Бертон?
   Вопрос был обращен скорее к самому себе, чем к Рассел.
   - Почему бы тебе не позвонить ему и самому не расспросить  обо  всем?
Единственное, на чем  он  упорно  настаивал  -  это  чтобы  ты  известил
Салливана.
   - Салливана? С какой стати...  -  Президент  не  закончил  фразу.  Он
позвонил Бертону,  но  ему  сказали,  что  тот  заболел  и  находится  в
больнице.
   Президент впился глазами в лицо Рассел.
   - Бертон сделает то, что собирался?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Брось дурить, Глория. Ты прекрасно понимаешь что.
   - Если ты думаешь, позаботится ли Бертон о том,  чтобы  этот  человек
никогда не попал в тюрьму, да, такая мысль приходила мне в голову.
   Президент потрогал тяжелый нож для  вскрытия  конвертов,  лежавший  у
него на столе, сел в кресло и отвернулся к окну. При виде этого предмета
Рассел передернуло. Свой нож она давно уже выбросила.
   - Алан!.. Чего ты от меня хочешь? - Она уставилась в его затылок.  Он
был президентом, и ей приходилось сидеть и терпеливо ждать, хотя бы  она
и желала задушить его.
   Наконец, он повернулся к ней. Его глаза  были  темными,  холодными  и
властными.
   - Ничего. Не делай ничего. Я лучше свяжусь с Салливаном. Повтори  мне
место и время.
   Президент взялся за телефон. Рассел приблизилась к  нему  и  положила
свою руку на его.
   - Алан, в отчетах говорится, что на челюсти  Кристины  Салливан  были
синяки, и была попытка задушить ее. Он не поднял глаз.
   - В самом деле?
   - Алан, скажи, что на самом деле произошло тогда в спальне?
   - Ну, судя  по  тому  немногому,  что  я  помню,  она  хотела  играть
чуть-чуть жестче, чем я. Отметины  на  шее?  -  Он  помолчал  и  положил
телефонную трубку. - Скажем так: у  Кристи  были  необычные  сексуальные
наклонности. Включая страсть к сексуальному  удушению.  Это  когда  люди
получают особое удовольствие, задыхаясь и одновременно испытывая оргазм.
   - Я слышала об этом, Алан, но не  думала,  что  ты  можешь  пойти  на
такое. - Ее голос звучал резко.
   - Помните свое место, Рассел, - рявкнул  президент.  -  Я  не  обязан
отчитываться ни перед вами, ни перед кем-либо другим.
   Отступив назад, она поспешно ответила:
   - Конечно, прошу прощения, господин президент.
   Лицо Ричмонда смягчилось; он поднялся и растерянно развел руками.
   - Я сделал это ради Кристи, Глория, что я могу  еще  сказать?  Иногда
женщины странно  влияют  на  мужчин.  И  я,  конечно  же,  от  этого  не
застрахован.
   - Тогда почему она пыталась убить тебя?
   - Я же сказал: она хотела  играть  жестче,  чем  я.  Она  напилась  и
утратила самоконтроль. Как ни печально, но такое случается.
   Глория посмотрела мимо него в окно. Встреча с Кристиной  Салливан  не
просто  "случилась".  Ради  устройства  этого   свидания   им   пришлось
пожертвовать рядом встреч в рамках предвыборной кампании.  Она  потрясла
головой, когда воспоминания той ночи вновь овладели ею.
   Президент подошел к ней сзади, взял за плечи и повернул к себе.
   - Глория, нам всем пришлось тогда очень  нелегко.  Разумеется,  я  не
желал смерти Кристины. Меньше всего на свете я желал  этого.  Я  приехал
туда,  чтобы  провести  тихий,  романтический  вечер  в  компании  очень
красивой женщины. Боже мой, я же не чудовище. - Его  лицо  расплылось  в
обезоруживающей улыбке.
   - Я знаю это, Алан. Только, все  эти  свидания,  все  эти  женщины...
Когда-то подобное должно было случиться. Президент пожал плечами.
   - Что ж, я говорил тебе и раньше: я не  первый  на  этом  посту,  кто
позволяет себе неофициальные встречи такого рода. И не последний.  -  Он
нежно  взял  ее  за  подбородок.  -  Тебе  известно,  какие   требования
предъявляет эта работа, Глория, известно лучше, чем другим. Другой такой
работы не сыскать.
   - Я знаю, напряжение огромное. Я понимаю это, Алан.
   - Правильно. Эта работа  требует  больше  того,  что  в  человеческих
силах. Иногда чтобы выдержать, нужно расслабиться, на время вырваться из
тисков. Очень важно справляться с напряжением,  ведь  этим  определяется
то, насколько хорошо я буду служить людям, отдавшим за меня свои голоса,
оказавшим мне доверие.
   Он отвернулся к своему столу.
   - Кстати, общение с красивыми  женщинами  -  сравнительно  безобидный
способ снятия напряжения.
   Глория со злостью уставилась ему в спину. Он, что,  серьезно  думает,
что   может   обмануть   ее   -   ее-то!   -   этой   риторикой,    этой
квазипатриотической фразой.
   - Для  Кристины  Салливан  это  оказалось  совсем  не  безобидным,  -
выпалила она.
   Ричмонд обернулся; он больше не улыбался.
   -  Глория,  я  действительно  больше  не  желаю  это  обсуждать.  Что
произошло, то произошло. Надо думать о будущем. Согласна?
   Она кивнула и вышла из комнаты.
   Президент снова взял телефонную трубку. Он расскажет своему  хорошему
другу Уолтеру Салливану обо всех  деталях  полицейской  операции.  После
разговора президент улыбнулся. Похоже,  ждать  оставалось  недолго.  Они
почти у цели. На Бертона он мог положиться. Бертон сделает все как надо.
Надо им всем.
 
