Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
уже почти все прошли экспертизу, кроме Ватто.
- А если вдруг пожар?
- Я же не полный идиот. Я оформил страховку. Сразу же после купчей. Так
что мы застрахованы и на случай кражи, и на случай пожара.
Моника тем временем оторвалась от зеркала и смотрела в окно. В сумерках
вид на море особенно великолепен. Вот так же когда-то и старый пират стоял
перед этим окном, и его заблудшая душа тосковала и рвалась в ускользающую
морскую даль.
Вдруг Моника оживилась:
- Смотрите, похоже, к нам кто-то идет! Если, конечно, это не привидение.
Мы подошли к окну. Действительно, шел человек, он явно держал курс к
дому. На нем были резиновые сапоги и ветровка.
- Если это и призрак, - сказал я, - то не слишком старый.
Мы спустились вниз и прошли на кухню. Мари, оживленно беседуя с гостем,
провела его к нам. Это был крепкий мужчина лет сорока. Арне поздоровался и
представил нам гостя: Арнт С„ренсен, районный инспектор полиции. Гость снял
куртку и сел к столу. Мари занялась приготовлением кофе. С„ренсен достал
трубку, раскурил ее и сказал:
- Я увидел, что в доме кто-то появился и решил заглянуть. Я тут часто
гуляю по берегу, если есть время... Все надеюсь хоть что-то найти. Вы люди
приезжие и наверно сочтете меня сумасшедшим за такие дела... Я, понимаете,
надеюсь, что море вынесет... сам не знаю что: какие-нибудь обломки, следы.
Тут у нас в начале года случилась одна странная авария...
- Вы намекаете на историю с эстонским кораблем? - спросил Арне.
- Да, да! Именно! Странная история, верно?
- Скажите, господин С„ренсен, - спросила Моника, - а вы сами видели этот
корабль?
- Не только видел, но и первым поднялся на борт. И вот, до сих пор никак
не могу разобраться. Неприятно, знаете, очень неприятно, когда чего-то не
можешь понять.
- А что же там было? Расскажите!
Моника настаивала, как ребенок, требующий обещанную сказку. С„ренсен
улыбнулся, и, попыхивая трубочкой, стал рассказывать:
- Ночью, под Новый год, здесь был очень сильный шторм. А утром мы
получили сообщение, что какое-то судно несет прямо на скалы Хайландета. Мы
сели в лоцманскую лодку и вышли в море. Судно мы обнаружили в морской миле
от рифов, прямо против этого дома. Грузовое судно примерно на четыре тысячи
тонн. Черное, довольно безобразное.
На наш окрик никто не отозвался, и на палубе никого не было видно. Море к
тому времени заметно успокоилось. Мы поднялись на борт. Я шел первым. Ну,
что я могу сказать? Я осмотрел весь корабль. Впечатление очень странное. В
каютах, во всех помещениях корабля все выглядело так, как будто люди отсюда
только что вышли. И никаких следов паники, внезапного бегства. В каютах мы
нашли под некоторыми подушками часы и кошельки с деньгами. В кубрике -
чемоданы и рундуки членов экипажа, в иных замках торчали ключи. Деньги,
ценные вещи не взяты... Несколько коек были смяты, будто кто-то проспал ночь
и не застелил. Прежде всего, непонятно, почему они так торопились сойти с
корабля? Крошечная пробоина! В трюме воды на два фута.
- А спасательные шлюпки? - спросил я.
- Двух не хватало. Но либо они утонули, либо их унесло в открытое море -
мы их так и не нашли.
- Однако я не вижу тут никакой загадки, - проговорил Арне. - Люди на
судне могли совсем верно оценить степень опасности. Представьте, что корабль
несло на рифы. Им показалось, что вот она, гибель! Они сели в шлюпки, чтобы
избежать смерти на корабле, и погибли в шлюпках, а судно осталось невредимо.
- Но где капитан? Судовой журнал? И машина на корабле была в полной
исправности И потом, еще одно: в трюме мы обнаружили семнадцать больших
ящиков с деталями каких-то машин. По документам мы установили, что это груз
для Коста-Рики. Но по тем же документам ящиков числилось не семнадцать, а
двадцать. Где же остальные? Достаточно было хорошенько осмотреть трюм, чтобы
стало ясно, что три ящика, первоначально заложенные остальными, были потом
извлечены. Было видно, что некоторые верхние ящики отодвинуты и опрокинуты,
а между нижними ящиками осталось пустое пространство, где стояли эти три...
Разве не странно: люди терпят бедствие, но они бросают свои ценности, чтобы
тратить время на отгрузку трех тяжелых ящиков с деталями машин!.. И тащат их
на себе в шлюпки?.. Нет, как хотите, а мне эта история не по нутру. И я не
собираюсь закрывать дело. Так что и к вам нижайшая просьба: будете гулять,
или кататься - посматривайте вокруг, не принесло ли чего на берег. Всякое
может случиться... А если вдруг что-то найдете, дайте мне знать, я вам буду
весьма благодарен.
Инспектор выпил с нами кофе, отдал должное пирожкам и отправился в темную
августовскую ночь. Было уже довольно поздно, за плечами остался напряженный
день, мне хотелось спать. Большую парафиновую лампу погасили, и темнота,
скрывавшаяся до поры по углам, вдруг подступила вплотную к телу. По стенам
заплясали подвижные черные тени, отбрасываемые трепещущим пламенем свечей. В
сопровождении трясущейся от страха Мари я проверил, хорошо ли заперта
входная дверь, и все вчетвером мы отправились по скрипучей лестнице на
второй этаж.
Мари, разумеется, боялась спать одна в комнате, и мы решили устроить
обеих женщин на ночевку в большой угловой комнате, а сами, демонстрируя
мужественную невозмутимость, почетным караулом разошлись по отдельным
"спальням", прилегавшим с двух краев к угловой. Я пожелал Арне сладких
сновидений и осмотрелся. Высокая кровать с пологом, выцветшие гравюры на
стенах, модель небольшого военного корабля с пушечкой на носу - ничего
сверхъестественного. И все же, залезая под одеяло, показавшееся ледяным, я,
говоря откровенно, долго не мог унять противную зябкую дрожь.
Обычно, если сон не идет, я беру почитать детектив.
Придя домой, я зажег свечу, но подумал, что "пиратское гнездо", пожалуй,
не самое удачное место для подобного чтения, и выбрал бессмертную книжку
Джерома - благо, я повсюду вожу ее с собой. Юмор - лучшее оружие против
всяческих страхов. В компании Джорджа, Харриса и Монморанси чувствуешь себя
гораздо увереннее перед лицом темных сил. Я уснул с блаженной улыбкой и
утром за завтраком честно сообщил, что не видел, равно как не слышал ничего
необычного. Все остальные, как оказалось, тоже.
И тем не менее, я не чувствовал себя совершенно спокойным. Было что-то
настораживающее в атмосфере громоздкого дома, в его старинной, слишком
необычной обстановке, даже в пейзаже за окнами - неспокойное море и угрюмые
мрачные скалы, - что-то заставляющее лишний раз оглянуться, даже если жуешь
поджаренный хлеб с мармеладом.
Мы собирались посвятить этот день осмотру окрестностей. Однако наш план
рухнул: с самого утра небо затянуло серыми тучами, и скоро пошел дождь,
ровный, упорный, не оставляющий надежды на прояснение. Тем большей
неожиданностью для нас было появление гостей.
На тропинке между скалами появились две фигуры в плащах - мужская и
женская. К огромной радости, в мужчине я узнал Карстена Йерна. С ним была
прехорошенькая молодая особа с темными, кудрявыми, совершенно мокрыми
волосами - у ее белого дождевика не было капюшона, а зонтика у них почему-то
тоже не было. Меня удивило, что при столь очаровательной внешности спутница
Йерна была напрочь лишена всякого кокетства, напротив, она производила
впечатление очень робкого, стеснительного, неуверенного существа.
- Я услышал по почте, что вы приехали, - с порога заявил Йерн. И тотчас
примчался на вас взглянуть! Ну, как после первой ночи в "пиратском
гнезде"?.. Цвет волос, я смотрю, прежний! Моника, радость моя! Неужели
ничего страшного? Подожди, Пауль, всему свой срок! Позвольте, дорогие
друзья, представить вам фру Лиззи Пале. Лиззи, с нашим другом Арне ты уже
знакома, а это наша красавица Моника, Моника Винтерфельдт. Это Пауль Рикерт,
видишь, какой милый! Ну, вот...
Продолжая болтать, он разделся и помог фру Лиззи Пале освободиться от
мокрого плаща. Пожимая ее холодные пальчики, я подумал: неужели это юное
хрупкое чудо уже замужем?
- Я к вам с приглашением, - сказала Лиззи Пале, выдержав все рукопожатия.
- Когда мой муж услышал, что вы приехали, он сразу сказал: надо обязательно
вас просить к нам. И я тоже очень обрадовалась. Мы живем совсем близко,
почти соседи. Я буду очень признательна, если вы не откажетесь сегодня
прийти к нам обедать. Мы теперь здесь живем... Но немножко одиноко, знаете,
не с кем словом перемолвиться. Вот Карстен тоже обещал прийти. Он у нас еще
не был. И муж будет очень рад, он соскучился по людям своего круга, с
которыми можно поговорить... на разные темы.
Мы, разумеется, согласились. Мне (да и Монике, как оказалось) интересно
было увидеть главу семьи Пале. Но тут встал прозаичный вопрос: а как нам
добраться? До дома Пале, по словам милой Лиззи, километра два-три, все
тропинки кругом превратились в ручьи и речушки, а Моника сказала, что взяла
с собой только босоножки. Выход предложил Арне:
- Только не волноваться! Мы поедем в повозке. Я же говорил, здесь есть
лошадь. Пауль, пойдешь со мной? Полюбуешься на нашу лошадку...
Облачившись в просторные плащи, мы отправились взглянуть на лошадку.
Конюшня была открыта и Арне сказал, что лошадь, наверное, пасется где-то
рядом. Мы пошли за калитку. Арне стал рассказывать про соседей:
- Этот Пале с женой появился тут совсем недавно, я купил "пиратское
гнездо" в феврале, а они приехали, кажется, в апреле. И представляешь, где
он поселился? В доме Йоргена Улле! Помнишь помощника капитана? Вот, в том
самом его доме... Говорят, чернокнижник Улле устраивал там шабаш ведьм.
Прелесть! Где же лошадь, черт побери!.. И куда опять девался конюх? Конюшня
нараспашку - кошмар. Может, прогнать его?
- Не знаю, посмотрим, - отвечал я. - А кто этот Пале?
- Он норвежец, но живет в Штатах. Закончил там курс теологии. Вообще,
непонятный тип. Насколько я знаю, он пишет какой-то труд по истории
культуры. Поселился на Хайландете, чтобы исследовать местный фольклор,
легенды, сказки...
- А Лиззи тоже американка?
- Боже упаси! Она из Хортена. Кажется, сирота. Последний год жила у
родственников в Лиллезунде. Там-то Пале ее и подцепил... Впрочем, думаю, это
не составило особого труда: она ведь бесприданница. Хорошенькая девочка, а?
Просто ангелочек... Только уж слишком закомплексована.
- И что ж, этот Пале - молодой?
- Я бы не сказал... Во всяком случае, далеко не мальчик... Постарше нас с
тобой... Он знаешь ли, весьма заинтересовался легендой о корабле-призраке,
наверно, поэтому хочет нас заманить к себе. Смотри-ка! Вот наша скотина!
Крепкая, небольшая лошадка мирно стояла, понурив голову, под деревом. В
пасти ее виднелся пучок травы. При нашем появлении она подняла голову и
принялась жевать. Конюха не было видно, но лошадь оказалась доверчивой и
послушной. Арне погладил ее и поманил за собой, и лошадь спокойно пошла за
нами к дому. Мы подошли к конюшне, вытащили старую повозку и принялись
запрягать. Надо сказать, Арне справился с этой задачей мастерски, и я
подумал, что конюха, наверное, и впрямь можно уволить. Когда я позвал
Монику, Лиззи и Йерна, на дворе появилась собака. Маленькая серая дворняжка
с дружелюбным любопытством обнюхала мои мокрые туфли и завиляла мохнатым
хвостом.
- Это Тасс, - сказал Арне. - Не путать с советским телеграфным
агентством! Пес прежнего владельца, Эйвинда Дорума. Он часто нас навещает.
Мари по-прежнему его кормит. Прекрасно, Тасс, ты пришел как раз вовремя, а
то мы уедем.. Будешь охранять свою любимую женщину, чтобы она не боялась.
Мы погрузились в повозку. Я решил попробовать править сам, взял вожжи и
скомандовал:
- Но! Поехали!
Лошадь послушно пошла. Дорога вилась между скал. Сначала мы ехали в
тесном ущелье, потом появились кусты и сочные луга. Но вид по-прежнему был
не слишком приятный, и я подумал: вряд ли Арне удастся устроить тут модный
курорт... Нам повстречались две женщины с детьми. В руках у них были
лукошки, а одна несла большое решето, полное черники Дождь лил, не
переставая, но местные жители, кажется, этого не замечали.
Мы миновали какое-то не очень приветливое жилье, и Лиззи сказала:
- Теперь совсем близко! Следующий дом!
Мы попали в узкий проезд между высокими деревьями, своего рода вытянутую
пещеру под сводом плотных и тенистых лиственных крон. Впереди показался
белый каменный дом, и я решил подстегнуть нашу лошадь, чтобы она сделала
лихой завершающий рывок.
В этот миг произошло нечто странное.
Лошадь внезапно дернулась и остановилась. Она прижала уши и, окаменев,
уставилась прямо перед собой. Я не понял, что случилось: дорога впереди была
пуста, и не было слышно ни звука, кроме однообразного шлепанья дождевых
капель. Я резко прикрикнул и стегнул заупрямившуюся кобылу по спине
несколько раз подряд, но лошадь не шевельнулась - лишь ее уши еще плотнее
прижались к голове.
Тут я заметил, что из дома вышел человек. Он ненадолго замер на крыльце,
потом быстро спустился и двинулся к нам навстречу. Это был здоровенный
детина в прорезиненной робе, высоких матросских сапогах и зюйдвестке. Его
обветренное лицо было не молодым и не старым, глаза скрывались под густыми
бровями. Вся его одежда сильно намокла.
На какой-то миг наши глаза встретились - и я вздрогнул. Это были глаза
без взгляда! Словно серые лужи с дождевыми каплями вместо зрачков, а точнее,
словно морская вода, холодная, ледяная поверхность моря. Северное море в
декабре - с его слепыми, зыбкими глубинами... Мгновение я был парализован.
Я вполне допускаю, что впоследствии тут уже поработала моя собственная
фантазия, и я невольно кое-что присочинил. Возможно, на меня подействовал
испуг пашей лошади - во всяком случае, пока незнакомец приближался, с ней
творилось нечто ужасное, а когда он поравнялся с нами, она дрожала, как
осиновый лист. И едва он прошел, лошадь с такой силой рванула повозку и
ринулась прочь, что нас чуть не выбросило вон. Отчаянным галопом старушка
мчалась вперед, и лишь самым большим напряжением сил и голосовых связок мне
удалось убедить ее остановиться, когда мы отмахали лишних полсотни метров,
оставив дом далеко позади. Остановившись, дрожа всем телом, она боязливо
косилась назад. Мои попытки успокоить глупое животное и направить обратно к
крыльцу не увенчались успехом; пришлось привязать лошадь к дереву и пройти к
дому пешком.
Арне сказал:
- Чертовски комично выступила наша скотина!.. А между прочим, Лиззи, кто
этот человек?
Лиззи была взволнована и бледна как полотно.
- Этот тип заходит к моему мужу, - пояснила она. - Понятия не имею, что
он у нас забыл. Я его терпеть не могу... Его зовут Рейн.
- Вы обратили внимание па его глаза? - спросил я. - Не удивительно, что
лошадь перепугалась... И вас, Лиззи, я вполне понимаю: неприятная личность.
Просто привидение, да и только!
Пожалуй, моя реплика прозвучала не так бодро как хотелось, и мне стало
неловко. Поднимаясь по лестнице ко входу, я искоса взглянул на Карстена - на
лице его блуждала едва заметная усмешка, он наверное, видел, что я
испугался. Но когда Лиззи взялась за дверной молоток, Карстен шепнул мне на
ухо;
- Ну, теперь смотри в оба! Я уверен: визит обещает быть весьма
любопытным...
Глава четвертая. В ЦАРСТВЕ ТЬМЫ СВОИ БОГИ
Высокая дверь отворилась, и в полутемных сенях мы увидели очертания
мужской фигуры. Это был Пале. Я не сразу различил черты его лица, но вот он
приблизился к порогу. Прежде, чем Пале успел раскрыть рот, я понял, что
человек он и в самом деле незаурядный.
Он был невысокого роста, но очень крепок, как профессиональный борец
среднего веса, немного сутулый, с длинными, как бы обвислыми, руками.
Казалось, каждый мускул его сильного сухого тела постоянно находится под
строгим контролем ума. Впрочем, это я отметил подсознательно, поскольку все
мое внимание было тотчас приковано к его лицу. Сероватая пергаментная кожа
плотно обтягивала череп, словно перчатка руку. Узкие бесцветные губы, тонкие
хрящи носа с подвижными, чувственными ноздрями, коротко остриженные
асфальтового цвета волосы, и под ними - выпуклый, глобусом, лоб,
подчеркнутый снизу резкими дугами бровей. И, наконец, глаза. Темно-карие,
почти черные, полные жизни глаза итальянца. Но это были не просто яркие
глаза - в них светился могучий ум и острая наблюдательность. Глаза эти
делали лицо моложе, однако определить возраст Пале было нелегко. Возможно,
ему было лет сорок - пятьдесят, или даже шестьдесят... Если не все
семьдесят. Пале протянул руку и сердечно улыбнулся:
- Как хорошо, что вы пришли! В нашей глуши это истинная радость - видеть
у себя цивилизованных людей! Входите! Проходите сюда, раздевайтесь. Лиззи,
дорогая, ты можешь заняться обедом.
Он говорил с чуть заметным американским акцентом, очень приятным, мягким
голосом. Моника и я были представлены, и нас провели в гостиную. Она
оказалась очень похожей на большую комнату в "пиратском гнезде". Надо
сказать, и весь дом, внутри и снаружи, сильно походил на дом капитана,
только был меньше, компактнее. Здесь тоже стояла старинная мебель, висели
картины, гравюры и модели разных парусных кораблей. Но впечатление было
гораздо более приятным: ощущался вкус, чувство стиля, не то что капитанское
нагромождение роскоши.
Пале открыл старинную бутылку и налил что-то в маленькие, изящные
рюмочки. Густая, ярко-изумрудная жидкость заиграла в граненых рюмках.
- Это надо пить осторожно, - сказал Пале с улыбкой. - Это питье содержит
самый настоящий абсент. Я привез его из Португалии.
- Разве священникам можно пить абсент? - спросил Арне. - Я думал, вам это
запрещено...
- Не надо считать меня священником, - мягко перебил его хозяин дома. -
Моя карьера священника давно закончилась. Теперь я предпочитаю служить
Господу совершенно иным образом. Вы, возможно, слышали, что я занимаюсь
культурологическими исследованиями. Я выбрал довольно узкую
культурно-историческую тему... Этим почему-то не принято заниматься - я имею
в виду сатанизм. Да... В определенном смысле я считаю это продолжением своей
священнической деятельности: хочешь послужить добру, попробуй сначала как
следует разобраться, что же такое зло. Не так ли?
Карстен мгновенно насторожился.
- А какими источниками вы пользуетесь? - деловито спросил он. -
Магическими книгами?
- Нет, милый Йерн, не оккультными. Я стараюсь собирать голые факты. Меня
интересуют легенды о ведьмах и сказки про чертей - все, что хранится в
памяти народа. Не слишком развитые и очень суеверные люди - вот самый лучший
источник. Так что по методике я неукоснительно следую братьям Гримм... Вот
только что от меня ушел человек - возможно, вы его заметили? Его зовут Рейн.
Совершенно уникальная личность! Масса материала для меня... Простые
крестьяне, рыбаки - у них частенько превосходная память, они помнят все
старые истории в мельчайших деталях. Это передается в народе от поколения к
поколению, неисчерпаемый кладезь для фольклориста...
- Я вполне допускаю, что именно этот человек может быть толковым
специалистом по страшным легендам, - сказал я. - Знаете, как прореагировала
на него наша лошадь? Она безумно испугалась!
- Что вы говорите? Это очень любопытно. Да, он бесспорно весьма
своеобразное существо и, кажет