одному, в тишине. Вскоре все проходит, и вы опять такой же, как
прежде. В общем-то, ничего особенного не случилось, кроме того, что вы
пережили несколько необыкновенных минут. Вы говорите себе, что вы не
какой-нибудь наркоман, что никогда больше не прикоснетесь к наркотику, что
вы, как всякий разумный человек, прекрасно владеете собой, и вдруг спустя
какое-то время вы спрашиваете себя, почему бы вам опять не побывать в Эдеме.
Сказано - сделано. Но что такое? Полграмма, оказывается, уже недостаточно.
Какие пустяки! Надо увеличить дозу, ну, скажем, до одного грамма. О, чудо!
Эдем опять возвращается, и поскольку, как вам кажется, ничего дурного не
произошло, вы решаете продолжить эти визиты в Эдем. Вам хорошо известно,
какой непоправимый вред наносят здоровью наркотики, но ведь только дураки
становятся наркоманами, а вы сразу прекратите их принимать, как только
почувствуете ухудшение здоровья. Доза в полтора грамма. Перед вами
раскрываются чудесные перспективы, тогда как три месяца назад все казалось
непоправимо испорченным и мрачным. Два грамма. Естественно, чем больше доза,
тем дольше продолжается ваше состояние нездоровья и депрессии. Прошло уже
четыре месяца после вашей первой понюшки. Пора с этим кончать. Два с
половиной грамма. Вы ощущаете сухость и жжение в носу и в глотке. Вы плохо
спите, вас начинают раздражать окружающие - они слишком громко
разговаривают. Вам кажется, что они говорят о вас. Да, да, они говорят о
вас, и притом распространяют о вас гнусную ложь - вы же видите, это написано
у них на лицах. Три грамма. Вы вдруг чувствуете, что произошли какие-то
непредвиденные изменения, надо обязательно с этим покончить, потому что у
пищи вдруг такой отвратительный вкус, потому что вы никак не можете
вспомнить, какой сегодня день или как вас зовут. А когда вам удается
вспомнить, вы вдруг чувствуете себя животным, вам хочется встать на
четвереньки и залаять; или вам вдруг кажется, что от вас убежал ваш нос, или
он собирается убежать, и вам надо обязательно придерживать его рукой, чтобы
он не убежал; или появляется муха, которая все время досаждает вам: то вдруг
сядет на лицо, то - на руку, то - на шею. Надо во что бы то ни стало
держаться, иначе... Три с половиной грамма. Вы поняли, что происходит,
мистер Латимер?
- Кажется, вы не одобряете эту пагубную страсть.
- Не одобряете! - фыркнул мистер Питерс. - Да она ужасна, чудовищна!
Тот, кто попал под ее ярмо, погиб. С каждым днем он все больше теряет
способность работать. А для все увеличивающихся доз требуется больше денег -
так наркоман может стать преступником. Я знаю, что вы сейчас подумали,
мистер Латимер. Так красноречиво осуждать наркоманию и в то же время
превратить ее в неисчерпаемый источник дохода. Но давайте посмотрим на это
дело пристальнее. Допустим, я бы отказался, но ведь наверняка вместо меня
нашелся бы кто-нибудь другой. От моего отказа никому из этих несчастных не
стало бы лучше, а я не смог бы заработать.
- Вы ведь сами говорили, что число ваших клиентов постоянно возрастало?
Значит, не все среди них были наркоманы, принимавшие наркотики до того, как
начала действовать ваша организация?
- Разумеется, это так. Но ведь увеличением числа клиентов занимались
Ленотр и Галиндо, а не я. Между прочим, Ленотр, Галиндо и Вернер сами
принимали наркотики. Они были кокаинистами. Кокаин сильнее действует на
иммунитет, причем изменения в психике появляются лишь через несколько лет,
тогда как при приеме героина психика разрушается в течение нескольких
месяцев.
- Какой наркотик принимал Димитриос?
- Героин. Когда мы в первый раз заметили, это была сногсшибательная
новость. Собрались, как всегда, в комнате, где мы с вами находимся, мистер
Латимер. Он обычно появлялся часов в шесть вечера. Помню, была уже весна,
весна 1931 года.
