немного записать.
     -- Ты очаровательное создание,-- начал Каррас.
     Регана ухмыльнулась.
     -- Нет-нет,  в  самом  деле,-- продолжал Каррас. -- Я бы с
удовольствием  послушал  подробности  о  твоем   прошлом.   Ну,
например, ты никогда не говорил мне, кто ты такой.
     -- Я -- черт,-- представился бес.
     -- Да, знаю, но какой именно черт? Как тебя зовут?
     -- Какая разница, Каррас? Зови меня Гауди.
     -- Да-да, капитан Гауди. -- Каррас кивнул. -- Друг Реганы.
     -- Очень близкий друг.
     -- Правда?
     -- В самом деле.
     -- Тогда почему ты мучаешь ее?
     -- Потому что я ее друг. Поросенку это нравится.
     -- Нравится?
     -- Она без ума от этого.
     -- Но почему?
     -- Спроси ее!
     -- И ты разрешишь ей ответить?
     -- Нет.
     -- Тогда какой смысл спрашивать?
     -- Никакого! -- В глазах беса заблестела ярость.
     -- С кем я говорил раньше? -- выпытывал Каррас.
     -- Ты уже спрашивал об этом.
     -- Я знаю, но ты мне так и не ответил.
     -- Еще  один хороший приятель нашего сладкого поросеночка,
дорогой Каррас.
     -- Можно мне поговорить с ним?
     -- Нет. Им сейчас занимается  твоя  мамаша.  --  Бес  тихо
загоготал  и  добавил:  --  Прекрасный язычок у твоей мамаши. И
ротик замечательный.
     Он хитро  и  выжидающе  уставился  на  Карраса.  Священник
почувствовал  резкий прилив ярости, но понял, что она относится
не  к  Регане,  а  к  бесу.  Бес!  Что  случилось  с  тобой,
Каррас? Он попробовал успокоиться, глубоко вздохнул, достал
из кармана рубашки пузырек и откупорил пробку.
     Демон насторожился:
     -- Что это?
     -- А  ты  разве  не  знаешь?  --  удивился  Каррас, слегка
прикрывая большим  пальцем  горлышко  пузырька  и  разбрызгивая
содержимое на Регану. -- Это святая вода, черт.
     В  то же мгновение бес съежился и начал корчиться, в ужасе
выкрикивая:
     -- Она  жжет!  Она  меня  жжет!   А-а-а!   Прекрати   это!
Остановись, мерзкий святоша! Прекрати!
     Каррас  хладнокровно закрыл пузырек. Истерия. Внушение.
Она все же читала эту книгу. Он  посмотрел  на  магнитофон.
Зачем тогда записывать?
     Заметив,  что  Регана  затихла,  Каррас  взглянул на нее и
нахмурился. В  чем  дело?  Что  происходит?  Черты  лица
изменились,  они  лишь отдаленно напоминали только что виденную
Каррасом  страшную  маску.  Регана  что-то   бормотала.   Очень
медленно.  Какой-то  бред. Каррас подошел к кровати, нагнулся и
стал вслушиваться. Что это? Набор звуков. И все же...  Здесь
прослеживается  определенный  ритм...  Похоже на непонятный
язык. Возможно ли это? Не будь дураком! И все-таки...
     Каррас проверил уровень  записи  на  магнитофоне.  Слишком
тихо.  Он добавил громкость и стал прислушиваться, пригнув свою
голову к губам девочки. Бред тем временем  прекратился,  слышно
было только глубокое хриплое дыхание.
     Каррас выпрямился.
     -- Кто ты? -- обратился он к Регане.
     -- Откъиньай,--  выдохнула она. Стон. Потом шепот. Девочка
говорила с надрывом, казалось,  каждое  слово  вызывало  у  нее
сильную боль. Веки задрожали.
     -- Откъиньай.
     -- Это твое имя? -- нахмурился Каррас.
