-  Ну,  это  не
новая коншепчия, Мигг. Я припоминаю обжор тежишов  "Интеграф"  том  LVIII,
раждел 9. Там ешть рашшоты, ешли я не ошибаюшь...
   - Нет, - снова прервал его Мигг.  -  Мое  почтение,  Зигноид.  Меня  не
интересуют математические вероятности, да и  философские  тоже.  Позвольте
сформулировать вопрос  так.  Понятие  человека,  подверженного  несчастным
случаям, было принято в среде  психоаналитиков.  С  этим  связана  теорема
Патона  о  Наименьшей  Невротической   Норме.   Мне   удалось   обнаружить
противоположное явление - человека, подверженного счастливым случаям.
   - Да? - Юхансен захихикал. - Это, должно быть, шутка. Подожди  немного,
и ты сам в этом убедишься, Зигноид.
   - Нет, - ответил Мигг. - Я совершенно серьезен. Я  действительно  нашел
человека, которому всегда и во всем везет.
   - Он выигрывает в карты?
   - Он выигрывает во все. Примите  это  как  аксиому,  во  всяком  случае
пока... Я представлю документальное подтверждение  своих  слов  позднее...
Существует  человек,  которому  постоянно  все   удается.   Он   подвержен
счастливым случаям. Стоит ему чего-нибудь захотеть, он это получает.  Если
же его желание очевидным образом выходит за рамки его возможностей,  тогда
срабатывают  самые  разнообразные  факторы  -   случайности,   совпадения,
стечение обстоятельств... - и он получает желаемое.
   - Нет. - Белланби покачал головой. - Слишком притянуто за уши.
   - Я проверил свои идеи эмпирически, - продолжал Мигг. - Происходит дело
примерно так. Будущее есть выбор из взаимоисключающих  возможностей,  одна
из которых должна быть реализована с точки зрения предпочтительности  того
или иного события...
   - Да, да - прервал его Юхансен. -  Чем  больше  число  предпочтительных
возможностей, тем выше вероятность свершения события. Это же  элементарно,
Мигг. Продолжай.
   -  Я  продолжаю,  -  мрачно  проворчал  Мигг.  -  Когда  мы   обсуждаем
вероятность,  бросая  кости,  предсказать  результат  достаточно   просто.
Существует только шесть взаимоисключающих  возможностей  выпадения  одного
числа.  Вероятность  легко  вычислить.  Случайность  сводится  к   простым
вероятностным  расчетам.  Но  когда  мы  обсуждаем  вероятность  в  рамках
Вселенной, мы  не  можем  собрать  достаточное  количество  данных,  чтобы
сделать предсказание. Слишком много факторов. Мы  не  в  силах  рассчитать
благоприятное стечение обстоятельств.
   -  Вше  это  верно,  -  заявил  Хррдниккисч.  -  А  как  нашшет  вашего
подверженного шашливым шлучаям?
   - Я не знаю, как он это делает... Ему стоит достаточно сильно  захотеть
чего-нибудь, и он  создает  благоприятную  вероятность  желаемого  исхода.
Одним своим желанием он может  превратить  возможность  в  вероятность,  а
вероятность - в определенность.
   - Смешно, - резко возразил Белланби. - Вы  утверждаете,  что  на  свете
существует человек, способный выполнять подобные трюки?
   - Ничего подобного. Он и сам не знает, что делает.  Он  просто  думает,
что ему везет, если вообще задумывается над тем,  что  с  ним  происходит.
Давайте представим себе, что он хочет... ну... Назовите что-нибудь.
   - Героин, - предложил Белланби.
   - А это еще что такое? - поинтересовался Юхансен.
   - Проижводное морфия, - объяснил Хррдниккисч. - Ранее  проижводилось  и
продавалошь наркоманам.
   - Героин, - повторил Мигг. - Великолепно. Скажем, мой человек  возжелал
героина, античного наркотика, не существующего в наше время. Очень хорошо.
Его желание приведет к возникновению такой  последовательности  возможных,
но совершенно невероятных событий:  химик  в  Австралии,  занимаясь  новым
видом органического синтеза,  совершенно  случайно,  сам  того  не  желая,
приготовит шесть унций героина. Четыре унции будут выброшены на помойку, а
две  вследствие  какой-нибудь  ошибки  сохранены.  Затем,   в   результате
случайного совпадения, эти две унции прибудут в нашу страну и  в  город  -
упакованные в пластиковый шарик, как это принято делать с сахарной пудрой;
потом наш герой придет в ресторан, где он никогда до сих пор не  бывал,  и
там ему подадут героин в пластиковой упаковке...