Помню, Димитриос опоздал, что уже само по себе было необычно, но мы и
на это не обратили внимания. В последнее время, присутствуя на наших
собраниях, он сидел очень тихо, прикрыв глаза рукой, точно у него болела
голова и ему не мил был весь белый свет. Мы уже к этому привыкли, хотя и
видно было, что с ним творится нечто неладное. Именно тогда мне часто
приходила в голову мысль: ну и руководителя мы выбрали. Правда, все
менялось, если кто-нибудь возражал ему. Особенно часто с ним спорил Виссер,
человек по натуре агрессивный, быстрый и очень хитрый, но, конечно, ребенок
по сравнению с Димитриосом. Однажды Виссер, поняв, что Димитриос опять
одурачил его, побелев от ярости, выхватил револьвер и наставил его на
Димитриоса. На месте Димитриоса я бы, наверное, на коленях стал просить
прощения, а он только саркастически ухмыльнулся и повернулся к нему спиной,
заговорив со мной о каком-то деле. Я уже тогда знал, что Димитриос умеет
хорошо скрывать гнев.
Итак, в тот вечер он опоздал. Войдя же, зачем-то остановился в дверях и
долго всех разглядывал. Потом молча пошел на свое место. Виссер как раз
рассказывал о том, что хозяин одного кафе - неприятный тип и что Галиндо не
должен появляться в этом кафе, потому что хозяин может вызвать полицию. В
его словах не было ничего необычного, как вдруг Димитриос вскочил со своего
места и, крикнув "кретин!", плюнул ему в лицо.
Мы все, конечно, удивились. А Димитриос, не дав никому раскрыть рта,
брызжа слюной, стал бросать Виссеру такие фантастические обвинения, что у
нас глаза на лоб полезли.
Виссер, побелев от злости, полез было в карман за пистолетом, но Ленотр
схватил его за руку и что-то зашептал на ухо. Ленотр, наряду с Галиндо и
Вернером, сам принимал наркотики и догадался, что происходит с Димитриосом.
Димитриос, заметив это, обрушился с грубой бранью на Ленотра. Потом стал
кричать, что все мы дураки, что только благодаря ему не подыхаем с голода,
что, конечно, было правдой, но обидной правдой; что он знает про заговор,
который мы против него замышляем, но таким дуракам, как мы, никогда не
провести его; что он сделает с нами все, что захочет. Он говорил, наверное,
целых полчаса, пересыпая свою речь французскими и греческими ругательствами.
Потом вдруг замолчал и вышел из комнаты.
Не знаю, почему здравый смысл не подсказал нам, что он близок к
предательству (между прочим, это характерно для наркоманов, принимающих
героин). Наверное, мы не обратили на это внимания потому, что купались в
деньгах. Когда он ушел, Ленотр расхохотался и спросил у Вернера, неужели
босс тратится на "порошок". Шутка имела большой успех, даже Виссер
улыбнулся.
На следующем заседании Димитриос выглядел уже нормально, и никто из нас
не напомнил ему той выходки. Прошло еще несколько месяцев. Димитриос сильно
похудел, внешне очень изменился. В глазах его стояла какая-то мрачная тоска.
Но взрыв больше не повторялся, хотя он был вечно не в духе и раздражался по
пустякам. Он все чаще и чаще отсутствовал на наших собраниях.
Помню, в сентябре он объявил, что прекращает поставки, и в течение
ближайших трех месяцев мы будем пользоваться запасами.
Представьте себе, никому в голову не пришло, что он ликвидирует запасы,
так как решил выйти из игры. Вы, быть может, скажете, что мы проявили не
свойственную людям нашего круга доверчивость, и будете сто раз правы. Но
ведь до сих пор во всех возникающих меж нами спорах он всегда оказывался
прав, и даже Лидия, прекрасно разбирающаяся в людях, ничего не заподозрила.
Что касается Виссера, то он стал жертвой собственного самодовольства: разве
мог какой-то наркоман - да хоть бы и сам Димитриос! - провести его. Кроме
того, как я уже говорил, мы хорошо зарабатывали, и ведь согласно нашей
логике Димитриос зарабатывал в десятки раз больше. Так что какие там еще
подозрения?
Вам известно, что из этого вышло. Я и Ламар были арестованы в Марселе.
К счастью, мы вовремя заметили слежку и отказались от приема товара, только
что поступившего из Стамбула. Ни у него, ни у меня наркотики не были
найдены, тогда как Ленотр, Галиндо и Вернер были пойманы с поличным.