     Губы   зашевелились.   Девочка   лихорадочно   произносила
непонятные  слоги.  Что-то   совсем   неразборчивое.   Внезапно
прекратился и этот шепот.
     -- Ты понимаешь меня?
     Тишина.  Приглушенное  глубокое дыхание. "Странный звук,--
подумал Каррас.  --  Так  дышат  больные  люди,  когда  спят  в
кислородной камере".
     Иезуит ждал, надеясь услышать еще что-нибудь.
     Тишина.
     Каррас  перемотал  пленку  и,  прихватив  кассету,  поднял
магнитофон.
     Последний  раз  взглянул  на  Регану.  В   нерешительности
задержался,  уставившись  на  ослабшие  ремни,  потом  вышел из
комнаты и спустился вниз.
     Крис и Шарон пили на кухне кофе. Заметив  священника,  они
впились в него напряженными взглядами. Крис обратилась к Шарон:
     -- Иди проверь Регану. Хорошо?
     Шарон  отпила  маленький  глоток  кофе,  кивнула Каррасу и
вышла. Священник устало опустился на стул.
     -- Ну как там? -- спросила Крис, ловя его взгляд.
     Каррас собрался было ответить,  но  в  этот  момент  вошел
Карл, вознамерившийся вычистить над раковиной кастрюли.
     Крис проследила за взглядом священника.
     -- Все  нормально,--  тихо успокоила она его. -- Говорите.
Как там дела?
     -- Появились две новые личности. Вернее, одна появлялась в
прошлый  раз,  она  говорит  с  британским  акцентом.  Это  ваш
знакомый?
     -- А это так важно? -- переспросила Крис.
     -- Да, важно.
     Крис опустила глаза и кивнула:
     -- Я его знаю.
     -- Кто это?
     -- Бэрк Дэннингс.
     -- Режиссер?
     -- Да...
     -- Режиссер, который...
     -- Да,-- быстро вставила Крис.
     Некоторое  время  иезуит  молчал, обдумывая услышанное. Он
заметил, как нервно подергиваются его пальцы.
     -- Вы не хотите выпить кофе? -- предложила Крис.
     Каррас покачал головой:
     -- Нет, спасибо. -- Он облокотился на стол. -- Регана была
с ним знакома?
     -- Да. -- И...
     Раздался звон  падающей  посуды.  Крис  вздрогнула,  резко
повернулась и увидела, что Карл уронил па пол сковородку.
     -- В чем дело, Карл?
     -- Извините, мадам.
     -- Выйди  отсюда. Сходи в кино или еще куда-нибудь. Нельзя
же нам  всем  сидеть  в  этом  доме,  как  в  тюрьме.  --  Крис
повернулась  к  Каррасу, взяла пачку сигарет и, услышав, как он
запротестовал, хлопнула ею по столу.
     -- Нет, я лучше посмотрю за...
     -- Карл, я не шучу! -- не оборачиваясь,  нервно  вскричала
Крис.  --  Убирайся!  Уйди из дома, ну хоть ненадолго! Нам всем
надо выходить отсюда. Иди!
     -- Да-да, иди! -- поддержала вошедшая  на  кухню  Уилли  и
отобрала у Карла сковородку.
     Карл взглянул на Крис и Карраса и вышел.
     -- Извините, святой отец,-- смущенно пробормотала Крис. --
Ему так много пришлось пережить в последнее время.
     -- Вы правы,-- мягко начал Каррас. -- Все должны стараться
понемногу выходить из дома. И вы в том числе.
     -- Так что говорил Бэрк? -- поинтересовалась Крис.
     -- Он ругался,-- пожал плечами Каррас.
     -- И это все?
     Священник заметил, что голос ее дрогнул.
     -- Разве  этого  недостаточно?  --  Он  заговорил тише. --
Кстати, у Карла есть дочь?
     -- Дочь? Нет, я ничего не знаю. Если и есть, то он  о  ней
никогда не говорил.
     Уилли  чистила  кастрюли  у  раковины, и Крис обернулась к
ней.