*** 
 
   Лютер взглянул на часы. Час дня. Он принял душ, почистил зубы и затем
привел в порядок свою недавно отпущенную бороду. Прической он  занимался
до тех пор, пока не остался полностью доволен ею.  Сегодня  он  выглядел
значительно лучше. Телефонный звонок  Кейт  принес  много  вопросов,  на
которые он не находил ответа. Он подносил трубку к уху  снова  и  снова,
чтобы  еще  раз  прослушать  сообщение,  просто   услышать   ее   голос,
произносящий слова, на которые он уже не надеялся. Он рискнул сходить  в
магазин мужской одежды в центре города и купил  новые  брюки,  пальто  и
кожаные туфли. Он сначала решил надеть галстук, но потом передумал.
   Он примерил новое пальто. Оно было ему впору. Брюки были  великоваты:
он похудел. Ему нужно будет побольше есть. Можно  даже  начать  с  того,
чтобы предложить своей дочери ранний ужин. Если  она  ему  позволит.  Он
подумает, как осторожно намекнуть  ей  на  это:  ему  не  хотелось  быть
назойливым.
   Джек! Должно быть, это Джек. Он рассказал ей об их встрече. Что у  ее
отца неприятности. Вот в чем дело. Конечно! Как он раньше не  догадался?
Но что бы это значило? Что он ей небезразличен? Он почувствовал,  как  у
него в шее началась дрожь и постепенно перешла в колени. Спустя все  эти
годы? Он тихо  выругался:  какое  неудачное  время!  Но  он  уже  принял
решение, и ничто не могло ему помешать. Даже его девочка. Он  чувствовал
приближение чего-то ужасного.
   Лютер был уверен: Ричмонд ничего не знает о его  переписке  с  главой
администрации. Ее единственной надеждой было выкупить  то,  чем  обладал
Лютер, и сделать так, чтобы никто  и  никогда  больше  не  увидел  этого
предмета. Откупиться от него, надеясь, что он исчезнет навсегда,  и  мир
ничего не узнает. Он убедился, что деньги поступили на нужный счет.  То,
что произошло с этими деньгами, окажется для них первым сюрпризом.
   Однако второй сюрприз заставит их напрочь забыть о первом. И было  бы
лучше, чтобы президент  пока  ни  о  чем  не  подозревал.  Лютер  сильно
сомневался, что президенту может угрожать какой-либо срок. Но  оснований
для его импичмента будет более чем достаточно. Уотергейт по сравнению  с
его деянием  покажется  невинной  выходкой.  Интересно,  чем  занимаются
подвергнутые импичменту экс-президенты, подумал  он.  Он  надеялся,  что
сгорают в пламени собственного разложения.
   Лютер достал из кармана письмо.  Он  позаботится  о  том,  чтобы  она
получила  его  примерно  в  то  время,  когда  будет  ожидать  последних
инструкций от него. Расплата. Для нее настанет час  расплаты.  Для  всех
них  настанет  час  расплаты.  Пусть  она  корчится,   извивается,   как
извивалась все последнее время.
   Как он ни старался, но не мог забыть  неторопливый  сексуальный  акт,
совершенный этой женщиной в присутствии еще теплого тела, как будто  оно
было кучей мусора, на которую можно не  обращать  внимания.  И  потом  -
Ричмонд. Пьяный, пускающий слюни ублюдок! Воспоминания  вновь  заставили
его сердце учащенно биться. Он стиснул зубы, а потом зловеще улыбнулся.
   Он смирится с любым сроком, который сможет выхлопотать для него Джек.
Двадцать лет, десять лет, десять дней. Ему уже было все  равно.  Плевать
на президента и все его окружение. Плевать на этот город. Он снесет их к
чертовой матери.
   Но  сначала  он  хотел  повидаться  с  дочерью.  А  потом   уже   ему
действительно будет на все наплевать.
   Шагая к кровати, он вздрогнул. Его осенила  еще  одна  мысль.  Мысль,
причинявшая боль, но вполне вероятная. Он  присел  на  кровать  и  выпил
стакан воды. Если это была правда, мог ли он обвинять ее?  И  потом,  он
мог просто сразу убить двух зайцев. Он лег на кровать  и  подумал,  что,
пожалуй,  предложение  Кейт  казалось  слишком   хорошим,   чтобы   быть
искренним. Заслуживал ли  он  чего-нибудь  лучшего  от  нее?  Ответ  был
абсолютно ясен. Не заслуживал.
 
