ал это в записках, как будто даже
после сотни  лет  в  этой  стране  он  все  еще  иногда  забывал  правильные
английские выражения. Его речь была безупречна, но многие  люди  говорят  на
втором языке лучше, чем пишут. Конечно, это могло быть его окольным способом
научить меня французскому. Это работало. Он писал записку, а я ловила его  и
спрашивала, что имелось в виду.  Здорово,  когда  вам  шепчут  по-французски
милые пустячки на ухо, но через некоторое  время  начинаешь  интересоваться,
что именно он шепчет, так что я спрашивала. Были и другие уроки, но из них я
не многое могла бы обнародовать.
   - Хорошие цветы, - сказала Ронни. Ее голос был нейтрален,  но  она  очень
ясно дала мне понять, что она думает на предмет Жан-Клода. Она  думала,  что
он - настырный ублюдок. Она была права. Она думала,  что  он  -  воплощенное
зло. С этой частью я не соглашалась.
   Я села на дальнем конце восьмиугольника,  спиной  к  стене,  голова  ниже
уровня окон.
   - С меня на сегодня хватит лекций, Ронни. Ладно?
   Она пожала плечами и отпила кофе.
   - Ты - большая девочка, Анита.
   - В самом деле. - Это звучало раздраженно даже  для  меня.  Я  пристроила
автомат возле себя на полу, вместе с плащом. Я вдыхала аромат кофе,  черного
и густого. Иногда я добавляла сливки и сахар, но для первой чашки дня  лучше
просто черный.
   - Джамиль ввел нас в курс дела, - сказал Луи. - Ты и Ричард действительно
вызвали силу посреди Цирка?
   Я глотнула кофе, прежде чем ответить.
   - Похоже.
   - У крысолюдов нет эквивалента для лупы волков, но разве  это  в  порядке
вещей, быть способным призывать силу подобным образом?
   Ронни переводила взгляд с одного из нас на другого. Ее глаза были немного
шире обычного. Я рассказывала ей все, что  происходило  в  моей  жизни.  Она
вертелась вокруг меня и монстров достаточно долго, чтобы встретить  Луи,  но
это все еще был для нее странный новый мир. Иногда я думала, что ей бы лучше
держаться подальше от монстров, но как она сказала,  мы  обе  были  большими
девочками. Порой она даже носила оружие.
   Она могла принимать собственные решения.
   Джамиль ответил:
   - Я вервольф уже больше десяти лет. Это - моя третья стая. Я никогда даже
не слышал о лупе, которая  могла  бы  помочь  Ульфрику  взрастить  силу  вне
лупанара, нашего места силы. Большинство лупа не может сделать это даже там.
Райна была первой на моей памяти, кто мог  призвать  силу  в  лупанаре.  Она
могла  создать  немного  силы  и  не  в  полнолуние,  чтобы  повысить   свои
возможности, но ничего вроде того, что я чувствовал сегодня.
   - Джамиль говорит, что ты помогла Ричарду вызвать достаточно силы,  чтобы
исцелить его, - сказал Луи.
   Я пожала плечами, осторожно, чтобы не пролить кофе.
   - Я помогла Ричарду справиться с его зверем. Это вызвало... что-то. Я  не
знаю. Что-то.
   - Ричард впал в один из его припадков ярости,  и  ты  помогла  ему  сдать
назад? - спросил Луи.
   Тут я на него взглянула.
   - Ты видел, как он теряет контроль?
   Он кивнул.
   - Однажды.
   Воспоминание заставило меня вздрогнуть.
   - Одного раза достаточно.
   - Но ты помогла ему справиться с этим.
   - Она сумела, - сказал Джамиль. В его голосе звучало удовлетворение.
   Луи посмотрел на него и покачал головой.
   - Что происходит? - спросила я.
   - Я сказал Ричарду, что ему не станет лучше, если он не выбросит тебя  из
своей жизни. Я думал, что ему нужно забыть тебя, чтобы исцелиться.
