рум всколыхнулся, почувствовав, как всегда, ее мысли. Его серебряная струя вырвалась из нее и помчалась к Хобарту.
     Она почувствовала не его горло, а его сердце, пульсирующее в такт. Без всяких сожалений она сжала его невидимой рукой мысли. Смерть для него сейчас была лучшим подарком.
     Огонь продолжал истекать из него, расплавляя снег далеко вокруг, а его сердце все билось. Оно отказывалось умирать. Она сжала сильнее. Откуда-то изнутри Хобарта раздался звук, который не могли издавать его легкие. Но она ясно слышала его: полувздох, полурыдание. Он умер, прежде чем этот звук умолк.
     Она отозвала менструм обратно, успев почувствовать пустоту и безумие Уриэля. Взметнулся снег - и дракон-рыцарь Хобарт рухнул мертвым к ее ногам.
     - Что ты сделала? - медленно проговорил Шэдвелл.
     Она сама не знала. Лицо Хобарта было спокойным. Где Уриэль? Покинул он тело или просто притаился?
     - Ты убила его.
     - Да.
     - Но как? О Боже... как?
     Она была готова отразить его атаку, но в его взгляде читалась не ярость, а отвращение.
     - Ты с ними? С волшебниками? Они здесь?
     - Они ушли, Шэдвелл. Ты упустил свой шанс.
     - Они могут уйти от меня, но не от ангела.
     - Ты прав, боюсь.
     - Боишься?
     - Ему негде скрыться, - она кивнула на тело Хобарта. - Придется выбирать между мной и тобой, а я испорчена волшебством. Ты же чист.
     Он, наконец, понял ее. Его лицо перекосилось.
     - Нет. Он не тронет меня. Я разбудил его.
     - Думаешь, его это интересует?
     Он нервно облизал губы.
     - Ты ведь не хочешь умереть? Во всяком случае, так?
     - Он не посмеет, - Шэдвелл с ужасом смотрел на распростертое на земле тело.
     - Помоги мне. Вместе мы его обуздаем.
     - Это невозможно, - ответил он.
     Тут тело на грязном снегу взорвалось пламенем. Уриэль пожирал его плоть и кости. Из сотни ран хлынула кровь. Спасаясь от жара, Сюзанна попятилась и попала в объятия Шэдвелла, который заслонился ею от огня.
     Но Бич уже оставил тело Хобарта и рыскал по холму. Земля содрогнулась под ними.
     Сюзанна могла еще убежать, но Шэдвелл все еще держал ее. Ей очень хотелось выпустить на него менструм, но тогда у нее не останется ни одного возможного союзника. Если кто-нибудь и знал слабости Уриэля, то только этот человек.
     Дрожь земли нарастала. Холм крякнул и осел. Шэдвелл с заячьим криком упал и покатился, увлекая ее за собой. Это, возможно, спасло ей жизнь: они оказались внизу, когда Сияющий холм разлетелся камнями и мерзлой землей. Выплевывая снег, она пыталась бежать, но один из камней ударил ее в шею, и все поплыло куда-то в черную пустоту.

2

     Когда она очнулась, Шэдвелл продолжал держать ее так крепко, что у нее онемела рука. Сначала она подумала, что удар повредил ее зрение, но потом поняла, что мир вокруг заволокло туманом.
     - Жива? - осведомился Шэдвелл.
     - Давно мы здесь?
     - Минуты две.
     - Где Бич?
     Он покачал головой.
     - Не знаю. Какая разница? Ты здесь, и ты поможешь мне...
     - Так вот зачем я тебе!
     - ...или ни один из нас не уйдет отсюда живым.
     - Но как?
     - Задобри его. Выдай ему волшебников.
     Она рассмеялась ему в лицо.
     - Вторая попытка?
     - Он не оставит нас в покое, пока не получит их. Ты не понимаешь, - он чуть не плакал, как обиженный ребенок. - Они все равно не спасутся. Но мы можем спастись. Мы выманим этих ублюдков, и он нас не тронет, - его лицо было совсем рядом. Она видела каждую морщинку. - Я знаю, ты меня ненавидишь. Но ты сделаешь это не ради меня, а ради себя. Я могу дать тебе все, что захочешь, - даже теперь он пытался торговаться. - Скажи, что ты хочешь... О Боже!
     В тумане раздался вой, и он узнал его. Больше не упрашивая ее, он поднялся и побежал. Сюзанна с трудом встала. Земля вокруг была так изрыта, что она не знала, где искать лес. Дважды она падала, по шее струилась кровь.
     Она уже не могла идти, когда из тумана появилась чья-то фигура. Это был Хэмел.
     - Я здесь! - крикнула она сквозь несмолкаемый вой.
     Он увидел ее, подхватил и повел в лес.

