и. - Мы знаем, Одди. Нам тоже снились такие  сны.
Они снятся всем.
   - Только теперь это уже не сон, - рассмеялся Одди.  -  Это  реальность.
Все случится, как я захочу.
   - Начни с войны, - ядовито посоветовал Мигг.
   - Конечно, - поспешно согласился Одди. - Именно с войны; но  мы  пойдем
дальше, правда? Я сделаю все, чтобы война не началась, а  после  этого  мы
совершим... великие преобразования! Только мы пятеро.  Про  нас  никто  не
узнает. Мы будем оставаться самыми обычными людьми, но благодаря нам жизнь
всех остальных людей станет чудесной. Если я ангел... как  вы  говорите...
тогда я создам рай везде, где только смогу.
   - Но начни с войны, - повторил Мигг.
   - Война - самая страшная катастрофа, которая должна быть предотвращена,
- сказал Белланби. - Если ты не хочешь, чтобы эта катастрофа  разразилась,
то этого никогда не случится.
   - Ты ведь хочешь предотвратить трагедию? - сказал Юхансен.
   - Да, - ответил Одди. - Очень хочу.
   Война началась двадцатого марта. Сообщество Наций и Der Realpolitik aus
Terra  мобилизовали  свои  силы  и  нанесли  удар.  Сокрушительные   удары
следовали один за другим, а в это время  Одди  Голь  был  призван  младшим
офицером в войска связи, однако уже 3 мая его перевели в разведку. 24 июня
он был назначен адъютантом при совете Объединенных Сил,  проводившем  свои
заседания среди развалин, которые когда-то были  Австралией.  11  июля  он
получил очередное повышение, возглавив потрепанные ВВС, перепрыгнув  сразу
через 1789 чинов в офицерской иерархии. 19 сентября  он  принял  верховное
командование в Сражении Парсек и одержал победу,  которая  положила  конец
чудовищному  уничтожению  Солнечной  системы,   названному   Шестимесячной
Войной.
   23 сентября Одди Голь сделал поразительное Мирное Предложение,  которое
было принято остатками двух Государств Всеобщего Благосостояния. Для этого
потребовалось соединить две антагонистические  экономические  теории,  что
привело к полнейшему отказу от всех экономических теорий вообще и  слиянию
обоих Государств в единое Солнечное Сообщество.
   1 января Одди Голь  по  анонимному  представлению  был  навечно  избран
Солоном Солнечного Сообщества.
   И  сегодня  все  еще  молодой,   полный   сил,   красивый,   искренний,
идеалистичный, щедрый, добрый и умеющий сопереживать, он живет в Солнечном
Дворце. Он не женат, но известно, что он прекрасный любовник;  раскованный
и очаровательный хозяин, преданный друг; демократичный, но  жесткий  лидер
обанкротившейся  Семьи  Планет,  страдающих  от  бездарных   правительств,
угнетения, нищеты и бесконечных беспорядков, что, впрочем,  не  мешает  им
петь благодарственные осанны Славному Одди Голю.
   В последний момент просветления  Джесс  Мигг  сообщил  о  том,  как  он
понимает сложившуюся ситуацию своим друзьям в Клубе факультета.  Это  было
незадолго до того, как они отправились к Одди во дворец, чтобы  стать  его
доверенными и самыми верными советниками.
   - Мы были настоящими дураками, - с горечью сказал Мигг. - Нам следовало
его убить. Он вовсе не  ангел.  Он  чудовище.  Цивилизация  и  культура...
философия и  этика...  все  это  были  всего  лишь  маски,  которыми  Одди
прикрывал свое истинное лицо; эти маски прятали примитивные стремления его
подсознания.
   - Ты хочешь  сказать,  что  Одди  был  неискренен?  -  грустно  спросил
Юхансен. - Он хотел этого разрушения... этого ужаса?
   -  Конечно  же,  он  говорил  искренне...  сознательно.  Он  и   сейчас
продолжает быть искренним. Он думает, что не хочет для человечества ничего
иного, кроме добра. Голь честен, великодушен и благороден... но только  на
уровне сознания.
   - А! Ид! - выдохнул Хррдниккисч так, словно его ударили в живот.
   - Вы понимаете, Зигноид? Вижу,  что  понимаете.  Джентльмены,  мы  были
самыми  настоящими  кретинами.  Мы  ошибочно  считали,  что  Одди   сможет
сознательно  контролировать  свою  способность.  Это  не   так.   Контроль
существует, но не на смысловом уровне.  Способностью  Одди  руководит  его
Ид... глубокий подсознательный резервуар, в котором  хранится  первобытный
эгоизм, присущий каждому человеку.
   - Значит он хотел этой войны, - сказал Белланби.
   - Его Ид хотел войны, Белланби. Это был кратчайший путь  к  тому,  чего
желает Ид Одди - стать Повелителем Вселенной и быть любимым Вселенной. Его
Ид контролирует силу Одди. У  всех  есть  эгоистичный,  эгоцентричный  Ид,
живущий в подсознании; он постоянно стремится получить удовлетворение,  он
бессмертен, существует вне времени,  не  знает  ни  логики,  ни  этических
ценностей, не отличает добро от зла, ему не знакомо понятие морали. Именно
Ид и контролирует Одди. Он всегда будет получать желаемое - не то, что его
учили желать, а то,  к  чему  стремится  его  Ид.  Судьба  нашей  системы,
возможно, зависит от этого неизбежного конфликта.
   - Но ведь мы будем рядом с ним, чтобы давать ему  советы...  направлять
его... удерживать... - запротестовал Белланби. - Он же сам пригласил нас.
   - Он будет прислушиваться к нашим  советам,  точно  послушный  ребенок,
каким он, на самом деле, и является, - ответил Мигг. -  Он  будет  с  нами
соглашаться, станет пытаться подарить всем райскую жизнь, а  в  это  время
его Ид очень медленно и постепенно ввергнет всех нас в  Преисподнюю.  Одди
не уникален. Мы все являемся жертвами такого же конфликта... только у Одди
есть его замечательная способность.
   - Что мы можем сделать? - простонал Юхансен. - Что мы можем сделать?
   - Не знаю. - Мигг прикусил губу, а потом кивнул Папаше Юхансену, словно
хотел извиниться перед ним. - Юхансен, вы были правы.  Обязательно  должен
быть Бог, хотя бы только затем, чтобы противостоять Одди  Голю,  которого,
вне всякого сомнения, породил Сатана.
   Это были последние разумные слова Джесса Мигга. Сейчас, естественно, он
обожает Голя Ослепительного, Голя Великого,  Голя  Вечного  Бога,  который
добился того первобытного, эгоистичного удовлетворения, о котором  все  мы
подсознательно мечтаем с самого рождения, но  которое  оказалось  доступно
только Одди Голю.