Допрашивавший меня следователь показал мне донос, который Димитриос направил
в полицию, и спросил, не знаю ли я человека, написавшего его. С тем же самым
успехом он мог спросить, не был ли я на Луне. Я впоследствии узнал, что
Виссера тоже об этом спрашивали. Конечно, он ничего им не сказал. Правда,
он, надеясь отделаться штрафом, солгал, что босс проживает где-то в
семнадцатом округе Парижа, но ему это нисколько не помогло - он получил
такой же срок, как и я. Бедняга умер совсем недавно, - сказал мистер Питерс,
вздохнув, и закурил сигарку.
Латимер отхлебнул из своей чашки и тотчас поставил ее на стол - кофе
совсем остыл. Он достал сигарету - мистер Питерс чиркнул спичкой и дал ему
прикурить. Сделав первую затяжку, Латимер спросил:
- Ну, так как же? Я все жду, когда вы начнете говорить, как мы с вами
заработаем миллион.
Мистер Питерс улыбнулся, точно Латимер был мальчик, попросивший дать
ему еще один кусок праздничного торта.
- Это уже другая история, мистер Латимер.
- Интересно, о чем?
- О том, что случилось с Димитриосом после того, как он исчез.
- Ну и что же с ним случилось? - Латимер начинал терять терпение.
Мистер Питерс опять достал фотографию и подал ему.
- Но ведь я ее уже видел, - сказал Латимер, нахмурившись. - Это
Димитриос. В чем дело?
По лицу мистера Питерса разлилась тихая, торжествующая улыбка.
- Это фотография Мануса Виссера, мистер Латимер.
- Расскажите же, наконец, что все это значит?
- Это значит, что у Виссера, по-видимому, закралось подозрение, и он
решил попробовать "подоить" Димитриоса. Когда же он попытался осуществить
эту идею на практике, то сломал себе шею и оказался в стамбульском морге.
- Но ведь это же Димитриос. Я видел его собственными глазами...
- Своими глазами вы видели на столе в морге труп Виссера, которого убил
Димитриос. Я рад сообщить вам, что сам он жив и находится в добром здравии.
"МЕСЬЕ С.К."
Латимер знал, что у него сейчас глупый вид, но ничего не мог с собой
поделать. Известие о том, что Димитриос жив, произвело на него такое же
действие, как удар дубинкой по голове.
- Я предполагал, - сказал мистер Питерс, - что вы далеки от истины.
Гродек, конечно, установил это с неоспоримой точностью. По-видимому, вы пали
жертвой весьма распространенного заблуждения, будто полиция располагает
точными фактами. Я знал, что тот, кого вы видели в морге, не Димитриос, но я
не мог это доказать. Ну а вы легко могли опознать Мануса Виссера.
Он многозначительно посмотрел на Латимера и, поскольку тот по-прежнему
молчал, спросил:
- Как полиция установила, что это Димитриос?
- У него под подкладкой пиджака нашли удостоверение личности, выданное
год назад в Лионе Димитриосу Макропулосу, - словно автомат, сообщил Латимер.
До него наконец дошел смысл шуточного тоста за процветание английской
детективной литературы и последовавшего за ним неудержимого смеха Гродека.
Воистину, когда боги хотят посмеяться над человеком, они отнимают у него
разум.
- Значит, нашли удостоверение личности, - повторил мистер Питерс. -
Ужасно смешно. Можно просто помереть от смеха.
- Работники французского консульства признали удостоверение подлинным
и, кроме того, на нем была фотография.
Мистер Питерс на сей раз пощадил чувства автора детективных романов и
едва-едва сдержался.
- Я могу достать десяток таких удостоверений. Все они будут подлинными,
все будут выданы на имя Димитриоса Макропулоса, и на каждом будет своя
фотография. Вот, смотрите!
С этими словами он достал из кармана свой вид на жительство, небольшую
зеленую книжку, и раскрыл ее перед глазами мистера Латимера.
- Я здесь очень похож на самого себя?
Латимер отрицательно качнул головой.
- И тем не менее это подлинная моя фотография, снятая три года назад.
Просто я не фотогеничен, как и многие другие. Вероятно, Димитриос
воспользовался фотографией человека, похожего на Виссера. Между прочим, на
фотографии, которую я только что вам показывал, снят человек, похожий на
Виссера.
- Если Димитриос жив, то где он сейчас?
- Он здесь, в Париже. - Мистер Питерс наклонился и похлопал Латимера по
коленке. - Вы мне очень нравитесь, мистер Латимер, вы такой милый и
скромный. Я обяза