3

     Шэдвеллу везло. Он выбрал верное направление. Дорога близко; скоро он доберется до нее, оставит ангела здесь, а сам сбежит куда-нибудь в безопасное место и забудет весь этот кошмар.
     Он оглянулся. Вой почти затих. На опасность указывал только туман, нависший над остатками холма. Снег еще шел, но от бега ему было жарко, по лицу струился пот. Расстегнув пальто, он, однако, понял, что жар идет из-под земли. Снег таял, и из него, как змеи, тянулись вверх побеги, в которых вместо цветов набухали бесчисленные страшные глаза - глаза Уриэля.
     Он не мог убежать: они были повсюду. Ангел заговорил в его голове, как тогда, в Руб эль-Хали.
     - Мы можем спастись, - он передразнивал его.
     Мы можем спастись.
     Только что он был самим собой. В следующий момент он почувствовал, как трещит его череп, в который вламывается Страж Ворот.
     Последнее, что он мог сделать, будучи человеком - это закричать.

4

     - Шэдвелл, - сказала она.
     - Нам не до него, ответил Хэмел. - Нужно уходить.
     - Нельзя. Бич еще здесь, на холме.
     - У нас нет выбора. Чары почти утратили силу. Видишь?
     В воздухе и в самом деле были видны туманные силуэты того, что находилось за экраном.
     - Сил не осталось, - сказал Хэмел.
     - Кэл с Нимродом не возвращались?
     Он мрачно мотнул головой. Она обернулась на холм, но там никого не было.
     - Так ты идешь?
     Она, понурившись, побрела за ним. Первый шаг - по снегу, второй - уже по земле. Где-то плакал ребенок.
     - Хэмел, успокой его. Пожалуйста.
     - Мы уходим?
     - Да. Но сперва я посмотрю, не вернулся ли Кэл.
     - Некогда.
     - Ладно. Пойдем.
     Она прошла к наблюдательному пункту на опушке, где ее ждали несколько Чародеев.
     - Ну что? - спросил один.
     Но тут взгляды всех обратились к холму. Там, в тумане что-то двигалось. Потом оно вышло из туманного облака и обрело форму.
     Уриэль все-таки нашел торговца. На остатках холма стояло тело Шэдвелла, но его глаза пылали ангельским огнем. Уриэль больше не блуждал в пустыне. Он знал, что ему делать.
     - Пошли, - сказала Сюзанна. - Дети первыми.
     Когда беглецы цепочкой двинулись от спасительного леса прочь, Уриэль обратил свой смертоносный взгляд на поле, и снег задымился.

IV
Симметрия

1

     Кэл не мог разглядеть своих следов, когда они с Нимродом пытались найти пакет. Буран замел все, и отыскать что-то в сугробах в человеческий рост было почти безнадежным делом.
     Он мог лишь догадываться о том, что происходит на вершине холма. Конечно, шансы Сюзанны выстоять против Бича и Шэдвелла почти равнялись нулю. Но она же спаслась в Круговерти и спасла его. Мысль об этом заставила его еще яростнее разрывать снег, по-прежнему не веря в успех.
     Нимрод отошел в сторону, и Кэл вспомнил о нем, лишь услышав его тревожный крик. Он поднял голову. На холме что-то горело. Он рванулся было туда, но подавил этот неуместный приступ героизма. Жива Сюзанна или мертва, он должен сделать то, что она сказала.
     Грохот на холме нарастал, но он не оборачивался, роясь в снегу уже совершенно автоматически. Когда ему под руку попался лист бумаги, он сперва даже не обратил на него внимания. Потом понял и стал копать, как терьер. Кто-то издалека позвал на помощь, но это был не Нимрод, поэтому он продолжал копать. Зов повторился. Он нащупал пакет и выпрямился. Может, кто-то застрял в снегу? Мысль мелькнула и исчезла, как сам голос.
     Он рванул бумагу, и содержимое пакета высыпалось в снег. Сигары, записи и пиджак. В доме Глюка его было трудно узнать; сейчас тем более. Но, может, в лесу кто-нибудь сумеет извлечь из него пользу.
     Он оглянулся, ища Нимрода, и увидел двух идущих к нему людей. Один - это был Нимрод, - поддерживал другого, неузнаваемого под слоем теплых вещей и снега.
     Нимрод увидел добычу Кэла и пошел быстрее, подгоняя незнакомца. Еще издалека он завопил:
     - Это что, твой друг?
     Человек что-то пробубнил сквозь шарф, потом отодвинул его негнущимися руками.
     - Вирджил?
     Глюк виновато поглядел на него.
     - Извините меня. Я должен был их увидеть.
     - Если еще осталось, на что смотреть! - крикнул Нимрод сквозь вой ветра.
     Кэл посмотрел на Сияющий холм. За завесой тумана бушевало пламя.
     - Лес...
     Забыв про Нимрода и Глюка, он побежал к холму и к тому, что было за ним.