   - Такое впечатление, что ты изменил мнение, - сказала я.
   - Если ты можешь помочь Ричарду удержать в узде  его  зверя,  то  ты  ему
нужна. Мне без разницы, как ты планируешь это все уладить, Анита. Но если он
не предпримет чего-то очень скоро, он не останется в живых.
   Чтобы предотвратить это, я сделал бы почти все.
   Впервые я осознала, что Луи больше не симпатизировал мне. Он  был  лучшим
другом Ричарда. Думаю, я не могла его упрекать. Если бы он обошелся с  Ронни
так же скверно, как я с Ричардом, я бы тоже взбеленилась.
   - Даже поощрять Ричарда видеться со мной? - спросила я.
   - Ты этого хочешь?
   Я качнула головой и взглянула ему в глаза.
   - Не знаю. Мы связаны друг с другом на вечность. Это слишком долгий срок,
чтобы бросаться друг на друга.
   Ричард появился в дверном проеме.
   - Слишком долгий срок, - сказал он, - чтобы видеть тебя в  его  руках.  -
Его голос  не  был  ожесточенным.  Он  был  усталым.  Его  густые  волосы  и
мускулистый торс были покрыты тонкой белой пылью. Даже  его  джинсы  были  в
пыли. Он напоминал персонажа порнографического фильма, где ремонтный рабочий
утешает одинокую домохозяйку. Он подошел к розам.
   - Вечно  видеть  белые  розы  с  твоим  именем  на  них.  -  Он  коснулся
единственной красной розы и улыбнулся. - Милая символика. - Его рука сжалась
вокруг темно-красного цветка;  когда  он  открыл  ладонь,  красные  лепестки
разлетелись по столу. Капля крови упала на  светлую  поверхность  стола.  Он
укололся о шип.
   Ронни широкими глазами смотрела на погибшую розу. Она взглянула на  меня,
подняв брови, но я даже не представляла, с каким  выражением  посмотреть  на
нее в ответ.
   - Вот уж ребячество, - сказала я.
   Ричард обернулся, протянув мне руку.
   - Как жаль, что здесь нет нашего третьего друга - слизать кровь.
   Я почувствовала, как мерзкая  улыбочка  искривила  мои  губы,  и  сказала
прежде, чем смогла затормозить, а может, мне и пытаться надоело.
   -  В  этой  комнате  есть  по  крайней  мере  три  человека,  которые   с
удовольствием слизали бы кровь с твоей кожи, Ричард. Я - не одна из них.
   Он сжал кулаки.
   - Какая же ты сука.
   - Гав-гав, - сказала я.
   Луи встал.
   - Прекратите, вы оба.
   - Прекращу, если он прекратит, - сказала я.
   Ричард только отвернулся, заговорил, не глядя ни на кого.
   - Мы сменили простыни на кровати. Но я все  еще  в  грязи.  -  Он  открыл
ладонь. Кровь растеклась по линиям его руки, как реки по руслам. Он повернул
ко мне злые глаза. - Можно мне воспользоваться одной из ванных?
   - Он медленно поднял руку ко рту и облизал кровь, очень  медленно,  очень
демонстративно.
   Ронни издала короткий звук, почти вздох. Я сумела не дрогнуть;  я  видела
шоу раньше.
   - Наверху есть ванная комната с душем. Дверь через холл от спальни.
   Он медленным движением сунул один палец в рот, как будто  он  только  что
съел цыпленка из разряда "пальчики оближешь". Его  глаза  не  отрывались  от
моего лица. Я выдала ему мое лучшее ничего не говорящее  выражение,  пустое,
безразличное. Чего бы он ни хотел от меня, это не было равнодушием.
   - Как насчет этой крутой ванны внизу? - спросил он.
   - Будь как дома, - сказала я. Я потягивала кофе, воплощение  беспечности.