   * Ид - подсознание,  часть  психики,  относящейся  к  бессознательному,
являющейся  источником  инстинктивной  энергии.  Его   импульсы,   которые
стремятся  к  удовлетворению  в  соответствии  с  принципом  удовольствия,
определяются эго и  суперэго  еще  до  того,  как  они  получают  открытое
выражение.



    Альфред Бестер.
    Человек, который убил Магомета

   -----------------------------------------------------------------------
   Alfred Bester. The Man Who Murdered Mohammed (1958).
   Пер. - Р.Нудельман.
   "Миры Альфреда Бестера", т.4. "Полярис", 1995.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   Был такой человек, который переиначивал историю. Он низвергал империи и
искоренял династии. Из-за  него  Маунт-Вернон  [местечко  близ  Вашингтона
(ныне город), где жил и умер  Джордж  Вашингтон]  чуть  не  перестал  быть
национальной святыней, а город Колумб штата Огайо едва не  стали  называть
городом Кэбот того же штата. Из-за него  французы  чуть  не  прокляли  имя
Марии Кюри, а мусульмане едва не перестали клясться бородой  пророка.  Но,
как вы, наверное, знаете, все эти события в действительности не произошли.
Дело в том, что этот человек был чокнутым профессором. Если  он  в  чем  и
преуспел, то лишь в том, чтобы изменить историю для одного себя.
   Ну, что  такое  пресловутый  "чокнутый  профессор",  всякий  искушенный
читатель, несомненно, достаточно  хорошо  знает.  Это  такой  недомерок  с
чрезвычайно развитым лбом, которой  в  своей  лаборатории  создает  всяких
чудищ. Эти чудища потом обязательно набрасываются на своего  создателя,  а
также покушаются на честь его нежно любимой дочери.
   Ни о чем подобном в данной истории не говорится. В ней  речь  пойдет  о
доподлинно чокнутом профессоре по имени Генри Хассель, который принадлежал
к  тому  же  сорту  знаменитых  людей,  что  и  Людвиг  Больцман   (смотри
"Идеального газа закон", Жак Шарль, а также Андре Мария Ампер (1775-1836).
   Про Ампера каждому положено знать, что в его честь назван ампер. Людвиг
Больцман - знаменитый австрийский физик, который прославился исследованием
изучения черного тела не меньше, чем знакомого вам  идеального  газа.  Его
фамилию можно найти в Британской энциклопедии - том третий, от  "БАЛТ"  до
"БРАЙ". Что же касается Жака Александра Цезаря Шарля, то это был первый  в
мире математик, который заинтересовался  полетами  в  воздухе  и  придумал
наполнять воздушный  шар  водородом.  Так  что  все  это  были  доподлинно
существовавшие люди.
   Кроме того, все это были люди не от мира сего. К примеру, Ампер однажды
направлялся на какое-то важное ученое собрание. Вдруг в кабриолете  Ампера
осеняет блестящая идея (что-то из области электричества,  я  полагаю),  он
выхватывает карандаш и -  раз-два!  -  пишет  уравнение  прямо  на  стенке
двухколесного экипажа. Грубо говоря, это было что-то вроде:

   dh = Ip dl/f^2

   где p обозначало расстояние по перпендикуляру  до  элемента  dl,  иными
словами:

   dh = i sin ф * dl/r^2.

   Это еще иногда называют законом Лапласа, хотя Лапласа тогда не  было  в
Париже.
   Как бы там ни было, кабриолет подъехал к Академии наук. Ампер выскочил,
расплатился и бросился со всех ног на заседание,  чтобы  всем  сообщить  о
своей блестящей идее. И тут только он сообразил,  что  никаких  записей  у
него нет, вспомнил, где он их оставил, и ему пришлось  гоняться  по  всему
Парижу за кабриолетом, чтобы  поймать  сбежавшее  уравнение.  Я  почему-то
уверен, что  вот  как-нибудь  также  ферма  потерял  доказательство  своей
"Великой теоремы" [Великая теорема - математическое утверждение из  теории
алгебраических  чисел,  сформулированное  без  доказательства  французским
математиком П.Ферма (XVII в.)], хотя, разумеется, ферма тоже не был на том
заседании Академии, потому что умер лет за двести до этого.
   Или возьмите, к примеру, Больцмана. Когда он излагал расширенную теорию
своего идеального  газа,  то  всегда  приправлял  ее  невероятно  сложными
вычислениями, которые быстро и небрежно проделывал в голове.  Такая  уж  у
него была голова. Его студенты, понятно, только тем  и  были  заняты,  что
пытались воспринять на слух всю эту математику. На сами лекции у  них  уже
времени не оставалось. Тогда они просили Больцмана, чтобы он свои  формулы
писал на доске.
   Больцман извинился  и  пообещал,  что  в  будущем  они  могут  на  него
рассчитывать.  Следующую  лекцию  он  начал  такими   словами:   "Господа,
комбинируя закон Бойля с законом Шарля, мы получаем:

   pv = po vо (1 + at),

   откуда следует, что при aSb=f(x)dф(a) имеет место pv=RT, а стало  быть,
vSf(x,y,z)dv=0. Это  также  очевидно,  как  дважды  два  четыре".  Тут  он
вспомнил, что обещал писать формулы  на  доске.  Он  повернулся  к  доске,
аккуратно вывел мелом: 2х2=4, после  чего  отошел  от  доски  и  продолжал
говорить, быстро  и  небрежно  производя  невероятно  сложные  вычисления.
Разумеется, в голове.
   В своей лекции  Больцман  упомянул  Жака  Шарля,  автора  закона  Шарля
(известного некоторым под названием закона  Гей-Люссака).  Этот  блестящий
математик  был  одержим  одним  странным   желанием   -   прославиться   в
палеографии. Иными  словами,  он  во  что  бы  то  ни  стало  хотел  стать
первооткрывателем каких-нибудь древних рукописей.
   Поэтому он, не задумываясь, уплатил чистейшей воды мошеннику  по  имени
Врен-Люкас двести тысяч франков за письма, якобы написанные Юлием Цезарем,
Александром Македонским и Понтием Пилатом. Шарль, который  любой  газ  мог
насквозь разглядеть (идеальный он или нет - все равно), вдруг не разглядел
совершенно явной фальшивки, хотя недотепа Врен-Люкас  все  письма  написал
собственноручно, на современнейшем французском  языке,  на  современнейшей
почтовой бумаге с современнейшими водяными знаками. И  Шарль  еще  пытался
пожертвовать эти письма в Луврский музей!
   Не думайте, что эти люди были недотепами. Каждый из них был гением.  За
эту свою гениальность они заплатили, и притом весьма дорого, если  учесть,
что во всем остальном они были не от мира сего. Ведь  гений  -  это  такой
человек, который идет к истине обязательно  неожиданным  путем.  Ну,  а  в
обычной жизни неожиданные пути, как правило, ведут к неприятностям. Что  и
случилось  с  Генри  Хасселем   -   профессором   прикладного   понуждения
Неизвестного университета - в 1980 году.
   Никому  из  вас,  конечно,  не  известно,  где  находится   Неизвестный
университет и чему там  учат.  В  этом  университете  насчитывается  около
двухсот весьма эксцентричных профессоров  и  около  двух  тысяч  в  высшей
степени  незадачливых  студентов.  Все   эти   люди   остаются   абсолютно
неизвестными вплоть до  вручения  им  Нобелевской  премии  или  их  Первой
высадки на Марс. Выпускника  НУ  всегда  можно  распознать,  стоит  только
спросить человека, где он учился. Если вам уклончиво промямлят  что-нибудь
вроде "На государственном коште" или  "О,  такое,  знаете,  новоиспеченное
заведение, вряд ли вы слышали...", можете быть уверены, что этот тип -  из
Неизвестного. Я когда-нибудь расскажу вам подробнее об этом  университете,
который является центром обучения исключительно в пиквикском смысле слова.
   Как бы там ни было, однажды пополудни Генри Хассель отправился домой из
Психотик-центра,  решив  по  пути  прогуляться  вдоль  аркады   Физической
культуры.
   Он прибыл домой в приподнятом настроении и шумно ворвался  в  гостиную.
Как раз вовремя, чтобы обнаружить свою жену в объятиях какого-то мужчины.
   Да, то была она, прелестная тридцатипятилетняя женщина с дымчато-рыжими
волосами и миндалевидным разрезом глаз. То была она -  в  пылких  объятиях
некоего субъекта, из карманов которого торчали тощие  брошюрки,  различные
приборы  и  медицинский  молоточек.  Поистине  типичный  для  Неизвестного
университета субъект!
   Объятие было столь всепоглощающим, что  участвующие  в  нем  преступные
стороны даже не  заметили  Генри  Хасселя,  взиравшего  на  них  с  порога
гостиной.
   Здесь я советую еще вспомнить об  Ампере,  Шарле,  а  также  о  Людвиге
Больцмане, Хассель весил ровно сто девяносто фунтов. Он  был  мускулист  и
вспыльчив. Он мог бы играючи разъединить соучастников преступления и затем
прямолинейно и бесхитростно достичь желанной цели, а именно пресечь  жизнь
супруги, Но Генри Хассель принадлежал к разряду гениев,  поэтому  подобный
способ ему просто не пришел в голову.
   Хассель  яростно  задышал,  повернулся  и  бросился  в  свою   домашнюю
лабораторию,  пыхтя  как  паровая  машина.  Он  открыл  ящик  с  этикеткой
"Двенадцатиперстная кишка" и извлек оттуда револьвер сорок пятого калибра.
Он открыл другие ящики с еще более интересными этикетками и извлек  оттуда
приборы. Ровно через семь с половиной минут (настолько он  разъярился)  он
собрал машину времени (настолько он был гениален).
   Профессор Хассель собрал машину времени, установил на  циферблате  1902
год, схватил револьвер и нажал кнопку. Машина проурчала,  как  испорченный
унитаз, и Хассель исчез. Он материализовался в  Филадельфии  3  июня  1902
года, прямиком направился на Неуолл-стрит, подошел к  красному  кирпичному