2

     В атаке Бича не было никакой спешки. Он методично уничтожал поле, зная, что рано или поздно наткнется на тех, кого чует. В лесу еще оставались люди, надеясь спрятаться, хотя дети и большинство взрослых покинули лес. Сюзанне казалось, что это просто фатализм. Чар хватит ненадолго, и скоро взгляд Уриэля-Шэдвелла коснется леса.
     Рядом с ней появился Хэмел.
     - Ты идешь?
     - Сейчас.
     - Скорее. Или будет поздно.
     Она не могла оторвать глаз от бушующей перед ней силы. Такая мощь - и обращена на пустое, жалкое дело мести. Что же это за Создатель, который создал эту силу и забыл о ней, предоставив сходить с ума в пустыне?
     - Нужно идти, - повторил Хэмел.
     - Так идите.
     Слезы душили ее. Вместе с ними к горлу подступал менструм: на этот раз не чтобы помочь, а чтобы быть с ней в конце.
     Она услышала крик Хэмела, и деревья справа от нее вспыхнули. Оттуда раздались еще крики.
     За завесой дыма Бич улыбнулся улыбкой Шэдвелла и приготовился к последнему удару.
     - Шэдвелл!
     Кто-то позвал торговца, но на зов обернулся Уриэль.
     Сюзанна поискала взглядом говорящего. Это был Кэл. Он шел по грязи, которая еще недавно была снегом. Шел прямо к врагу.
     При виде его она шагнула из-за деревьев. Она смотрела на Кэла, но слышала рядом треск сучьев. Чародеи выходили из укрытия вместе с ней. Жест солидарности, говорящий: наконец-то мы вместе, Чародеи и Кукушата; часть одной истории.
     Никто из них не слышал надтреснутого голоса Аполлины:
     - Он что спятил? - пока Кэл продолжал идти к холму.
     За ними огонь пожирал лес, отбрасывая отблески на две фигуры на холме, стоящие друг к другу лицом. Шэдвелл в изорванной, обожженной одежде, с иссиня-белым лицом. И Кэл в лаковых туфлях, поднимающий зачем-то вверх свой пиджак.
     - Нет, это его пиджак. Шэдвелла.
     Как она сразу этого не поняла?
     Он встал в десяти ярдах от Бича. Уриэль молчал, но в любой момент мог разразиться огнем. Кэл повернул пиджак подкладкой к нему и заговорил - тихо, но внятно.
     - Я принес тебе кое-что.
     Сперва Уриэль-Шэдвелл не отвечал, потом ответил. Это был голос торговца, а не того, кто им владел.
     - Мне ничего не нужно.
     - Я говорю не с тобой, а с ангелом Эдема. С Уриэлем.
     Ответом ему было молчание.
     - Все, что ты хочешь. Бери его.
     Сюзанна поняла, что он хочет сделать, и поняла, что в этот момент ему нужна вся ее любовь, вся ее надежда.
     - Что ты видишь? - спросил он Бича.
     На этот раз он получил ответ.
     - Ничего, - голос Шэдвелла. - Ничего... не вижу.
     Сюзанна вскрикнула от отчаяния. Неужели чары пиджака тоже потеряли силу? Может, им лучше спасаться, пока Уриэль занят Кэлом?
     Нависло долгое молчание. Потом Уриэль-Шэдвелл испустил тяжкий стон.
     - Не смотри, - приказал он сам себе.
     Сюзанна затаила дыхание.
     - Ты видишь, - сказал Кэл.
     - Нет!
     - Смотри, - Кэл поднял пиджак как можно выше. - Смотри!
     - Он лжет! - завопил внезапно Шэдвелл. - Это все проклятое волшебство!
     Но стон изнутри заглушил его предостережения. Это был не тот безумный вой, что слышала Сюзанна, а стон невыразимой печали, и, словно отвечая ему, подкладка пиджака заискрилась.
