Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Триллеры
      Гамильтон Лорел. Обсидиановая оболочка -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  -
редить меня надо было, но... а, черт. Моя учительница Марианна объясняла, что мне нельзя просто игнорировать ребят, так как это будет опасно. Я думала, она имела в виду не пренебрегать связывающую нас силу, но оказалось, не только это. Я - человек-слуга Жан-Клода, что и осложняет мои передвижения. Территория каждого вампира подобна иностранной державе. Иногда между ними есть международные договоры. Иногда их нет. Случается, два Мастера питают чистую и старую вражду, и если ты в компании одного, то от земель другого тебе надо бежать как от чумы. Отказавшись общаться с Жан-Клодом, я могла все испортить, могла погибнуть или попасть в заложницы. Я только думала, что мне ничего не грозит, когда я занимаюсь делами полиции или подъемом зомби. Это работа. Ничего общего она не имеет с Жан-Клодом и вампирской дипломатией. Но я могла все это время ошибаться - как и сейчас. А почему, спросите вы, я поверила Жан-Клоду и его предупреждению? Да потому, что ему совершенно не было смысла лгать. И еще я ощущала его страх. Одно из преимуществ меток в том, что благодаря им можно точно знать, что чувствует ваш партнер. Иногда мне это мешало, иногда бывало полезно. Сестра сунула мне под язык термометр в пластиковом чехле и стала считать пульс. Что мне действительно не понравилось в этом сне - это мое влечение к Жан-Клоду. Когда метки были закрыты, я к нему во сне не прикасалась. Правда, тогда я и не давала ему входить в мои сны. При поднятых барьерах я контролировала сны, не пуская ни его, ни Ричарда. Я и теперь могла бы это сделать, только усилий потребовалось бы больше. А мне давно не доводилось практиковать. Значит, надо снова потренироваться, и быстро. Термометр пискнул. Сестра посмотрела на экранчик у себя на поясе, улыбнулась мне пустой улыбкой, которая могла означать все что угодно, и что-то записала. - Я слышала, вы сегодня выписываетесь. Я подняла на нее глаза: - Правда? Отлично. - До выписки к вам зайдет доктор Каннингэм. - Она снова улыбнулась. - Кажется, он хочет лично проследить за вашим отбытием. - Я одна из его самых любимых пациенток, - сказала я. Улыбка сестры чуть пригасла. Наверное, она знала, что именно думает обо мне доктор Каннингэм. - Он скоро придет. - Но меня точно сегодня выписывают? - спросила я настойчиво. - Так я слышала. - Я могу позвонить своему другу, чтобы он меня забрал? - Я могу позвонить от вашего имени. - Если я сегодня ухожу, разве мне тогда нельзя позвонить? Милейший доктор распорядился, чтобы телефона у меня в палате не было. Чтобы я не занималась никакой работой, никакой абсолютно. Когда я пообещала не пользоваться телефоном, если мне таковой будет предоставлен, он только посмотрел на меня, что-то отметил у себя в истории болезни и вышел. Наверное, он мне не поверил. - Если доктор скажет, что вам можно, я тут же его принесу. Но вы на всякий случай скажите мне номер, чтобы я позвонила вашему другу. Я дала ей номер Эдуарда, она записала, улыбнулась и вышла. В дверь постучали. Я думала, доктор Каннингэм, но нет - это явился Рамирес. На нем сегодня была светло-коричневая рубашка и темно-коричневый наполовину развязанный галстук с мелким желто-белым узором. И еще он надел коричневый пиджак под цвет штанов. Впервые я его увидела в полном костюме. Интересно, закатаны ли у него рукава под пиджаком? Он держал букет воздушных шариков с персонажами мультиков. И с надписями вроде "поправляйся скорее" - на шарике с Винни-Пухом. Я не могла не улыбнуться: - Ты же уже посылал цветы. На столике стоял небольшой, но симпатичный букет маргариток и гвоздик. - Я хотел что-нибудь принести сам. Извини, что не пришел раньше. У меня улыбка несколько увяла. - Детектив, так