   - Ла-ла-ла!  -  сказал  Хррдниккисч.  -  Какая  ловкая  иштория.  Какая
чудешная швяжь шлучайношти и вероятношти! Вше  получаетша  только  потому,
что он этого жахотел, ничего об этом не жная?
   - Вот именно, - прорычал Мигг. - Я не знаю, как у него это  получается,
только он умудряется превратить вероятность в определенность. А  поскольку
практически все на свете возможно, он в  состоянии  добиться  всего,  чего
захочет.  Он  божественен,  но  он  не  Бог,  так  как  делает   все   это
бессознательно. Он ангел.
   - Ну и кто же он, этот ваш ангел? - спросил Юхансен.
   Тут Мигг рассказал им все, что ему было известно про Одди Голя.
   - Как  он  это  делает?  -  поинтересовался  Белланби.  -  Как  у  него
получается?
   - Я не  знаю,  -  снова  повторил  Мигг.  -  Расскажите  мне,  как  все
получается у эсперов.
   -  Что!  -  воскликнул  Белланби.  -  Вы  что,   собираетесь   отрицать
существование телепатического способа передачи мыслей? Неужели вы...
   -  Я  ничего  подобного  не  утверждал.   Я   просто   проиллюстрировал
единственно возможное объяснение. Человек создает  события.  Грозящую  нам
Войну Ресурсов можно считать результатом естественного истощения природных
богатств земли. Мы знаем, что это не так, просто человек в течение  многих
веков бездарно их разбазаривал.  Природные  явления  теперь  гораздо  реже
рождаются  природой  и  гораздо  чаще  являются  следствием   деятельности
человека.
   - Ну и?
   - Кто знает? Голь создает новое явление.  Возможно,  он  подсознательно
телепатически передает свои желания - и  получает  результаты.  Он  желает
героин. Сообщение послано...
   - Но эсперы могут выйти на телепатическую связь  только  на  расстоянии
прямой видимости. Они не могут пробиться  даже  через  массивные  объекты.
Например, здание или...
   - Я вовсе не утверждаю, что все это происходит  на  уровне  эсперов!  -
вскричал Мигг. - Я пытаюсь представить нечто большее,  нечто  грандиозное.
Он хочет героин. Это сообщение направлено в мир. Все  люди  бессознательно
начинают делать то, что произведет для него героин  так  быстро,  как  это
только возможно. Тот австрийский химик...
   - Нет. Австралийский.
   - Тот австралийский химик  может  стоять  перед  выбором  из  полдюжины
различных синтезов. Пять из них  ни  при  каких  условиях  не  приведут  к
созданию героина; но импульс, полученный им от Голя, заставит его  выбрать
шестой.
   - А если он все-таки его не выберет?
   -  Кто  знает   какие   параллельные   цепочки   событий   могут   быть
задействованы? Мальчишка из Монреаля, играющий в Робин Гуда,  заберется  в
заброшенный коттедж, где он найдет наркотик, который тысячелетие назад был
спрятан там контрабандистами.  Женщина,  живущая  в  Калифорнии,  собирает
старые бутылочки от лекарств; она найдет фунт героина. Ребенок в  Берлине,
играющий с  дефектным  набором  детских  химикатов,  произведет  героин...
Назовите любую,  самую  невероятную  последовательность  событий,  и  Голь
сможет  вызвать  их,  превратив  эту  последовательность  возможностей   в
логическую неизбежность. Я же говорю вам: этот парень - ангел!
   Мигг представил друзьям документальное подтверждение своих слов и сумел
их убедить.
   Именно  тогда  четверо  ученых,  обладавших  различными,  но   сильными
интеллектами, назначили себя исполнительным комитетом Судьбы и прибрали  к
рукам Одди Голя.
   Чтобы понять,  что  они  собирались  сделать,  вам  необходимо  сначала
узнать, какой была ситуация в мире в тот момент.
   Всем  известно,  что  основой  любой   войны   являются   экономические
противоречия,  или,  если  сформулировать  это  иначе,  к  оружию  принято
прибегать, когда уже не осталось других средств победить  в  экономической
войне.  В  дохристианские  времена  Пунические  войны  стали   результатом
финансовой борьбы между Римом и Карфагеном  за  экономический  контроль  в
Средиземном море. Три  тысячи  лет  спустя  надвигающаяся  Война  Ресурсов
должна была  стать  финалом  противостояния  двух  Независимых  Государств
Всеобщего Благосостояния, контролировавших большую часть экономики мира.