     - Стой! - снова закричал Шэдвелл. - Стой, черт тебя побери!
     Бич не обращал внимания. Он смотрел всеми своими глазами внутрь пиджака, видя там что-то невыразимо желанное.
     Кэла охватили одновременно страх и восторг. События выходили из-под контроля, и он мог только стоять и ждать, высоко подняв пиджак.
     Ангел не слышал или не хотел слышать. Дар пиджака достиг высшей точки. До этого он обманывал легковерных Кукушат, чьи желания были просты. Но мечты этого существа были совсем иного порядка. Уриэль не вспоминал детство, не жаждал любви. Пиджак заглянул в его полуразрушенное состояние и, напрягшись, воспроизвел то, что там увидел.
     Это усилие оказалось для него роковым. Кэл почувствовал, как пиджак тяжелеет в его руках и коробится, испуская струи энергии. Он видел перед собой в облаке света туманные образы того, что показывалось Уриэлю. Океан огня, бьющийся о берег из туч. Огненная планета, вращающаяся вокруг своей оси. Многие формы он просто не мог определить и подобрать им названия.
     Но вот все кончилось, и он опять стоял на голой земле перед лицом Уриэля. Пиджак разваливался на куски, которые догорали у его ног.
     Уриэль смотрел на него, требуя обещанного, и из рушащейся подкладки выплыл, наконец, образ, который он хотел видеть. Его яркость ослепила Кэла.
     Тело Шэдвелла начало биться, когда ангел устремился из него навстречу своему видению. Кожа торговца натянулась до предела, рот раскрылся в капризное О. Потом он лопнул, освободив заключенное в нем существо. Над его останками встал Уриэль, которого Кэл видел на Чериот-стрит: горящие крылья и тысячи глаз.
     И навстречу ему из остатков пиджака поднялся другой Уриэль, точно такой же, во всем Ангельское блеске. Чувство невыразимой банальности охватило Кэла, и он опустил глаза. Он видел пустыню, вечную и бесконечную, заносящую песком времени все и всех, что он когда-то любил.
     Он упал, пока песок в его голове шуршал, унося его в вечную пустыню - еще более страшную, чем Пустая Четверть. Сюзанна увидела это и поспешила к нему на помощь, игнорируя стоящих над ним гигантов, сияющих, как два солнца. Она уже ничего не боялась и ни на что не надеялась. Важно было только спасти Кэла.
     Другие присоединились к ней: Аполлина, Хэмел, Нимрод. Вместе они вытащили Кэла с линии огня.
     Противостояние над ними вступило в новую фазу. Уриэль начал преображаться во что-то иное, похожее на машину, состоящую из сплошного огня. Его визави проделывал то же самое, пока они сходились все ближе и, наконец, обнялись как братья.
     Различия между вымышленным Уриэлем и настоящим исчезли. Они существовали лишь для Кукушат, которые самонадеянно считали подлинной только свою жизнь.
     Уриэль знал лучше. Понадобилась Древняя Наука, чтобы пробудить в нем подлинную мечту - увидеть свое отражение, увидеть свою славу и то, что от нее осталось, пока он нес свою никому не нужную вахту. Бездна его безумия была глубока, как звездное небо, и, заглянув в нее, он ужаснулся.
     А ведь было небо, где вечность длилась не больше дня, и все его страдания ничего не значили.
     По мере того, как эта мысль охватывала его, он рос, и, наконец, одной победной вспышкой унесся наверх, оставив только отблески света на лицах тех, кто наблюдал это.