*** 
 
   Как только денежный перевод  поступил  на  счет  в  центральный  банк
округа Колумбия, в соответствии с  заранее  заданной  программой  деньги
немедленно были переведены компьютером в пять различных местных  банков,
по одному миллиону долларов  в  каждый.  Затем  каждая  отдельная  сумма
проследовала окольным путем через различные банки,  пока,  наконец,  все
пять миллионов вновь не оказались на одном счете.
   Рассел, поручившая проследить за путем, по  которому  пойдут  деньги,
довольно скоро обнаружит  что  произошло.  Она  не  обрадуется.  Она  не
обрадуется также от следующего полученного ею письма.
 
*** 
 
   Кафе "Алонзо" существовало около года. Около него на открытом воздухе
стояло  несколько  столиков  под  цветными  зонтиками,  отгороженных  от
тротуара перилами. Кофе здесь был крепким и готовился разными способами;
местная выпечка пользовалась популярностью у прохожих, спешащих утром на
работу, а в полдень на обед. Без пяти четыре за столиком на улице  сидел
лишь один человек.  Погода  стояла  холодная,  зонтики  были  сложены  и
напоминали теперь гигантские соломинки для коктейлей.
   Кафе располагалось на первом этаже современного общественного здания.
Двумя этажами выше  висела  строительная  люлька.  Двое  рабочих  меняли
треснувшую стеклянную панель. Весь фасад здания  состоял  из  зеркальных
панелей, в которых отражалась местность напротив. Панель была тяжелой, и
даже двум мускулистым рабочим стоило большого труда перемещать ее.
   Кейт закуталась  плотнее  в  пальто  и  пила  кофе.  Вечернее  солнце
пригревало, несмотря на холод,  но  быстро  клонилось  к  горизонту.  По
столикам ползли длинные тени. Она почувствовала, что ее глаза  слезятся:
солнце светило  ей  прямо  в  лицо,  зависнув  над  обветшалыми  домами,
расположенными по диагонали через улицу, на которой находилось кафе. Они
предназначались на слом, чтобы освободить место для новых построек.  Она
не заметила, что окно  на  верхнем  этаже  одного  из  этих  домов  было
открыто. В соседнем два окна были выбиты. Входная дверь в  другом  почти
провалилась внутрь.
   Кейт взглянула на часы. Она сидела здесь уже  около  двадцати  минут.
Для нее, привыкшей к  сумасшедшему  ритму  прокуратуры,  время  тянулось
невыносимо медленно.  Она  не  сомневалась,  что  поблизости  притаились
десятки полицейских, готовых к атаке, как только он приблизится  к  ней.
Она задумалась. Будет ли у них возможность что-то сказать друг другу?  И
что, черт возьми, она могла ему сказать? Привет, папа, тебе крышка?  Она
потерла замерзшие щеки и  стала  ждать.  Он  должен  появиться  ровно  в
четыре. Было слишком поздно  что-либо  менять.  Вообще,  слишком  поздно
что-то делать. Но она поступила правильно, несмотря на  испытываемое  ею
чувство  вины,  несмотря  на  то  что  впала  в  истерику  после  звонка
следователю. Она со злостью сцепила руки. Она вот-вот сдаст своего  отца
в руки полиции, и он заслужил это. Ей надоело думать об  этом.  Ей  лишь
хотелось, чтобы все поскорее кончилось.
 