Эдуард бы мной гордился.
   - Разве Жан-Клод не расстроится, если я  воспользуюсь  вашей  драгоценной
ванной? Мне известно, насколько вы оба любите воду.
   Кто-то растрепал, что мы занимались любовью в ванне в Цирке. Хотела бы  я
знать, кто - им бы не поздоровилось. Жар бросился мне в лицо; я не могла его
остановить.
   - Наконец среагировала, - сказал он.
   - Ну, смутил меня, доволен?
   Он кивнул.
   - Да! О, да!
   - Иди, прими душ, Ричард, или ванну. Зажги чертовы свечи, будь как дома!
   - Ты присоединишься ко мне?  -  Было  время,  когда  я  хотела  подобного
приглашения от Ричарда больше чем  почти  чего  угодно  в  мире.  Злость,  с
которой он это сказал, вызвала что-то очень близкое к слезам на мои глаза.
   Я не совсем расплакалась, но было больно.
   Ронни вскочила, и Луи положил руку  на  ее  предплечье.  Все  стояли  или
сидели, и пытались притвориться, что они  не  являются  свидетелями  чего-то
глубоко личного.
   Пара глубоких вздохов - и я была в порядке. Я не собиралась позволить ему
видеть мои слезы. Вот уж нет.
   - Я не присоединялась к Жан-Клоду в ванне, Ричард.  Он  присоединился  ко
мне. Возможно, если б ты не был таким замороженным  бойскаутом,  я  была  бы
сейчас с тобой, а не с ним.
   - Что, один хороший трах - это все, что требовалось?  С  тобой  было  так
легко?
   Я вскочила на ноги, кофе выплеснулся по моей руке  на  пол.  Я  поставила
кружку на стол, и это поместило меня в пределах досягаемости от Ричарда.
   Ронни и Луи отодвинулись от стола, давая нам место. Я думаю, что они ушли
бы из кухни, если бы были уверены, что  мы  не  бросимся  в  драку.  Джамиль
отставил свой кофе, как будто он готовился броситься и спасти нас  от  самих
себя. Но было слишком поздно спасать нас, давно было поздно.
   - Мерзавец, - сказала я. - Мы оба постарались довести нас  туда,  где  мы
есть, Ричард.
   - Мы трое, - сказал он.
   - Прекрасно,  -  сказала  я.  Мои  глаза  горели,  горло  перехватило.  -
Возможно, одного хорошего траха хватило бы.
   Я не знаю. Твои высокие идеалы согревают тебя ночью, Ричард? Твои высокие
моральные принципы делают тебя менее одиноким?
   Он сделал тот последний шаг, который отделял нас от соприкосновения.  Его
гнев тек по мне, как электрический ток.
   - Ты сама обманула меня, и теперь у тебя в постели он, а у меня никого.
   - Тогда найди кого-нибудь, Ричард, найди  кого-нибудь,  и  прекрати  это.
Прекрати все это, твою мать!
   Он отступил назад так резко,  что  это  заставило  меня  покачнуться.  Он
большими  шагами  вышел  из  комнаты,  его  ярость  тянулась  за  ним,   как
раздражающий парфюмерный запах.
   Я застыла на секунду, затем сказала:
   - Уйдите, все.
   Мужчины вышли, но Ронни осталась. Я  не  заплакала  бы,  честно,  но  она
коснулась моих плеч, обняла меня, и прошептала:
   - Мне так жаль.
   Я могла вынести все, кроме сочувствия.
   Я рыдала, закрыв лицо руками, прячась ото всех, ото всех.
 
Глава 32 
 
   В дверь позвонили. Я дернулась, будто  намеревалась  пойти  к  двери,  но
Ронни остановила меня:
   - Пусть кто-нибудь другой откроет.
   Зейн отозвался из гостиной:
   - Я открою, - что заставило меня задаться вопросом, где  Джамиль  и  Луи.
Утешают Ричарда, возможно?
   Я оттолкнулась от Ронни, вытирая лицо.
   - Кто бы это мог быть? Мы находимся посреди "нигде".
   Джамиль и Луи внезапно снова оказались в кухне. Или они слышали меня, или
были столь же подозрительны, как и я. Я подняла автомат с пола  и  встала  в
дверном проеме, держа оружие слева, вне поля зрения.  Файрстар  был  в  моей
правой руке, тоже вне видимости. Луи  и  Джамиль  двинулись  в  гостиную,  к
другой стороне.
   - Не перекрывайте мне линию огня, - сказала я.
   Они немного разошлись в стороны. Ронни сказала:
   - Я не захватила свой пистолет.
   - Браунинг в плаще на полу.
   Ее серые глаза  были  самую  малость  шире  обычного,  и  дыхание  слегка
ускорилось, но она кивнула и пошла за пистолетом.
   Зейн оглянулся на меня, расширив глаза. Он  смотрел  вопросительно,  и  я
кивнула. Он проверил глазок.
   - Похоже на посыльного с цветами.
   - Открой, - сказала я.
   Зейн открыл, закрывая мне вид. Голос визитера был слишком  мягким,  чтобы
расслышать слова. Зейн повернулся ко мне.
   - Говорит, что вы должны расписаться за цветы.
   - От кого они?
   Человек, заглядывая за Зейна, поднял голос:
   - От Жан-Клода.
   - Минуточку. - Я положила автомат на пол вне его поля  зрения  и  держала
Файрстар за ногой,  пока  шла  к  двери.  Жан-Клод  постоянно  снабжал  меня
цветами, но он обычно ждал, чтобы старые  начали  вянуть,  или,  по  крайней
мере, блекнуть. Правда, сегодня он объявил  дополнительное  время  по  части
романтики.
   Там был маленький человек, державший в руке коробку с розами, левая  рука
сверху на коробке, с журналом и типичным карандашом на веревочке.
   Зейн отступил от двери, чтобы позволить мне  пройти,  но  я  уже  бросила
взгляд  на  небольшое  пластиковое  окошко  в  коробке.   Желтые   розы.   Я
остановилась и попыталась улыбнуться.
   - Вам нужны чаевые. Подождите, я возьму кошелек.
   Глаза человека бегали по комнате, следя,  как  Джамиль  подходит  к  нему
слева и Луи - справа. Я отступила в сторону, стараясь не стоять прямо  перед
ним. Он последовал за мной с розами, правая рука под коробкой.
   Джамиль был под лучшим углом. Я сделала его имя вопросом:
   - Джамиль?
   - Да, - было все, что он сказал, но этого было достаточно.
   - Мне не нужны чаевые, - сказал человек, - мне пора бежать. Вы  не  могли
бы подписать здесь, и я пойду?
   - Конечно, - сказала я. Джамиль понял, что происходило, но Зейн  все  еще
выглядел озадаченным. Ронни была где-то позади меня. Я не смела взглянуть на
нее, но подвинулась еще немного в сторону, и человек последовал  за  мной  с
рукой, которую я не могла видеть, рукой, в которой, как подтвердил  Джамиль,
была пушка.
   Я почти поравнялась с Луи. Он остановился, ожидая, пока я подойду к нему.
Он тоже въехал. Здорово, и что теперь?
   Это решила Ронни.
   - Брось оружие, или я стреляю. - Ее голос был твердым и уверенным.  Я  не
потрудилась посмотреть, как она стоит, расставив ноги, держа браунинг обеими
руками, целясь на мужчину в дверях.
   Джамиль заорал:
   - Анита!
   Я повернулась и навела файрстар одним  движением.  Человек  уже  поднимал
руку и коробку. Я заметила проблеск металла. Он полностью игнорировал Ронни,
наводя пистолет на меня. Если бы он стрелял от бедра, ему хватило бы времени
на один выстрел, но он добивался лучшей позиции для стрельбы, и в этом  была
ошибка.
   Зейн наконец среагировал, когда все,  что  он  должен  был  сделать,  это
убраться с дороги. Что только показало, что супер-сила и супер-скорость - не
все, что необходимо. Надо знать, что с  ними  делать.  Он  выбил  коробку  и
журнал из руки мужчины, заставив его первую пулю уйти в пол.
   Первый выстрел Ронни попал в дверной косяк.  Зейн  блокировал  мне  линию
огня. Я видела, как  пистолет  поднимается  снова,  теперь  направленный  на
Ронни.
   Зейн схватился за пистолет, и оружие ухнуло дважды. Тело Зейна дернулось,
в медленном движении падая на пол. Мой пистолет был наведен на цель, так что
когда тело Зейна очистило пространство, я была наготове.
   Второй выстрел Ронни попал человеку  в  плечо,  отбросив  его  назад.  Он
выстрелил в меня, падая в дверь. Его пуля прошла мимо. Моя - нет.
   Кровь расцвела на его груди. Он уставился на меня, глаза широко раскрытые
и почти ошеломленные, как будто он не понимал, что с  ним  происходит.  Даже
когда первое  прикосновение  смерти  заполнило  глаза,  он  начал  поднимать
пистолет, пытаясь выстрелить в последний раз.
   Два выстрела слились в громовое эхо. Моя пуля вошла ему в грудь.  Выстрел
Ронни снес верхнюю часть его головы. "Glazer Safety Rounds" делают  такое  с
незащищенной плотью.
   Я пошла к нему с наведенным пистолетом, готовая выстрелить снова, но  все
было кончено. Его грудь была кровавой массой, а голова выглядела так,  будто
кто-то пытался скальпировать  его  и  забрал  несколько  глубоковато.  Более
тяжелые жидкости, чем кровь, сочились по всем ступенькам крыльца.
   Ронни подошла ко мне, целясь в него. Она взглянула только раз и бросилась
наружу, едва не  споткнувшись  о  ноги  мертвеца.  Она  упала  в  траву,  ее
разрывало от плача и вывернуло наизнанку.
   Зейн лежал, истекая кровью. Луи проверил его пульс.
   - Он умирает. - Он вытер кровь о свою футболку и вышел на солнечный свет,
чтобы позаботиться о Ронни.
   Я смотрела вниз на бледную грудь Зейна. Одна пуля вошла  в  нижнюю  часть
его легких. Красные пузыри  заполняли  рану,  производя  тот  ужасный  звук,
характерный для сквозных ран груди, который говорит, без всяких медиков, что
человек умрет. Вопрос из разряда "когда", а не "если".
 
Глава 33 
 
   Мы позвонили в скорую помощь и узнали, что  приехать  немедленно  они  не
смогут. Уже до нас поступило слишком много срочных вызовов.  К  счастью  Луи
выхватил трубку у меня из рук и принес извинения милой операторше.
   Шерри кинулась на кухню. Я слышала, как она хлопала  дверцами  шкафчиков,
выдвигала и задвигала ящики.
   Я пошла за ней.
   Она стояла посреди комнаты с пустым ящиком в руке.  Выражение  глаз  было
почти дикое. Прежде, чем я успела произнести хоть слово, она сказала:
   - Мне нужен полиэтиленовый пакет, скотч и ножницы.
   Я не стала задавать глупых вопросов. Открыв небольшой ящик возле плиты, я
вручила ей скотч и ножницы.
   Пакеты были одной из немногих вещей, хранящихся во вместительных кухонных
шкафах.
   Шерри вырвала пакеты у меня из рук и побежала в гостиную.  Я  понятия  не
имела, что она собиралась сделать, но у нее было медицинское образование.  А
у меня - нет. Если это даст Зейну еще  несколько  минут,  то  я  была  "за".