извиняется возлюбленный или любовник. Откуда у тебя это чувство вины? - А мне все приходится напоминать, что я для тебя не детектив, а Эрнандо. - А я все забываю. - Да нет. Ты просто стараешься увеличить дистанцию. Я посмотрела на него. Вероятно, он был прав. - Быть может. - Если бы я был твоим любовником, я бы из больницы не вылезал и не отходил от тебя ни на шаг. - Даже несмотря на то что ведется расследование? Ему хватило такта пожать плечами со смущенным видом. - Я бы постарался не отлучаться от тебя ни на минуту. - А что произошло, пока я здесь валяюсь? Мой доктор постарался, чтобы я ничего не знала. Рамирес поставил шарики рядом с цветами. Они были с грузиками, чтобы не улетели. - В последний раз, когда я пытался тебя увидеть, доктор взял с меня обещание, что я не буду говорить с тобой о деле. - Я не знала, что ты здесь уже был. - Ты мало что замечала. - Я спала? Он кивнул. Класс! Интересно, сколько тут народу прошло, пока я лежала в отрубе? - Я сегодня выписываюсь, так что можно, наверное, говорить по делу. Он посмотрел на меня - выражение его лица было красноречивым: он мне не верил. - Почему мне никто не верит? - Ты сейчас как все копы. От работы не можешь оторваться. Я подняла руку в бойскаутском салюте. - Честное слово, сестра мне сказала, что меня выписывают. Он улыбнулся: - Не забывай, я видел твою спину. Даже если тебя выпишут, ты сразу к работе не вернешься. По крайней мере активно. - Как? Меня заставят рассматривать фотографии и слушать, что нашли другие? Он кивнул: - Что-то вроде. - Я что, похожа на Ниро Вульфа? Я не из тех девушек, что отсиживаются дома в тылу. Он засмеялся, и это был приятный смех. Обычный, нормальный смех. Не было в нем осязательного сексуального подтекста, как у Жан-Клода, но мне нравилось именно то, что он обыкновенный, этот смех. Но... как бы ни был мил и приятен Рамирес, я не могла забыть сон с участием Жан-Клода. Я ощущала прикосновение его руки, оно еще держалось на коже, как держится в комнате запах дорогих духов после ухода надушенной дамы. Может, это была любовь, но что бы там ни было, трудно найти мужчину, который смог бы конкурировать с Жан-Клодом, как бы мне этого не хотелось. Когда он был со мной, все прочие мужчины будто отступали и расплывались в общем образе, кроме Ричарда. Это и значит - быть влюбленной? И я влюблена? Хотела бы я знать это точно. - О чем ты задумалась? - спросил Рамирес. - Ни о чем. - Чем бы ни было это "ни о чем", оно для тебя серьезно и почти нагоняет печаль. Он придвинулся ближе, коснулся пальцами простыни. У него было вопросительное, ласковое и очень открытое лицо. Я поняла, что в каком-то смысле Рамирес - мой счастливый билет. Он знал, что и как на меня действует, частично по совпадению, частично потому, что хорошо меня понимал. Он понимал, что я люблю и что не люблю в мужчинах, лучше, чем Жан-Клод, которому понадобились для этого годы. Я люблю честность, открытость и что-то вроде детского шарма. Есть и другие вещи, вызывающие вожделение, но путь к моему сердцу был таким. Жан-Клод почти никогда и ни в чем не бывал открытым. У любого его поступка была дюжина разных мотивов. Честностью он тоже не особенно отличался, а детский шарм... нет. Но Жан-Клод оказался первым, и к добору или к худу, таково было на сегодня положение вещей. Может быть, и сейчас поможет толика честности. - Я задумалась, как бы сложилась моя жизнь, если бы я сперва встретила такого человека, как ты. - Сперва. Значит, кого-то ты уже встретила. - Я тебе говорила, что дома меня ждут двое мужиков. - Ты еще сказала, что не можешь из них выбрать. Моя бабушка всегда говорила, что женщина при выборе одного из двоих мужчин колеблется только в случае, когда ни тот, ни другой ей не нужен. - Не говорила она такого. - Говорила. За ней ухаживали двое, она вроде как наполовину была