     -- Разве у вас есть дочь, Уилли?
     -- Она умерла, мадам. Очень давно.
     -- Извини меня.
     Крис повернулась к Каррасу.
     -- Я сама об этом первый раз слышу,-- прошептала она. -- А
почему вы спросили? Откуда вы узнали?
     -- Регана говорила о ней,-- ответил Каррас.
     Крис молча уставилась на него.
     -- А вы никогда не  замечали  у  нее  сверхчувствительного
восприятия? -- спросил священник. -- Я имею в виду, до болезни.
     -- Ну... -- Крис запнулась. -- Даже не знаю. Я не уверена.
То есть,  бывало, что наши мысли совпадали, но мне кажется, это
часто происходит с близкими людьми.
     Каррас кивнул и задумался.
     -- А вторая личность, о которой я говорил,--  начал  он,--
это она появлялась во время гипнотического сеанса?
     -- Та, которая бредит?
     -- Да. Кто это?
     -- Я не знаю.
     -- Она вам совсем незнакома?
     -- Нет.
     -- А вы посылали за медицинскими отчетами?
     -- Да,  их  привезут  сегодня и сразу же передадут вам. --
Крис отпила глоток кофе. -- Мне это стоило большого труда.
     -- Я знал, что вы столкнетесь с трудностями.
     -- Трудности были, но тем не менее документы вам принесут.
Так как же насчет изгнания беса, святой отец?
     Каррас опустил глаза и вздохнул:
     -- Я не совсем уверен, что епископ одобрит это изгнание.
     -- Что значит "не совсем уверен"? -- Крис поставила  чашку
на стол и нетерпеливо взглянула на священника.
     Иезуит сунул руку в карман и вынул оттуда пузырек.
     -- Вы видите это?
     Крис кивнула.
     -- Я  сказал  девочке,  что  это  святая  вода,-- объяснил
Каррас. -- И когда начал разбрызгивать ее,  Регана  реагировала
очень бурно.
     -- Ну и что?
     -- Это  не  святая  вода.  Это  обыкновенная водопроводная
вода.
     -- Может быть, некоторые бесы просто не знают разницы?
     -- Вы действительно верите, что в ней сидит бес?
     -- Я верю, что Реганой завладел тот, кто хочет  ее  убить,
отец  Каррас. А может ли он отличить мочу от воды, по-моему, не
так уж и важно. Разве я не  права?  Извините,  конечно,  но  вы
хотели  знать  мое  мнение!  Какая разница между святой водой и
водопроводной?
     -- Святую воду освящают.
     -- Великолепно, отец Каррас, я так счастлива,  что  узнала
об этом! Значит, вы говорите, об изгнании не может быть и речи?
     -- Нет,  я  только начал разбираться в этом деле,-- горячо
возразил Каррас. -- Но у церкви свои критерии, и  с  ними  надо
считаться.  Нельзя  без  разбора  верить  во все предрассудки и
рассказы о левитирующих священниках или плачущих статуях святой
девы  Марии.  Я  не  хочу  стоять  в  одном   ряду   с   такими
рассказчиками.
     -- Вы не хотите принять либриум, святой отец?
     -- Извините, но вы хотели знать мое мнение.
     -- И я узнала его.
     Каррас полез за сигаретами.
     -- Дайте и мне тоже,-- попросила Крис.
     Иезуит  протянул  ей  пачку, поднес спичку и прикурил сам.
Они шумно выдохнули дым и тяжело откинулись на спинки стульев.
     -- Извините,--  мягко  проговорил  священник.   --   Такие
крепкие  сигареты  вас  погубят.  Он  повертел  в  руках пачку,
шелестя целлофаном.  --  У  нас  есть  все  необходимые  церкви
признаки. Ваша дочь говорит на языке, который никогда прежде не
знала  и  не  изучала.  Я  все  записал  на  пленку.  Потом  ее
ясновидение.  Правда,  современные  взгляды  на   телепатию   и
сверхчувствительное  восприятие  несколько  иные, чем в средние
века,  и  церковь  может  не  принять  их  как   доказательство
одержимости.
