ее  резкими
фразами. Котов доплыл до берега, вышел на пляж и тут увидел, как  старик
внезапно скорчился и ухватился за сердце. Женщина в  зеленом  купальнике
вскрикнула, стала тормошить  старика,  вокруг  них  мгновенно  собралась
толпа. Дубыга и Тютюка увидели, как Котов распихал  толпу  и,  подхватив
старика под  мышки,  поволок  к  дежурившей  у  пляжа  "скорой  помощи".
Навстречу ему выбежали люди с носилками...
   - Достаточно, - проворчал Дубыга, - опять  рыцарство.  Помог  даме  в
трудную минуту. Повод, чтобы осчастливить некрасивую даму. Тем не  менее
грех чистой воды. А его не засчитывают! Почему?
   Тютюка принял это размышление вслух за  команду  и  послал  запрос  в
аналитическую систему. Заключение оригинальностью не отличалось:
   "Плюсовой потенциал превышает минус".
   Дубыга ухмыльнулся:
   - А что они еще могут ответить? Будем разбираться в процессе...

ОБЕД И ПОСЛЕ ОБЕДА

   Пока  черти  занимались  аналитическими   исследованиями,   Владислав
Игнатьевич отогнал свою "восьмерку" на стоянку,  совершенно  не  замечая
пылинки в своей  шевелюре.  Потом  решил  пройтись  по  территории  дома
отдыха, чтобы обозреть местные достопримечательности. В компании  с  ним
оказался бухгалтер Пузаков, тоже пристроивший "шестерку" на стоянку.
   - Мы, кажется, с вами соседи? - приветливо улыбнулся толстяк.
   - Да, -  подтвердил  Котов,  отвечая  улыбкой  на  улыбку,  -  вы  из
тридцатого номера?
   - Совершенно верно. Будем знакомы? Я  -  Владимир  Николасвич.  Можно
Володя.
   - Хорошо, тогда я Владик.
   Мужчины зашагали  рядом.  Котов  старался  делать  шаги  покороче,  а
Пузаков - подлиннее. Обоим это  давалось  с  трудом,  ибо  талия  Котова
находилась почти на уровне плеч бухгалтера. Шли они по асфальтовой узкой
дорожке с  аккуратной  белой  разметкой  метража  -  трассе  терренкура,
проложенной  вдоль  бетонного  забора,  опоясывавшего  территорию   дома
отдыха. Дорожка предназначалась для  того,  чтобы  руководящие  товарищи
сбрасывали  избыток  веса,  наросший  за  время  сидения  по  кабинетам.
Пролегала она сквозь смолисто пахнущую сосновую рощу, затем выходила  на
берег озера, доходила до спуска на пляж и вновь шла  вдоль  забора.  Это
было  "большое  кольцо"  для  жаждущих  похудеть.  Те,  кто  не  слишком
стремился  к  этому,   опасаясь   потерять   вес   в   обществе,   могли
довольствоваться  "малым  кольцом",   проложенным   в   непосредственной
близости от жилых корпусов.
   - Вы тут раньше не бывали? - спросил Пузаков. - Чудное место!
   - А вы?
   - Ни разу не был, но много слышал. Это ведь, так  сказать,  "цитадель
номенклатуры"! Видите, как все ухожено, налажено, даже асфальт  какой-то
иной. Ровненький, гладенький, без трещин.
   - Неплохо, - согласился Котов. Уезжая в отпуск, он дал себе слово  не
думать о делах своей фирмы. Это был первый отпуск за черт знает  сколько
лет. Последний раз ему удалось провести всего несколько дней в Болгарии.
Но едва Пузаков заговорил  об  асфальте,  как  у  бизнесмена  вследствие
каких-то необъяснимых ассоциаций возникло горячее  желание  узнать,  как
идет  отделка  нового  офиса  "Агат-Богата".  Между  тем  здравый  смысл
подсказывал ему, что вице-директор МП прекрасно справится сам и не стоит
беспокоиться из-за ерунды. Более того, когда Котов хотел взять  с  собой
радиотелефон, чтобы в случае чего с ним можно  было  связаться  в  любое
время, его заместитель сказал:
   - Владик, ты  нам  нужен  живой!  Береги  здоровье  и  ни  о  чем  не
беспокойся.
   Невидимые  птички  где-то  перекликались,  информируя  друг  друга  о
последних событиях на своем экологическом уровне. Ветерок  умиротворяюще
обвевал лица мужчин и взывал говорить о высоком, благородном  и  мудром.
Например, о внешней политике  ЦК  КПСС  и  Советского  правительства,  о
грядущем светлом царстве коммунизма или хотя бы о борьбе народов мира за
социальное и национальное освобождение. Однако ни ЦК КПСС, ни Советского
правительства вот уже порядочно времени  как  не  существовало,  светлое
царство коммунизма лежало,  как  выяснилось,  в  стороне  от  "столбовой
дороги мирового развития", а борьба  народов  велась  за  что-то  совсем
другое. Поэтому говорить было не о чем, но хотелось, особенно бухгалтеру
Пузакову, который, как всякий опытный и прилично зарабатывающий человек,
рвался познакомиться с тем, кто гребет в несколько раз  больше.  Что  же
касается Котова, то ему говорить хотелось меньше, а точнее, не  хотелось
вовсе, но он не желал показаться невежливым.
   - Вы здесь с семьей? - поинтересовался он, хотя  прекрасно  видел,  с
кем приехал Пузаков.
   - Да, - улыбнулся бухгалтер, - мы всегда ездим вместе.  Мариночка  не
любит, если я куда-то уезжаю один. Да и Кирюше с нами  спокойнее.  А  то
эти лагеря - там одно дурное влияние и солдатчина. Или я не прав?
   - Конечно, семья это хорошо... - кивнул Котов, не  имевший,  как  ему
казалось,  ни  семьи,  ни  детей.  О  тех  тринадцати,  наличие  которых
установили  черти,  он  даже  не  догадывался.  Единственной  дамой,  не
потерявшей с ним связи, оставалась некая Надежда Пробкина, мать  девочки
Влады. Пробкина жила в доме напротив и работала в пельменной, куда Котов
начал ходить задолго до того, как стал миллионером.  Каждую  неделю  она
приходила убираться и стирать белье, а также могла оказать  и  все  иные
услуги, если Котов ощущал, что физиология начинает  несколько  отвлекать
его от проблем программного обеспечения. Однако он ни разу не заходил  к
ней домой и даже не знал, что  Влада  Пробкина  имеет  к  нему  какое-то
отношение. О том, что дочь  у  Пробкиной  есть,  он  был  осведомлен,  с
удовольствием делал ей подарки, начиная  с  кукол  в  детстве  и  кончая
джинсами в юности, но к чертам лица ни разу не приглядывался. Правда, он
и видел-то ее всего три-четыре раза. Что же касается самой  Надежды,  то
та очень стеснялась сознаваться. Она даже  отчество  написала  Владе  по
своему  покойному  отцу  -  Николасвна.  Почему?  Потому,  что   считала
Владислава слишком умным для себя. И она даже боялась - ну, как  узнает,
захочет жениться? Куда ей,  дуре  лимитной,  с  таким  мужем?  Так  что,
продолжая жить с Владиславом и каждое лето отдыхая с дочерью на его даче
(где сам Владислав почти не бывал), она и думать боялась  о  том,  чтобы
как-то оформить с ним отношения. Ей ведь было под пятьдесят, и на лице у
нее не то что черти, а все и плюс-, и минус-астральные  существа  вместе
взятые, молотили горох.
   - А вы холостой? - поинтересовался Пузаков. - Завидую!  Романтические
встречи, свобода... Сам себе хозяин.
   - Некоторые преимущества в этом есть, - кивнул Котов.
   Они подошли к берегу озера. Сосны стояли почти на  самом  обрыве,  за
которым расстилалась гладкая, немного сонная от полуденной  жары  водная
гладь.  Узкая  бетонная  лесенка  с  перильцами  уводила   вправо,   где
располагался небольшой причал с катерами, моторками и парусными  яхтами.
Влево начинался пляж, ровный, просторный, с золотистым чистым  песочком,
аккуратными грибками и лежаками, кабинками и волейбольной площадкой, где
сражалось несколько загорелых мускулистых парней. В воде у самого берега
бултыхались ребятишки, дальше,  отфыркиваясь,  плавали  взрослые,  а  на
песочке грелись те, кто уже накупался вволю.
   - Сколько осталось до обеда? - спросил Пузаков.
   - Полчаса, - ответил Котов. - Искупнемся?
   - А я плавки не взял, - вздохнул Пузаков. - Пожалуй, пойду.
   Котов спустился к пляжу, сбросил одежду  на  песок,  легкой  походкой
вошел в воду. Справа и слева на него оценивающе поглядели несколько  пар
женских глаз. Эти приятные взгляды погладили его  крепкую,  без  брюшка,
фигуру, мускулистую, но не перекачанную  до  неприличия,  скользнули  по
неподвижному лицу, никак не отреагировавшему на внимание.  Котов  ничуть
не позировал. Его и правда интересовала лишь  вода.  Впервые  за  многие
годы он окунался не в мертвую, хлориро-ванно-подогретую воду бассейна, а
в настоящую, живую, бодрящую воду Светлого озера. Первая встреча  с  ней
доставила Владиславу куда больше наслаждения,  чем  могла  бы  доставить
самая красивая женщина. Он поплыл медленно, брассом, хотя мог бы, словно
торпеда, в считанные минуты отмахать несколько сот метров  кролем.  Нет,
ему хотелось побыть в  воде  подольше,  понежиться  в  ее  прозрачных  и
прохладных объятиях.
   Пока Котов плавал, пылинка с чертями на  борту  кружила  над  пляжем.
Дубыга выслушивал соображения  своего  стажера  по  плану  предобработки
бизнесмена.
   - Действуя с  коротких  дистанций  длинными  импульсами,  вызвать  со
стороны объекта внимание к одной из дам. У дамы,  соответственно,  тоже.
Затем свести объекты и ждать результата.
   - Да-а... - протянул Дубыга. - Теорию зазубрил, а работать  еще  надо
поучиться.  Итак,  стажер  Тютюка,  даю  разбор  ваших  действий.  Общий
предположительный результат - ни хрена не выйдет. Выбор метода  неверный
абсолютно. Тактика - бесперспективная.  В  общем,  предложенный  вариант
забудь  и  лучше  не  вспоминай  вообще.  Для  наглядности  моделирую  в
уменьшенном объеме то, что произошло бы, воплоти ты свой план в жизнь.
   Внутри "тарелки" возник маленький пляж, фигурки людей,  купающихся  и
загорающих, плывущий по озеру Котов. Все было живое, но ненастоящее.
   - Вот Котов, - указал Дубыга. - Работай по нему длинными импульсами с
короткой дистанции и дай целеуказание вот на эту даму.
   Его  заскорузлый   палец   ткнул   в   какую-то   пышную   блондинку.
Котов-модельный вдруг резко прервал  свой  брасс,  обернулся  и,  окунув
голову в воду, на огромной скорости рванул к берегу.  Стремглав  выбежав
на песок  и  перепрыгивая  через  отдыхающих,  микро-Котов  домчался  до
блондинки и набросился на нее, как тигр на серну... Та истошно заорала:
   - Помогите-е! Манья-ак!
   Толпа отдыхающих налетела на Котова, и он исчез под грудой  полуголых
тел.
   - Это первый вариант, - объяснил Дубыга. - Ты начисто  парализуешь  у
него все  тормозящие  центры,  и  он  начинает  вести  себя  неадекватно
ситуации. Клиент превращается  в  дистанционно  управляемого  биоробота.
Даже изнасилуй он эту толстуху, это был бы не грех, а несчастный случай.
   - А теперь - вариант второй!
   На модели все вернулось в исходное положение. В момент, когда  Тютюка
принялся  обрабатывать  Котова  длинными  импульсами,  тот  опять  резко
прервал брасс, поплыл кролем, но теперь уже не к  пляжу,  а  в  обратном
направлении, на другой берег озера. Там он бегом бросился в лес...
   - Главная ошибка, -  профессорским  тоном  проворчал  Дубыга,  -  это
попытка воздействовать с дистанции на третью сигнальную систему. То есть
управлять индивидуумом телепатически. Напоминаю, что здешние  реликтовые
имеют три сигнальные системы и начинать  предобработку  надо  с  первой.
Именно тут закладываются основы высококачественного  греха,  именно  тут
начинает накапливаться минусовой потенциал.  Вас  правильно  учили,  что
надо использовать весь арсенал,  -  никто  не  говорит,  что  управление
индивидуумом не дает результатов.  Просто  применять  его  нужно  умело.
Короткие  импульсы  на  данной  планете  предпочтительнее.  Это  как  бы
шальная,  неосознанная  мысль,  которая   проскальзывает   в   мозгу   у
реликтового. Все остальное у него в мозгах нормально, никакого  контроля
над собой он не теряет, но тем  не  менее  совершает  действие,  которое
ведет его к совершению греха. Даю короткий импульс на модель!
   Блондинка  потянулась,  привстала,  затем  поднялась  с   лежака   и,
подбоченясь, задрала лицо, укрытое черными очками, к солнцу.
   - Второй короткий - на Котова!
   Котов, не переставая плыть брассом, отфыркиваясь, повернул  голову  в
сторону пляжа.
   - Внимание, фокусирую его взгляд на блондинке. Фиксация!  Теперь  еще
один короткий на восприятие. Сейчас у него работает  первая  сигнальная!
Понял?  Я  только  повернул  его  голову,  дал  возможность   разглядеть
блондинку и  воспринять  ее  как  привлекательную.  Вот  и  все  участие
телеуправления. Теперь он сам, по своей воле, разглядывает эту  пышечку.
Видишь,  поплыл  сам,  не  спеша,  не  торопясь.  Теперь  нужно,   чтобы
блондиночка  его  заметила.  Короткий!  Есть!  Фиксация!   Восприятие...
Видишь, она делает шаг к воде, сама,  без  моего  приказа.  Тоже  первая
сигнальная работает.  Сейчас  мы  их  сведем  у  воды,  но  сделаем  это
аккуратно,  без  нажима,  опосредованно.  Материальный  импульс,  легкий
ветерок!
   Мяч, порхавший над волейбольной площадкой,  после  одного  из  ударов
пролетел по ветру  дальше  чем  нужно,  волейболист  побежал  за  мячом,
несколько мужчин приподнялось, чтобы помочь поймать мяч, и,  обходя  их,
блондинка оказалась лицом к  лицу  с  выходящим  из  воды  Котовым.  Они
поглядели друг на друга и на несколько секунд остановились.
   - В такой ситуации можно дать им  просто  поглядеть  и  разойтись,  а
можно подключить вторую сигнальную систему.
   - Водичка тепленькая? - спросила блондинка.
   - Прекрасная, - ответил Котов, - освежает, но не студит...
   Дубыга ликвидировал модель и обратился к Тютюке:
   - Принцип понятен?
   - Так точно!
   - Тогда давай посмотрим реальную картину...
   Пока черти работали на объемной модели, на реальном пляже народ начал
резко  сокращаться  в  численности,  ибо  близился  обед  и   отдыхающие
направились к корпусам, чтобы подготовиться к приему пищи.  Котов  вышел
на берег, забрал одежду, зашел в кабинку, а затем вышел  оттуда,  комкая
мокрые плавки, невозмутимый и неторопливый, в майке  с  рекламой  "Филип
Моррис" и зеленых спортивных брюках.
   Следом за ним в обнимочку шли две пары из тридцать третьего номера.
   - Смотри, Соска, ничего кадр, а? - заметил Колышкин. - Сколько с него
срубить можно, как прикинешь?
   - Много брать жалко, самой приятно, - лениво ответила девица.
   - Не увлекайся, не на работе... - проворчал боксер.
   На обед все собрались  в  столовую,  где  веяло  неуловимым  ароматом
отшумевших  здесь  в  недавние  времена  приемов  в  честь  областных  и
московских гостей, свадеб районного значения и иных мероприятий.  Теперь
здесь предполагалось обедать лишь в объемах  стоимости  путевки.  Пышная
дама в белом халате и  высоком  чепце,  по  чистоте  и  накрахмаленности
превосходившем амуницию  любого  медработника,  распределяла  столы.  За
каждый стол сажали по четыре  человека.  Первый  стол  полностью  заняла
четверка из тридцать третьего номера, за следующий стол попало семейство
Пузаковых и какая-то пожилая дама из первого корпуса, а  далее  наступил
черед престарелой четы  бывших  обкомовских  работников,  известной  нам
Александры Кузьминичны Сутолокиной и еще  какой-то  дамы.  Однако  дама,
позади которой стоял Котов,  внезапно  изменилась  в  лице  и  вышла  из
очереди.
   - Отлично, - похвалил Тютюку  его  наставник,  -  видишь  -  короткий
импульс, легкое расстройство  желудка,  -  и  мы  сводим  вместе  нужных
субъектов.
   Обкомовский дедушка, как и его бабуля, с интересом разглядывал  своих
соседей по столу. Ни Сутолокиной, ни Котову даже не приходило в  голову,
что наряду со стариками их изучают еще и потусторонние силы.
   - Произвести замеры взаимовнимания, - приказал Дубыга.
   - Есть! - гаркнул Тютюка.  -  Даю  результаты:  внимание  Сутолокиной
двадцать пять процентов, Котова - десять.
   - Естественно, - резюмировал Дубыга, - явный  красавец-мужчина  и  не
первой свежести бабенка. Удивляет только разброс, он  совсем  небольшой.
Сутолокина уделяет своему очень видному соседу намного меньше  внимания,
чем можно было предположить. Вместе с тем он,  который  должен  был  ее,
мышь серую, вообще едва замечать, поглотился ее персоной на одну десятую
всего внимания. Любопытно! Ну ладно. Ваши дальнейшие действия, стажер?
   - Очевидно, завязать разговор, включить вторую сигнальную?
   - Мысль верная, но как это организовать конкретно?
   - Дать короткий импульс Котову и...
   - Ничего путевого не выйдет. Котов выдаст что-нибудь  типа  "Как  вам
нравится этот салат?" На что ему ответят: "Как все советское".  Как  раз
здесь нужен длинный импульс, но не  на  сексуальную,  а  на  отвлеченную
тему. Например, насчет политики  или  литературы.  Причем  лучше,  чтобы
разговор начал не Котов и не Сутолокина, а старики. Просмотри их память,
что они последнее читали.
   - Газету "День"...
   - Нет, это не пойдет. У Котова она вызовет  аллергическое  неприятие.
Пусть лучше шпарят на тему литературы. Какая там книженция крепко  осела
в их бортовых компьютерах?
   - В восемьдесят восьмом прочли  "Мастера  и  Маргариту".  С  тех  пор
только перечитывали старые книги. "Как закалялась сталь", например.
   - Гадость какая! И это все?
   - Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов... - стал перечислять Тютюка. -
Три дня назад - Салтыков-Щедрин, "История одного города".
   - Освежали в памяти школьную программу... Хотя,  вообще-то,  "История
одного города" - хорошая тема. Ты пока не вмешивайся, я сам подброшу  на
них импульс...
   Старичок поковырял вилкой салат из свежей капусты и сказал задумчиво,
обращаясь к супруге:
   - Да... Печально все это. Не могу  отделаться  от  ощущения,  что  мы
живем в городе Глупове. Пришел новый  градоначальник,  разместил  улицы,
замощенные   предшественниками,   и   из   добытого   камня   понастроил
монументов...
   - Не волнуйся, Митя, - прошелестела старушка, - что нам осталось? Все
позади, мы свое прожили.
   - Завидую тем, кто помер, - вот  до  чего  дошло.  И  почему  меня  в
тридцать седьмом не шлепнули? Филька Чистяков аж самому  Ежову  на  меня
писал - так Фильку шлепнули, а меня - нет. Теперь он - жертва репрессий,
а я - никто. Пенсионер. Осколок тоталитаризма.
   - Да что ты говоришь-то? Живы, слава  богу,  болячек  не  так  много,
глядишь - и помрем тихонько.
   - Обидно... Все делали, куда ни  гнали  -  всюду  шли,  за  спины  не
прятались. Помнишь, как мы в Красноармейске Никольскую церковь в ревклуб
переделывали? Мне старухи пообещали, что гореть мне в геенне огненной...
А Артем Стулов, бывший лабазник,  лишенец  чертов,  голову  хотел  гирей
проломить. Но я-то его в ГПУ раньше сдал... Успел.  И  когда  на  колхоз
меня бросили, тоже ведь могли пришибить. Помнишь, сено мы изымали?
   - А-а, это когда Кузьма Евдошкин на тебя с вилами попер?
   - Ну да. Еле отскочил тогда.  Милиционер,  помню,  Вавилов,  выручил.
Упекли Евдошкина, а сынок его потом тоже все грозился вернуться. Хорошо,
что ты от его подружки письмо  перехватила...  И  подружку,  и  младшего
Евдошкина прибрали. А ведь могли бы они нас.
   - Вот и хорошо, что мы их, - торжествующе прошамкала старушка.  -  Мы
победили! Мы! Пусть эти попробуют,  -  она  мотнула  головой  в  сторону
Котова,  который  дочиста  выскреб  тарелку  с  борщом  и  подбирался  к
котлетам.
   Дубыга скорчил недовольную гримасу.
   -  Что-то  не  то.  Дед   внутренне   кается,   на   пять   процентов
минус-потенциал потерял, это пора прекратить, а то еще на  плюс  выйдет.
Бабка поупорней, но и ей тоже  сомнения  в  голову  лезут.  Пусть  лучше
Ельцина ругают! Может, хоть это Котова заведет?
   - Простите, - вежливо произнес старичок, обращаясь к Котову, - вы кто
по профессии?
   - Инженер, - ответил тот, запивая котлету компотом. - Математик.
   - Не экономист? - подозрительно прищурилась бабка.
   - Нет, я программист.
   - Кибернетик? - У бабули были явно неплохие задатки для ЧК.
   - Примерно, - усмехнулся Котов, почему-то вспомнив слова "Кибернетика
- продажная девка империализма", - хотя, знаете ли, сейчас  этот  термин
употребляется не часто. Больше говорят об информатике.
   - Ну и как вы себя  чувствуете  в  этом  мире?  -  Старые  большевики
окольных путей не искали, били в лоб.
   - Если можно, как ваше имя-отчество? - спросил Котов.  -  Меня  зовут
Владислав Игнатьевич.
   - Я - Дмитрий  Константинович  Агапов.  А  это  моя  супруга  -  Нина
Васильевна.
   - Очень приятно. Т