   В двадцатом веке была нефть; теперь же, в тридцатом,  все  пользовались
РЯР (так называли руду, способную к ядерному распаду); сложилась ситуация,
напоминающая кризис на полуострове Малая Азия, который  тысячу  лет  назад
положил конец существованию Организации Объединенных  Наций.  На  отсталом
полуварварском Тритоне,  на  который  раньше  никто  не  обращал  никакого
внимания, неожиданно обнаружили огромные запасы РЯР. Поскольку  Тритон  не
имел ни средств, ни достаточно развитой  технологической  базы  для  того,
чтобы развиваться самостоятельно, он продавал концессии обоим  Независимым
Государствам.
   Разница между  Государством  Всеобщего  Благосостояния  и  Великодушным
Деспотом  была  едва  различима.  В  трудные  времена  и  то,   и   другое
государство, имея самые  благородные  побуждения,  может  поступать  самым
гнусным образом. Как Сообщество Наций (которых Der Realpolitik aus Terra с
горечью прозвали "жуликами") так и Der Realpolitik aus  Terra  (язвительно
прозванные Сообществом Наций "крысами")  отчаянно  нуждались  в  природных
ресурсах - имеется в виду,  конечно  же,  РЯР.  Они  истерически  повышали
ставки,  чтобы  переплюнуть  друг  друга,  и  самым  бессовестным  образом
устраивали пограничные стычки, чтобы  потеснить  противника  в  борьбе  за
влияние. Единственной их заботой была защита  своих  граждан.  Они  готовы
были перерезать друг другу глотку из самых лучших побуждений.
   Если  бы  эту  проблему  надо  было  решать  только   гражданам   обоих
Независимых  Государств,  вполне  можно   было   бы   найти   какое-нибудь
компромиссное  решение;  но  Тритон,  у  которого,  словно  у   школьника,
закружилась голова от неожиданно свалившейся на  него  власти  и  влияния,
внес сумятицу в международные отношения,  заговорив  на  языке  религии  и
объявив Священную Войну - о существовании которой  все  уже  давно  успели
забыть. Участие в их Священной Войне  (включая  уничтожение  безвредной  и
совершенно незначительной  секты,  называвшейся  квакеры)  было  одним  из
условий торговых сделок. Оба государства в принципе  были  готовы  принять
это условие, но, естественно, о нем не должны  были  узнать  их  граждане.
Поэтому,  прикрываясь   пунктами   Прав   Религиозных   Меньшинств,   Прав
Первопроходцев,  Свободы  Вероисповедания,  Историческим  Правом  Владения
Тритоном и тому  подобными  документами,  оба  Государства  делали  ложные
выпады, отбивали неожиданные удары и  наносили  удары  в  ответ,  медленно
сближаясь со своим противником,  -  словно  фехтовальщики,  готовящиеся  к
решающему выпаду, который неминуемо должен был означать смертельный  исход
для обоих.
   Четверо ученых обсуждали все это в течение трех долгих встреч.
   - Послушайте, - взмолился Мигг, когда их  третья  встреча  подходила  к
концу. - Вы, теоретики, уже превратили девять человекочасов  в  углекислый
газ и дурацкие разногласия...
   - Вот именно, я всегда это говорил, Мигг, - кивнув, улыбнулся Белланби.
- Каждый человек втайне верит, что, если  бы  он  был  Богом,  он  мог  бы
устроить все гораздо лучше. Лишь теперь  мы  начинаем  понимать,  как  это
трудно.
   - Не Богом, - сказал Хррдниккисч, - его Премьер Миништром. Богом  будет
Голь.
   - Не нравятся мне эти разговоры, - поморщился  Юхансен.  -  Я  верующий
человек.
   - Вы? - удивленно воскликнул Белланби. - Коллоидный терапевт?
   - Я верующий человек, - упрямо повторил Юхансен.
   - Мальчишка обладает шпашобноштью творить чудеша, - сказал Хррдниккисч.
- Когда ему объяшнят, что он может, Голь штанет Богом.