     -- А вы сами-то верите в эту чепуху? -- Крис нахмурилась.
     Каррас посмотрел на нее и продолжил:
     -- И  последнее  --  ее  сила.  Она не соответствует ни ее
возрасту, ни ее состоянию. Это уже ближе к мистике.
     -- А стук в стенах?
     -- Сам по себе он ничего не значит.
     -- А то, как она подпрыгивала на кровати?
     -- И этого недостаточно.
     -- А чертовщина на коже?
     -- Что такое?
     -- Разве я вам не рассказывала?
     -- О чем?
     -- О, это  было  в  больнице,--  объяснила  Крис.  --  Там
были...  --  Она  провела пальцем по груди. -- Ну, как надпись.
Просто буквы. Они появились у нее на груди, а потом исчезли.
     Каррас нахмурился.
     -- Вы сказали "буквы", а не целые слова?
     -- Нет, не слова. Сначала один  или  два  раза  появлялась
буква "М", потом "П".
     -- Вы это видели? -- спросил Каррас.
     -- Нет, мне рассказывали.
     -- Кто?
     -- Врачи из больницы. Все записано в истории болезни.
     -- Я  вам  верю.  Но  опять  же повторяю: это естественное
явление. Оно встречается довольно часто.
     -- Где? В Трансильвании? --  недоверчиво  поинтересовалась
Крис.
     Каррас покачал головой.
     -- Нет,  я  читал  об  этом в журнале. Мне запомнился один
случай. Тюремный психиатр сообщил, будто  один  из  заключенных
мог  по  своему  желанию  впадать в транс, и в этом состоянии у
него на груди появлялись знаки Зодиака. -- Иезуит провел  рукой
по  груди.  --  Он  заставлял  кожу  на  груди приподниматься в
определенных местах.
     -- Пожалуй, вы не очень-то верите в чудеса.
     -- Однажды  был  проведен  такой  эксперимент,--  спокойно
объяснил Каррас. -- Пациента загипнотизировали, ввели в транс и
на  каждой  руке  сделали  надрезы. Ему сказали, что левая рука
будет кровоточить, а правая  --  нет.  И  действительно,  кровь
пошла только из левой руки. Сила мозга удерживала ток крови. Мы
не знаем, как это происходит, но факты налицо. То же самое и со
знаками  у  заключенного,  то  же самое и у Реганы: подсознание
контролирует скорость течения крови и посылает  ее  увеличенное
количество  туда,  где  кожа  должна  вздуться.  Таким  образом
появляются  рисунки,  буквы  или  что  угодно.  Это,   конечно,
таинственно, но вряд ли сверхъестественно.
     -- С вами очень трудно, святой отец.
     Каррас прикусил ноготь большого пальца.
     -- Я  попробую  вам  объяснить,--  начал он. -- Церковь --
заметьте, не я, а церковь,-- издала однажды предупреждение  для
священников,  занимающихся  изгнанием  бесов. Я читал его вчера
вечером. Там было сказано,  что  большинство  людей,  считающих
себя  одержимыми,--  я  цитирую,--  "гораздо больше нуждаются в
помощи врача, нежели священника". Как вы думаете, в каком  году
было издано это предупреждение?
     -- В каком же?
     -- В тысяча пятьсот восемьдесят третьем.
     Крис  удивленно  взглянула на него и задумалась. Потом она
услышала, что священник встает со стула.
     -- Разрешите, я подожду, когда принесут больничные записи,
и просмотрю их?
     Крис кивнула.
     -- А пока что,-- продолжал иезуит,-- я  выберу  из  пленок
нужные  места  и  отвезу их в Институт лингвистики. Может быть,
это  бессмысленное  бормотание  все-таки  имеет   отношение   к
какому-нибудь  языку.  Хоть я и сомневаюсь в этом, но все может
быть. Там выявят  еще  и  структуру  речи.  Если  она  окажется
постоянной, вы можете быть уверены, что девочка не одержима.