*** 
 
   Маккарти это не нравилось. Совершенно не нравилось. Обычно он  следил
за мишенью, иногда в течение  недель,  пока  не  начинал  разбираться  в
привычках и поведении жертвы лучше, чем она сама. Это  облегчало  задачу
убийства. Запас времени также  давал  Маккарти  возможность  разработать
план бегства и предусмотреть свои  действия  на  тот  случай,  если  все
пойдет вопреки плану. На этот раз у него не было  подобной  возможности.
Сообщение Салливана было кратким. Он уже заплатил ему огромную  сумму  в
виде поденной  платы,  еще  два  миллиона  он  получит  после  успешного
завершения работы. Как ни крути,  его  щедро  отблагодарили  авансом,  и
теперь пришла пора отрабатывать эти деньги. Маккарти  нервничал  сильнее
только, пожалуй, во время выполнения своего  первого  заказа  много  лет
назад. К тому же весь район кишел полицейскими.
   Но он продолжал твердить себе, что все будет  хорошо.  За  то  время,
которым он располагал, был  составлен  план  действий.  Маккарти  провел
разведку местности вскоре после звонка Салливана. Он сразу же подумал  о
предназначенных к сносу домах. Это, действительно, было наиболее удобным
местом. Маккарти находился здесь с четырех часов утра.  Ему  потребуется
пятнадцать секунд после выстрела, чтобы  бросить  винтовку,  сбежать  по
лестнице, выйти на улицу через входную дверь  и  сесть  в  машину.  Пока
полицейские сообразят, что к чему,  он  будет  милях  в  двух  от  дома.
Самолет взлетит через сорок  пять  минут  с  частной  взлетно-посадочной
полосы в десяти милях севернее Вашингтона. Место приземления - Нью-Йорк.
На борту будет лишь один пассажир, и через  немногим  более  пяти  часов
Маккарти превратится в  заботливо  обхаживаемого  пассажира  "Конкорда",
направляющегося в Лондон.
   Он в десятый раз проверил винтовку и  оптический  прицел,  машинально
смахнув пылинку со ствола.  Конечно,  неплохо  было  бы  воспользоваться
глушителем, но найти глушитель, подходящий к такой мощной винтовке,  как
у него, было практически невозможно. Маккарти рассчитывал, что  суматоха
не позволит обнаружить место выстрела. Он осмотрел улицу и  взглянул  на
часы. Уже скоро.
   Но даже такой опытный киллер, как Маккарти, не мог предположить,  что
в голову его жертвы будет  направлено  дуло  еще  одной  винтовки.  А  в
оптический прицел будут смотреть такие же, как у него, острые  глаза.  И
даже острее.
 
*** 
 
   Коллин стал снайпером в  Морском  корпусе,  и  сержант,  под  началом
которого он  тренировался,  написал  в  своем  отзыве,  что  никогда  не
встречал лучшего стрелка, чем он. Картина этого  "посвящения  в  рыцари"
возникла в его  оптическом  прицеле;  Коллин  расслабился.  Он  осмотрел
фургон, внутри которого находился. Он стоял на  противоположной  к  кафе
стороне  улицы,  около  бордюра.  Цель  находилась  на  уровне   прямого
выстрела. Коллин вновь посмотрел в прицел; в перекрестии  возникла  Кейт
Уитни. Коллин приоткрыл скользящее окошко фургона. Он находился  в  тени
домов. Никто не мог  видеть,  чем  он  занимается.  У  него  также  было
дополнительное преимущество: он знал, что Сет  Фрэнк  и  группа  захвата
располагались справа от кафе,  а  остальные  полицейские  были  в  холле
общественного здания, где находилось кафе. Поблизости в различных точках
стояли машины без опознавательных знаков. Если Уитни попытается  бежать,
его быстро поймают. Но Коллин знал, что тот вообще никуда не убежит.
   Сразу после выстрела Коллин быстро разберет винтовку и спрячет  ее  в
фургоне, затем с пистолетом и полицейским  значком  выскочит  наружу  и,
присоединившись к полицейским, станет лихорадочно выяснять, что же, черт
возьми, здесь произошло. Никому и в голову не придет  искать  в  фургоне
секретной  службы  винтовку  или  стрелка,  только   что   уничтожившего
подозреваемого в убийстве.
   Молодому агенту план Бертона казался очень удачным. Коллин ничего  не
имел против Лютера Уитни, но на кону  было  гораздо  больше,  чем  жизнь
шестидесятишестилетнего преступника. Несравнимо больше. Коллин не  хотел
убивать старика, более того, после того как все закончится, он желал  бы
забыть обо всем как можно скорее. Но такова жизнь. Ему  платили  за  его
работу, более того, он поклялся честно делать свою работу,  несмотря  ни
на что. Преступал ли он закон? С технической точки зрения,  он  совершал
убийство. С реалистической же точки зрения, он лишь делал то, что должен
был сделать. Он полагал, что президент знал об этом, Глория Рассел тоже,
а Билл Бертон, человек, которого он уважал  больше  всех,  приказал  ему
сделать это. Не в правилах Коллина было нарушать  приказы.  Кроме  того,
старик совершил кражу со взломом. Ему грозило лет двадцать.  Он  столько
не выдержит. Кому хочется быть за решеткой  в  восемьдесят  лет?  Коллин
лишь избавлял его от страданий. На его месте Коллин тоже лучше бы принял
пулю.
   Коллин посмотрел на рабочих в строительной люльке над кафе, которые с
трудом выравнивали новую панель. Один из них взялся  за  конец  веревки,
соединенной с подъемником. Панель медленно поползла вверх.
 