с обоими помолвлена, а потом встретила моего деда и поняла, почему колебалась. Ни одного из них она не любила. Я вздохнула: - Только не надо говорить, что я попала в семейную легенду. - Ты мне не сказала, что уже занята. Скажи, чтобы я не терял время, и я перестану. Я посмотрела на него - на самом деле посмотрела, проследила глазами линию улыбки, искорки веселья в глазах. - Ты зря теряешь время. Прости, но мне кажется, что это так. - Кажется? Я покачала головой: - Эрнандо, перестань. О'кей, я уже занята. - Это не так, ты еще не сделала выбор, но о'кей. Значит, я тоже не тот, кто тебе нужен, иначе ты бы знала. Когда ты его встретишь, у тебя не останется сомнений. - Только не говори мне об истинной любви, о союзе душ и прочем. Он пожал плечами, теребя край простыни. - Что мне сказать? Я воспитан на рассказах о любви с первого взгляда. Моя бабушка, родители, даже прадед говорили одно и то же. Они встречали своих суженых, и после этого больше никто для них не существовал. - Ты из семьи романтиков, - сказала я. Он кивнул с довольным видом. - Мой прадед до самой своей смерти рассказывал о прабабке так, будто они еще школьники. - Это приятно звучит, но я не верю в истинную любовь, Эрнандо. Не верю, что есть лишь один человек, который может составить счастье твоей жизни. - Не хочешь верить, - уточнил он. Я покачала головой: - Эрнандо, ты переходишь грань между юмором и навязчивостью. - Зато ты хотя бы стала звать меня по имени. - Может быть, потому что больше не вижу в тебе угрозы. - Угрозы? В чем? В том, что ты мне нравишься? Что я тебя приглашал куда-нибудь? - спросил он, нахмурив брови. Я тоже пожала плечами. - Что бы я ни хотела сказать, Эрнандо, просто перестань. Это ни к чему не ведет. Что бы я ни решила, все равно я буду выбирать между теми двумя, которые ждут меня дома. - Судя по твоему тону, до этой минуты ты не была так уверена. Я задумалась на секунду. - Знаешь, ты прав. Наверное, я искала кого-то другого, кого-нибудь еще. Но это без толку. - У тебя не слишком счастливый голос, Анита. А любовь должна делать человека счастливым. Я улыбнулась, сама зная, что улыбнулась мечтательно. - Если ты думаешь, Эрнандо, что любовь приносит счастье, то либо ты никогда не был влюблен, либо не был влюблен настолько долго, чтобы обнаружить в любви и нелицеприятные стороны. - Ты не настолько стара, чтобы быть такой циничной. - Это не цинизм, это реализм. У него было грустное и сочувственное лицо. - Ты потеряла чувство романтики. - Его у меня никогда не было. Можешь мне поверить, и те ребята, что ждут меня дома, тебе это подтвердят. - Тогда мне еще сильнее тебя жаль. - Ты не пойми меня неправильно, Эрнандо, но, когда я слышу, как ты распинаешься насчет истинной любви и романтики, мне тебя жаль становится. Тебя ждет сильное разочарование, Эрнандо. - Нет, если любовь существует. Я с улыбкой покачала головой: - Скажи, а детектив отдела по расследованию убийств имеет право быть наивным или правила запрещают? - Ты думаешь, это наивно? - спросил он. - Не знаю, но это очень мило. Я желаю тебе удачи, найти свою миз Которая-Нужно. Дверь открылась, появился доктор Каннингэм. - Доктор, ее действительно сегодня выписывают? - спросил Рамирес. - Да. - Почему мне никто не верит? - спросила я. Они оба посмотрели на меня. Странно, как быстро люди замечают некоторые черты моей личности. - Я бы хотел еще раз взглянуть на вашу спину, а потом вы свободны. - Тебя есть кому отвезти? - спросил Рамирес. - Я попросила сестру позвонить Теду, но не знаю, позвонила она или нет и был ли он дома. - Я тебя подожду, чтобы отвезти. - Я не успела слова сказать, как он добавил: - На что же еще человеку друзья? - Спасибо, и тогда по дороге ты меня проинформируешь о ходе дела. - Ты никогда не отступаешь? - Когда веду дело - никогда. Рамирес вышел, покачивая головой, и