     -- И что тогда? -- заволновалась Крис.
     Священник   пристально   посмотрел   на   нее.  Крис  была
обеспокоена. Беспокоится, что ее дочь  не  одержима!  Он
вспомнил Дэннингса. Что-то здесь не то. Совсем не то.
     -- Мне  очень  неудобно  просить  вас,  но  не могли бы вы
одолжить мне на некоторое время свою машину?
     -- На некоторое время я могу вам одолжить хоть собственную
жизнь,--  пробормотала  Крис.  --  Только  верните   машину   к
четвергу, вдруг она мне понадобится.
     С  болью  смотрел  Каррас  на  эту  беззащитную,  поникшую
женщину. Ему так хотелось взять ее за руку и успокоить, сказав,
что все уладится. Но как это сделать?
     -- Подождите, я дам вам ключи,-- заговорила она
     Получив ключи, Каррас прошел  в  комнату,  взял  пленку  с
записью  голоса  Реганы  и  возвратился  на  стоянку,  где была
припаркована машина Крис.
     Садясь в машину, он услышал с крыльца оклик Карла.
     -- Отец Каррас!
     Каррас обернулся. Карл бежал к  нему,  натягивая  на  ходу
куртку, и махал рукой.
     -- Отец Каррас! Подождите минутку!
     Каррас опустил стекло, и Карл просунул в окно голову.
     -- Вы в какую сторону едете, отец Каррас?
     -- На круг Дюпон.
     -- Это  здорово.  Вы меня туда не подбросите, святой отец?
Можно?
     -- Рад буду помочь. Садитесь. -- Каррас  завел  мотор.  --
Сделаю доброе дело, если вывезу вас отсюда на. некоторое время.
     -- Да, я пойду в кино. Идет хороший фильм.
     Каррас включил скорость, и машина тронулась.
     Некоторое время они ехали молча.
     Каррас    был   занят   своими   мыслями.   Одержимость
Невозможно. Святая вода. И все-таки...
     -- Карл, вы ведь хорошо знали мистера Дэннингса?
     Карл уставился на ветровое стекло, потом кивнул:
     -- Да, я его знал.
     -- Когда   Регана...   когда   она   пытается   изобразить
Дэннингса,  вам  не  кажется,  что  она  действительно  на него
похожа?
     Молчание. Потом короткий сухой ответ:
     -- Да.
     Больше они не разговаривали. Выехав на круг Дюпон,  машина
затормозила перед светофором.
     -- Я сойду, отец Каррас.-- сказал Карл, открывая дверь. --
Здесь  можно  пересесть  на  автобус.  Большое спасибо, вы меня
очень выручили.
     Швейцарец стоял посреди  улицы  и  ждал,  когда  загорится
зеленый  свет.  Он улыбнулся, помахал священнику рукой и следил
за машиной, пока она не скрылась за  поворотом  на  Массачусетс
авеню. Потом побежал к автобусу и сел в него. Проехав несколько
остановок,  Карл  сделал  пересадку, доехал до северо-западного
жилого района и зашагал к полуразрушившемуся старому зданию.
     Он остановился около  мрачной  лестницы  и  задумался.  Из
кухни  несло  кислятиной. Где-то в квартире надрывался ребенок.
Швейцарец опустил голову.  Из-под  плинтуса  выполз  таракан  и
заспешил  к  лестнице.  Карл  вцепился  в  перила  и хотел было
вернуться, но потом покачал головой и пошел наверх. На  третьем
этаже  он  свернул в темный закуток и остановился перед дверью.
Постоял так некоторое время, положив руку на дверную  ручку,  и
нажал  на  кнопку  звонка.  Из  глубины  квартиры донесся скрип
пружин.  Кто-то  раздраженно  выругался.  Послышались  неровные
шаги,  как  будто  человек  шел  в  ортопедической обуви. Дверь
неожиданно приоткрылась, гремя, натянулась дверная цепочка, и в
образовавшейся щели показалась женщина в одной  комбинации.  Из
уголка рта торчала сигарета.