***

     - Исчез, - сказал Ло, когда свет померк и остался только падающий снег.
     - Это все? - робко спросила Аполлина.
     - Думаю, что да, - ответил Хэмел. По щекам его текли слезы.
     Ветер с новой силой раздувал пламя в лесу, но это уже было неважно. Им больше незачем прятаться.
     Сюзанна посмотрела на Кэла, которого она прижимала к груди, как когда-то Джерихо. Но Джерихо умер у нее на руках, а Кэлу она не даст умереть. Горящий пиджак опалил ему кожу, но это пройдет.
     - Как он? - спросил чей-то незнакомый голос.
     Она подняла глаза и увидела низенького человека, закутанного в теплую одежду.
     - Вы Сюзанна? Меня зовут Глюк. Я друг Кэлхоуна.
     - Добро пожаловать, - сказал кто-то.
     Глюк просиял.
     - Он не умрет, - Сюзанна погладила Кэла по голове. - Ему нужно отдохнуть.
     - Да, этой ночью ему пришлось поработать, - сказал Нимрод. На его исхудавшем лице тоже блестели слезы.

V
Лунатик

1

     Кругом была пустыня, и Кэл был песком в ней, и все его мечты и надежды были песком. Все уносил безжалостный ветер.
     Он ощутил состояние Уриэля до его исцеления - бесконечную пустоту и отчаяние, - и это привело его в пустыню, откуда он не знал выхода. В конечном счете, все пустыня - огонь, снег и песок - и ему суждено блуждать в ней, пока держат ноги.
     А потом он упадет и станет песком.

2

     Сперва они думали, что он просто спит. Пульс его был нормальным, кости целы. Ему нужно только отдохнуть.
     Но когда он проснулся на следующий день в доме Глюка, стало ясно, что с ним что-то произошло. Его глаза открылись, но Кэла в них не было. Он никого и ничего не узнавал.
     Сюзанна не могла знать, что он видел, но понимала, что общение с даром Иммаколаты и тем более с Уриэлем не прошло бесследно.
     Когда через два дня улучшения не наступило, они показали его врачам, но те не нашли никаких отклонений в его физическом состоянии. Это не была кома или транс. Единственное, на что это походило - лунатизм, хождение во сне. Один из них даже предположил, что он сам внушил себе это состояние. Сюзанна не исключала и такой возможности.

3

     Песок продолжал кружиться.
     Иногда он слышал чьи-то отдаленные голоса, но они быстро исчезали, и он снова оставался один. Это было хорошо - если эти голоса пытались увести его куда-то за пределы пустыни, это могло причинить ему боль. Скоро они все равно умрут и тоже станут песком. Так всегда было и всегда будет.

4

     Сюзанна ежедневно по несколько часов говорила с ним, рассказывая о местах и людях, знакомых ему. Он не реагировал даже взглядом.
     Иногда она приходила в тихое бешенство. Она же любит его и хочет, чтобы он очнулся и был с ней. Порой она не могла сдержать бессильных слез и быстро уходила, боясь, что это еще больше усугубит его состояние.
     Она даже пыталась воздействовать на него менструмом, но его крепость не смогла взять даже эта могучая сила. Ей все чаще казалось, что крепость необитаема.

5

     За окном дома Глюка мало что менялось. Снег все падал и падал. Это была самая суровая зима с начала столетия.
     Когда январь подошел к концу, люди уже не так часто интересовались Кэлом. У них были свои дела, и они говорили себе: он же все-таки не болен или, вернее, не чувствует боли. Даже Глюк тактично намекал, что она проводит с ним слишком много времени. Она уже сделала все, что можно ожидать от друга, и даже больше. Не пора ли заняться собой?
     "Не могу", - говорила она.
     "Почему?" - спрашивал он.
     "Я люблю его и хочу быть с ним".
     Это была половина ответа. Другая половина - книга. Она лежала в его комнате, и, хотя это был ее подарок, Сюзанна не могла открыть ее без Кэла. Они были вместе в Храме Станка, когда свершилось волшебство, и должны снова быть вместе.
     Пока он не проснется, сказки останутся нерассказанными. Если он не проснется, так и будет.

6

     В середине февраля Глюк съездил в Ливерпуль и нашел Джеральдину Кэллуэй. Она поехала с ним в Бирмингем. Вид Кэла поразил ее, но ее здоровый прагматизм не смутил бы ее даже перед лицом Армагеддона. Она пробыла с ним два дня и уехала, пообещав вернуться.
     Надежда Глюка на то, что ее появление выведет Кэла из транса, не оправдалась. Он оставался таким же и в феврале, и в марте.
     В один из мартовских дней они усадили его у окна, за которым земля освобождалась от снега. Хотя он исправно жевал и глотал с добросовестностью механизма, хотя его каждый день мыли и брили, хотя ему делали упражнения для ног, чтобы не дать мускулам атрофироваться, тем, кто его навещал, особенно Глюку и Сюзанне, казалось, что он умирает.

7

     А песок все кружился и кружился.

VI
Волшебство

1

     Если бы Финнеган не позвонил, она ни за что не поехала бы в Лондон. Но он позвонил, и Глюк отправил ее в эту поездку против ее воли.
     Однако как только она села в поезд, груз минувших недель немного отпустил ее. Она когда-то говорила Аполлине, что они хотя бы живы. Так оно и было. Нужно жить и не горевать о том, что не сбылось или потер