дому N_1218, поднялся по  мраморным  ступенькам  и  позвонил.  Ему  открыл
мужчина, невероятно похожий на первого встречного.
   - Мистер Джессуп? - задыхаясь, спросил Хассель.
   - Простите?
   - Вы мистер Джессуп?
   - Я самый.
   - У вас будет сын Эдгар. Эдгар Аллан Джессуп, названный так  вследствие
вашего прискорбного увлечения Эдгаром Алланом По.
   Первый встречный мужчина удивился.
   - Я бы не сказал, что мне это известно, - признался он.  -  Я  пока  не
женат.
   - Это вам еще предстоит, - угрюмо произнес Хассель. - Я имею  несчастье
быть женатым на дочери вашего сына, которую зовут Грета. Прошу прощения за
беспокойство.
   С этими словами он поднял револьвер и застрелил будущего дедушку  своей
жены.
   - Теперь она обязана исчезнуть, - пробормотал Хассель,  продувая  ствол
револьвера. - Я буду  холостяком.  Я  даже  могу  оказаться  мужем  другой
женщины...
   Он  едва  дождался,  когда  автоматическое  устройство  машины  времени
швырнуло его обратно в лабораторию, и тотчас бросился в гостиную.
   Там была его рыжеволосая супруга - по-прежнему в объятиях мужчины.
   Хассель остолбенел.
   - Значит, так?! - прорычал он наконец. - Это у нее в крови! Ну, хорошо,
мы положим этому конец! У нас есть и пути, и средства!
   Профессор  изобразил  на  лице  сардоническую   усмешку,   вернулся   в
лабораторию и послал себя в 1901 год, где одним выстрелом  прикончил  Эмми
Хотчинкс, которой в будущем предстояло стать бабушкой его жены -  на  этот
раз по материнской линии, - после чего он возвратился в свой  дом  в  свое
время.
   Его рыжеволосая супруга по-прежнему пребывала в объятиях мужчины.
   - Уже эта-то  старая  карга  точно  была  ее  бабушкой,  -  пробормотал
Хассель. - Достаточно на нее взглянуть! В чем же дело, черт побери?
   Хассель был обескуражен и сбит  с  толку.  Но  у  него  еще  оставались
скрытые ресурсы. Он отправился в свой кабинет, с некоторым трудом разыскал
там  телефонный  аппарат  и  наконец  сумел  дозвониться  до   Лаборатории
сомнительной практики. Разговаривая, он продолжал машинально крутить  диск
циферблата.
   - Сэм? - спросил он. - Это Генри.
   - Кто?
   - Генри.
   - Вам придется повторить громко и отчетливо.
   - ГЕНРИ ХАССЕЛЬ!
   - А-а! Привет, Генри!
   - Скажи мне все, что ты знаешь о времени.
   - О времени? Хм... - Сложная электронная машина откашлялась в ожидании,
когда включатся блоки памяти. - Ага. Время?  Первое:  абсолютное.  Второе:
относительное.   Третье:   периодическое.   Время   абсолютное:    период,
продолжительность, длительность, суточность, бесконечность...
   - Извини, Сэм. Ошибочный запрос. Прокрути обратно. Мне нужно: "Время  -
путешествия по... последовательность событий в..."
   Сэм клацнул шестернями и  начал  сначала.  Хассель  слушал  с  огромным
вниманием. Он кивнул. Затем проворчал:
   - Угм.  Угм.  Понятно.  Правильно.  Так  я  и  думал.  Континуум?  Ага!
Действия, проделанные в прошлом, должны изменить  будущее?  Значит,  я  на
верном  пути.  Действия   должны   быть   значительными?   Ага!   Массовое
воздействие? Ага! Незначительное  не  может  изменить  существующую  линию
событий? Хм! Насколько незначительна бабушка?
   - Что ты собираешься сделать, Генри?
   - Прикончить свою жену! - рявкнул Хассель.
   Он повесил трубку, вернулся в лабораторию и задумался, все еще  клокоча
от ревности.
   - Придется сделать что-нибудь значительное, - пробормотал профессор.  -
Я должен ее уничтожить. Я должен все  это  уничтожить.  И  я  это  сделаю,
клянусь! Я им покажу!
   Хассель отправился назад, в 1775 год, отыскал некую ферму в Виргинии  и
застрелил  там  некоего  молодого  полковника.  Полковника  звали   Джордж
Вашингтон, и Хассель тщательно удостоверился  в  том,  что  он  мертв.  Он
вернулся в свой дом и в свое время. Там была  его  рыжеволосая  супруга  -
по-прежнему в объятиях другого.
   - Проклятье! - сказал Хассель.
   У  него  кончились  патроны.  Он  вскрыл  новый  ящик  с  боеприпасами,
отправился назад во времени и  устроил  побоище,  жертвами  которого  пали
Христофор  Колумб,  Наполеон,  Магомет,  а  также   с   полдюжины   других
знаменитостей.
   - Этого должно хватить, клянусь господом богом! - сказал Хассель.
   Он вернулся в свой дом и обнаружил жену... в прежнем состоянии.
   Его колени стали ватными; ноги, казалось, приросли к полу. Он побрел  в
лабораторию, как сквозь зыбучие пески.
   - Какого дьявола, что же тогда  существенно?  -  с  горечью  воскликнул
профессор. - Что еще нужно, чтобы изменить будущее? Клянусь, уж на сей раз
я его как следует перекорежу! Я его на