   - Все это бессмысленные разговоры, - выкрикнул  Мигг.  -  Вот  уже  три
встречи  мы  провели  в  бесплодных  спорах.  Я  выслушал  три  совершенно
противоположных мнения по поводу мистера  Одиссея  Голя.  И  хотя  мы  все
согласились, что необходимо воспользоваться им, как инструментом, мы никак
не  можем  договориться  о  том,  какую  работу  должен   выполнить   этот
инструмент.  Белланби  лопочет  что-то  про   Идеальную   Интеллектуальную
Анархию, Юхансен проповедует Совет Бога, а Хррдниккисч потратил целых  два
часа постулируя и разрушая свои собственные теоремы...
   - Ну, жнаете, Мигг... - начал Хррдниккисч. Но  Мигг  только  махнул  на
него рукой.
   - Позвольте мне свести это  обсуждение  до  уровня  младшего  школьного
возраста.  Давайте  расставим  вопросы  в  соответствии  с  их  значением,
джентльмены. Прежде чем пытаться принять  вселенские  решения,  мы  должны
убедиться в том, что Вселенная останется на своем прежнем месте. Я имею  в
виду грозящую нам всем войну...
   - Наш план, как он мне видится, - продолжал Мигг, - должен быть простым
и эффективным. Речь идет о том, чтобы дать Богу образование  -  или,  если
Юхансен возражает против подобной формулировки, ангелу. К счастью, Голь  -
достойный молодой человек с  добрым  сердцем  и  честными  намерениями.  Я
содрогаюсь при мысли о том, что Голь мог бы  сделать,  если  бы  ему  была
присуща врожденная порочность.
   - Или на что он был бы способен, если бы узнал о своих возможностях,  -
пробормотал Белланби.
   - Именно. Мы должны начать тщательное и серьезное этическое образование
мальчика, несмотря на то, что у  нас  очень  мало  времени.  Мы  не  можем
сначала закончить его образование, и только потом, когда это будет  вполне
безопасно, рассказать ему всю правду.  Мы  должны  предотвратить  войну  и
выбрать для этого кратчайший путь.
   - Ладно, - со вздохом согласился Юхансен. - Что вы предлагаете?
   - Ослепление, - выплюнул Мигг. - Очарование.
   - Очарование? - захихикал Хррдниккисч. - Что это, новая наука, Мигг?
   - А вам не приходило в голову задать себе вопрос - почему я посвятил  в
свой секрет именно вас троих? - фыркнул Мигг. - За ваш интеллект? Чушь!  Я
умнее, чем вы все вместе взятые. Нет, джентльмены, я выбрал  вас  за  ваше
обаяние.
   - Это оскорбление, - усмехнулся Белланби. - И все же я польщен.
   - Голю девятнадцать, - продолжал Мигг. - Он находится в таком возрасте,
когда выпускники наиболее склонны боготворить  какую-нибудь  замечательную
личность. Я хочу, чтобы вы, джентльмены, охмурили его. Вы, несомненно,  не
являетесь самыми великими умами нашего Университета, но вы -  его  главные
герои.
   - Я тоже ошкорблен и польщен, - сказал Хррдниккисч.
   - Я хочу, чтобы вы  очаровали  Одди...  нет,  ослепили,  чтобы  он  был
преисполнен любви и благоговения... ведь  каждый  из  вас  уже  сотни  раз
проделывал этот фокус с другими нашими выпускниками.
   - Ага! - воскликнул Юхансен. - Пилюля в шоколадной оболочке.
   - Точно. Когда же он будет в  достаточной  степени  вами  очарован,  вы
должны заставить Голя _захотеть_ остановить войну... а затем скажете  ему,
как это сделать. Это даст нам возможность продолжить  его  образование.  К
тому времени, когда он перерастет свое восхищение перед  вами,  мы  уложим
надежный этический фундамент, на котором  можно  будет  возвести  солидное
здание. Голь не будет представлять никакой опасности для мира.
   - А вы, Мигг? - поинтересовался Белланби. - Какая роль отводится вам?
   - Сейчас? Никакой, - оскалился Мигг. - Я не способен никого  очаровать,
джентльмены. Я вступлю в игру позже,  когда  он  начнет  перерастать  свое
восхищение перед вами - тогда возрастет уважение Голя ко мне.
   Ужасно хитрые рассуждения, но время показало, что  они  были  абсолютно
верными.
   По мере того, как  события  неотвратимо  приближались  к  окончательной
развязке, Одди Голь был быстро и основательно очарован. Белланби приглашал
его в двадцатифутовую хрустальную сферу, венчающую его  дом...  знаменитый
курятник, в который попадали только избранные. Там  Одди  Голь  загорал  и
восхищался великолепным телосложением философа, которому  уже  исполнилось
семьдесят три года. Как и ожидалось, восхищаясь мышцами  Белланби,  он  не
мог  не  восхищаться  его  идеями.  Голь  часто  приходил  сюда  загорать,
благоговеть  перед  великим  человеком  и,  заодно,  поглощать   этические
концепции.