*** 
 
   Кейт подняла глаза и увидела его.
   Он грациозно двигался по тротуару. Мягкая шляпа и шарф почти скрывали
его лицо,  но  походка  его  выдавала.  В  детстве  ей  всегда  хотелось
научиться так же легко двигаться по поверхности земли, как это делал  ее
отец, так же свободно, так же уверенно. Кейт приподнялась,  чтобы  пойти
ему навстречу, но потом решила остаться на месте.  Фрэнк  не  сказал,  в
какой момент начнется захват, но Кейт не  думала,  что  он  будет  ждать
слишком долго.
   Лютер остановился около кафе и взглянул на нее. Он не был так  близко
от своей дочери более десяти лет и чувствовал себя  немного  неуверенно.
Она поняла, что он колеблется, и изобразила улыбку на лице. Он сразу  же
подошел к столику и сел спиной к улице. Несмотря на холод, он снял шляпу
и положил темные очки в карман.
   Маккарти прицелился. В перекрестии прицела возникли  серебристо-серые
волосы; он снял затвор с предохранителя и протянул  палец  к  спусковому
крючку.
 
*** 
 
   Находясь в сотне ярдов от столика, Коллин наблюдал  за  происходящим.
Он действовал не столь поспешно, как Маккарти, поскольку  знал  когда  в
дело вступит полиция.
 
*** 
 
   Указательный палец Маккарти замер на спусковом крючке. Чуть раньше он
несколько раз посмотрел на рабочих в  строительной  люльке,  но  тут  же
выбросил их из головы. Это была лишь вторая  ошибка  за  все  время  его
работы.
   Веревка неожиданно скользнула вниз; нижняя  часть  зеркальной  панели
внезапно поднялась вверх. Заходящее, но все еще достаточно яркое солнце,
отразившись от  ее  поверхности,  сверкнуло  в  глазах  у  Маккарти.  От
неожиданности палец на крючке непроизвольно дернулся. Раздался  выстрел.
Маккарти выругался и швырнул  винтовку  на  пол.  Он  выбежал  из  двери
черного хода на пять секунд раньше задуманного.
   Пуля ударила в стойку зонтика,  рассекла  ее  и  рикошетом  попала  в
тротуар. Кейт и Лютер упали на землю; отец инстинктивно прикрывал  дочь.
Несколькими секундами позже Сет Фрэнк и дюжина  полицейских  в  форме  с
пистолетами в руках встали вокруг них полукругом, оглядывая все закоулки
улицы.
   - Оцепить весь район! - закричал Фрэнк сержанту, отдававшему  приказы
по рации.
   Полицейские встали по улице цепью, машины без опознавательных  знаков
окружили кафе.
   Рабочие в недоумении смотрели вниз, совершенно не  подозревая,  какую
роль они невольно сыграли в событиях, происходящих на улице.
   Лютера  подняли,  надели  на  него  наручники   и   повели   в   холл
общественного  здания.  Возбужденный  Сет  Фрэнк  несколько   секунд   с
удовлетворением разглядывал Лютера, а затем зачитал ему его права. Лютер
смотрел на дочь. Сначала Кейт  не  могла  заставить  себя  ответить  ему
взглядом, но потом решила, что уж этого-то  он  заслуживает.  Его  слова
ранили ее