     -- А, это ты,-- мрачно произнесла она и сняла цепочку.
     Карл наткнулся на ее жесткий взгляд. Эти глаза, похожие на
два переполненных  болью  колодца,  обвиняли  его. Он разглядел
печальный изгиб  рта  на  опустошенном  лице  молодой  девушки,
похоронившей  свою  юность  и  красоту  в  дешевых  гостиничных
номерах, ночами тоскующей по несостоявшейся жизни.
     -- Скажи там, чтобы побыстрее проваливали! --  донесся  из
глубины квартиры мужской голос.
     Девушка грубо отрезала:
     -- Не трепыхайся, это мой папаша!
     Потом повернулась к Карлу:
     -- Пап, он пьяный. Ты лучше туда не ходи.
     Карл кивнул.
     Равнодушные глаза молча следили за его руками. Карл достал
из заднего кармана брюк бумажник.
     -- Как  мама?  --  поинтересовалась  девушка,  затягиваясь
сигаретным дымом и не сводя глаз с бумажника. Карл вынул деньги
и отсчитывал десятидолларовые купюры.
     -- Она чувствует  себя  хорошо.  --  Он  кивнул.  --  Мама
чувствует себя хорошо.
     Девушка судорожно закашлялась и прикрыла рот рукой.
     -- Проклятые сигареты,-- прохрипела она.
     Карл заметил у нее на руке следы от уколов.
     -- Спасибо, пап.
     Он  почувствовал,  как  она  вытягивает  у него из пальцев
деньги.
     -- О Боже, нельзя там  побыстрей?  --  заорал  мужчина  из
комнаты.
     -- Слушай, пап, давай поскорей, а? Ты же его знаешь!
     -- Эльвира!..  --  Карл  неожиданно  сделал  шаг  вперед и
схватил ее за руку. -- Сейчас в Нью-Йорке  открылась  больница!
-- почти умоляя, прошептал он.
     Дочь скорчилась и попыталась вырвать руку.
     -- Ну хватит!
     -- Я  пошлю  тебя  туда!  Они  помогут!  Тебя не посадят в
тюрьму! Это...
     -- О Боже  мой,  ну  хватит,  па!  --  хрипло  воскликнула
девушка, высвободив, наконец, руку.
     -- Нет, прошу тебя! Это...
     Она захлопнула перед ним дверь.
     Карл  горестно  опустил  голову  --  последняя его надежда
рухнула.
     Из  квартиры  раздались  приглушенные  голоса,  послышался
циничный женский смех, перешедший в кашель.
     Карл  повернулся  и  застыл  на  месте.  Перед  ним  стоял
лейтенант Киндерман.
     -- Может быть, мы поговорим, мистер Энгстром?  --  засопел
детектив.  Он  стоял, засунув руки в карманы, и грустно смотрел
на Карла. -- Я думаю, теперь мы можем поговорить.

     Глава вторая

     В кабинете директора Института лингвистики Каррас  вставил
в магнитофон кассету.
     Он  выбрал  на  пленке  нужные  места  и  переписал  их на
отдельную кассету. Сейчас Каррас  собирался  прослушать  первую
запись.  Он  включил  магнитофон  и  отошел  от стола. Каррас и
директор молча  слушали  лихорадочное  и  невнятное  бормотание
Реганы. Потом Каррас повернулся к директору.
     -- Что это, Фрэнк? Это язык?
     Директор  --  полный  седеющий  мужчина  --  сидел на краю
письменного  стола.  Пленка  кончилась.  Лицо  Фрэнка  выражало
крайнее удивление.
     -- Какая-то дикость. Где вы это взяли?
     Каррас остановил магнитофон.
     -- Эта  запись  хранится  уже  несколько  лет.  У меня был