оставил меня наедине с доктором. Каннингэм смотрел, тыкал пальцами и наконец просто провел рукой по моей спине. Она уже почти зажила. - Впечатляет. Мне приходилось лечить ликантропов, миз Блейк, и у вас раны заживают почти так же быстро. Я поработала левой рукой, натягивая кожу на месте укуса трупа. След от зубов был уже бледно-розовым, почти превратился в обыкновенный шрам, всего на несколько недель раньше, чем должен был. Я подумала, не исчезнет ли вообще шрам, или все-таки останется. - Я исследовал вашу кровь. Даже передал образец в генетический отдел, чтобы они поискали что-то нечеловеческое. - Генетические исследования тянутся месяцами, - заметила я. - У меня друг есть в том отделе. - Серьезный должен быть друг. Он улыбнулся: - Она действительно человек серьезный. - Так я свободна? - Вполне. - Он снова стал серьезен. - Но я все равно чертовски хотел бы знать, что вы собой представляете. - Если я скажу, что я человек, вы не поверите? - Двое суток прошло после вашего второго ранения, и нам пришлось снять швы у вас со спины, потому что они начали зарастать кожей. Нет, я не поверю. - Долго рассказывать, доктор. Если бы это вам пригодилось для работы с другими, я бы не пожалела времени, но это не так. Можно считать, что быстрое заживление - это приятная добавка к куда менее приятным вещам, с которыми мне приходится мириться. - Если только эти вещи не полный ужас, то способность к заживлению их искупает. Вы бы и первых ранений не пережили, будь вы человеком. - Может быть. - Никаких "может быть". - Я рада, что я жива. Рада, что почти все зажило. Рада, что не ушли месяцы на выздоровление. Что я еще могу сказать? Он накинул стетоскоп на плечи, потянул за концы, глядя на меня хмуро. - Ничего. Я сообщу детективу Рамиресу, что он может дать вам информацию о расследовании и что вы сегодня выписываетесь. - Он глянул на цветы и шарики. - Вы здесь уже сколько - пять дней? - Вроде того. Он тронул шарики, и они затанцевали на ниточках. - Быстро работаете. - Я не думаю, что это я быстро работаю. Он еще раз подтолкнул шарики, они запрыгали, закачались, как подводные растения. - В общем, счастливо вам пребывать в Альбукерке. Постарайтесь больше к нам не попадать. Он вышел, и вернулся Рамирес. - Доктор сказал, что можно снова говорить о деле. - Ага. - Тебе это не понравится. Очень у него был серьезный вид. - Что случилось? - Еще одно убийство. И на место преступления не только ты не приглашена, но и я тоже. Глава 50 - Что ты такое несешь? - Этим делом занимается Маркс. Он вправе использовать свои кадры, как считает нужным. - Перестань гнать политкорректную риторику и расскажи, что там еще устроил это мелкий мудак. - О'кей, - улыбнулся он. - Люди, брошенные на это расследование, его кадры. Он решил, что меня лучше всего будет посадить в конторе просматривать предметы, изъятые из домов жертв, и сравнивать с фотографиями и видеозаписями, сделанными в домах до убийств. - Откуда эти фотографии и записи? - спросила я. - Сделаны страховщиками или для них. В домах многих потерпевших находились редкие или антикварные предметы, застрахованные их владельцами. Поэтому и нужны доказательства, что эти предметы вообще у них есть. - Какие предметы найдены на том месте, где я была, - на ранчо? Его благодушный взгляд изменился и стал проницательным, но улыбка по-прежнему не сходила с его лица. - Пожалуйста, но не потому, что ты такая прелесть, - просто мне нравится ход твоих мыслей. - Да говори же! - Большинство предметов были очень схожи, поскольку многие собирали образцы местной культуры или вообще юго-запада, но ничего экстраординарного не было. Кроме вот этого. Он полез под пиджак и вытащил конверт из плотной бумаги - наверное, предназначенный для ремня штанов. - Я же знала, что ты не зря пиджак надел. Он засмеялся и высыпал из конверта фотографии мне