Скорая помощь в конце концов приедет. Фокус в  том,  чтобы  он  оставался  в
живых, чтобы ее приезд еще имел значение.
   Насколько я могла видеть, ножницы ей не понадобились. Она прилепила пакет
к его груди, проклеив скотчем по  краям,  кроме  одного  угла.  Было  вполне
очевидно, что она оставила его нарочно, но я не могла не спросить:
   - Почему один угол не приклеен?
   Она ответила, не отрывая глаз от своего пациента.
   - Открытый угол позволяет ему выдыхать, а когда он вдыхает воздух,  мешок
прилегает и закрывает рану. Это называется - повязка с эффектом  клапана.  -
Она говорила, будто читала лекцию. Я подумала, уже не в первый раз, какой бы
была Шерри, если отвлечься от этих дел с монстрами. Она была почти  как  два
разных человека.
   Я никогда не встречала никого, монстра или  нет,  кто  казался  бы  таким
разным в разных ситуациях.
   - Это поможет ему дожить хотя бы до приезда скорой? - спросила я.
   Она, наконец, очень серьезно посмотрела на меня.
   - Я надеюсь.
   Я кивнула. Это было лучше, чем все,  что  могла  бы  сделать  я.  У  меня
здорово получалось делать в людях дырки. И не  так  хорошо  -  сохранять  им
жизнь.
   Ричард принес одеяло и укутал ноги Зейна, позволив  Шерри  взять  верхнюю
часть одеяла и накрыть рану так, как она посчитала нужным.
   На Ричарде было только полотенце, завязанное на бедрах, на загорелой коже
блестели капли воды, как будто у него не было даже времени вытереться. Когда
он присел, чтобы завернуть Зейна, полотенце вызывающей линией  обтянуло  его
ягодицы. Густые волосы разделились на тяжелые пряди, такие мокрые, что  вода
стекала с них тонкими струйками вдоль спины.
   Он встал, и полотенце обнажило большую часть бедер.
   - У меня есть полотенца и побольше, - заметила я.
   Он нахмурился.
   - Я услышал выстрелы. Меня не слишком волновали размеры полотенца.
   Я кивнула.
   - Ты прав. Прости. - Моя злость на Ричарда, казалось,  уменьшалась  прямо
пропорционально количеству его одежды. Если он действительно хотел  выиграть
войну, все, что ему нужно было сделать - это раздеться. Я подняла  бы  белый
флаг и захлопала в ладоши. Неловко признаться, но почти правда.
   Он провел рукой по волосам,  убирая  их  с  лица  и  отжимая  воду.  Этот
короткий  жест  продемонстрировал  все  достоинства  его  рук  и  груди.  Он
чуть-чуть выгнул спину, что заставило все его тело вытянуться в одну длинную
мускулистую линию. Этот наклон назад дает потрясающий  результат.  Я  знала,
что обычно он демонстрировал свое тело не специально. Он никогда,  казалось,
не осознавал, как на меня действует его тело.
   Теперь, глядя в его гневные глаза, я знала, что он  показывает  мне  свое
тело с очень явной целью. Его  способ  сказать  без  слов:  смотри,  что  ты
упустила, что ты потеряла. И если бы  я  потеряла  только  это  великолепное
тело, не было бы так больно.
   Мне не  хватало  воскресных  вечеров  со  старыми  мюзиклами.  Суббот,  с
блужданием по лесу и наблюдением за птицами, или целых уикэндов  со  сплавом
по Мерамеку. Мне не хватало его рассказов о дне, проведенном в школе. Мне не
хватало его. Тело было только очень приятным суперпризом. Я не была уверена,
что в мире хватит роз, чтобы заставить меня забыть, чем Ричард едва не  стал
для меня.
   Он пошел к лестнице, обратно к своему прерванному душу. Если  бы  я  была
настолько сильной, как мне нравилось  дума