   Хррдниккисч, тем временем, занимал вечера Одди. С математиком,  который
пыхтел и шепелявил, словно  сошел  со  страниц  произведений  Рабле,  Одди
уносился к  ослепительным  высотам  haute  cuisine  [изысканная  кулинария
(фр.)] и другим прелестям язычества. Они вместе ели удивительные  блюда  и
пробовали чудесные напитки, встречались с самыми невероятными женщинами  -
в  общем,  Одди  возвращался  поздно  ночью  в  свою  комнату,  опьяненный
волшебством  чувств  и  великолепным  многообразием   замечательных   идей
Хррдниккисча.
   А иногда - не очень часто - оказывалось, что его ждет папаша Юхансен, и
тогда они вели  длинные  серьезные  разговоры,  так  необходимые  молодому
человеку, ищущему гармонию в жизни и жаждущему  понимания  вечности.  Одди
хотелось быть похожим именно на Юхансена -  сияющее  воплощение  Духовного
Добра, живой пример Веры в Бога и Этического Благоразумия.
   Кризис разразился тринадцатого марта. Мартовские Иды - они должны  были
почувствовать символичность этой даты. После обеда в Клубе факультета  три
великих человека увели Одди в фотолабораторию, где к ним, будто совершенно
случайно, присоединился Джесс Мигг. Прошло несколько напряженных минут,  а
потом Мигг сделал знак, и Белланби заговорил:
   - Одди, - спросил он, - тебе когда-нибудь снилось, что ты  проснулся  и
оказалось, что ты стал королем?
   Одди покраснел.
   - Вижу, что снилось. Знаешь, к каждому человеку  когда-нибудь  приходил
такой сон. Это называется комплексом Миньона. Обычно все  происходит  так:
тебе становится известно, что на самом деле твои родители тебя усыновили и
ты являешься законным королем... ну, скажем...
   - Руритании, -  помог  ему  Хррдниккисч,  который  занимался  изучением
художественной литературы Каменного Века.
   - Да, сэр, - пробормотал Одди. - Мне снился такой сон.
   - Ну так вот, - тихо сказал Белланби, - твой сон сбылся. Ты король.
   Одди не сводил с них потрясенных глаз, пока они объясняли, объясняли  и
объясняли.   Сначала,   будучи   студентом,   он   испытал   настороженную
подозрительность,  опасаясь  розыгрыша.  Затем,  поскольку  он  поклонялся
людям, говорившим  с  ним,  он  почти  им  поверил.  И,  наконец,  являясь
человеческим   существом,   он   был   охвачен   восторженным    ощущением
безопасности. Ни власть, ни слава, ни богатство не вызывали  в  нем  такой
восхитительной радости, как чувство  безопасности.  Позже  ему,  возможно,
станет доставлять удовольствие все,  что  связано  с  его  положением,  но
сейчас он расстался со страхом, Ему больше никогда не надо будет ни о  чем
беспокоиться.
   - Да, - воскликнул Одди. - Да, да, да! Я понимаю. Я понимаю, чего вы от
меня хотите.
   Он взволновано вскочил со стула и, дрожа от радости, забегал  от  одной
освещенной стены к другой. Потом Одди остановился  и  повернулся  к  своим
учителям.
   - Я благодарен, - проговорил он, - благодарен вам всем за  то,  что  вы
пытались сделать. Было бы просто ужасно, если бы я был эгоистичным...  или
порочным...  Попытался  бы  воспользоваться  своими   способностями   ради
собственной выгоды. Однако вы указали мне путь. Я  должен  служить  добру.
Всегда.
   Счастливый Юхансен только кивал головой.
   - Я буду всегда слушаться вас, - продолжал Одди. - Я не хочу  совершать
ошибки. - Он замолчал и снова покраснел. - Тот сон - про короля -  он  мне
снился, когда я был ребенком, но  здесь,  в  Университете,  мне  в  голову
приходили другие мысли. Я раздумывал о том, что было бы, если бы я был тем
единственным человеком, который управляет всем миром. Мне снились  добрые,
великодушные поступки, которые я хотел бы совершить...
   - Да, - сказал Белланб