на колени. Некоторые были полупрофессиональными снимками небольших резных безделушек из бирюзы. С первого взгляда я хотела сказать - культура майя или ацтеков, что-то в этом роде. Я все еще не умела определять разницу навскидку. Несколько снимков кабинета убитого - того, который пытался остановить тварь солью - были сделаны получше: "поляроидом" и со всех ракурсов. - Это твоя работа? - спросила я. Он кивнул. - Я фотографировал в тот день, когда Маркс решил, что меня лучше использовать не на месте преступления. Я вернулась к первому набору фотографий. - Предметы лежат на дереве, свет отличный, похоже, естественный. Страховые фотографии? Он кивнул. - Кому они принадлежали? - Взяты из первого дома, который ты видела. - Бромвеллы, - вспомнила я. Он поднял другой снимок: - Этот взят у Карсонов, и все. Либо больше ни у кого этого не было, либо его не страховали. - А люди, которые это не страховали, пытались застраховать другие предметы старины? - Да. - Черт, - сказала я. - Мне мало что известно о таких штуках, но я знаю, что они ценные. Уж если у тебя такая есть, почему ее не застраховать? - А если она паленая? - Незаконно добытая? А с чего они могли так подумать? - Может быть, потому что для тех двух домов мы можем это доказать. История предмета - где он получен и когда - фальшивая. - То есть? - Подобные предметы не появляются ниоткуда. У них должна быть история для оформления страховки. Эти люди отнесли в страховую компанию документы, и небольшое расследование показало, что те, кто - по документам - откопал предмет и продал его, слыхом о нем не слыхали. - И его отказались страховать. - Ага. Что-то было у него в лице, как у нетерпеливого ребенка, подготовившего сюрприз. - Ты что-то затаил. Выкладывай. - Знаешь, кто такой Райкер? - Охотник за черепками и нелегальный торговец находками. - А почему он так интересовался тобой и ходом следствия? - Понятия не имею. - Я снова посмотрела на фотографии. - Ты хочешь сказать, что этот предмет жертвам продал он? - Не лично. Но Тад Бромвелл, сын-подросток, был при матери, когда она покупала эту вещицу в подарок на день рождения его отцу. Купили в магазине, принадлежащем известному партнеру Райкера. Он берет предметы старины и делает их легальными. - Вы уже с ним поговорили? - Для этого понадобилась бы планшетка. - Значит, он и есть последняя жертва? - Ты правильно поняла, - кивнул Рамирес, улыбаясь. - О'кей. - Я покачала головой. - Значит, у Райкера необычный интерес к этому делу. Он даже хотел повидаться со мной. По крайней мере двое из убитых покупали у него археологические находки. Владелец магазина, где они были куплены, мертв. - Я посмотрела на Рамиреса. - Этого не хватит на ордер? - Мы уже обыскали его дом. Людей Райкера подозревают в убийстве двух местных копов, и нетрудно было найти судью, который дал нам ордер на барахло, что они утащили из дома Теда. - И какую хрень этот ордер вам позволил искать? У дома Теда они не говорили об украденных артефактах. Они просто наставили на нас стволы и сказали, что Райкер хочет побеседовать о ходе расследования. - Ордер давал право на поиск оружия. Я покачала головой: - И если бы вы нашли украденные артефакты, вы не могли бы использовать их в суде. - Это был повод обыскать дом, Анита. Ты же знаешь, как такие вещи делаются. - Что-нибудь нашли? - Несколько стволов, на два не было разрешения, но ордер не давал нам права простукивать стены или что-нибудь разбирать. Мы не могли даже поднять ковер или снять книжную полку. У Райкера есть тайник для археологических находок, но мы его не нашли. - Тед присутствовал при обыске? - Присутствовал. - Рамирес помрачнел. - В чем дело? - Тед хотел простучать некоторые стены кувалдой. Он был уверен, что внизу есть потайная комната, но мы не нашли способа

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору